Воспитание чувств — Седьмой шаг

 

 

Формула Седьмого Шага звучит так: подготовив себя в Шестом Шаге к тому, чтобы решиться жить без тех недостатков Характера ^[62], которые так мучили нас и людей вокруг, мы ≪смиренно просили Его (т.е. Бога) исправить наши изъяны≫. Вы думаете, что процесс выглядит так: я решила больше не лгать, приготовила себя к тому, чтобы жить честно, и тогда уж помолилась Богу: давай, делай! — а Он сделал меня честной — так?

 

Конечно, нет!' Бог за меня работу строительства моей души не делает, Он помогает мне осуществить задуманное, но не делает это вместо меня.

 

Знаете, как это будет? После того, как я действительно решила не лгать и в молитве попрошу Бога о помощи, Он начнет помогать мне так. Я вновь и вновь буду попадать в ситуации, когда мне удобно будет солгать, но раз я решила, что хочу жить безо лжи, я буду пробовать как-то по-другому, чем моя прежняя ложь, пробовать говорить правду, и, возможно, получу за это ≪по носу≫. Я ведь не умею говорить правду, и люди начнут обижаться и негодовать. Но в процессе этих попыток я рано или поздно научусь, а Бог будет мне в этом помогать: посылать ≪учителей≫, сглаживать последствия моих ошибок, как в школе: двойка не катастрофа, но повод выучить. Впрочем, может быть, я окажусь не таким уж плохим учеником, и обойдется без двоек, только четверки и пятерки — почему бы и нет? Итак, Бог будет мне посылать именно те ситуации, в которых должно проявиться мое желание меняться, и будет делать это вновь и вновь, пока я не научусь, а потом перейдет к следующему уроку. Но ведь я Же сама об этом Его в молитве просила, разве нет?

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

62 Т.е. страстей, потому что ≪ проросший ≫ в нас грех, ошибка есть страсть, и от этого слова произошло слово ≪ страдание ≫

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Эти ≪уроки≫ Бога, которые я буду ≪учить≫ с Его же помощью, прежде всего, будут проявляться в сфере чувств. Если вы забыли, вернитесь к главе про чувства, и вы увидите, что это очень важная сфера человека, описывающая его отношения с миром вокруг и сигнализирующая о качестве этих отношений. Отношения с близкими причиняют нам боль, и мы чувствуем гнев, обиду, страх, ревность, зависть, вину... В результате переживания этих отношений мы что-то понимаем про себя, и чувствуем стыд, уныние, даже отчаяние... А если отношения согревают нашу душу, мы чувствуем умиление, нежность, даже восторг... И если тогда что-то иное понятно про самих себя, мы переживаем радость, благодарность...

 

Конечно, чувства — это информация о мире вокруг (о сыне, например), и о себе (о своей уязвимости перед ним). Поэтому очень важно называть их правильными — их собственными — именами, чтобы точно понимать то, что они нам говорят. Например, если вы назовете досадой то, что на самом деле является обидой на человека, то вы не сможете простить его и выйти из этого мучительного чувства, а будете терпеть и копить зло ^[63].

 

По мере работы с чувствами появляется опыт их распознавания и отнесения, т.е. о чем в основном мне говорит это чувство, обо мне или о другом человеке. Например, частые обиды на сына могут быть вызваны его агрессией или моей уязвимостью, или тем и другим. Но если я сжимаюсь на стуле, когда на работе в кабинет входит начальник, и не хочу звонить подругам, чтобы не услышать обидных слов, то, вероятно, это не только про сына, но и про меня саму, про уязвимость. Поэтому улучшение ситуации может наступить не только, если сын будет вести себя иначе (а часто именно на это все и кивают), но если я научусь больше доверять людям вокруг, осознанно трудясь в этом направлении.

 

Чувства — это вызов нам. Что мы будем делать с ними? Это сырой материал, из которого может вырасти наша душа, или так и остаться ≪дикой≫. Чувства надо возвы-

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

63 Как ни странно, помогает этому чтение, т.е. художественная литература, оперирующая именно чувствами, и мы учимся узнавать себя в героях книг. Еще, понятно, помогает живое общение с людьми, готовыми говорить языком чувств, лишь бы это не были ≪ психологические ≫ штампы, как это частенько бывает в группах.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

сить. Просто не обращать на них внимания, игнорировать их, ≪стараться не думать≫, ≪не заморачиваться≫ значит упустить в жизни урок для возрастания души, и на ≪контрольной ≫, которыми наша жизнь изобилует, знаете, что будет? К сожалению, знаете.

 

Кроме того, что чувства несут информацию о мире и обо мне, они (мудр Господь!) одновременно несут в себе и энергию для того, чтобы изменять этот мир и себя самое. Было бы ужасно, если бы мы видели, что другой человек поступает плохо по отношению к нам, но у нас не было бы сил его остановить. А так чувство гнева — это огромная энергия, которую мы немедленно пускаем в ход и останавливаем этого ≪невежу, кто только его воспитывал, ты что, не видишь, что мне больно, пошел вон, дурак?!≫. И сами остаемся в дураках, потому что, обладая огромной энергией чувства гнева, не умеем ей пользоваться.

 

Вообще, есть одно правило обращения с энергией чувства: ею нельзя изменить другого человека. Она для этого не подходит, и вероятно, никакая сила не может изменить другого человека. Можно только совершить насилие над ним, заставив его поступить по-другому. Но тогда вы обошлись с человеком как с куклой, сделав его продолжением своих рук, заставив осуществить задуманное вами. А когда вы уйдете, он вновь будет поступать по-старому. Даже Бог не меняет человека, оставляя его со свободной волей, хотя это очень страшно может для него и других закончиться. Иначе с человеком обращаться нельзя, таким уж его создал Бог, а Он знал, что делал. Вы спросите, а как же воспитание маленьких детей, когда мы заставляем их мыть руки перед едой и не перебивать старших? Верно, сначала мы заставляем. Но когда они уехали в лагерь, вы и правда думаете, что они без вас там моют руки? Даже если первые три дня мыли, потом уже нет... Если только в процессе воспитания вы сумели так поддержать эту ценность чистых рук, если ваш авторитет связался с мытьем рук, если это смогло быть усвоено человеком так, что это стало своим собственным мнением, решением — тогда воспитание было успешным. Отсюда простой вывод: не насилие действенно, а пример, и рассуждение, и чувство, переживаемое в связи с поступком.

 

Энергия чувства может изменить в первую очередь меня. Стыд не пускает меня повторить поступок, за который было стыдно; страх заставляет прояснить реальность опасности и защитить себя; радость помнится долго и зовет к повторению. Давайте посмотрим теперь на особенности некоторых чувств, как они могут быть преобразованы в жизнь духа.

 

Гнев, — может быть, самое плодотворное чувство, потому что он может очень сильно изменить отношения людей. Это большая сила, и потому его нужно выражать приемлемым образом, т.е. не разрушая людей и себя саму. Как же не разрушить другого человека? Очень просто: сила гнева должна быть направлена не на человека, а на его поступок. Нам нужно научиться различать человека и его поступок, и по-разному к ним относиться.

 

Например, сцена первая (довольно часто встречаемая, к сожалению). Сын собирается уходить по своим делам и просит денег на дорогу. Мама видит, что сын не убрался в комнате, как должен был, и происходит перепалка:

 

— Сколько раз тебе говорить, опять в комнате свинарник!

— Отстань, сказал, уберу!

— Убирай сейчас, а то денег не дам.

— И не давай, без тебя справлюсь, пожалеешь.

— Ах ты, еще и угрожаешь мне?!

 

Мама ошиблась уже в первой фразе, и возник скандал. Ей не нравится то, что сын не убрался, и именно об этом и надо говорить, а она, чтобы усилить ≪эффект≫, говорит ему, что он плох, неслух и свинья. Она пренебрегает его планами, временем, шантажирует его, т.е. пытается управлять его жизнью. Сыну это, понятно, не нравится, и он отвечает тем же, шантажом и грубостью. Никто из них не видит в другом близкого, ≪сотрудника≫ в жизни, и потому они обоюдно отвергнуты.

 

Сцена вторая с той же ситуацией:

— Ты уходишь? А что ты решил с уборкой?

— Приду, уберусь.

— Я оставлю твою комнату закрытой, и уберу остальное. Не забудь вечером убраться.

— Ладно.

 

Мама с сыном договорились, потому что мама уважает планы сына и не ставит выдачу денег в зависимость от уборки, так они не договаривались. Они решают задачку уборки, и вообще не обсуждают личности друг друга, но первый вопрос неявно показывает мамино уважение к сыну. Если он придет и не уберется, то вместо обвинений ≪тебе верить нельзя≫ и ярлыков ≪наплевал на семью≫ — это был бы первый сценарий — маме нужно сказать о своем недовольстве

и спросить, что он имеет в виду теперь по поводу уборки. Опять — по поводу уборки, а не о нем самом.

 

Давайте запомним: когда чувствуем гнев, надо ответить себе на вопрос: на что гнев? И вокруг этого ≪что≫ и должен быть разговор, а не вокруг ≪кто ты есть?!≫.

 

Если мы сумеем разделить человека и его поступок, то мы сможем любить, хорошо относиться, уважать другого человека — и сколь угодно сильно ненавидеть его поступок. Часто, кстати, человек' сам страдает от своего поступка (от стыда, вины, страха и пр.), и тем более нуждается в поддержке нашего уважения. В отношениях с детьми, в первую очередь, это означает, что мы позволяем им ошибаться и исправлять свои ошибки, и тогда им не нужно будет нам лгать.

 

Гнев еще, наверное, больше, чем другие чувства, склонен к ≪пенообразованию≫: эмоция бурлит в нас, слова рвутся с языка, слезы брызгами во все стороны... Пене нужно дать осесть, и для этого почти всегда нужна пауза перед тем, как говорить с этим человеком. Кому-то нужно считать до десяти, кому-то до ста, а кому-то гневному и ночь надо прожить со своим гневом, чтобы достаточно успокоиться, чтобы другой человек мог нас услышать. Хорошо помогает здесь и физическая нагрузка, помойте полы! Иначе в ≪пене≫ гнева ничего не видно и не понятно, можно только усилить конфликт.

 

Гнев более, чем другие чувства, нуждается в жестком контроле разума. Нужно ясно осознавать, о чем мы говорим в гневе, слышит ли нас другой человек, насколько наша реакция соответствует поступку, вызвавшему гнев. Иногда даже можно спросить себя: ≪Правда ли, что этот человек намеренно и осознанно хотел причинить мне зло? Не понял ли он, что ошибся? Не пытаюсь ли я отомстить своим гневом за его поступок?≫ Говорить в гневе надо коротко, иначе непременно пострадает другой человек. Наступит взаимное истощение и боль.

 

У меня есть шутливое правило, которое я для себя вывела из практики. В ситуации гнева у меня есть от силы секунд 20 на то, чтобы сказать, что меня так задело. Все, что я скажу после этих 20 секунд, человек не услышит, потому что он будет срочно искать себе какие-то защиты от моего гнева, и ему будет не до меня. Все остальное либо пройдет мимо него — зачем упражняться в красноречии? — либо, если он не успеет защититься, станет избиением, местью, чего я точно не хочу. Итак, 20 секунд... А как хочется побольше объяснить, показать, доказать, размазать его своим пафосом! Не слышит, за стеной. ≪Вот и помолчи, подумай лучше,≫ говорю я себе.

 

Разум, как взрослый, должен контролировать выражение чувств, иначе ≪маховик≫ раскручивается, и последствия могут быть очень разрушительны. Если вы не можете видеть себя со стороны, лучше уйти, чтобы не натворить бед. И не забудьте вернуться к вопросу, когда сильное чувство пройдет.

 

Итак, гнев — это испытание, чего в нас больше, любви к близкому или самолюбия? Выбор ближнего является, конечно, духовным выбором.

 

Обида — это спрятанный внутрь себя, застарелый гнев. Разрушительная сила гнева тогда становится направлена против себя самого, обида разрушает душу. Поэтому легче лечить недавнюю обиду, чем более старую, тягостную. Обида — это рана в душе от гнева, который мы направили внутрь себя. Рану надо лечить, и, особенно если обида старая, рана затянется не сразу, но надо ее лечить и, конечно, не растравлять. Отсюда несколько житейских правил, которые вы, может быть, знаете: не ложиться спать, не разрешив обиды на близкого человека; не рассказывать вновь и вновь другим, как вас обидели, если только не с целью простить обиду. Из сказанного понятно, что обидеть меня никто не в состоянии, потому что это мой гнев, только я могу направить его внутрь себя, обидеться. ≪Ты обидел меня!≫ — не совсем правильная фраза, ее стоит заменить ≪Я злюсь на тебя, у меня столько гнева!≫ или ≪Я обиделась на тебя≫ — в зависимости от того, куда вы направили свой гнев. В обиде есть всегда что-то от скорпиона, который, по легенде, жалит самого себя. Обижаются больше всего на близких людей, именно потому что они стоят близко и задевают нас, неловко повернувшись. Есть хорошая поговорка: ≪предают только друзья≫. Сильный гнев и обиду можно чувствовать только по отношению к очень близкому человеку. Тем более надо быть осторожным в выражении этих чувств.

 

Обида это такое мучительное, душевредное состояние, оставляющее человека в одиночестве с его несчастьем, что милостивый Господь предлагает нам молитву ≪Отче наш≫ как спасение от него. Христос ставит условием нашего прощения Богом то, простим ли мы своих обидчиков ^[64]. Из этого следует, что прощать очень трудно, но хорошо, потому что тогда мы действительно становимся подобными Богу, ведь Он-то прощает нас за грехи куда более серьезные!

 

Важное и неочевидное наблюдение: нередко для того, чтобы получилось простить человека, надо, чтобы кто-то другой, не участвовавший в этой истории, и потому смотрящий на нее ≪сбоку≫, полечил ваши раны в душе, утешил вас. Искать утешения — хороший путь, потому что рана потом меньше болит, и больше сил прощать. Понятно, что хорошее утешение — это не ≪какой он все-таки мерзавец, ты еще долго все это терпела!≫, и не ≪плюнь ты на него, живи дальше≫, и даже не ≪ ты сама во всем виновата≫. Мне кажется, что хорошее утешение — это когда тебя любят и показывают это.

 

Простить — не означает сделать бывшее не бывшим. Сын-наркоман украл кошелек, и вы его простили. Вы так же просто с ним говорите, как раньше, не ≪вычитаете≫ у него каким-то способом деньги (потому что эти рыночные отношения ≪взял — верни!≫ не относятся к прощению обиды), но вы не оставляете больше кошелек на полочке у двери! Потому что вы теперь знаете, что наркомания так может его покорежить, и избегаете провокации. И тогда можете общаться с ним уже просто.

 

Простить — значит сделать наши отношения с тем человеком цельными, без ≪задней мысли≫, без опаски, без стены между нами. Это очень трудно, потому что обида сослужила нам и хорошую службу, она защитила нас от повторных

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

64 ≪...И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим ≫.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

атак. Мы отодвинулись в обиде — и защитили себя. Но какой ценой?! Одиночеством, потерей отношений с человеком, ценой спасения своей души??? Дьявольская затея, бес всегда предлагает сначала вроде бы нужное нам (защиту), а потом оставляет без всякой защиты, в одиночестве, без любящих и надежных близких. Осознавая это, попав, к несчастью, в эту ловушку, мы стараемся выйти из обиды — прощать. Может быть, это потребует времени, рана может долго болеть. Но мы первые должны отправиться навстречу другому. Почему? Потому что нам это очень нужно! Вы, конечно, знаете, что мирится в ссоре первым не тот, кто больше виноват (в ссоре, как правило, виноваты оба), а тот, кому мир нужен больше, т.е. попросту тот, кто взрослее.

 

Раздражение похоже на гнев, но менее сильное чувство, и относится как раз к нашим ≪притиркам≫ друг к другу, к нашей ≪угловатости≫. ≪Меня задевает то, что ты говоришь!≫ — это про раздражение. Если мы не сдерживаем раздражение, чтобы не утруждать себя, но выливаем его на голову ближних — это просто распущенность и слабость духа. Но, как и гнев, простое сдерживание раздражения переведет чувство на более низкий уровень — в телесные недуги, так и говорят: человек ≪соматизировал≫ чувство, приобрел психосоматические заболевания: высокое давление, головные боли, вечную усталость, покашливание.

 

В какую духовную категорию может преобразиться это почти ежедневное наше чувство? В смирение. Смирение означает, что события нашей жизни мы перестаем воспринимать как ≪раздражители≫, которые надо убрать с пути более или менее вежливо, а как обстоятельства жизни, посланные нам Богом для какого-то добра нам и другим людям. Скажем, я стою на остановке, и долго нет автобуса. С моей точки зрения, это раздражающее обстоятельство: я опаздываю на встречу, водители плохо работают, просто не везет! Но если бы я могла посмотреть на всю ситуацию, все автобусы на линии, может быть, я бы заметила, что ≪мой автобус≫ сейчас стоит сломанный, водитель расстроен, а его обгоняет маршрутка, которая довезет меня гораздо быстрее. Или ≪скорую≫ пропускает с тяжелобольным, или просто увозит толпу людей, и потому так медленно... С точки зрения Бога это хорошо, и с моей тоже, но я не могу так увидеть все ≪с птичьего полета≫, и потому раздражаюсь. Если я верующий человек, то я могу доверять Богу, что Он делает как лучше всем, и мне в том числе, и не злиться. Можно доверять Ему — и с миром в душе, т.е. с душевным покоем ждать тот транспорт, который сейчас приедет. Я часто видела в жизни, что как только я начинаю суетиться, прыгать с автобуса на автобус и переживать, то в середине пути с тоской вижу мой автобус, который обгоняет нас... Это, конечно, не означает мое бездействие во всех ситуациях, у меня тоже есть роль в Промысле Бога обо мне. Просто вместо раздражения в моей душе прорастает доверие Богу, и это называется смирением.

 

Смиряться можно только перед Богом, или перед людьми, посланными Им, как вы думаете, но не перед человеком, который присвоил себе права рулить в вашей жизни, и ≪смиряет ≫ вас. Вспомните, что вашего Бога зовут по-другому, ≪включите≫ иронию и уйдите от самозванца. Если, например, заведующий распределил дежурства, и вам досталось воскресенье, то нужно смириться: кому-то нужно дежурить в воскресенье! Но если он говорит: ≪Я тебя ставлю пятый раз дежурить по воскресениям, чтобы ты знал свое место!≫ — он требует от вас не смирения, а покорности его самодурству, и вы можете возмутиться. Покорность и смирение — противоположности. Покорность — у раба, которому некуда деваться; смирение — у сына, доверяющего, что отец знает лучше.

 

Работа по разделению покорности и смирения, воспитание в себе терпения и смирения — ежедневная маленькая работа, которая дает огромные плоды именно потому, что она маленькая, и в ней мы упражняемся каждый день.

 

Вина — чувство, которое трудно переживать. Вы помните, что оно связано с нарушением правил, законов, обязательств человека перед другими. Забыл, не сделал, нагрубил, отнял... Вину всегда чувствуют за поступок, и хорошо бы точно знать, за какой. Потому что преобразование этого чувства будет в извинение, буквально: выход из вины, которое включает в себя не только произнесение подходящих слов (что трудно, надо смирить гордость), признание своей вины, но и действие, выводящее человека из этой вины, возмещающее хотя бы в какой-то степени нанесенный ущерб. Недаром в Девятом Шаге Программы говорится: ≪Прямо возмещали этим людям ущерб...≫. Это означает, например, что если вы заняли у соседки тысячу рублей и не вернули вовремя, то вы виноваты. Извинение будет не только в словах: ≪прости, пожалуйста≫, но в тысяче рублей, возвращенной соседке. Прямое возмещение ущерба означает здесь именно деньги, а не предложение подвезти ее в магазин, помыть у нее окна или что-то похожее. Там, где это возможно, возмещение должно быть прямым. Если вы оскорбили человека перед другими людьми, то извинением будет как минимум извинение перед ним в присутствии этих же людей, а не наедине. Вам ведь не нравится, когда ваш обидчик подходит, говорит: ≪Прости дурака!≫, а потом повторяет тот же поступок через три минуты?! Тогда понятно, что его извинением будет еще что-то, так дорого стоящее ему, чтобы он не смог повторить проступок. Кто определяет степень возмещения ущерба? Если говорить о чувстве вины — то именно вы сами, тот, кто виноват. Вы же стараетесь выйти из своего чувства вины! И если другой человек не смог вас простить — что ж, это его работа, которую вы не сможете за него выполнить. А ваша совесть подскажет, в какой мере ваша работа по возмещению ущерба, т.е. извинение, достаточна. Неплохо посоветоваться с третьим человеком, не участвовавшим в этой ситуации, чтобы послушать его точку зрения и проверить свое здравомыслие.

 

Страх — мучительное чувство, которое поглощает жизнь близких наркоманов и алкоголиков. Мы уже много говорили о нем, но каково же может быть духовное преобразование этого чувства? Как его возвысить, сделать духовной категорией? Это возможно, если мы услышим в себе страх, поймем точно, — не защитимся разными рассуждениями — чего мы боимся? — и поступим в соответствии с тем, что считаем правильным, а не так, чтобы просто не бояться. Это называется мужеством.

 

Дочь говорит по телефону с приятелем. У нее три дня трезвости — так мама думает, а там кто знает, — и риск срыва максимален. Мама очень хочет прислушаться к разговору, чтобы проконтролировать дочь. Что ею движет? Страх, конечно. Но контролировать бессмысленно, и подслушивать низко. Поэтому мама уходит на кухню, чтобы не соблазниться. Как ей быть со своим страхом? Вспомнить об ответственности дочери за свою трезвость, и помолиться об укреплении ее желания выздоравливать. Быть поддерживающей и доброжелательной, а не сторожем и следователем в одном лице. А это позиция сильного человека, и для этого опять надо попросить помощи у Бога — и у подруг.

 

Сын не пришел домой, время 12 ночи, и завтра на работу. Можно пойти его искать на улице, как-то двигаться, чтобы отвлечься от ужасных картинок, которые рисует воображение, можно обзванивать его друзей (помните, ночью!) или просто тихо плакать, изводя домочадцев. Поступок мужества здесь вроде бы прост: пойти спать, и заснуть. Но это невероятно трудно. Поразмышляем здраво: действительно, то, что вы его разыскиваете, не делает его жизнь более безопасной, от того, что вы знаете, что он пьет с Колей из соседнего подъезда, сыну легче не станет. Значит, все эти действия, внешне выглядящие как забота о сыне, на самом деле являются заботой о себе, умирающей от страха. Но вспомните: это уже было много раз, и попытки разыскать сына всегда приводили к вашей, а потом и его агрессии. Все, что могло произойти, скорее всего, уже произошло. Плохие новости доходят первыми, и здесь применима английская поговорка: ≪нет новостей — это хорошие новости≫. Скорее всего, он пьет где-то, и будет завтра отсыпаться, а вы после бессонной ночи не сможете работать. Если вы слишком слабы, можно его и поискать, чтобы успокоиться, но поступок мужества будет, конечно, помолиться за него, поручить его заботе Бога и лечь спать, помня, что Бог позаботится о нем лучше, чем вы. Трудно, если вы Богу не верите... Так может быть, поручить Богу этот свой страх, просить Его о помощи? А тогда уже и поучить себя Ему доверять и все-таки лечь спать?

 

Радость — поговорим напоследок и о ней тоже. Как мы можем возвысить радость? Это чувство может принести множество добрых плодов.

 

Во-первых, это, конечно, благодарность тому, кто стал источником радости — человеку и Богу, невидимо стоящему за ним. В реабилитационном центре, где меня лечили и учили, каждый день заканчивался так: все люди в центре собирались в одном большом зале и по цепочке говорили вслух, кому и за что они сегодня благодарны. Нас было много, это огромное поле благодарности возвращало душу на место, и потом все шли спать. И весь день потом мы отмечали эти благодарности — повару за обед, товарищу за поддержку на группе, консультанту за помощь — готовясь к вечернему сбору. Получается, мы все время жили в поле благодарности, и это было лекарство для наших бедных душ. В благодарности человек становится внимательным к деталям, из которых на самом деле и состоит жизнь, и начинает видеть, как мудро, как неслучайно все Бог сотворил в моей жизни и жизни моих близких для нашего общего спасения. И как мы связаны все в этом, и как это хорошо.

 

Во-вторых, радость запоминается и помогает сохранять надежду на лучшее, когда радости и нет ^[65]. Надежда — это маяк для моряка, показывает, куда плыть. Надежда — это теплое чувство, сродни доверию. Может быть, это и есть доверие Богу, Его заботе и Промыслу. Надежда стоит на пороге веры, и ≪не постыжает ^[66]≫, т.е. не обманывает, если это надежда на Бога. Вспомните Символ веры, молитву, выражающую суть нашей веры: ≪Верую во Единого Бога-Отца, Вседержителя...≫, последний ее стих: ≪Чаю (надеюсь на) воскресения мертвых и жизни будущего века≫. Именно не уверенность, а надежда, наполненная и ожиданием, и просьбой, и радостью будущей встречи и жизни. Вот как важна радость, если ее переживать не как ≪ай, я молодец!≫, а как обещание, как зарницу будущей великой радости.

 

В-третьих, в радости много доброты — радостью делятся с ближними. Это такое богатство, которое от того, что им поделишься, только прибывает. Так по законам духовного мира! Спрятать свою радость, чтобы не ≪сглазить≫, чтобы другие не испортили ее — значит обесценить ее. Это, конечно, не значит, что мы радостно бежим и кричим всем о том, как Бог нас наградил, должно быть, за праведные труды.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

65 ≪ Ведь у надежд всегда счастливый свет,