Первые мореплаватели к устью реки Оби

Сооружение судов для обской экспедиции. – Состав экспеди­ции. – Неудачные попытки лейтенантов Муравьева и Павлова достигнуть устья Оби. – Кормщик Язжин. – Удачные обследования геодезистом Селифантовым берегов Ямала. – Новый руководитель обской экспедиции лейтенант С. Г. Малыгин. – Постройка новых судов. – Авария. – Приход новых кораблей. – Через льды Карского моря. – Достижение устья реки Кары. – Зимовка. – Достижение Оби. – Зимовка в Березове. – Обратный путь. – По льдинам на берег. – Возвращение в Архангельск

Первый отряд Великой Северной экспедиции – об­ский – удачнее было бы назвать карским, так как район его действия составляло почти исключительно Карское море. Что же касается описи берегов от Архангельска и до входа в Карское море – Югорского Шара, то в та­ковой почти не было необходимости ввиду сравнительно достаточной по тому времени обследованности этого уже проторенного пути в океан.

Для плавания были выстроены специальные суда – „Экспедицион" и „Обь”, длиною каждое по 54 фута и шириною по 21 футу. Их соорудили из особо прочных материалов; по словам современника, они были „обшиты самою крепкою лодейною вицею*, накладывая краи по три вершка, и упруги (шпангоуты) друг от друга по полуаршину, а палуба креплена кокорами**, по две кокоры у каждой балки”. Для нужд экспедиции в Пустозерске было заготовлено стадо оленей, в Обдорске же устроен продовольственный склад.

10 июля 1734 года суда под командою начальников экспедиции лейтенантов Муравьева и Павлова отбыли от Архангельска. Всего в этой экспедиции участвовало 51 человек, среди них: подштурманы Руднев и Андреев, рудознатцы Одинцов и Вейдель, иеромонах и два под­лекаря. Миновав пролив Югорский Шар, путешествен­ники обнаружили, что Карское море совершенно свободно от льда, „чему кормщики и бывалые люди весьма уди­влялись, – замечает по этому поводу Муравьев, – ибо они от тех льдов всегда имеют нужду и пропадают много”.

За время стоянки у острова Вайгача приступили к работе по описи берегов острова и поставили на мате­риковом берегу несколько знаков. Плывя дальше, благо­получно добрались до полуострова Ямала, где и остано­вились в Мутном заливе; здесь набрали воды, плавника и, решив обогнуть полуостров, двинулись севернее. Но неожиданно ветры и полная неизвестность, как далеко отстоит отсюда Обь, а также и позднее время заста­вили моряков плыть обратно.

Подходящих мест для зимовки не было найдено вплоть до самой Печоры, куда моряки благополучно прибыли 4 сентября. Расположились на зимовку у де­ревни Тельвицы, причем команда была отправлена в Пустозерск. Неприятным сюрпризом для моряков было полное отсутствие по берегам Карского моря маяков и опознавательных знаков, предусмотренных сенатской инструкцией; „видимо было и некому и не из чего строить”. Все это, стало быть, надлежало сооружать самим в сле­дующую же навигацию. Зимовка проходила в приготов­лениях к весеннему путешествию. Для укомплектования судового состава экспедиции из Петербурга прибыли геодезисты – Сомов и Селифантов.

Но и следующий год не принес морякам удачи. Карское море оказалось на этот раз сплошь заполнен­ным льдами; пришлось немедленно вернуться в Югорский Шар, „и так были в том Шаре ото льдов утеснены, что принуждены стоять на мелях и день и ночь раз­ными способами от оных отбиваться, и едва могли спастися... ” Мы не станем передавать всех подробностей этого вторичного неудачного плавания к устью Оби, а скажем лишь, что в конце сентября суда, очень мало сделав (была закончена съемка Вайгача), вернулись на зимовку туда же – в устье Печоры.

Экспедиция Муравьева и Павлова закончилась пол­ной неудачей. Хотя двухлетний срок, предназначенный для похода на Обь, иссяк, но Адмиралтейств-коллегия, в непосредственном ведении которой находилась обская экспедиция, не сделала морякам ни малейшего упрека за постигшие их двухлетние неудачи и предписала лишь: „без окончания по инструкции в совершенстве оной экспедиции – возвращения оттуда с командою не будет”.

Но достичь какого-либо существенного результата Муравьеву с Павловым так и не удалось. Поход закон­чился ссорой всех участников. Муравьев поссорился не только с Павловым, но и со всеми своими подчиненными. На поведение обоих лейтенантов, пьянствовавших и об­лагавших незаконными поборами, указывали также и местные жители в своих жалобах в Петербург. Указом Адмиралтейств-коллегий от 28 февраля 1737 года оба злополучных начальника „за многие непорядочные, леностные и глупые поступки” были сняты с работы, пре­даны суду и разжалованы в матросы.

Так закончился первый этап карско-обской экспе­диции. Но неудачи на море не помешали успешной работе на суше. Прикомандированный к экспедиции геодезист Селифантов в течение всего лета 1737 года, следуя на оленях со своей партией вдоль берегов Ямала, сооружал маяки и производил опись берегов. Энергичному геоде­зисту удалось не только заснять восточный берег, но и обогнуть северную оконечность Ямала и выйти на запад­ный берег до того пункта, куда подходили в свое пер­вое плавание в Карское море Муравьев и Павлов, т.-е. до 72° 45' северной широты.

Дальнейшее руководство обской экспедицией пере­шло в опытные и надежные руки лейтенанта Степана Григорьевича Малыгина*.

В помощь ему были даны еще два судна, которые спешно заканчивались постройкой в Архангельске. То были боты „Первый” и „Второй”. Желая наверстать время, бесплодно затраченное Муравьевым и Павловым, Малы­гина сильно торопили, предписывая ему отправиться в поход в то же лето 1736 года. Но все же, учитывая возможные трудности, оговорили в инструкции: „Ежели за какою крайнею невозможностью в одно лето оной экспедиции в окончание привести будет не можно, то для зимования отыскать пристойного и безопасного места, не отдаляясь оттуда”.

25 мая 1736 года Малыгин, на достаточно потрепан­ном уже „Экспедиционе”, отправился в поход. Подходя к Печоре, он застрял в тяжелых льдах, пришедших в сильное движение. Лишенное всякой возможности управляться, выкинутое на мель судно потерпело здесь крушение. Разбитый, давший обильную течь корабль пришлось оставить и перебраться с припасами на дру­гое судно – „Обь”.

21 июля Малыгин выбрался из устья Печоры, но тотчас же попал в ледяные поля, сплошь забившие в этом году море. Целый месяц протискивался Малыгин вперед, „то вступая под паруса, то становясь на якорь”. Во время семнадцатидневной вынужденной из-за льдов стоянки у острова Долгого (к западу от Югорского Шара) подоспели из Архангельска под командованием лейтенантов Скуратова и Сухотина новые боты – „Первый” и „Второй”. Протомившись в проливе еще десять дней „за великими льдами”, наконец протолкнулись в Карское море. „Держась более берегов, ибо в море, по надле­жащему нам курсу, не малые льдины видимы были, и пройтить было весьма безнадежно”, – дошли наконец до устья реки Кары (69° 48').

На этом достижения первого года плавания Малы­гина закончились. Далее к северу из-за густых „безраз­рывных” льдов продвинуться не удалось. Здесь в 60 вер­стах от устья Кары и решили зазимовать. Зимовка благодаря предусмотрительности и организационным спо­собностям Малыгина протекала успешно и без приклю­чений. Из привезенных досок соорудили чум, затем, обшарив окрестности, привезли с реки Коротаихи избу, соорудили на берегу продовольственный склад. Всячески экономили провиант, питаясь больше местной рыбой.

Летом 1737 года флотилия, за исключением одного судна, за „худостью” отправленного под командою Су­хотина обратно в Архангельск, вышла из Кары и на­правилась вдоль берегов Байдарацкой губы. Вначале льды сильно тормозили продвижение вперед, но дальше, когда миновали Мутный залив, пошло удачнее. 23 июля достигли, наконец, северной оконечности Ямала (73° 30'). Льдов здесь не было, однако непогода, упорные восточ­ные и северовосточные ветры продержали здесь море­плавателей более трех недель. Наконец задувшим северо­западным ветром наших путешественников вынесло за оконечность полуострова. Ямал был таким образом обой­ден, занесен на карту и определен астрономически.

Было совершено „первое плавание здесь человека, ибо и самые промышленники никогда не достигали в этой стороне до такой широты! ” Малыгин и Скуратов явля­ются таким образом первыми и до 1869 года един­ственными мореплавателями, которым посчастливилось пройти с запада до Оби. Далее путь их уже не встречал затруднений. Не сталкиваясь более со льдами, моряки 11 сентября достигли устья Оби, где их поджидали приветствовавшие их казаки.

2 октября путешественники достигли Березова, где и зазимовали. Отсюда Малыгин отправился с донесением о выполненном походе в Петербург. На Скуратова же возлагалась весною будущего года доставка судов об­ратно в Архангельск. Этот путь, „столько же или еще более трудный, как настоящий”, был совершен также в два лета. У устья реки Кары, затертое льдами, одно из судов было вынесено на мель и, „совсем срезанное”, оставлено экипажем, сошедшим по льдинам на берег, где и была устроена зимовка. Потерпевшее аварию судно не было покинуто на произвол судьбы; разгрузив, его притянули к берегу и кое-как починили. Перезимовав в Обдорске, летом 1739 года вышли в море и прибыли в Архангельск в половине августа. Возложенная на обскую партию задача была выполнена, хотя и с боль­шими, как мы видели, трудностями и риском.