Еще одна схватка с робостью: контролирующий дух

В другой раз меня попросили проповедовать на одном семинаре за границей, где были зарегистрированы около тысячи человек. По два собрания проходили каждый день и еще одно вечером. Два первых служения были очень сильными. Я проповедовал о святости и покаянии, и почти на каждом собрании мог чувствовать сопротивление в атмосфере. После второго служения я провел весь полдень в своей комнате, сражаясь с тяжестью и безнадежностью. Я знал, что это был запугивающий контролирующий дух, но опять никто ничего против меня не говорил. Однако к тому времени я уже понимал, что сражаюсь не с плотью и кровью, но со злым духом.

Верующим нужно научиться жить в духе. Дух Божий откроет, против чего нужно выступить. Без такого различения мы будем обращать внимание на сторонние эффекты. Если бы я не понял, с чем мне нужно иметь дело, я бы начал думать: "А почему это я борюсь с депрессией? Нужно ли вообще мне было приезжать? Зачем я оставил жену и детей? Может, я упустил свое призвание? Может, надо перестать ездить и проповедовать?" Если бы я последовал за такого рода мыслями, я бы не был способен служить, и именно этого хотел контролирующий, запугивающий дух. Я бы сосредоточил свое внимание на самом себе, а не на том, что у Бога было для людей.

Итак, я сражался весь день. Когда за мной приехали, чтобы отвести на служение, в разговоре с переводчиком я упомянул, что весь день воевал с робостью. Переводчик сказал: "И я тоже!". Выяснилось, что мы оба боролись с одинаковыми симптомами. В тот вечер я проповедовал о духе робости и запугивания, и многие получили освобождение.
На следующее утро, когда я стоял за кафедрой, не было никакого помазания. Казалось, что Бог молчит. Ожидая услышать слово от Господа, я постоял на сцене несколько минут. Я молился и просил людей молиться, но все равно не было ни водительства, ни помазания, ни впечатления, что нужно вообще что-либо делать. Глубоко в сердце я понимал, что участвую в какой-то битве и эта атака направлена против меня. Я знал, что мне нужно разбить слова, высказанные конкретно против меня. Слово Божье говорит:

Ни одно орудие, сделанное против тебя не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобой ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь (Ис. 54:17).

Я начал разбивать эту атаку робости и устрашения. Я повелел каждому слову, сказанному против меня, быть осужденным. Я не заботился о том, что подумают люди. Я уже бы научен, что когда Дух говорит, лучше всего слушать свое сердце. Сразу же слово Божье пришло ко мне, как выстрел из пушки. Бог сказал мне в точности, что должны были делать люди. Через две-три минуты сила Божья буквально обрушилась. Люди так наполнились Духом, что начали неконтролируемо смеяться. Движение Духа Божьего было таким сильным, что я почти и не проповедовал. Даже к трем часам дня все еще оставались люди, и они свидетельствовали. Произошел великий прорыв, и мое сердце радовалось. Если бы я не противостал этому духу, ничего бы такого не случилось.

Позже я узнал от переводчика, что на служении была одна женщина-служитель, и когда расписание собраний было составлено, она подошла к руководителю семинара и сказала: "Почему люди должны слушать только Джона Бивера на всех служениях? Нам нужны и другие служители-проповедники". Она сама хотела выступить.

Я слышал и другие странные отзывы об этой женщине. Она практиковала освобождение не библейскими методами: использовала глазные капли, втирала вино в кожу. И никто не обличал ее. Фактически лидер даже позволял ей ограниченно служить таким образом. Грустно признавать, но церковные лидеры чаще решают пойти на компромисс, чем на конфронтацию, - они думают, что так будет удобнее. Но пойти на компромисс никогда не проще, - обернется себе дороже.

После собраний я поговорил с лидером. Я спросил, правдивы ли те истории, что я слышал об этой женщине. Он подтвердил. Я поделился своим предположением, о том, что она поставила под вопрос выбор проповедников, уже после того, как лидер определил Божье направление для собраний. Я сказал, что, очевидно, она хочет контролировать его. (Она не являлась ни лидером, ни даже членом этой церкви).

Я спросил: "Почему ты позволяешь этой женщине устраивать здесь служения?"

Он сказал: "Джон, я говорил ей, что она не может практиковать здесь такие вещи".

Я объяснил: "Ты можешь приостановить использование этих небиблейских методов, но дух, который стоит за этим, все равно останется. Состояние ее сердца не изменилось. Как лидер ты хотел поддерживать мир и поэтому поставил человека с контролирующим, запугивающим духом на позицию служения и власти. Это дало духу робости и пугливости законное право воевать против меня и любого человека, который не соглашается с желаниями этого духа".

Чтобы пастор ясно увидел, что происходит, я рассказал ему случай из своей жизни. В один особенный вечер, (я тогда служил пастором в колледже), мы вошли в сильное поклонение. Слезы текли по лицам многих молодых людей. Божий мир и присутствие наполнили помещение. Мы поклонялись почти сорок минут. В один момент все замолчали, и только некоторые тихо плакали.

И вдруг молодой человек, которого я никогда не видел раньше начал говорить на ином языке. Пока он говорил, чувство суетливости и непонятности происходящего окутало комнату. Затем девушка, стоявшая рядом с ним, которую я также никогда не видел раньше, выступила с каким-то странным истолкованием.

До этого я наслаждался присутствием Господа во время нашего поклонения, и поэтому оказался застигнутым врасплох, и ничего не сказал.

Когда девушка закончила, атмосфера была уже другой. Присутствие Господа полностью исчезло. Я решил, что слишком поздно что-либо говорить. Все уже было нарушено. Поэтому я попросил всех сесть, сделал объявления на неделю и собрал пожертвования. А потом начал проповедовать.

Во время проповеди я все время думал: "Где жизнь? Куда все идет? Почему я все это говорю?" Не было никакого помазания для проповеди, и я почувствовал, будто что-то сражается со мной. Я не понял, почему Божий дар бездействовал, и попросил всех людей молиться. Господь сказал: "Я хочу, чтобы ты противостал этому парню и девушке".

Я подумал: "Но уже прошло двадцать минут. Я не могу сделать это". Я оставил то, что сказал Бог, и подумал, что просто подольше помолюсь. Мы продолжали молиться и выступали против духовного сопротивления.

Через несколько минут, отчаявшись, я сказал: "Бог, ну что же происходит?"

В своем духе я снова услышал: "Я хочу, чтобы ты противостал им".

К этому моменту прошло еще больше времени. Я подумал: "Ни за что. Люди подумают, что я какой-то странный". Мы молились еще десять минут, но никаких изменений не происходило. Потеряв всякую надежду, я распустил собрание.

Домой я вернулся тем вечером с тяжестью на сердце. Я даже не хотел спрашивать Бога о том, что произошло. Я просто пошел спать. На следующее утро я проснулся с чувством еще большей тяжести в духе, и пошел молиться.

"Бог, что случилось вчера вечером?" - спросил я.

Он ответил: "Джон, я же сказал тебе противостать тем парню и девушке". И продолжил: "Когда Я ставлю тебя лидером над служением (или чем-нибудь еще), ты несешь ответственность за порядок на этом служении и имеешь власть для этого. Я не буду этого делать, потому что доверил тебе. Когда Я поместил человека в саду, Я сказал ему хранить его. Дьявол пришел, чтобы произвести разрушения, но Я не спустился и не выбил плод из руки Адама, хотя и знал, к каким серьезным последствиям это приведет, и для Адама, и для всего человеческого рода! Я не забираю то, что даю, и Я дал ему эту ответственность. У парня и девушки, которым я сказал тебе противостать, дух бунта. Ты не послушался, и этому духу было позволено господствовать на служении. Когда это случилось. Мой Дух отступил, потому что ты отдал свою власть".

Я немедленно покаялся, решив, что такого больше не случится.

Я рассказал эту историю тому пастору за границей, и он понял, почему должен был противостать этой взбунтовавшейся служительнице. Его лицо засияло, словно свет Божьего разумения вошел в его сердце. Я ободрил его: "Ты - пастух для этих людей, и ты призван не только кормить их, но также и защищать. Защита предполагает противостояние".

Я спросил его: "Бываешь ли ты в таких ситуациях, когда люди просят тебя о чем-то, и ты знаешь в сердце, что должен сказать "нет", но чтобы сохранить мир, ты говоришь "да"?"

Он ответил: "Да, Джон, я делаю это". Он размышлял какое-то мгновение, и затем задумчиво взглянул на меня: "Это ведь лицемерие, да?"

Я согласился. "Ты все правильно говоришь. Это лицемерие, или компромисс, рождается от робости и пугливости", - сказал я.

Он покаялся в том, что имел дух робости, и немедленно решил разобраться с теми вещами, перед которыми робел. В следующий раз, когда мы встретились, на лице пастора была большая улыбка, и он воскликнул: "Я свободен!"

Поймите, что эти примеры неудобных конфронтации представляют собой крайние ситуации. Я проповедовал буквально на сотнях служений, и там не было никакого сопротивления, просто великая свобода. Свобода - это норма; сопротивление - исключение. Однако я чувствую, что необходимо детально разобрать несколько примеров для вашей же пользы.

Хотя эти случаи касаются служения, принципы можно применить к любой сфере жизни. Робость и пугливость - это дух, и поступать с ним нужно соответствующим образом. Если мы пытаемся сражаться в духовной битве плотским оружием, в лучшем случае мы просто растеряемся, в худшем - будем ранены и поражены.

Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем; оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь; ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу (2Кор. 10:3-5)

Враг по имени "робость" атакует нашу душу. Его не победить психологией или позитивным мышлением. Наше оружие против робости и пугливости - меч Духа, твердое следование Божьему Слову (Еф. 6:17). Конфронтация с робостью пробуждает Божий дар в вас. Об этом - в следующей главе.

Раздел 3. Сокрушая робость

Глава 8. Возгревать дар

Что сделает мне человек?

Цель робости и запугивания - заставить нас отдать власть, и таким образом, не позволить действовать нашим дарам. Тогда мы вынуждены использовать собственные ограниченные силы и способности. Обычно это приводит к изменению нашей позиции с нападения на защиту. Чувствуя себя уязвимыми, мы отступаем все дальше и дальше к безопасности и комфорту.

Пробудить дар

Итак, если робость убаюкивает дар, что же его разбудит? Смелость. Робость и пугливость заставляют человека отступать, в то время как смелость побуждает идти вперед даже перед лицом опасности. Но где же может напуганный человек взять смелость?

Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия (2Тим. 1:7).

Смелость приходит вместе с такими добродетелями как сила, любовь и здравость (в русской Библии - "целомудрие" - прим. перевод.). Сама по себе смелость не является добродетелью. Некоторые знаменитости известны как своей смелостью, так и своим бесстыдством. Истинная смелость приходит от Бога и питается благочестием. Смелость, берущая начало в Божьем характере, пробуждает дары в наших жизнях.

У некоторых людей за их смелостью нет никакой добродетели. Они знают, что нужно сказать и ведут себя уверенно, когда встречаются с небольшим сопротивлением или вообще не встречают сопротивления. Но их сила не глубока. Она поверхностна. Смелое выражение лица - маска, за которой скрывается надменность или невежество. Корни такой смелости мелкие, и достаточно сильный шторм вырвет их. Пока погода хорошая, вы не можете увидеть, как глубоки корни дерева, но при сильном ветре оно будет либо вырвано, либо устоит.

Кто сильнее?

Давид сказал: "Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться?" (Пс. 27:1). Давид провозгласил Господа своим источником силы и крепости. Он знал, что нет никого более великого, чем Бог, и мог бесстрашно заявить: "Я никого не боюсь!"

Он не только смело провозглашал свою уверенность, но и жил также. Давид знал силу Божью, потому что знал Бога. Смелость такого рода дала ему возможность исполнить свое предназначение и справедливо править. Давайте посмотрим на молодые годы Давида.

Давид был восьмым сыном Иессея из Вифлеема. Трое старших братьев служили в армии царя Саула. Филистимляне собрали армию против Израиля. Каждый день их чемпион Голиаф выкрикивал вызовы израильским солдатам: "Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне. Если он может сразиться со мной и убьет меня, то мы будем вашими рабами. Если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам" (1Цар. 17:8-9).

Вообще-то израильтяне должны были расценивать эти выходки как призыв к войне, но Голиаф не был солдатом регулярной армии. По некоторым данным, он был ростом в одиннадцать с половиной футов (1 фут - 30,48 см. - прим. перевод.). Чтобы лучше представить, взгляните на баскетбольную корзину. Его голова была бы на пару дюймов выше (1 дюйм -2,5 см. - прим. перевод.)! Он был не просто большим, но еще и опытным воином. Только один наконечник его копья весил пятнадцать фунтов (1 фунт -453,6 г. - прим. перевод.). У него был бронзовый шлем, а сам он был закован в доспехи, весившие 125 фунтов! Общий вес его доспехов, копья и меча - около двухсот фунтов. Вероятно, это больше, чем весил в то время Давид. Стоит ли и говорить, что Голиаф выглядел очень устрашающе! В Библии сказано: "И услышали Саул и все израильтяне эти слова филистимлянина, и очень испугались и ужаснулись" (1Цар. 17:11). И вот, Давид, пастух овец, послан отцом, чтобы принести подкрепление трем старшим братьям и просто посмотреть, как у них дела. Отдав провизию обозному сторожу, он побежал на встречу с братьями. Вскоре вышел чемпион Голиаф, чтобы надсмехаться над израильтянами уже четырнадцатый день подряд.

Давид был удивлен тем, что увидел. Он был удивлен не размерами Голиафа, но реакцией братьев и соотечественников. "И все Израильтяне, увидев этого человека, убегали от него, и весьма боялись" (1Цар. 17:24). Давид, должно быть, недоумевал: "Они что, забыли, кто на их стороне? Он бросает вызов не нам. Он бросает вызов Богу!"

И Давид смело заявил: "Кто этот необрезанный филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?" (1Цар. 17:26). Воздух был просто наполнен конфронтацией. Старшие братья почувствовали себя голыми, когда Давид разоблачил их трусость. Они не желали слышать подобные заявления из уст своего маленького брата. Их собственные слабости, с которыми им до сих пор не приходилось сталкиваться лицом к лицу, оказались открыты. С молчаливого согласия друг друга, основой которого был компромисс, они просто молчали.

Они набросились на Давида, зная, что если смогут дискредитировать его, их позор будет скрыт. Старший брат, напуганный Голиафом, попытался сам запугать младшего брата.

И услышал Елиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и рассердился Елиав на Давида и сказал: зачем ты сюда пришел, и на кого оставил немногих овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое; ты пришел посмотреть на сражение (1Цар. 17:28).

Елиав был смелым, - смелым от гнева. Он набросился на характер Давида, а не на ту проблему, с которой встретился Израиль. Когда человек робеет, он ищет какой-то выход, возможность ослабить давление. Слабый человек будет извиняться. Сильный человек часто будет атаковать тех, кто противостал ему, будет в той или иной форме упрекать в ответ.

Заметьте, что Елиав обвиняет Давида в высокомерии и жестокосердии. Так как Елиав думал о самом себе, он решил, что и Давид такой же. Но Давид таким не был. Он был человеком по сердцу Бога. Он был не гордым, но смиренным перед Господом.

Сильные личности используют запугивание и робость, чтобы представить ложь как правду. Вам нужно оставаться в духе, чтобы преодолеть силу таких атак.

Может быть, Елиав завидовал. Самуил помазал Давида в царя, хотя старшим был Елиав. Все выглядело так, что ему присущи характеристики великого лидера и воина. Даже Самуил, увидев Елиава, подумал: "Верно, сей пред Господом помазанник Его! Но Господь сказал Самуилу: не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце" (1 Цар. 16:6-7).

Так чье же сердце было гордым? Бог открыл Самуилу, что Елиав не был избран только из-за его роста и внешности, но и не был отвергнут из-за этого. Бог судит по сердцу. Когда Бог находит гордость в сердце, Он противится такому человеку (Иак. 4:6). Бог отверг Елиава, потому что тот был гордецом. Елиав сам обладал тем, в чем обвинял Давида, - гордостью!

Обычно человек с духом робости обвиняет вас в той же самой слабости, которую хочет скрыть в себе. !!! То, кто ведут себя благочестиво, но не чисты в своих сердцах, всегда будут атаковать чистых сердцем. Вспомните, что Тимофей, у которого было хорошее сердце, смущался и робел. Я уверен, что в Ефесской церкви были мужчины и женщины с такими же гнилыми сердцами, как у Елиава.

Иисус постоянно встречался с запугиванием. Нечистые сердцем фарисеи и законники пытались дискредитировать Его или уловить Его в словах. Если бы они смогли смутить Его, тогда они смогли бы и контролировать Его. Поэтому они говорили, что Он был предателем, обжорой, пьяницей и одержимым грешником. Все эти характеристики были присущи им самим. Отказавшись встать под такой контроль, Иисус разоблачил их сердца.

Почему же нечистые люди хотят напугать чистых сердцем? Чтобы избавить самих себя от обличения и держать ситуацию под контролем. В случае успеха им не придется исследовать свои сердца и каяться. Елиав знал, что эта дискредитирующая и устрашающая атака заставит его брата Давида подчиниться и избавит его самого от давления.

Все перевернулось вверх дном. Все ополчились на Давида. Он оказался под атакой, а его старший брат был намного здоровее его. Помните, что старшие братья могут заставить младших чувствовать себя весьма некомфортно. Если бы Давид не сделал то, что требовал Елиав, дома ему потом не поздоровилось бы. Ему пришлось бы много раз поплатиться за то, что он стоял за правду. Стоило ли одно другого? Это было не просто давление против Давида. Все остальные были тоже на стороне Елиава. Они тоже не хотели, чтобы их страх был разоблачен каким-то розовощеким мальчиком! Давиду было бы легче отступить и не рваться вперед. Именно этого хотел запугивавший Давида Елиав и другие "воины".

Давид решил остаться на стороне Бога, и разбить робость, высвобожденную против него. Он спросил Елиава: "Что же я сделал? Не слова ли это?" (1Цар. 17:29). На самом деле он говорил: "Что же я сделал неправильно? Где ваша смелость? Я же не боюсь. Очевидно, раз вы дрожите уже сорок дней. Богу пришлось найти кого-то, кто не испугается, и сразится с этим необрезанным филистимлянином! Поэтому я и нахожусь здесь".

Давида привели к царю. Саул, также напуганный Голиафом, пустился в рассуждения: "Не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним; ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей" (1Цар. 17:33). Хотя у Давида еще не выросла борода, (как заметил его брат), и все-таки это было достаточно унизительное замечание из уст напуганного царя.

Но Давид отвечал царю уже не так, как отвечал своим братьям. Он сказал:

Раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, и нападал на него, и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, и поражал его, и умерщвлял его. И льва и медведя убивал раб твой, и с этим Филистимлянином необрезанным будет то же, что с ними, потому что так поносит воинство Бога живого. И сказал Давид: Господь, который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина" (1Цар. 17:34:37).

Со своими братьями и с солдатами он был очень смел и агрессивен. Однако, разговаривая с царем, он знал, что обращается к человеку, стоящему у власти. Он обращается к царю, как сын к своему отцу. Он представляет весь свой опыт и поминает Господа как своего избавителя, и верит при этом, что царь его правильно поймет.

Ответственность за решение лежала на царе. Если бы битва была проиграна, вся страна попала бы в рабство. Давид знал, что если ему нужно сражаться, то Бог расположит сердце царя. Важно, чтобы мы относились к людям, имеющим над нами власть, именно таким образом. После речи Давида Саул решил позволить ему сразиться. Он сказал: "Иди, и да будет Господь с тобою".

Давид отказался от доспехов Саула. Поставив себя под защиту Господа, Щит и Убежище Давида, он взял все свое хозяйство в одну руку, пращу в другую, и пошел к ручью за пятью гладкими камешками. Когда Филистимлянин подошел, Давид встретился с самым серьезным вызовом. Если бы он оробел в этот раз, не просто бы Божий дар остался бездейственным, - это стоило бы жизни ему самому, и вся страна оказалась бы в рабстве.

И взглянул Филистимлянин, и, увидев Давида, с презрением посмотрел на него; ибо он был молод, белокур и красив лицем. И сказал Филистимлянин Давиду: что ты идешь на меня с палкою? разве я собака? И проклял Филистимлянин Давида своими богами. И сказал Филистимлянин Давиду: подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным, и зверям полевым (1Цар. 17:42:44).

Голиаф пытался напугать Давида не только своими размерами, но и своими словами. Прокляв Давида, великан нарисовал живую картину того, что намерен был сделать с ним. Хотя на фоне этой картины Давид и выглядел бледно, он ни на минуту не усомнился в источнике своей силы и победы.

А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечем и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле. И узнает весь этот сонм, что не мечем и не копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и он предаст вас в руки наши (1Цар. 17:45-47).

Давид смело провозгласил Божью верность. Израильские мужчины видели только, как велик этот гигант, но Давид увидел величие Бога! А затем мужи израильские увидели, как Давид побежал к врагу Божьему, - он демонстрировал уверенность не только на словах, но и в действии.

И опустил Давид руку свою в сумку, и взял оттуда камень, и бросил из пращи, и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю (1Цар. 17:49).

Смелость Давида оказалась заразительной, и у Израиля снова появилась надежда. Бог был на их стороне, а у филистимлян был только мертвый герой. Израильтяне начали атаку и преследовали филистимлян, пока не поразили их. Трижды за все это время Давид сталкивался с робостью и запугиванием. Во-первых, его братья и солдаты изо всех сил пытались умалить его достоинство, опорочить и обескуражить. Если бы Давид поддался им, он бы отступил от стремления к тому, что Бог вложил в его сердце. Он бы просто развернулся и пошел домой, и Божий дар не был бы использован. Результат был бы совсем другой: Давид не убил бы великана. Голиаф продолжал бы нагонять страх на всю страну, и Богу пришлось бы найти другого человека для этой работы.

Во-вторых, он встретился с обескураживающими и унизительными замечаниями со стороны царя. Если бы Давид отступил на этот раз. Божий дар также остался бы бездействующим. Он отказался оробеть даже перед царем. Он хранил уважение к лидеру своего народа, но оказался способен убедить его в необходимости сражения.

В-третьих, Давид столкнулся с запугиванием со стороны великана-филистимлянина. Не только его размеры производили подавляющее впечатление, но и сам парень был очень уверен в себе. Он старался, чтобы Давид почувствовал себя слабее и незначительнее малой зверушки. Если бы Давид поддался запугиванию на этот раз, Божий дар остался бы в спящем состоянии, и это стоило бы ему жизни.

Давид был так уверен в Божьей силе, что мог поставить на карту свою жизнь. Эта смелость пробудила Божий дар в нем, и он поразил гиганта, пугавшего и подавлявшего целую армию в течение сорока дней!

Сила нового завета

В послании к Коринфской церкви Павел сравнивает славу служения смерти и славу служения Духа (или славу служения нового завета) (2Кор. 3:7-8). Он считал, что если сила ветхого завета была настолько славной, что сыны Израилевы не могли открыто смотреть на лицо Моисея, то насколько же мощнее служение нового, дающего жизнь завета!

Павел описывает это "новое" как сокровище, которое "мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам" (2Кор. 4:7). Это еще один человек, знавший своего Бога, и понимавший силу и мощь, которая ему принадлежала. Павел продолжает:

Ибо если преходящее славно, тем более славно пребывающее. Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением (2Кор. 3:11-12).

Сила порождает смелость. Вы обнаружите великую смелость в верующих, не полагающихся на свои собственные силы. Их не испугаешь обстоятельствами, человеком или дьяволом, потому что Бога этим тоже не испугаешь. В послании к Евреям 13:5-6 нам дано обетование:

Ибо Сам сказал: "не оставлю тебя и не покину тебя", так что мы смело говорим: "Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек?

Нам нужно смело заявить: "Что может мне сделать человек?".

Точно такая же уверенность доступна любому верующему. Почему мы называемся верующими, а сами не верим? Во что мы верующие? В Бога! Ни человек, ни дьявол не имеют права запугивать настоящих верующих. Почему? Потому что Иисус за нас. Нет имени выше, нет силы больше. Он сам сказал: "Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам" (Лук.10:19).

Можно ли сказать яснее? Он дал Своему народу силу над всеми врагами. Робость и запугивание - это враг. Он лжёт вам, и говорит: "У меня больше власти и силы, чем у тебя. Тебе лучше отступить и делать то, что я говорю! Если не будешь, заплатишь за последствия".

Если мы будем слушать эту пугающую ложь, Божий дар останется бездействующим, а мы будем жить в подавленном состоянии. Но когда мы знаем Того, Кто пообещал быть верным, мы можем пребывать в силе превыше всех других сил, и как Давид, с великой смелостью встречать великанов робости и запугивания.