Ноября 1 г.х. Южный сектор Вануату, остров Эрроманго. Ута-харбор.

«…Игра стеклянных бус есть игра со всеми смыслами и ценностями нашей культуры. Мастер играет ими, как в период расцвета живописи художник играл красками своей палитры». (Герман Гессе. Игра в бисер. 1942 год).

 

Если бакалавр Осбер Метфорт (он же — Визард Оз), недавний выпускник Университета Сиднея, кафедры информатики, слышал выражение «культурные ценности», то сразу изрекал лаконичное «fuck». За время работы в корпорации «WWXX Ltd», производящей военно-стратегические компьютерные игры, он утвердился в мысли, что именно «fuck» наиболее адекватно отражает цену всей совокупности духовного наследия человечества. Впрочем, сейчас началась другая игра в бисер. С полуночи вчерашнего дня по решению Ассамблеи foa, Визард Оз являлся шефом штаба стратегического планирования в ранге проконсула, и перед ним стояли три задачи:

1) Выиграть таймаут месяц (хотя противник вовсе не намерен давать этот таймаут).

2) Разработать для Народного флота Меганезии стратегию асимметричной войны.

3) Победить в войне против трех великих держав и нескольких держав поменьше.

 

Сделать это предстояло, находясь в Ута-харбор — станции реконструкторов на северном берегу Эрроманго, где (судя по карте) не было никаких поселений, а на фотоснимках со спутника наблюдались лишь однообразные джунгли. Вчерашний день пролетел в ходе приготовлений к стратегической игре. Фактически, силами заинтересованных молодых реконструкторов и примкнувших к ним туземных юниоров, был построен самодельный стадион. В смысле — расчищена мини-бульдозером центральная площадь давным-давно брошенной туземной деревни, а остатки сгнивших хижин превращены в трибуны для зрителей. Затем, из подручных материалов на площади была создана гигантская карта Океании. Масштабы расстояний между архипелагами выдерживались точно, но сами архипелаги изображались, как попало (детали для игры не требовались). И вот: готово. Океания в масштабе 1 метр = 100 километров лежала на гектаре грунта.

 

Зрители затаили дыхание, глядя, как Визард Оз выходит на центр игрового поля. Вот он остановился в океане между Фиджи и Тувалу, и посмотрел на вест-норд-вест. В полста метрах от него, и к северу от длинного куска зеленого пластика, изображающего Новую Гвинею лежала кучка гравия: архипелаг Палау, тайный западный форпост Меганезии.

«Это чуть позже», — сказал Оз, и повернулся кругом, на ост-зюйд-ост. Далеко, за Таити, Туамоту и Мангарева, почти в самом углу карты, немного не доходя до острова Пасхи (головешки из костра), лежали четыре гнутых ржавых гвоздя: мини-архипелаг Питкэрн.

«А вот это важно!» — произнес Оз, подойдя к гвоздям.

 

С трибун послышались удивленные реплики.

— Хэй, Оз, там всего-то: три маленьких атолла и один скалистый островок!

— И атоллы пустые, только островок населен кое-как, жителей всего человек сорок.

— И там нет ни порта, ни аэродрома, ни фига вообще.

— Ха-ха-ха! — ответил проконсул, — Вы забыли, что Питкэрн, это последняя британская колония в Тихом океане. Символ! В нужный момент мы прищемим хвост Британии.

— Британии не наплевать ли на это? — возразили с трибун.

— Нет, не наплевать! Если мы займем Питкэрн, то мировая пресса закричит: «Караул! Меганезия вторглась на Британские острова!» Броский заголовок! И британским оффи придется реагировать, а это отвлечет их силы. Но, для этого надо выбрать момент…

 

Последнюю фразу Визард Оз произнес, шагая на вест-норд-вест. Пройдя десять тысяч километров, он остановился на западе Федеративных Штатов Микронезии (россыпи блестящих чешуек слюды), и немного не дойдя до Палау, посмотрел на север. Там в цепочке спичечных коробков, уходящей к Японии, выделялась пачка от сигарет: Это, разумеется, были Марианские острова, и среди них — Американский Гуам.

«Вот здесь мы, в случае чего, будем угрожать Соединенным Штатам».

 

Среди публики кто-то протяжно свистнул, а кто-то прокомментировал:

— Ага, угрожать мы будем, как же…

— Там база Седьмого флота в Апра-Харбор, не очень-то получится угрожать.

— Легко, — ответил проконсул, — надо подпалить пару танкеров, идущих на Гуам, и база останется без топлива. Гражданские объекты, кстати, тоже. И это будет жопа.

— Толково… — буркнул кто-то, — …Но как подпалить танкеры?

— …Легко! — проконсул щелкнул пальцами, — Но, мы начнем это не в районе Гуама. На данный момент янки тормозят, и не надо их шевелить. Мы начнем вот тут!

 

С этими словами, Визард Оз прошагал четыре тысячи километров на зюйд-ост, мимо старых лямок от рюкзаков, обозначающих острова Новая Британия и Новая Ирландия у северо-восточного берега Папуа, затем мимо щепок, обозначающих цепь Соломоновых островов, и остановился…

— …Блин! — воскликнул кто-то на трибунах, — Здесь ведь мы!

— Да, — подтвердил проконсул, — с учетом тех спецопераций, которые утверждены еще до моего назначения, кстати, это хорошие спецоперации… Так вот, с учетом их, мы с вами можем отлично поработать отсюда.

— А как? — спросил кто-то с трибун.

— Это, — сказал Оз, — секретная info. Сообщаться она будет только волонтерам, которые займутся темой танкерной войны. Работа будет с жесткими приколами. Сейчас нужны волонтеры, умеющие строить и гонять радиоуправляемые авиамодели. Ну, кто?..

— Я!

— …И я!

— И… — над трибунами взметнулись несколько десятков рук.

— Достаточно, — констатировал Визард Оз, — вообще, у нас будет еще много тем, так что прикидывайте, кто что лучше всего умеет. И шлите мне резюме по локальной сети.

— А можно конкретнее? — поинтересовались с трибун.

— Я подумаю и завтра сообщу, — пообещал проконсул, — а пока полчаса перерыв, чтобы волонтеры-авиамоделисты прислали мне по локальной сети свои имена и фото.

 

Осбер Метфорт козырнул всем (получилось как-то смешно, совсем не по-армейски), и двинулся к навесу. Там в компании двух симпатичных девчонок-туземок, пил кофе Нил Гордон Роллинг, в недавнем прошлом — сержант спецназа Австралии, а ныне штурм-капитан Нгоро, командир аэро-мобильного спецназа Северной станции Дивизиона Джона Фрума. На штурм-капитане были только шорты и широкие солнцезащитные очки, а что касается девчонок, то они были в таких же очках, но без шортов. Короче говоря, голые.

— Ну, amigo, как прошел первый раунд? — спросил Нгоро.

— Ты, — ответил молодой проконсул, — мог бы, кстати, побыть на трибуне и поддержать психологически. Друг называется!

— Хо-хо! Я, между прочим, не бездельничал, а работал с молодым летным составом.

— Ага, вижу, как вы тут работаете.

— Не видишь, — лаконично возразил штурм-капитан и протянул проконсулу свои очки.

 

Собственно, это были не очки, а лорнет теле-контроля, или, коротко говоря — Т-лорнет. Казалось бы, обычные очки с квадратными стеклами, но в стекла встроены сетки LC-мониторов. И, сейчас на этих мониторах (подключенных через IR-порт к ноутбуку), отображалась обстановка стратегической космической игры «Авиа-пираты Пандоры», соавтором которой был, между прочим, Осбер Метфорт. Это доставляло…

— Ух, блин! — выдохнул он, — Ну, вы круто летаете, девчонки.

— Пока достаточно, — добавил Нгоро, — объявляется получасовой перерыв в тренинге.

— Ясно, штаб-кэп!

— …Ага! — с этими словами «молодой летный состав» метнулся в сторону тусовки около циклопической карты Океании.

 

* * *

28 ноября. Вануату, остров Эфате, город Порт-Вила.

 

Западный залив острова Эфате — Меле-Бэй, на берегу которого за 200 лет вырос милый очаровательный Порт-Вила, столица Вануату, имеет помимо основной акватории, еще длинный фьорд, западный берег которого городской (дорогой), а восточный — сельский (дешевый). И естественно, что на западном берегу стоит 5-звездочный бунгало-отель «Holiday-Inn-de-Vanuatu», а на восточном (среди хижин туземцев-фермеров) коммуна неортодоксальных мормонов. Эта коммуна, числом около пятисот (включая маленьких детей) разошлась с патриархами Центра Солт-Лейк-Сити в некоторых доктринальных вопросах, включая вопрос одежды. Вместо черных брюк и белых рубашек (у мужчин), и длинных платьев неброских цветов (у женщин), в коммуне носили свободные короткие светлые туники (unisex), подпоясанные лентой. В климате Меланезии практично, но… Слишком нескромно по ортодоксальным меркам. Соответственно, коммуна не могла рассчитывать на помощь из Центра, и заботилась о насущных ресурсах самостоятельно. Например, приглашая пожить в коммуне некоторых людей (если те готовы бросить в церковную кружку достаточно денег, чтобы коммуна по итогу осталась в прибыли).

 

Бывший танково-десантный взвод, а теперь — особый мобильный взвод технического центра «Creatori» состоял из трех двоек (бывших экипажей):

Первый: лейтенант Бокасса, и механик Рглар.

Второй: мичман Хенгист и механик Кмет.

Третий (женский): мичман Либби и механик Пэппи.

И из технического специалиста, лейтенанта-инженера Эпифани Биконсфилд (Пиф).

Взвод действовал в соответствии с текущим заданием (обеспечить прикрытие Сэму Пумпкинсу, бывшему сержанту 75-го полка рейнджеров США, а теперь — активному участнику локальной коммуны мормонов). Соответственно, местом дислокации взвода временно стала эта коммуна, или коллективная ферма (или «сектантский колхоз», как обозвал это место механик Рглар, никарагуанский негр). В общем, условия здесь были приемлемые для проживания (если не придираться к казарменному стилю). Немного раздражала миссионерская активность мормонов за завтраком, обедом и ужином, но странно было бы ожидать отсутствия такой активности по отношению к гостям…

 

…Завершалась неделя пребывания взвода в «сектантском колхозе». Прошел завтрак (довольно ранний по распорядку коммуны), и взвод отвалил от общего стола. Только лейтенант Бокасса остался, поскольку «дядюшка» (глава коммуны) хотел завершить ту длинную речь, которая казалась ему безупречным доказательством истинности веры в откровение, ниспосланное богом через ангела Марония пророку Джозефу в 1827 году. Наивный миссионер принимал тактичность Бокассы за готовность к обращению.

 

Мичман Хенгист, уже сидя в кругу боевых товарищей поодаль от стола, проворчал:

— Этот Люцифер, по ходу, решил совсем задолбить мозги нашему командиру.

— Потифер, — поправила Пиф Биконсфилд.

— Чего? — переспросил Хенгист.

— Главу общины зовут Потифер, — пояснила она, — Это древнеегипетское имя. Если ты заметил, у этой религиозной общины приняты имена, взятые из библии.

— Херня все это, — уверенно заявила мичман Либби, — никакого Древнего Египта не было вообще, его придумали в XV веке, и библию написали тогда же.

— Это, — возразила Пиф, — псевдонаучная теория русского академика Фоменко.

— А по-моему, она научная! — поддержала механик Пэппи свою подругу и командира.

— Где аргументы? — спросила Пиф.

— А где аргументы, что древняя история существовала? — парировала Пэппи.

— В науке, — добавила Либби, — все неподтвержденное считается несуществующим.

— А пирамиды в Гизе? — спросил механик Кмет.

— Нет надежной датировки, — ответила она.

— Вот блин… — задумчиво произнес он, — …А что же было, если той истории не было?

— Какая разница? — откликнулся Рглар, — По-любому, оно уже прошло, и вообще, с чего началась эта тема про древность? Мы ведь говорили про командира.

— Началось с того, — напомнил Хенгист, — что в этой секте имена из библии.

 

Лейтенант-инженер Пиф возмущенно пихнула Хенгиста ладонью в плечо.

— Что ты заладил секта-секта? Мало ли, какая у них религия? Они foa, и это главное.

— А что ты наехала? Я ведь не говорю, что секта, это плохо. У них, вот, хорошая секта. Огород зачетный. И тема с этим самодельным дирижаблем креативная.

— Дирижабль, что надо, — согласился Рглар, и глянул в небо, где на высоте полкилометра виднелась черная точка: любительский дирижабль — TV-транслятор.

— …И очень дешевый, — добавил Кмет, — прикиньте: Шарлота Догер показала мне, типа, бухгалтерию проекта. Цена, как у китайской моторки, провалиться мне сквозь небо.

— Подружка Сэма Пумпкинса ведет бухгалтерию? — удивилась Пэппи, — Она же, как бы, инженер по телекоммуникациям, e-oe?

— E-o, — Кмет кивнул, — но она и бухгалтерию вести умеет. Я вот механик, и тоже умею.

— А в технологию ты врубился? — спросила мичман Либби.

— Ага! — механик второго экипажа снова кивнул, — Вечером, после работы, нарисую.

 

…Работа. Она начиналась через час после завтрака, и длилась до заката. Взвод искал площадки для мини-фабрик, эвакуируемых с островов, для которых был велик риск вражеского нападения, а также для новых мини-фабрик, создаваемых авантюрными бизнесменами при содействии Конвента. Из 900 квадрат-км площади острова, леса и пустоши занимали 90 процентов, а развитая инфраструктура агломерации Порт-Вила — остальные 10 процентов. Это позволяло замаскировать фабрики в «дикой» зоне, а их персонал и их трафик — в «цивилизованной» зоне. Но, чтобы реализовать эти плюсы требовалось поработать на местности, расставить маркеры и расписать план работ по размещению будущих ангаров, электрических генераторов, маневровых площадок, и водяных емкостей. Так что, личный состав особого взвода вернулся, по обыкновению, взмыленный, усталый и голодный.

 

К их возвращению на ферму коммуны, ранний ужин уже закончился, но, поскольку в традиции мормонов заложено почти мистическое уважение к труду, вопрос о питании решился без каких-либо упреков в адрес опоздавших. Симпатичная (но, слишком уж серьезная для своих лет) девушка по имени Вирсавия, расставила на столе тарелки, и разложила по ним кашу из овощей, бататов и курятины, а в центре стола разместила большое блюдо с лепешками, чайник и чашки. Потом она попросила:

— Пожалуйста, подождите, я помолюсь, чтобы Христос благословил вашу еду.

— Aita pe-a, — ответил лейтенант Бокасса, — мы ждем.

— А, может быть, друзья, вы помолитесь вместе со мной? — спросила Вирсавия.

— Извини, — он развел руками, — но у нас иные представления о невидимом мире.

— Мне жаль, что вам еще не открылся свет, но я не в праве настаивать, — объявила она, и быстро проговорила короткую молитву.

— Уже можно питаться? — поинтересовалась мичман Либби.

— Да, конечно, — Вирсавия улыбнулась, — а скажи, что если бы ты почувствовала, что мы говорим истину о Христе и Откровении? Тогда ты приняла бы нашу веру?

— Истина всегда конкретна, — сообщила мичман, вдохновенно цепляя ложкой кашу, — ты приведи какой-нибудь пример, как я это могла бы почувствовать.

— Например, — без колебаний ответила мормонка, — ты помолилась, и тебе на душе стало радостно и легко, как в детстве.

— Хэй, Вирсавия, а у тебя так бывает? — спросил никарагуанский механик Рглар.

— Да, конечно!

— Ага! Пусть тебе и дальше будет так радостно и легко, как в детстве. Тогда нам будет немножко легче делать нашу работу, прикинь? Я думаю, это хорошая идея.

— Э-э… — неуверенно протянула она, — …Извини, я не поняла, что ты сейчас сказал.

— Я сказал в том смысле, что когда смотришь на радостных людей, это помогает. Вот.

 

….

 

29-30 ноября. Остров Эрроманго. Вануату.

 

Визард Оз, сидя на веранде «fare» в обществе кофейника, кружки, пачки сигарет, и ноутбука, с нетерпением ждал определенных событий. Когда эти события произошли, ноутбук пискнул и на экране открылось окно просмотра данных, скачанных поисковым роботом, шарившим в Интернет и собиравшим info по нескольким запросам о Фиджи.

 

Сейчас авиа-эскадра с бомбовой загрузкой, улетавшая с Футуна несколькими волнами, выполняла задачу уничтожить несколько объектов на больших фиджийских островах: Вануа-Леву и столичном Вити-Леву (в 300 — 600 км к юго-западу от Футуна). Сразу после авиа-удара должен был начаться путч генерала Тевау Тимбера, и такие события, разумеется, отразились в панических сетевых сообщениях с места событий.

 

*** Лента результатов поиска по запросу «Фиджи…» (заголовки сообщений) ***

Дата 29.11.

22:05. Вити-Леву, Сува. Отель «Paradise». Взрывы. Погас свет. Авария, наверное.

22:30. Вити-Леву, Сува. Центр города. Горит дом правительства. Никто не тушит.

22:50. Вануа-Леву, Лабаса. Отель «Holyday». За окном взрывы и пожары. Война?

23:15. Вити-Леву, Сува. Отель «4-Sea». Выбило стекла от взрыва в офисе полиции.

23:25. Вити-Леву, Сува. Бар «B-52». На улице военные джипы. Слышна стрельба.

Дата 30.11.

00:10. Вануа-Леву, Лабаса. Улица. Тут война. Солдаты стреляют в каких-то людей.

00:25. Вити-Леву, Сува. Отель «Sofi». Нет электричества и воды. В холле военные.

00:30. По TV выступил генерал Тимбер, объявил путч и назначил себя президентом.

* * *

 

Визард Оз заинтересованно облизнулся и открыл на ноутбуке другое окно.

 

*** 30.11. TV-Fiji. Выступление генерала Тевау Тимбера, переходного президента ***

Друзья! Соотечественники! Наш великий и свободный народ долго терпел интриги со стороны иностранных агентов и инородцев, завезенных в эру колониализма. Но, когда чужаки, путем подкупа предателей в правительстве, захотели отнять исконные земли фиджийцев, наша армия выступила в защиту нации, и уничтожила продажный режим, вместе с его сообщниками — главарями этнических банд, шпионами, и лидерами экстремистских религий. Фиджи — для фиджийцев, отныне и навсегда!

* * *

Следуя принципам исконного фиджийского и христианского гуманизма, мы разрешаем религиозно и этнически чуждым элементам, до полуночи 1 декабря, покинуть Фиджи, и увезти по четверти центнера багажа на каждого члена семьи. У военных офицеров есть информация, в какой порт должны прибыть уезжающие в зависимости от того места, из которого уезжают. Уезжающие должны без возражений выполнять приказы офицеров.

* * *

Я хочу принести глубокие извинения туристам и другим нашим иностранным друзьям, приехавшим на Фиджи с добрыми намерениями. Все неудобства, причиненные вам при действиях нашей армии, будут компенсированы. Утром каждого из вас посетит офицер спецслужбы, расспросит о ваших проблемах, и решит эти проблемы без промедления. Желаю вам успешно продолжить отдых, работу или научные занятия на Фиджи.

* * *

Теперь о временном порядке управления страной. Подчиняясь прямо демократически высказанной воле народа, я принимаю на себя обязанности президента и премьер-министра Фиджи на переходный период, пока не будет полностью устранена угроза со стороны внешних и внутренних врагов, включая потенциальных агрессоров, шпионов, агентов иностранного влияния, и саботажников. Для людей с недостаточно твердыми правовыми устоями, сообщаю: шпионаж, саботаж и пособничество диверсантам будет наказываться на месте, по законам военного времени. Слава свободному Фиджи!

 

* * *

 

Молодой проконсул Конвента Меганезии — шеф штаба стратегического планирования Народного флота досмотрел выдающееся выступление главы фиджийских путчистов, и мысленно поаплодировал монументальной формулировке генерала Тимбера: «прямо демократически высказанная воля народа».

* * *

Параллельные события. Поздний вечер 29 ноября, коралловая банка Номуавау.

 

На севере границы между Фиджи и Тонга, немного южнее Увеа-и-Футуна, есть атолл Номуавау, отмеченный на картах просто как мелководная коралловая банка. У Номуавау обширная лагуна, но суша состоит из крошечных островков, на каждом из которых еле помещается десяток бамбуковых fare на сваях. Издавна тут правили ariki (короли — вожди) из рода Татокиа-Ту-И-Хеле. Молодой король Фуо-Па-Леле, достойный продолжатель традиций предков, руководил соплеменниками в налетах на склады и грузовые корабли индийских нелегалов-контрабандистов, и при обороне от налетов всяких лихих людей на родной атолл. Также, король решал гражданские споры, и наставлял юниоров в морском ремесле. В остальное время он рыбачил и занимался любовью с пятью своими женами. У короля было 2 сына и 7 дочек, и еще два прибавления ожидались в ближайшее время. Такая плодовитость необходима для выживания маленького почти первобытного микро-этноса посреди великого неспокойного океана. Да, жизнь на атолле Номуавау оставалась первобытной, но жители добывали из внешнего мира некоторые магические вещи, а том числе винтовки, лодочные моторы и Internet-планшеты.

 

Сегодня ariki Фуо-Па-Леле Татокиа-Ту-И-Хеле, вернувшись с рыбалки и поблагодарив ослепительной улыбкой четвертую жену, сразу протянувшую ему кружку прохладного пальмового пива, уселся на циновку, сделал первый глоток и включил Internet-TV. Он неплохо умел пользоваться некоторыми видами техники (хотя, был уверен, что это не техника, а магия, и к тому же, едва знал грамоту, а считал на пальцах или камешках). Предметом интереса короля Номуавау, конечно, были новости южной Океании. Канал новокаледонского любительского ITV оказывался в этом смысле хорошим источником данных о том, где сейчас заваруха, и можно под шумок поживиться. Несмотря на свою слабую грамотность, ariki Фуо свободно владел «lingua-franca»: смесью французского, английского и испанского, распространенной среди жителей Центральной Океании.

 

Сейчас ariki нашел интересную новость и повернулся к старшей, самой умной жене, -

— Ехаэри, ты видишь?

— Вижу, — отозвалась старшая королева, — на Большом Фиджи опять резня.

— Путч, — поправил Фуо, — так это называется. И что это может значить?

— У-у! — произнесла Ехаэри, — Это может значить добычу, а может значить проблемы.

— Да! — согласился ariki, — Надо советоваться с богами. Оуэ-Моа, дай мне rongo-rongo.

— Сейчас, — отозвалась пятая, младшая жена короля, прекратила поглаживать круглое брюшко (она была на изрядном сроке беременности) и протянула королю мешочек из акульей кожи, содержавший камешки с гадальными знаками.

 

На полчаса наступила полная тишина. Вождь из рода Татокиа-Ту-И-Хеле спрашивал совета великих предков, что на небе, рядом с Мауи и Пеле, держащими мир. А после гадания, вождь объявил: «Завтрашний рассвет несет удачу! Утром я возьму воинов, и отправлюсь за добычей на остров Лакалемба».

 

* * *

 

Утро 30 ноября. Эрроманго, Вануату.

 

— Слушай, Нгоро, — сказал Визард Оз, — надо притащить сюда семь бойцов, которые 13 ноября сожгли новозеландский фрегат «Нимбел» в океане на маршруте из Окленда к Раротонга. Этот метод следует тиражировать. Авиамодельные дистанционные пилоты в нашей здешней команде есть, а эти семь ребят будут инструкторами.

— Имена, должности? — привычно спросил Нгоро, доставая элнот из кармана шортов.

— Вот, смотри, — сказал проконсул, и протянул штурм-капитану свой элнот.

 

*** Дистанционные пилоты-участники акции «Плазматрон-Прима» ***

Сержант Рут — F

Капрал Иаои — F

Капрал Темао — M

Пилот Утахе — F

Пилот Фнир — M

Пилот Ормр — M

Пилот Лефао — M

Персональные коды см. приложение.

 

* * *

 

Штаб-капитан Нгоро сосредоточено кивнул, положил два элнота рядом, включил IR-передачу данных, потом ввел какой-то пароль, и через минуту объявил:

— Короче, Оз, эти семь бойцов, которые тебя интересуют, сейчас в Сигаве на Футуна.

— Ну! — обрадовался проконсул, — Это же всего тысяча км к ост-норд-ост от нас!

— Хэх! — буркнул Нгоро, — Здорово сказано. Всего какая-то сраная тысяча км. Только не говори мне, что лететь за этой семеркой надо прямо сейчас.

— Нет, Лучше вечером, так безопаснее. Ты полетишь на «SkyEgg», забросишь на Футуна центнер золота, заберешь «Апельсиновоз» и кое-что из загрузки. Глянь в бухгалтерии у Флокс Лофт запросы на снабжение. Там и золото возьмешь. ОК?

— Не вопрос, — сказал штурм-капитан, — только на «Апельсиновоз» второй пилот нужен.

— Так, Рут Малколм, — ответил проконсул.

— А, да, там же Малколмы. Ну, это нормально.

 

* * *

Полдень 30 ноября. Северный сектор акватории Фиджи. Островок Лакалемба.

 

Фортуна — Паоро иногда любит пошутить. В этот день контрабандный склад на одном маленьком островке привлек сразу две группы любителей поживиться чужим товаром сомнительного происхождения. Такое бывает в периоды острых военно-гражданских конфликтов. Первыми на склад успели парни короля Фуо-Па-Леле Татокиа. Тактика отработанная: несколько человек отвлекают внимание немногочисленной охраны, а остальные появляются внезапно, и ставят охранников перед первобытной (но все еще актуальной) дилеммой: «товар или жизнь». Когда товар не свой, то ответ, как правило, однозначен. Охрана — тоже люди, и не хотят подыхать за чужое добро.

 

Дело шло отлично, и полезное барахло со склада уже грузилось на проа команды атолла Номуавау, когда появились альтернативные претенденты: 100-футовый патрульный катер класса «Pacific» службы береговой охраны Фиджи с взводом морской полиции из числа сторонников «центристов» (правительства, которое прошлой ночью оказалось свергнуто «хунтой»). У претендентов было примерно поровну бойцов: по три десятка, но король Фуопалеле успел распределить своих бойцов по закрытым стрелковым позициям и на его стороне была внезапность. А морская полиция имела огневой перевес: пулемет калибра полдюйма на турели с бронезащитой стрелка. Этот пулемет свел на нет преимущество, достигнутое королем в начале боя. Команда Номуавау была прижата к грунту плотным вражеским огнем, и с трудом отстреливались из своих «Калашниковых» и «Uzi». Стены складских контейнеров слабо защищали от тяжелых пуль, и из бойцов короля Фуо уже каждый третий вышел из строя — кто-то навсегда. Но, и полисменам доставалось…

 

Стороны были увлечены друг другом, и совсем не обратили внимания на 60-футовый моторно-парусный катамаран туристического вида, проходивший более, чем в миле от Лакалемба. В акватории Фиджи-Тонга еще не были знакомы с коварными свойствами фрегантин Народного флота. Экипаж фрегантины, пользуясь маленьким спай-дроном, незаметно кружившим над океаном, определил патрульный катер, как «центристский» (значит — вражеский, ведь союзниками Конвента была «хунта» генерала Тимбера).

 

3-дюймовый пневматический миномет фрегантины почти бесшумно выпустил серию снарядов, начиненных пластифицированным аммоналом, и… Бойцы с атолла Номуавау увидели, как корабль их противников превратился в сплошной фейерверк, правда, очень недолгий. Бывает же удача в жизни! (см. выше про шутки Фортуны — Паоро). Конечно, простые парни с атолла догадались, чем (или кем) вызван данный физический эффект, поэтому экипаж фрегантины, подошедшей к причалу через три минуты, был встречен дружескими возгласами. Хорошо встретить в море нежданных союзников. Ведь так?

 

* * *

Вечер 30 ноября. Увеа-и-Футуна. Запад острова Футуна. Королевство Сигаве.

 

После ужина, вылетая из Ута-Харбор-Эрроманго на «SkyEgg», штурм-капитан Нгоро понимал, что прибудет в Сигаве посреди военной операции, так что по прибытии на гидроаэродром Толоке, не удивился, увидев у пирса десяток «Апельсиновозов», под погрузкой. Процедура выглядела отработанной. К открытым задним люкам фюзеляжей (размером с автобус) подъезжали мото-тележки с грузом бочек — «зажигалок», и крепкие ребята тут же закатывали эти бочки в трюм по пластиковым рельсам-направляющим.

 

Но, долго любоваться этим шоу гостю не дали. Подошли двое улыбающихся туземцев-тинэйджеров, вооруженных псевдо-пейнтбольными пистолетами-карабинами, и быстро организовали гостеприимство. Золото отправилось в местный расчетный центр, а Нгоро оказался на «королевском ранчо», расположенном в двух третях пути от «технополиса» Толоке до столицы Леава. Это ранчо, в общем, мало отличалось от такового в восточной Австралии. У двоюродного деда Нила Гордона Роллинга была когда-то похожая ферма под Рокгемптоном, и Нил (Нгоро), тогда еще мальчишка, учился там ездить на лошади, и играл с другими мальчишками в ковбоев.

 

…Посреди двора девушка-туземка, лет 20, невысокая, крепко сложенная, и удивительно пластичная, казалось, исполняла пантомиму на эстраде. Она будто специально оделась в лимонно-желтую майку и шорты, контрастирующие с темным цветом кожи, чтобы в лучах трех газосветных ламп, жестикуляция производила на зрителей максимальное впечатление. Дополнительным фактором усиления шоу была инсталляция, о которой специалист в области эстрадных танцев, сказал бы, что это — пилон для стриптиза, только почему-то поднятый на тяжелый треножник и украшенный чем-то вроде авиационной турбины, нанизанной на пилон, как на ось. Использовать такое для танца надо было как-то совершенно иначе, чем обычный пилон, и туземка-актриса знала, как именно.

 

Она с силой крутанула турбину вокруг пилона и обратилась к дюжине зрителей (тоже молодым ребятам), со словами:

— Я не слышу ответа на мой вопрос. Вы что, совсем слепые? Вы не видите, что у этого ветряка ротор болтает на полдюйма в стороны? Знаете, что будет, если он разгонится? Обормоты! У него от вибрации раскачает гайки, и какая-нибудь лопасть улетит с такой скоростью, что может оторвать кому-нибудь голову. Вы ищете на жопу приключений? Идите тогда, ловите больших белых акул на удочку! Ну, что все замолчали?

— Но, Лаалои, мы собирались переделать… — начал один из зрителей.

— Вы! — отреагировала она, — Собирались пить каву! А эта фигня уже стояла на месте и крутилась! По-твоему, гайки будут ждать, пока вы пьете каву? Хрен тебе! Короче: вы сейчас забираете эту фигню, демонтируете ее, проверяете лопасти и подшипники…

 

…Нгоро засмотрелся на увлекательное производственно-театральное шоу, и поэтому пропустил момент, когда рядом возник высокий, отлично сложенный туземец, одетый в свободную легкую тогу леопардовой расцветки.

— Aloha, штурм-капитан. Видишь, моя fafine сейчас ругается, это важное дело, так что я, наверное, сам приглашу тебя за стол и налью какао.

— Уф!.. — выдохнул Нгоро, сообразив, что имя «Лаалои» принадлежит королеве Сигаве, термин «fafine» аналогичен обще-полинезийскому «vahine», следовательно, персонаж, говорящий «моя fafine» о королеве, это король Улукаи, — …Aloha, ariki!

— Весело, правда? — заметил король, — Люди стали foa! Теперь они не то, чем кажутся!

— Весело… — отозвался штурм-капитан, подумав, что идея «люди стали foa» вообще-то многозначная и очень-очень небанальная (в свете публикации Хартии два дня назад).

— Ну! — король кивнул, — Про семерых ребят, группу мичмана Рут Малколм, которых ты ищешь, я скажу: они задержались на задании. Они случайно встретили дружественный свободный отряд. Они вместе прибудут ближе к середине ночи, а сейчас на полпути из северо-фиджийской акватории. Ну, идем пить какао. А ты поможешь мне, Нгоро? У нас великий итальянский художник, у него депрессия. Хорошо бы его как-то расшевелить.

— Знаешь, ariki, я никогда раньше не шевелил художников. Но, если надо, попробую.

 

* * *

 

Художник — нео-постимпрессионист, калабриец Вителло Фалерно пребывал не просто в депрессии, а в гораздо худшем состоянии. Если выразить это в терминологическом поле экзистенциализма, то он испытывал: «тревогу, отчаяние, и отчуждение от самого себя». Причиной стала статья в сетевом издании влиятельного всемирного журнала «Fine-art-Review», посвященная кибер-картине «Ad erumpere!» (Вырваться на свободу!), которую Вителло Фалерно создал на второй день своего пребывания в королевстве Сигаве (еще — заметим! — до драматических военно-революционных событий). Импульсом-идеей стала туземная девчонка по имени Отати. Калабрийский художник увидел ее в час уныния по случаю исчерпания скромного запаса сигарет, привезенного с собой из Европы. Кроме сигарет исчерпались и деньги, так что купить пачку в магазинчике при отеле в Леава не представлялось возможным, и эта беда отравляла художнику радость освобождения от постылой цивилизации (и от преследований за невозвращенный банковский кредит). А девушка, устроившись на сидении мини-бульдозера — квадроцикла с навесным ковшом, курила, правда, не сигарету, а самокрутку вроде сигариллы. Вителло обратился к ней с просьбой, произнесенной на языке Сигаве (по разговорнику для сотового телефона).

 

Момент веселого удивления этой юной туземки, отпечатался в сознании художника в комплексе с ландшафтом холмистых джунглей, начинающихся от края окультуренной береговой полосы. Вителло сразу увидел центральный пункт будущей картины: в чуть расширившихся глазах девушки на миг отразилось небо со стремительными силуэтами длинных белых облаков и сверкающим кружочком тропического солнца. А самокрутка, которой Отати угостила художника, оказалась превосходной, поскольку не содержала примесей ароматизирующей синтетики. И тут Вителло ощутил «Ad erumpere!». Всего несколько часов, и «Ad erumpere!» появилась на холсте, точнее в графическом файле, который был залит на персональный арт-блог художника. Такова реальная история. А сетевое издание «Fine-art-Review» интерпретировало это иначе.

 

*** 30 ноября. «Fine-art-Review». Паршивые овцы — история повторяется ***

Вернемся примерно на столетие в прошлое, в Германию 1933 года. Тогда была создана Имперская палата культуры под руководством Йозефа Геббельса, для идеологического контроля за искусством в соответствии с нацистской доктриной. Состав палаты включал подразделения: кино, радио, пресса, театр, литература, музыка и живопись, и работали в аппарате подразделений сами деятели соответствующих областей культуры. Как это ни позорно, мы должны признать: нашлись добровольцы для этой работы. Особенная роль досталась живописи, поскольку сам Адольф Гитлер считал себя художником и великим знатоком изобразительного искусства. Гитлер отдавал предпочтение жанру «Volkische» (народному — в нацистском понимании). Этот жанр предполагал пасторали, изображение деревенского уклада и быта Третьего Рейха, и непременно с акцентом на идеологии.

* * *

Сейчас история повторяется на другом краю планеты, в Океании, где банда психически нездоровых «фюреров» предпринимает попытки возродить фашизм под новым именем, объединив в «Конвент Меганезии» террористов, сектантов, наркоторговцев, маньяков и амбициозных туземных вождей. И там уже появляются «идейно-правильные» деятели искусства. Наверное, наиболее вопиющий пример, это Вителло Фалерно, бежавший из Италии, где совершил ряд преступлений, в Полинезию, где стал художником при дворе царька Улукаи, правителя бантустана Сигаве во французской колонии Увеа-и-Футуна.

* * *

15 ноября, боевики Улукаи вместе с тонтон-макутами Конвента, совершили на Увеа-и-Футуна военный переворот, сопровождавшийся грабежами, поджогами, уничтожением очагов цивилизации, и геноцидом «расово-чуждого» населения. Были убиты несколько тысяч этнических французов и выходцев из стран Азии. Сейчас в отношении Улукаи в Гаагский Трибунал уже направлен материал о преступлениях против человечности. А придворный художник этого царька в это время разместил на своем блоге картину под названием «Ad erumpere!» (Вырваться на свободу!) — восхваление дикой первобытной жестокости и призыв к террору против всей цивилизации. Что изображено на картине?

* * *

В центре композиции — бульдозер жизнерадостного цвета «зеленое яблоко». За рулем полуобнаженная туземка с хищной улыбкой на лице. В ее глазах отражается небо (это неоклассический прием показа «направленности свыше» в действиях персонажа). Как реализуется «направленность» в композиции: бульдозер сносит циклопическим ножом городской квартал. Детально показаны рушащиеся здания супермаркетов и офисных ансамблей. За ножом бульдозера, как по волшебству, вырастает позитивный пейзаж с джунглями, и полинезийскими деревенскими зарисовками в стиле полотен Гогена.

* * *

На этой картине Вителло Фалерно (принадлежащей по заявлению автора к жанру нео-постимпрессионизма), мы видим своего рода манифест агрессивного примитивизма и содержательно, и композиционно. Автор вовсе не стремиться познать какие-то тайны первобытности и найти новые грани эстетики. Он претендует на облада