Какие уроки можно извлечь из краха советского социализма?

Похоже, что кризис советского социализма имеет два источника. С одной стороны, это отвращение народа от недемократических и авторитарных практик старой советской политики, с другой стороны широко распространившееся ощущение, что основные экономические механизмы, работавшие с 1930-х годов, пережили свою полезность, что сохранять эти механизмы – значить обречь жителей (тогда еще существовавшего) СССР на застойные стандарты жизни и хроническую нехватку потребительских товаров. При сравнении с очевидной жизнеспособностью развитых капиталистических экономик эти условия становились для людей все более невыносимыми.

В какой-то степени эти проблемы были взаимосвязаны. По мере перехода СССР от эры Сталина к эре Брежнева более ранняя система террора и принуждения смягчалась. Но в то же время дух первопроходцев, вдохновлявший широкие массы советского населения в первые годы социалистического строительства и во время сопротивления фашизму, размывался. Иными словами, подрывались оба столпа советского способа извлечения прибавочного продукта (в плановой, но недемократической системе). Стоит также заметить, что Сталин не испытывал отвращения к использованию значительной разницы в зарплатах в качестве средства стимулирования трудовых усилий, а Брежнев двигался к более эгалитаристской политике. Социалисты, конечно, могут аплодировать равенству, но если подорвать индивидуальную тягу к деньгам, возникает необходимость усилить какие-то другие стимулы - например, берущие начало в чувстве демократического участия в общих усилиях. И если хорошая работа не вознаграждается значительно более высокой зарплатой, она должна вознаграждаться (и расценивается как требующая вознаграждения) возможностями продвижения и развития. Такие альтернативные стимулы практически отсутствовали в коррумпированной и циничной политической культуре брежневского периода. Апатия распространилась повсеместно. Если предыдущее поколение считало социализм благородным идеалом – не полностью реализованным или возможно даже серьезно искаженным в Советском Союзе, но по-прежнему достойным защиты, то при Брежневе выросло целое поколение, для которого Советский Союз и социализм были одним и тем же – как в собственной пропаганде системы. Если люди ненавидели советскую систему, они ненавидели социализм.

Пока что диагноз ведет к довольно двусмысленным выводам. Наш акцент на проблемах, стоявших перед СССР, как недемократической плановой системы, может привести к мысли, что глубоких демократических реформ было бы достаточно для оживления советского общества и советской экономики. То есть, если бы недемократическое планирование было бы заменено демократическим, то энтузиазм населения мог бы быть использован для задачи экономической модернизации, по-прежнему в широких рамках плановой и некапиталистической системы. Конечно, эта точка зрения сейчас считается всеми опровергнутой грубыми фактами из недавней истории России: реформа не остановилась ни на гласности, ни даже на перестройке, воспринимавшейся как реструктуризация социалистической экономики, но продолжалась дальше, с видимой неумолимостью, до полного разрушения старой плановой системы и проекта перехода к рыночной экономике.

Возможны различные интерпретации этой истории. Одна точка зрения – просто антисоциалистическая: централизованное планирование и государственная собственность внутренне уступают рыночной системе и при свободном выборе в отсутствие политического/идеологического принуждения люди автоматически выберут рынок. Демократия неизбежно ведет к отрицанию социалистического экономического механизма. Эта книга содержит набор аргументов, которые должны показать, что такой вывод ничем не подтверждается, то есть эффективный и производительный социалистический экономический механизм и возможен, и более предпочтителен, чем капиталистический (во всяком случае, с точки зрения интересов работающего большинства). Но если это так, чем мы объясним отказ от социалистической экономики в СССР и остальных странах? На это есть два ответа. Во-первых, как мы уже отмечали, существует очень много советских граждан, для которых социализм – это только брежневская система. Вот что им рассказывали до одурения и причин сомневаться в этом у них нет. Сама мысль, что социализм совершенно другого плана возможен и желателен, опирается на классические аргументы, предложения и идеалы основателей социализма; те, кто видел эти идеи только в форме напыщенной официальной апологетики, вряд ли ее оценят. Во-вторых, нет никакого сомнения в том, что экономический застой, постигший Советский Союз в последние дни работы старого экономического механизма, не был только и единственно следствием отсутствия демократического участия. С этим механизмом были связаны серьезные технические и экономические проблемы; но мы покажем, что такие проблемы не обязательно присущи социалистическому планированию как таковому.

Итак, мы считаем, что полная демократизация плюс значительные реформы планового механизма могут в принципе создать возможность воскрешения советского социализма. К несчастью, исторический опыт суровых десятилетий неэффективного и диктаторского правления, подпираемого окостеневшим официальным марксизмом, похоже, сейчас практически исключают такую политическую возможность. Некоторые советские люди могут найти эту идею привлекательной, но слишком многие из них готовы требовать полного разрыва с коммунистическим прошлым.