XI . Здоровье личности и народа

Попечение о человеческом здоровье — душевном и телесном — искони является заботой Церкви. Однако поддержание физического здоровья в отрыве от здоровья духовного, с православной точки зре­ния, не является безусловной ценностью. Господь Иисус Христос, проповедуя словом и делом, врачевал людей, заботясь не только об их теле, но наипаче о душе, а в итоге — о целостном составе личнос­ти. Исцеления сопровождали проповедь Евангелия как знак власти Господа прощать грехи. <...>

Православная Церковь с неизменно высоким уважением относит­ся к врачебной деятельности, в основе которой лежит служение, на­правленное на предотвращение и облегчение человеческих страда­ний. <...> Тело, свободное от порабощения греховным страстям и их следствию — болезням, должно служить душе, а душевные силы и способности, преображаясь благодатью Святого Духа, устремлять­ся к конечной цели и предназначению человека — обожению. Вместе с тем необходимо отличать исцеляющую силу благодати Святого Духа, подаваемой по вере в Единого Господа Иисуса Христа через участие в церковных Таинствах и молитвах, от заклинаний, заговоров, иных магических действий и суеверий.

Многие болезни остаются неизлечимыми, становятся причиной страданий и смерти. Сталкиваясь с такими недугами, православный христианин призван положиться на всеблагую волю Божию, помня,

 

54

что смысл бытия не ограничивается земной жизнью, которая является приготовлением к вечности. Страдания есть следствие не только лич­ных грехов, но также общей поврежденности и ограниченности чело­веческой природы, а потому должны переноситься с терпением и надеждой. <...>

Церковь призывает как пастырей, так и своих чад к христиан­скому свидетельству среди работников здравоохранения. Весьма важно ознакомление преподавателей и учащихся медицинских учебных заведений с основами православного вероучения и православно ориен­тированной биомедицинской этики. <...> Церковная миссия в меди­цинской сфере является обязанностью не только священнослужителей, но и православных мирян — работников здравоохранения, призван­ных создавать все условия для религиозного утешения болящих, ко­торые просят об этом прямо или косвенно. <...> Быть для пациента милосердным самарянином из евангельской притчи — долг каждого православного медицинского работника.

Церковь благословляет православным братствам и сестричес-твам милосердия нести послушание в клиниках и других учреждениях, здравоохранения, а также способствует созданию больничных хра­мов, церковных и монастырских больниц <...>

Церковь призвана в соработничестве с государственными струк­турами и заинтересованными общественными кругами участвовать в выработке такого понимания охраны здоровья нации, при котором каждый человек мог бы осуществить свое право на духовное, физичес­кое, психическое здоровье и социальное благополучие при максимал­ьной продолжительности жизни. <...>

Не отдавая предпочтения какой-либо модели организации меди­цинской помощи, Церковь считает, что эта помощь должна быть максимально эффективной и доступной всем членам общества, неза­висимо от их материального достатка и социального положения, в том числе при распределении ограниченных медицинских ресурсов. Дабы такое распределение было подлинно справедливым, критерий «жизненных потребностей» должен превалировать над критерием «рыночных отношений». Врач не должен связывать степень своей ответственности за оказание медицинской помощи исключитель­но с материальным вознаграждением и его величиной, превращая свою профессию в источник обогащения. В то же время достойная

 

55

оплата труда медицинских работников представляется важной за­дачей общества и государства.

Приветствуя целостное восприятие здоровья и болезни, Церковь предостерегает от попыток абсолютизации любых медицинских тео­рий <...> Церковь предупреждает и об опасности внедрения под прикрытием «альтернативной медицины» оккультно-магической прак­тики, подвергающей волю и сознание людей воздействию демоничес­ких сил. Каждый человек должен иметь право и реальную возмож­ность не принимать тех методов воздействия на свой организм, которые противоречат его религиозным убеждениям.

Церковь напоминает, что телесное здоровье не самодостаточно, поскольку является лишь одной из сторон целокупного человеческого бытия. Однако нельзя не признать, что для поддержания здоровья личности и народа весьма важны профилактические мероприятия, со­здание реальных условий для занятия физической культурой и спор­том. В спорте естественна соревновательность. Однако не могут быть одобрены крайние степени его коммерциализации, возникновение связанного с ним культа гордыни, разрушительные для здоровья до­пинговые манипуляции, а тем более такие состязания, во время которых происходит намеренное нанесение тяжких увечий.

Русская Православная Церковь с глубокой тревогой констатиру­ет, что народы, традиционно окормляемые ею, ныне находятся в состоянии демографического кризиса. Резко сократились рождае­мость и средняя продолжительность жизни, постоянно уменьшает­ся численность населения. Опасность представляют эпидемии, рост сердечно-сосудистых, психических, венерических и других заболева­ний, наркомании и алкоголизма. Возросла детская заболеваемость, включая слабоумие. Демографические проблемы ведут к деформации структуры общества и к снижению творческого потенциала народов, становятся одной из причин ослабления семьи. Главными причина­ми, приведшими к депопуляции и критическому состоянию здоровья упомянутых народов, в XX веке стали войны, революция, голод и массовые репрессии, последствия которых усугубил глубокий об­щественный кризис конца столетия.

Демографические проблемы находятся в сфере постоянного вни­мания Церкви. Она призвана следить за законодательным и админис­тративным процессами, дабы воспрепятствовать принятию решений, усугубляющих тяжесть ситуации. <...> Борьба с депопуляцией должна

 

56

включать активную поддержку научно-медицинских и социальных программ по защите материнства и детства, плода и новорожденного. Государство призывается всеми имеющимися у него средствами под­держивать рождение и достойное воспитание детей.

Церковь рассматривает психические заболевания как одно из проявлений общей греховной поврежденности человеческой приро­ды. <...> Представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что вле­чет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключитель­но клиническими методами. В области психотерапии оказывается наи­более плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника. <...>

В Библии говорится, что «вино веселит сердце человека» (Пс. 103, 15) и «полезно... если будешь пить его умеренно» (Сир. 31, 31). Однако и в Священном Писании, и в творениях святых отцов мы мно­гократно находим строгое осуждение порока пьянства. Очень час­то пьянство становится причиной распада семьи, принося не исчисли­мые страдания как жертве этого греховного недуга, так и близким лю­дям, особенно детям. <...> Еще более пагубной является широко рас­пространяющаяся наркомания — страсть, которая делает порабощенно­го ею человека крайне уязвимым для действия темных сил. Корыст­ные интересы наркобизнеса также оказывают влияние на формирова­ние — особенно в молодежных кругах — особой наркотической псевдо­культуры. <...>

Основная причина бегства многих наших современников в царство алкогольных или наркотических иллюзий — это духовная опустошен­ность, потеря смысла жизни, размытость нравственных ориентиров. Наркомания и алкоголизм становятся проявлениями духовной болезни не только отдельного человека, но всего общества. <...> С пастырским состраданием относясь к жертвам пьянства и наркомании, Церковь предлагает им духовную поддержку в преодолении порока. Не отри­цая необходимости медицинской помощи на острых стадиях наркома­нии, Церковь уделяет особое внимание профилактике и реабилитации, наиболее эффективных при сознательном вовлечении страждущих в евхаристическую и общинную жизнь.

 

57

XII. Проблемы биоэтики

Бурное развитие биомедицинских технологий, активно вторгаю­щихся в жизнь современного человека от рождения до смерти, а так­же невозможность получить ответ на возникающие при этом нрав­ственные проблемы в рамках традиционной медицинской этики — вызывают серьезную озабоченность общества. Попытки людей поста­вить себя на место Бога, по своему произволу изменяя и «улучшая» Его творение, могут принести человечеству новые тяготы и страда­ния. Развитие биомедицинских технологий значительно опережает осмысление возможных духовно-нравственных и социальных послед­ствий их бесконтрольного применения, что не может не вызывать у Церкви глубокой пастырской озабоченности. <...>

С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное пре­рывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические пра­вила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа являет­ся даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно. <...>

Широкое распространение и оправдание абортов в современном обществе Церковь рассматривает как угрозу будущему человечества и явный признак моральной деградации. Верность библейскому и святоотеческому учению о святости и бесценности человеческой жиз­ни от самых ее истоков несовместима с признанием «свободы выбо­ра» женщины в распоряжении судьбой плода. <...> Церковь также не­изменно почитает своим долгом выступать в защиту наиболее уязви­мых и зависимых человеческих существ, коими являются нерожден­ные дети. Православная Церковь ни при каких обстоятельствах не мо­жет дать благословение на производство аборта. Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и к преодоле­нию пагубных последствий греха через молитву и несение епити­мий с последующим участием в спасительных Таинствах. В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастыр­ской практике рекомендуется проявлять снисхождение. <...> Борьба с абортами, на которые женщины подчас идут вследствие крайней ма­териальной нужды и беспомощности, требует от Церкви и общест­ва выработки действенных мер по защите материнства, а также

58

ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ

предоставления условий для усыновления детей, которых мать поче­му-либо не может самостоятельно воспитывать.

Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта. Если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основани­ем для расторжения брака. Грех ложится и на душу врача, производящего аборт. Церковь призывает государство признать право медицинских ра­ботников на отказ от совершения аборта по соображениям совести. <...>

Религиозно-нравственной оценки требует также проблема контра­цепции. Некоторые из противозачаточных средств фактически обла­дают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ран­них стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя. Определяя отношение к неабортивным средствам контрацепции, христианским супругам следует помнить, что <...> намеренный отказ от рождения детей из эгоистических побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом.

Вместе с тем супруги несут ответственность перед Богом за полноценное воспитание детей. Одним из путей реализации отве­тственного отношения к их рождению является воздержание от по­ловых отношений на определенное время. Впрочем, необходимо памя­товать слова апостола Павла, обращенные к христианским супругам: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7, 5).

Применение новых биомедицинских методов во многих случаях позволяет преодолеть недуг бесплодия. В то же время расширяющее­ся технологическое вмешательство в процесс зарождения человечес­кой жизни представляет угрозу для духовной целостности и физи­ческого здоровья личности. <...> С развитием упомянутых техноло­гий связано также распространение идеологии так называемых репродуктивных прав. Данная система взглядов предполагает при­оритет половой и социальной реализации личности над заботой о будущем ребенка, о духовном и физическом здоровье общества. В мире постепенно вырабатывается отношение к человеческой жизни как к продукту, который можно выбирать согласно собственным

 

59

склонностям и которым можно распоряжаться наравне с материаль­ными ценностями.

В молитвах чина венчания Православная Церковь выражает веру в то, что чадородие есть желанный плод законного супружес­тва, но вместе с тем не единственная его цель. Наряду с «плодом чрева на пользу» супругам испрашиваются дары непреходящей вза­имной любви, целомудрия, «единомыслия душ и телес». Поэтому пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Цер­ковь не может считать нравственно оправданными. Если муж: или жена неспособны к зачатию ребенка, а терапевтические и хирурги­ческие методы лечения бесплодия не помогают супругам, им следу­ет со смирением принять свое бесчадие как особое жизненное призвание. Пастырские рекомендации в подобных случаях должны учитывать возможность усыновления ребенка по обоюдному согла­сию супругов. К допустимым средствам медицинской помощи мо­жет быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клет­ками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного сою­за, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений.

Манипуляции же, связанные с донорством половых клеток, нару­шают целостность личности и исключительность брачных отноше­ний, допуская вторжение в них третьей стороны. Кроме того, такая практика поощряет безответственное отцовство или материн­ство. <...> Использование донорского материала подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие у ребенка, помимо «социальных», еще и так называемых биологических родите­лей. «Суррогатное материнство», то есть вынашивание оплодотво­ренной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ре­бенка «заказчикам», противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности. «Суррогатное материнство» травмиру­ет как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания. Нравственно недопустимыми, с православной точки зрения, являются также все разновидности экстракорпораль­ного (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление,

 

60

консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемого Церковью.

Оплодотворение одиноких женщин с использованием донорских половых клеток или реализация «репродуктивных прав» одиноких мужчин, а также лиц с так называемой нестандартной сексуальной ориентацией, лишает будущего ребенка права иметь мать и отца. Употребление репродуктивных методов вне контекста благословен­ной Богом семьи становится формой богоборчества, осуществляемого под прикрытием защиты автономии человека и превратно пони­маемой свободы личности. <...>

Привлекая внимание людей к нравственным причинам недугов, Церковь вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней. Однако целью генетического вмешательства не должно быть искусственное «усовершенствова­ние» человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке.

<...> Успехи в расшифровке генетического кода создают реаль­ные предпосылки для широкого генетического тестирования с целью выявления информации о природной уникальности каждо­го человека, а также его предрасположенности к определенным забо­леваниям. Создание «генетического паспорта» при разумном ис­пользовании полученных сведений помогло бы своевременно коррек­тировать развитие возможных для конкретного человека заболеваний. Однако имеется реальная опасность злоупотребления генетическими сведениями, при котором они могут послужить различным формам дискриминации. Кроме того, обладание информацией о наследствен­ной предрасположенности к тяжким заболеваниям может стать непо­сильным душевным грузом. Поэтому генетическая идентификация и генетическое тестирование могут осуществляться лишь на основе уважения свободы личности.

Двойственный характер имеют также методы пренатальной (дородовой) диагностики, позволяющие определить наследственный недуг на ранних стадиях внутриутробного развития. Некоторые из этих методов могут представлять угрозу для жизни и целостности тестируемого эмбриона или плода. Выявление неизлечимого или трудноизлечимого генетического заболевания нередко становится по­буждением к прерыванию зародившейся жизни. Пренаталъная диаг­ностика может считаться нравственно оправданной, если она

 

61

нацелена на лечение выявленных недугов на возможно ранних стади­ях, а также на подготовку родителей к особому попечению о больном ребенке. Правом на жизнь, любовь и заботу обладает каж­дый человек, независимо от наличия у него тех или иных заболе­ваний. <...>

Осуществленное учеными клонирование (получение генетичес­ких копий) животных ставит вопрос о допустимости и возможных по­следствиях клонирования человека. Реализация этой идеи, встречаю­щей протест со стороны множества людей во всем мире, способна стать разрушительной для общества. Клонирование в еще большей степени, чем иные репродуктивные технологии, открывает возмож­ность манипуляции с генетической составляющей личности и спосо­бствует ее дальнейшему обесцениванию. Человек не вправе претендо­вать на роль творца себе подобных существ или подбирать для них генетические прототипы, определяя их личностные характеристики по своему усмотрению. Замысел клонирования является несомненным вызовом самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого являются свобода и уникальность личности. «Тиражирование» людей с заданными параметрами может представляться желательным лишь для приверженцев тоталитарных идеологий.

Клонирование человека способно извратить естественные осно­вы деторождения, кровного родства, материнства и отцовства. Ребе­нок может стать сестрой своей матери, братом отца или дочерью деда. Человек, появившийся на свет в результате такой процедуры, может ощущать себя не самостоятельной личностью, а всего лишь «копией» кого-то из живущих или ранее живших людей. Необходимо также учитывать, что «побочными результатами» экспериментов с клонированием человека неизбежно стали бы многочисленные несо­стоявшиеся жизни и, вероятнее всего, рождение большого количества нежизнеспособного потомства. Вместе с тем клонирование изолиро­ванных клеток и тканей организма не является посягательством на достоинство личности и в ряде случаев оказывается полезным в био­логической и медицинской практике.

Современная трансплантология (теория и практика пересадки органов и тканей) позволяет оказать действенную помощь многим больным, которые прежде были бы обречены на неизбежную смерть или тяжелую инвалидность. Вместе с тем развитие данной области

 

62

63

медицины, увеличивая потребность в необходимых органах, порож­дает определенные нравственные проблемы и может представлять опасность для общества. Так, недобросовестная пропаганда доно­рства и коммерциализация трансплантационной деятельности созда­ют предпосылки для торговли частями человеческого тела, угрожая жизни и здоровью людей. Церковь считает, что органы человека не могут рассматриваться как объект купли и продажи. Пересад­ка органов от живого донора может основываться только на доб­ровольном самопожертвовании ради спасения жизни другого челове­ка. В этом случае согласие на эксплантацию (изъятие органа) стано­вится проявлением любви и сострадания. Однако потенциальный донор должен быть полностью информирован о возможных после­дствиях эксплантации органа для его здоровья. Морально недо­пустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора. <...> Неприемлемо сокращение жизни одного человека с целью продления жизни другого. <...>

Безусловно недопустимым Церковь считает употребление мето­дов так называемой фетальной терапии, в основе которой лежат изъя­тие и использование тканей и органов человеческих зародышей <...>.

Практика изъятия человеческих органов, пригодных для транс­плантации, а также развитие реанимации порождают проблему пра­вильной констатации момента смерти. Ранее критерием ее наступ­ления считалась необратимая остановка дыхания и кровообращения. Однако благодаря совершенствованию реанимационных технологий эти жизненно важные функции могут искусственно поддерживаться в течение длительного времени. Акт смерти превращается, таким обра­зом, в процесс умирания, зависимый от решения врача, что налагает на современную медицину качественно новую ответственность.

В Священном Писании смерть представляется как разлучение души от тела. Таким образом, можно говорить о продолжении жиз­ни до тех пор, пока осуществляется деятельность организма как це­лого. Продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматри­ваться как обязательная и во всех случаях желательная задача меди­цины. Оттягивание смертного часа порой только продлевает мучения больного, лишая человека права на достойную, «непостыдную и мир­ную» кончину, которую православные христиане испрашивают у Господа за богослужением. <...> г

 

Православное понимание непостыдной кончины включает подго­товку к смертному исходу, который рассматривается как духовно значимый этап жизни человека. Больной, окруженный христианской заботой, в последние дни земного бытия способен пережить благодат­ное изменение, связанное с новым осмыслением пройденного пути и покаянным предстоянием перед вечностью. А для родственников умирающего и медицинских работников терпеливый уход за больным становится возможностью служения Самому Господу, по слову Спа­сителя: «Так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40). Сокрытие от пациента информации о тя­желом состоянии под предлогом сохранения его душевного комфорта нередко лишает умирающего возможности сознательного приуготов-ления к кончине и духовного утешения, обретаемого через участие в Таинствах Церкви, а также омрачает недоверием его отношения с близкими и врачами.

Предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются применением обезболивающих средств. Зная это, Цер­ковь в таких случаях обращает к Богу молитву: «Разреши раба Твоего нестерпимыя сея болезни и содержащий его горькия немощи и упо­кой его, идеже праведных дуси» <...> Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай», не может признать нрав­ственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намерен­ного умерщвления безнадежно больных (в том числе, по их жела­нию). <...> «Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств.

Таким образом, эвтаназия является формой убийства или са­моубийства <...> В последнем случае к эвтаназии применимы соответ­ствующие канонические правила, согласно которым намеренное са­моубийство, как и оказание помощи в его совершении, расценивают­ся как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического по­миновения. <...>

Священное Писание и учение Церкви недвусмысленно осуждают гомосексуальные половые связи, усматривая в них порочное искаже­ние богозданной природы человека. <...> Дискуссии о положении так

 

64

называемых сексуальных меньшинств в современном обществе кло­нятся к признанию гомосексуализма не половым извращением, но лишь одной из «сексуальных ориентации» <...> Православная Цер­ковь исходит из неизменного убеждения, что богоустановленный брачный союз мужчины и женщины не может быть сопоставлен с из­вращенными проявлениями сексуальности. <...> Относясь с пастыр­ской ответственностью к людям, имеющим гомосексуальные на­клонности, Церковь в то же время решительно противостоит попыткам представить греховную тенденцию как «норму», а тем более как предмет гордости и пример для подражания. <...> Не отка­зывая никому в основных правах на жизнь, уважение личного достои­нства и участие в общественных делах, Церковь, однако, полагает, что лица, пропагандирующие гомосексуальный образ жизни, не дол­жны допускаться в преподавательской, воспитательной и иной работе среди детей и молодежи, а также занимать начальственное положение в армии и исправительных учреждениях.

Порой извращения человеческой сексуальности проявляются в форме болезненного чувства принадлежности к противоположному полу. <...> «Смена пола» посредством гормонального воздействия и проведения хирургической операции во многих случаях приводит не к разрешению психологических проблем, а к их усугублению. Цер­ковь не может одобрить такого рода «бунт против Творца» и при­знать действительной искусственно измененную половую принад­лежность. <...>