Настоящее и будущее солидаризма

Мне приходилось слышать не раз, что идея солидаризма заим­ствована целиком от французов: Буржуа, Бугле, Шарля Жида. Их иде­ям я посвятил несколько страниц в моей книге «От либерализма к со-лидаризму». Но к идее солидаризма я пришел самостоятельно, разра­батывая вопрос, составляющий предмет моей диссертации. Диссерта­цию эту, под названием «Водное право», я защищал в Париже в 1929 году. Написана она была, в свою очередь, как результат моей по­ездки в Туркестан, где я впервые обратил внимание на особенности организации водного хозяйства. Оно отличается и от индивидуально­го господства над хозяйственными благами, и от коллективизма в его социалистическом плане. Вторым толчком послужило изучение так называемого трудового права, принимающего за основу факт сущес­твования рабочих союзов и коллективных договоров. В связи с этим, естественно, я не мог не задуматься над проблемою неизбежной эволюции государства и его будущей организации в связи с новою со­циально-хозяйственною системой.

Не требуется подробного знакомства с трудами перечисленных мною французских ученых, чтобы убедиться в том, что им не уда­лось создать сколько-нибудь разработанной социально-экономичес­кой доктрины. У них заимствован только термин «солидаризм».

Экономическое, психологическое и юридическое обоснование солидаризма составило предмет моих работ, изложить которые здесь не представляется возможным*. Но одного вопроса я хотел бы кос­нуться. Это вопрос о юридической стороне проблемы. Не приведет ли солидаризм к поглощению личности государством, как это было в фа­шистском государстве? Сомнения этого рода вполне понятны, осо­бенно потому, что Муссолини постоянно ссылался на солидарность (Solidarieta) как основание его системы корпоративного государства. В бытность мою в Италии я часто слышал это слово и часто встречал его в фашистской литературе. Однако с фашизмом солидаризм имеет столь же мало связи, как и с солидаризмом французских социологов и

Вопросам солидаризма, кроме как в уже упомянутой работе «От либерализма к солидаризму», автор уделил внимание в следующих трудах: «Новые идеи в праве» (1930), «Вопросы современности» (Приложение к книге «Социальная психология», 1936) и «Новое право» (1941). — Прим. ред.

экономистов, с тем лишь различием, что от французов заимствован термин, а от фашистов — иллюстрации новых тенденций в совре­менном мире.

В стремлении найти гарантии от вырождения солидаризма в тота­литарную систему я стал искать новые формы права, подобно тому как я находил новые формы хозяйства. В своей брошюре «Новое право», написанной в Харбине после ряда лекций, я старался показать, что все тоталитарные системы пользуются правом публичным, или правом субординации, как орудием господства и подавления права частного, права свободы. В противовес этой системе я считаю необходимым и возможным развить систему права координации, которое в зачаточном состоянии уже давно существует в виде новой отрасли — администра­тивного права. Развитие так называемого хозяйственно-администра­тивного права с самого начала нашего века мало обращало на себя вни­мания, а между тем оно знаменательно. В этом праве заложены основы новой правовой системы солидаризма. Оно обычно не навязывает лю­дям каких-либо норм, а только приходит на помощь в случае наруше­ния общих интересов. Предъявляя какие либо требования, оно должно обосновать их выгодою тех лиц, к которым оно с этими требованиями адресуется, как это имеет место в случае принудительной прививки оспы или при установлении сигналов движения.

Одними правовыми мерами, впрочем, опасности вырождения ни­когда не устранить. Для этого необходимо перевоспитание людей. Оно достигается не только при посредстве права, но и воспитанием нравственным. Значение религии и философии в этом отношении не­измеримо велико. И я очень рад тому, что в среде солидаристов нахо­дится такой мыслитель, как С.А. Левицкий, книгу которого «Основы органического мировоззрении» я очень ценю. Попав в Америку, я не встретил там интереса и понимания идеи солидаризма. Для того чтобы в чужой стране развивать новые дли нее идеи, надо сна­чала завоевать себе некоторый авторитет. Но я уверен, что и здесь солидаризм найдет своих последователей. Однако пропаганда его здесь встречает некоторое противодействие. Одни усматривают в со-лидаризме идейного соперника, другие не отличают его от фашизма. Социалисты будут, конечно, противниками солидаризма на почве от­ношений к частной собственности. Но критика со стороны социалис­тического лагеря солидаризму не повредит. Гораздо важнее убедить в жизненности солидаризма умеренные группы и отбросить реакцион­ные. Солидаризм — явление прогрессивное, идущее в ногу с веком,

100

Г.К. Гинс

Современный капитализм и предстоящая эпоха

101

но охраняющее свободу частной инициативы и достоинство чело­веческой личности. Солидаризм предполагает широкое развитие общественной самодеятельности и организованности и потому не может существовать иначе как при демократических основах госу­дарственности.

Молодые солидаристы часто говорят о «целостном» мировоззре­нии. Это дает повод подозревать их в психологической близости к тем, по существу враждебным солидаризму, системам, которые стали так отвратительны навязыванием своей идеологии. Те, кто постоянно подчеркивают «целостность» мировоззрения, действительно переги­бают палку, но, однако, и излишняя подозрительность в этом отноше­нии со стороны критиков тоже необоснованна. Она является реакци­ей на тоталитарные системы. У страха глаза велики! Само собою разумеется, что в борьбе с коммунизмом приходится искать всеохва­тывающие идеи, способные противопоставить одному целостному, но насильственно навязанному мировоззрению другое — тоже це­лостное, но свободно принимаемое и отнюдь не исключающее воз­можности и отступлений, и несогласий.

Солидаризм, повторяю, — это прежде всего социально-экономи­ческая система, которая никому не закрывает возможности свободно­го искания истины и дальнейшей эволюции. Солидаризм далек от эсхатологии или хилиазма; он не претендует также на решение ми­ровых и философских проблем, но питается идеями и принципа­ми философии персонализма, христианской нравственности и анти­марксистской социологии, которым никакие сроки не прописаны.

Солидаристами могут быть не только православные, но и мусуль­мане, и буддисты; не только русские, но и французы, и китайцы. Каж­дая страна может приспособить основные идеи солидаризма к своим особенным условиям и нуждам.

До сих пор никто не приблизился больше, чем солидаристы, к особенностям и нуждам нашего времени, разочарованного и в индивидуализме, и в социализме. С солидаристами соперничают те, чей формуляр заканчивается проигрышами и поражениями. Актив солидаристов — их вера в будущее и способность бороться за это будущее с новым оружием в руках. Из устаревшего арсенала нужно заимствовать и крепко держать в руках лишь одно оружие — демо­кратизм, но демократизм в его принципах и юридических гарантиях, а не в избитых формах парламентаризма.

СОВРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ И ПРЕДСТОЯЩАЯ ЭПОХА (Философия солидаризма)

Уходит ли мир от капитализма? А если уходит, то в каком на­правлении? Какое наименование будет присвоено той эпохе, в усло­виях которой суждено жить грядущим поколениям? Без веры в буду­щее жить нельзя. Но вера предполагает наличие определенных целей или, по крайней мере, руководящих идей.

На грани двух веков — XIX и нашего теперешнего, XX — были установлены некоторые вехи. Составители нового германского граж­данского уложения, который означал переход от начала римского индивидуалистического права к новым началам, более соответствую­щим духу времени, включили в новый кодекс знаменательное ново­введение. Они назвали собственность «обязанностью». Это было су­щественным отступлением от римского права, которое подчеркивало, что собственность дает право собственнику распоряжаться принадле­жащим ему имуществом по своему свободному, ничем не ограничен­ному усмотрению. Хотя и в римском праве такой безграничной сво­боды распоряжения собственностью не существовало, тем не менее духу римского права его определение собственности соответствовало. Что же означает включение в определение собственности слова «обя­занность»? Это означает, прежде всего, психологический сдвиг в сто­рону признания зависимости каждого человека от условий общес­твенного сосуществования. Возможность приобретать собственность, увеличивать ее размеры, пользоваться ею как прочно охраняе­мым правом — все это связано с наличием твердо установленного порядка, с возможностью пользоваться трудом и идеями других лиц, с существованием обеспеченного рынка и денежного обращения и с покровительством государства, которое создано рядом поколений.

Характеристика права собственности как права, связанного с из­вестными обязанностями, выражает сознание необходимости считать­ся, при пользовании этим основным правом независимого лица, с об­щими интересами, предполагающими и интересы самого собственни­ка. XX век должен разрешить вопрос, каковы пределы этой

102

Г.К. Гинс

обязанности и как гарантировать, что на собственника не будут нало­жены обязанности, которые фактически парализуют и самое право собственности.

Другим интересным явлением на грани двух веков было появле­ние во Франции ряда писателей, публицистов и экономистов, которые стали развивать идею, которой они присвоили название «солида-ризм». Как известно, представления о будущем и формулировки об­щественных идеалов и устремлений привычно находят свое выраже­ние в каком-нибудь слове, оканчивающемся на «изм»: утопизм, маки­авеллизм, социализм, коммунизм, марксизм, фашизм, синдикализм и т.д. Каждый новый «изм» отвечает стремлениям, соответствующим условиям своего времени, и выражает желания какой-либо опреде­ленной группы населения или цели общественных движений. Одним из наиболее популярных «измов», выдвинутых в XIX веке, оказался «научный социализм» в противовес «утопическому социализму», с одной стороны, и капитализму — с другой. Социализм обещал устранить эксплуатацию человека человеком и установить справедли­вое распределение экономических благ, обеспечив всем возможность пользоваться благами культуры. Для этой цели «научный социализм» Карла Маркса и Энгельса считал необходимым уничтожить частную собственность на средства производства и помочь капитализму сойти в могилу, когда он к ней приблизится. Идея «солидаристов», как ее излагали французские публицисты — социолог Бугле, государствен­ный деятель Леон Буржуа и экономист Шарль Жид, — носила харак­тер не революционный, а эволюционный и, прежде всего, мораль­но-этический. Названные лица исходили из этической идеи солидар­ности как руководящей идеи для преобразования существующего общества. Буржуа назвал эту идею «философией Третьей республи­ки». Он находил, что Франция уже становится на путь социальных преобразований, отвечающих этой идее. Буржуа, Бугле и Шарль Жид имели в виду охрану прав и интересов трудящихся, более справедли­вое распределение налогов, укрепление сознания взаимозависимости всех видов труда и деятельности и, поэтому, необходимости проявле­ния солидарности вместо разорительной и опасной для государства и благополучия страны классовой борьбы. Солидарность стара, как сам человеческий мир. По мнению многих социологов, основою про­гресса является солидарность, которая создает возможность сотруд­ничества, а не борьбы, которая разъединяет людей и препятствует

Современный капитализм и предстоящая эпоха

103

необходимой для развития общества и хозяйства уверенности в устойчивости порядка и законности. Идеи французских солидаристов остались, однако, неразработанными, они не достигли силы и разви­тия, при которых могли бы вступить в соревнование с социализмом и его более заманчивыми обещаниями. Значения руководящей фило­софии нового века идея солидаризма тогда не приобрела*. Новую веху французские солидаристы все же поставили. Они указали на необходимость строить планы будущего не на одних только эко­номических, но и на этических предпосылках.

Заслуживает упоминания и то учение о праве, которое, также на грани двух веков, создал выдающийся русский юрист Лев Петражиц-кий. Начав свою блестящую академическую карьеру рядом работ по вопросам римского права и объяснив значение многих принципов римского права с точки зрения их влияния на поведение людей и вос­питание их в духе соблюдения этических начал, он указал на недо­статки проекта германского гражданского уложения и на необходи­мость понимания законодателями, к чему приводят те нормы закона, которые они устанавливают. Петражицкий перешел потом к созда­нию новой теории права, указав на неразрывную связь права с нрав­ственностью и религией**. В России, где в силу исторических при­чин сложилось довольно пренебрежительное отношение к праву как к «формальной» правде, выше которой должна быть поставлена «внутренняя правда», учение Петражицкого было особенно важно. Его идеи и указания на то, как создать «политику права», то есть ру­ководство установлением правовых норм в интересах воспитания пе­редовой этики, сохраняют свою силу. Петражицкий настаивал на не­обходимости содействия как развитию экономической деятельности, так и, одновременно, улучшению человеческих взаимоотношений, и его идеи указали новые пути перестройки существующих социальных и экономических отношений.

Таким образом, для людей XX века некоторые пути к будущему оказались уже намечены. Но нормальный ход событий был нарушен войнами и революциями, которые привели к ряду экспериментов очень

Подробнее об этом см.: Гинс Г.К. На путях к государству будущего. От либерализма к социализму. Харбин, 1930.

См.: Гинс Г.К. Л.И. Петражицкий. Характеристика научного творчества. Харбин, 1931 (оттиск из «Известий юридического факультета в Харбине». Т. IX).

 

104

смелого характера. После Первой мировой войны возникли фашизм и нацизм. Еще раньше — к власти у нас пришли коммунисты. В России, преобразованной в Советский Союз, народное хозяйство всецело подчиняется государству. Фашистское государство, созданное в Ита­лии Муссолини, равно как и национал-социалистическое государство Гитлера, не так резко порывало с принципами экономического либера­лизма, как теперь коммунизм, но тоже усиливало роль государства. Фашистское государство исходило из принципа, что собственники обязаны пользоваться принадлежащими им средствами производства в интересах всей нации и что государству поэтому принадлежит выс­ший контроль над хозяйственной деятельностью. Однако границы контроля не были точно определены и находились в зависимости от того, как власть понимала и определяла «государственную необ­ходимость».

Между фашистским и коммунистическим государствами есть не­сомненное сходство. И то и другое допускают господство только од­ной партии. И то и другое колеблют основы демократии, сущность которой не в ее формах, а в признании и гарантиях гражданских и по­литических прав отдельных лиц. Различие же состоит, главным обра­зом, в том, что коммунистическое государство занимается разруше­нием основ демократии более решительно, чем фашизм, который делал это частично.

В отношении фашизма и коммунизма к частной собственности проявляется их главное различие. Коммунизм искореняет собствен­ность и конкуренцию. В Советском Союзе сохранена только соб­ственность, которая не дает возможности пользоваться имуществом как источником дохода. Этот вид собственности носит название «лич­ной». Собственник может пользоваться своим «личным состояни­ем» только для удовлетворения потребностей своих и членов семьи. Фашизм ограничил собственников, сделав их подконтрольными хозя­евами, но не лишил их инициативы. Советское государство поставило существование всех граждан в зависимость от себя, так как оно явля­ется «универсальным монополистом»*. Помимо того что советское государство, созданное по принципам ленинской политической док­трины, стремится не допускать ничего, что противоречит генеральной

Современный капитализм и предстоящая эпоха

105

См.: Guins George С. Communism on the Decline. Hague: Martinus Nijhoff, 1956. P. 2, 18,29,57, 159.

линии коммунистической партии, и требует от всех граждан выполне­ния планов и распоряжений власти, советский тоталитаризм облада­ет также возможностью лишить любого гражданина возможности существования. В качестве «универсального монополиста» советское государство является единственным работодателем, единствен­ным покупателем продуктов творческого труда, единственным из­дателем научных и литературных произведений. Словом, все и каж­дый зависят в своем существовании от государственной власти, вернее, от лиц, стоящих во главе партии и руководящих ее поли­тикой. <...>

О капитализме говорят, что он усиливает жажду накопления и прибыли, ему приписываются мотивы эгоистического характера и психология индивидуализма, неблагоприятная для коллективных дей­ствий. Но, с другой стороны, ни на преданность идее и готовность к самопожертвованию, ни на вынужденное страхом и нуждой повино­вение нельзя рассчитывать как на прочную основу государственной системы. Какова же может быть и должна быть господствующая пси­хология новой прогрессивной системы, которая будет преемницей капитализма или его новой стадией?

Как указывалось в начале настоящей статьи, французские мысли­тели начала нашего века указывали на солидарность как на основу грядущего строя. Солидарность сплачивала семью, объединяла чле­нов одного и того же рода в защите чести и безопасности, подымала людей на защиту святынь. В наше время солидарность проявляется все шире и шире, как сила, сплачивающая и объединяющая разные группы людей. На почве солидарности развивалась кооперация раз­ных видов. В России, в частности, кооперативное движение достигло в начале нашего века очень широкого развития, особенно в Сибири, где крупнейшие кооперативные объединения совершали большие торговые обороты. Одно из них экспортировало в Англию сибирское масло и приобретало там сельскохозяйственные машины. Союз мас­лодельных артелей в Сибири был всесибирской кооперативной организацией производительного характера. Другие кооперативные объединения: Закупсбыт, Центросоюз и Сибкредсоюз — объединя­ли потребительские кооперативы и народные банки Сибири. Успех кооперативного движения объясняется очевидностью выгоды участия

106

Г.К. Гинс

Современный капитализм и предстоящая эпоха

107

в кооперативах. Но участие в кооперативе развивает в то же время сознание общности интересов и необходимость соблюдения их в по­рядке сотрудничества и взаимной дисциплины. Выгода общая, а не личная только, и выгода только в том случае, если все члены содей­ствуют этому. Солидарность не альтруизм, но она и не эгоизм. Солидарность требует некоторого отречения от индивидуалистичес­кой психологии, она приучает к коллективным действиям и в то же время она не создает коллективизма, поглощающего всецело отдель­ных лиц и лишающего их индивидуальности.

Точно такова же психология профессионального движения. В не­которых случаях отдельным членам профессионального союза было бы выгодно заключить самостоятельный договор с предпринимате­лем или продолжать работу, не участвуя в забастовке. Но в большин­стве случаев совместные действия, руководимые выборными лица­ми, приносят каждому участнику больше выгод и дают больше гарантий защиты его интересов, и это сознание побуждает рабочих не только присоединяться к профсоюзу, но и поддерживать его во всех случаях. И здесь опять не альтруизм, но и не эгоизм в его чистом виде; не индивидуализм, но и не коллективизм, поглощающий и обезличивающий человека.

В условиях современности, в современных сложных обществах с расходящимися интересами солидарность объединяет группы лиц со сходными или одинаковыми интересами и приучает их к коллектив­ным действиям. Русская община была хорошо знакома с такими кол­лективными действиями, но еще более показательна была работа «водных товариществ», как их теперь называют, или просто групп земледельцев, пользующихся водой для ирригации. Это существовало еще в древние времена в тех странах, где земледелие невозможно без полива посевов и где это можно делать, лишь устанавливая обяза­тельный для всех порядок распределения воды. Римское право упо­требляло названия «дневные» и «ночные» воды (aqua diurna et nocturna }, что означало очередь в поливе, приходившуюся на дневные или ночные часы. Совместное справедливое распределение воды тре­бовало и наблюдения за порядком, и совместного обсуждения очере­дей, и совместных действий на случай порчи оросительных каналов, засорения канав или неожиданных разливов и возможного затопления полей горными потоками. В наше время эти принципы водного

хозяйства перенесены в практику более сложных отношений в деле пользования водами рек*.

<...>

В Соединенных Штатах существуют тысячи разнообразных объ­единений. Помимо рабочих союзов, существует очень влиятельная всеамериканская организация фермеров, представляющая интересы сельских хозяев. Профессиональные союзы обладают крупными сред­ствами. В столице, Вашингтоне, в центре города вырастают одно за другим мраморные здания, в которых размещены центральные прав­ления отдельных профсоюзов: железнодорожных служащих и рабо­чих, рабочих грузового и автомобильного транспорта, машинистов, разносчиков почты, плотников и столяров и т.д. Некоторые из этих зданий так обширны, что часть помещений сдается внаем. Централь­ное объединение профессиональных организаций в Соединенных Штатах, Американская федерация труда — Конгресс производствен­ных профсоюзов, занимает собственное здание вблизи Белого дома и содержит свой штат ученых экономистов, которые изучают состояние народного хозяйства и возможности его развития или спадов, а также способы поощрения экономического развития страны.

<...>

Современная цивилизация подготовила население многолюдных и обширных стран к сотрудничеству и самодеятельности, воспитала в них психологию солидарности. Французские ученые, высказавшие предположение, что Франция вступает в новую эпоху так называемо­го солидаризма, имели для этого основания и обладали даром предви­дения. Теперь их идея получает уже реальное значение, она может стать руководящей идеей нашего века.

Необходимую для мыслителя чуткость к новым тенденциям про­явили и те немецкие юристы, которые включили в германский кодекс характеристику собственности как права и обязанности. Там, где су­ществует общность интересов, возникает сотрудничество на основе соглашений, а соглашение, подсказываемое сознанием солидарности, предполагает взаимные уступки и, следовательно, обязанности по

Подробное изложение водного законодательства см. в: Гинс Г.К. Водное право и предметы общего пользования. Харбин, 1928.

108

Г.К. Гинс

Современный капитализм и предстоящая эпоха

109

отношению друг к другу. Каждый собственник должен сознавать свои обязанности по отношению к стране, в которой он этой соб­ственностью обладает. Право вообще, как учил Петражицкий, должно быть основано на этических принципах. Оно должно быть приспособ­лено к служению общим интересам страны и служению прогрессу. Нужно ли для этой цели сохранять собственность? Быть может, вос­питание в духе солидарности подготовило уже почву для общенацио­нальной солидарности, при которой государство может принять на себя руководство всем хозяйством и культурной жизнью страны, поль­зуясь для этого сотрудничеством всего населения? Так называемый «научный социализм», или марксизм, утверждает, и его сторонники до сих пор верят, что лучшим решением вопроса является передача всех орудий производства и ресурсов страны в распоряжение государ­ства и упразднение собственности, которая может сопровождаться эксплуатацией человека человеком. Мы уже знаем, что подобный опыт привел к порабощению человека государством. Такой опыт успевал только в отношении ускорения процесса индустриализации, да и то при непомерных жертвах со стороны населения.

Марксисты убеждены в том, что капитализм сам подготовляет свое неизбежное падение и что социализм является единственным возможным преемником капитализма. Но при этом упускается из виду, что капитализм нашего времени уже не похож на капитализм времени Карла Маркса. Чтобы решить вопрос о том, к чему идет мир и как психология солидарности может его изменить, надо считаться с современным капитализмом, а не с его отжившими формами.

Попробуем же охарактеризовать те изменения в способах произ­водства и в социальной структуре общества, которые не были пред­усмотрены Марксом и Энгельсом и которые игнорируют их последо­ватели. Маркс и Энгельс многого не могли предусмотреть, но их современные последователи не должны закрывать глаза на явления современности. С ними должны считаться и теоретики, и практики.

Предсказания Маркса относительно концентрации капиталов пу­тем поглощения более крупными и экономически более жизнеспособ­ными предприятиями менее устойчивых, неспособных выдержать конкуренцию сбывалось далеко не в том масштабе, который должен был привести к сохранению лишь небольшого числа грандиозных предприятий. Кроме того, помимо поглощения крупными предприя­тиями мелких и слабых, произошло и другое: появились новые

формы, которых Маркс не мог предвидеть. За сто лет, истекших со времени предсказаний Карла Маркса, выяснилась жизнеспособность великого множества предприятий: промышленных, торговых и сель­скохозяйственных. Во многих случаях такие предприятия являются вполне жизнеспособными и нужными. Небольшое частное торговое предприятие обслуживает нужды местных потребителей лучше, чем отделение большого казенного «торга». Небольшая частная ферма и даже приусадебный участок могут быть жизнеспособнее и доходнее, чем такой же или даже значительно больший участок земли, вклю­ченный в колхоз. Небольшие промышленные предприятия успешно работают, производя предметы потребления мелкого калибра либо требующие специального приспособления ко вкусам или нуждам определенных потребителей.

Кроме того, Маркс не предусмотрел и не мог предусмотреть воз­никновения грандиозных предприятий не за счет поглощения мелких, а путем приспособления к массовому производству, путем улучшения организации предприятий (фордизм, тейлоризм) и путем механизации и автоматизации производства. Опыт, знания и изобретательность талантливых людей творят чудеса. Выяснилось, затем, вопреки предска­заниям Маркса, что возникновение предприятий массового производ­ства не только не усиливает эксплуатации, но, наоборот, способствует улучшению условий труда; не только не приводит к господству капита­листов и монополий, но уменьшает роль капиталистов, изменяя самый состав и соотношение лиц, руководящих предприятиями. Оно создает, помимо того, расслоение в среде трудящихся, переводя значительную часть рабочих из категории пролетариата в средний класс.

Управление грандиозными предприятиями, работающими в рас­чете на массовый спрос, слишком сложно, чтобы с ним мог справить­ся индивидуальный собственник предприятия или несколько соб­ственников. Время единоличного владения предприятиями проходит. Предприятия акционируются, и, хотя владелец большого количества акций сохраняет свое влияние, он уже формально не собственник и фактически не хозяин. Управление находится в руках технократов, лю­дей со специальными знаниями, организационными способностями и коммерческими талантами. От талантов изобретателей, организаторов и руководителей зависит успех дела; от уверенности широких кругов населения в деловой солидности и хозяйственной постановке дела или реорганизации его и переоборудования в соответствии с новейшими

110

111

техническими улучшениями, а также в устойчивости предприятия в периоды временных заминок и экономических спадов.

<...>

В настоящее время становится все более популярным и распрост­ранение среди трудящихся акций, в частности акций тех предприя­тий, в которых покупающие эти акции работают. Обладая акциями, они приобретают и право участия в собрании акционеров. Каждая ак­ция дает право голоса. Выдав доверенность одному лицу, рабочие име­ют возможность веско выразить на собрании свое отношение к делу.

Большие предприятия заинтересованы в популярности. Они на­меренно выпускают дешевые акции, которые могут приобретать и не­богатые люди, в расчете отчасти на дивиденды, но главным обра­зом — на повышение цены акции. Если мелкие акционеры не могут ничего существенно изменить на собрании, то они все же создают об­щественное мнение. Они входят в обсуждение — если не на самом собрании, то дома и в кругу друзей — вопросов о политике прави­тельства, отражающейся на развитии или застое промышленности. Они обсуждают требования профсоюзов, повышающих себестои­мость производства, и то, затруднит ли осуществление таких требова­ний конкуренцию на внутреннем рынке и за границей. Они расширя­ют свой кругозор и свои интересы, которые связаны с судьбой предприятия, обеспечивающего заработки не только для них самих. Грандиозные предприятия страны составляют основу ее материально­го благополучия. Состав таких предприятий очень сложен. Поми­мо основных, в него входят и разные дополнительные предприятия. Нередко автомобильные заводы приспособлены к производству раз­ных других изделий и к работе на оборону. Они обладают своими техническими и научно-изыскательными учреждениями и специаль­ными коммерческими отделами. С судьбой такого предприятия связа­но благополучие не одних только работников производства, но и мно­жества самых разнообразных специалистов, конторских служащих, транспортных и страховых агентов, посредников в продаже, агентов рекламных фирм. Так происходит объединение разнообразных инте­ресов множества лиц у одного и того же дела. Все участники связаны между собой сознанием общих интересов. Укрепляется, таким обра­зом, новая хозяйственная психология: вместо борьбы, подозритель­ности и взаимного недоверия — склонность к взаимопониманию и готовность согласовывать расходящиеся интересы в целях взаимной

выгоды. Классовая борьба в значительной степени смягчается и часто даже теряет свой смысл, так как во главе предприятия стоит без­личный аппарат и споры о распределении прибыли происходят с представителями дирекции, а не с капиталистом.

К этому присоединяется то, что предприятия, как бы ни был ве­лик их капитал, нуждаются в кредите, если возникают срочные расхо­ды или временные затруднения. В этом случае крупную роль играют банки. Но банки, в свою очередь, — не единоличные предприятия. Так же как промышленность, кредитное дело пережило стадию еди­ноличных распорядителей. Крупные банки организованы, как и круп­ные промышленные предприятия, на акционерных началах. Они еще более заинтересованы в сохранении доверия к ним, зависят от таланта своих руководителей, от их осторожности и предусмотрительности. Дирекция банков внимательно изучает положение рынка и подробно знакомится с состоянием дел предприятия, которое пользуется фи­нансовой поддержкой банка. Банк покупает акции этого предприятия и оказывает влияние на выборы руководителей, членов правления и дирекции предприятия.

Сказанное не означает, что в существующих условиях не создает­ся расходящихся интересов. Во-первых, как уже сказано, частные предприятия единоличного характера продолжают существовать; во-вторых, все предприятия стремятся сохранить в своем распоряже­нии возможно большую часть прибавочной стоимости, чтобы повы­сить дивиденды акционеров, а следовательно, прежде всего тех, кто сосредоточил в своих руках большое количество акций. Наиболее су­щественным, однако, является стремление усилить резервы предприя­тия, чтобы обеспечить их развитие и улучшение. Следует еще отме­тить, что значительное увеличение заработной платы в одних предприятиях создает тенденцию к повышению заработков и в дру­гих. Иногда расхождение интересов возникает из-за экономического неравенства в общенародном масштабе. Так, например, в Соединен­ных Штатах острую проблему составляет сравнительно низкий уро­вень дохода сельскохозяйственных ферм вследствие перепроизвод­ства и избытка предложения продуктов сельского хозяйства, что вызывает понижение цен на эти продукты.

112

Г.К. Гинс

Легче всего защищать свои интересы рабочим крупных предпри­ятий, объединенным в мощные профсоюзы. Рабочие сталелитейной промышленности, автомобильной промышленности, горняки, грузчи­ки и рабочие грузового транспорта объединены в местные союзы, которые, в свою очередь, объединены в общегосударственном масштабе. Союз, в котором миллион членов, располагает многомил­лионными капиталами и может поддержать длительную забастовку. Насколько велики средства таких профсоюзов, можно судить не толь­ко по размерам и роскоши сооруженных ими зданий, но и по широте предпринимаемых некоторыми из них построек в интересах обслужи­вания членов профсоюза. Так, например, союз горнорабочих США соорудил для лечения своих членов несколько огромных больниц с превосходным оборудованием. Выходящим на пенсию рабочим, состоявшим в профсоюзе, союз выдает со своей стороны пенсию в дополнение к тому, что они получают от предприятия и госу­дарства.

Мощным профсоюзам противостоят, конечно, не менее мощ­ные объединения соответствующих предприятий, заинтересованных в противодействии чрезмерным, по их мнению, требованиям при пере­смотре коллективных договоров. Представители предприятий опаса­ются остаться без резервов или быть вынужденными повышать цены на продукты их производства, что в некоторых случаях грозит не только усилением конкуренции (особенно со стороны заграничных предприятий, где заработная плата ниже американской), но, может быть, и общим вздорожанием жизни.

При таких условиях необходимо наличие третьей стороны, кото­рая могла бы предотвратить слишком острые расхождения или слиш­ком длительные конфликты, учесть и обеспечить интересы тех групп населения, которые менее организованы и которым трудно самостоя­тельно защищать свои интересы. В таких случаях инициативу должно принимать на себя государство. Это и происходит. Параллельно с из­менением хозяйственных условий, с возникновением грандиозных предприятий и мощных профсоюзов изменяются и функции государ­ственной власти. Как известно, усилившаяся после преодоления феода­лизма государственная власть создала так называемое полицейское го­сударство, которое считало своей обязанностью опекать граждан и не только направлять их хозяйственную деятельность, но и вообще руково­дить их поведением, указывать им, что они должны и чего они не могут

 

113

делать, воспитывать добрые нравы и надзирать за исполнением предпи­санного поведения, нравственностью и культурой. Развитым людям эта опека стала невмочь, они добились свободы и признания личных прав, они потребовали свободы собственности.

Под давлением общества на смену полицейскому государству пришло либеральное, или, как его также называют, правовое госуда­рство. Абсолютная власть полицейского государства сменилась кон­ституционной. Граждане получили конституционные гарантии своих свобод и широкие избирательные права. В лице своих парламентов они участвуют в осуществлении законодательной власти и получают возможность смены правительства, которое не оправдывает их ожи­даний. Государству этого времени присвоено название, которое дал ему социалист Фердинанд Лассаль. Он назвал либеральное госуда­рство «ночным сторожем», который следит за безопасностью охраня­емых им граждан, но не может вмешиваться в их частную жизнь. Политический либерализм сопровождался экономическим либерализ­мом. Руководящим лозунгом экономического либе<