Корр.: Почему Вы начали доверять этой информации?

Николай Тимофеевич: Люди, которые меня знали, всегда замечали, что я как-то реагирую на те моменты, которые многим ещё не понятны. В каком смысле? В природе происходят определённые явления, и они воздействуют на людей, на технику и т.д. Вот это воздействие всевозможных явлений я стал остро чувствовать после событий в Чернобыле. Начал замечать, что в определённые дни люди себя ведут как-то неадекватно. Мой водитель, к примеру, каким-то рассеянным вдруг становился, невнимательным или нервным, и машину водил соответственно, вплоть до мелких аварий. Потом ко мне в руки как-то попал журнал «Огонёк», в котором печатали всплески солнечной активности и дни, в которые и человек, и природа ведёт себя не так, как обычно. Начал фиксировать эти дни и анализировать. Получилось, что на это время приходится не менее 60-70 % всех преступлений, авиа-, автокатастроф и т.д., даже если и принимаешь меры. Когда начал глубже работать, убедился и в том, что именно на эти дни более 90% всех самоубийств выпадает. Есть в армии такое – кто повесился, кто застрелился…И поначалу я стал в эти дни сам работать с людьми – как-то ограничивал выезды, загонял политработников в караулы и т.д., и обнаружил, что количество происшествий и преступлений стало как-то уменьшаться. А когда стал командующим ВВС, то смог уже более активно, продуктивно внедрять то, что до этого уже начал использовать. Ведь дело в чём? Г.П. Грабовой, он ведь не просто даёт данные о том, что могут произойти какие-то происшествия, он каким-то образом расформировывает эту негативную информацию. Насколько я знаю, что если есть предупреждения со стороны таких людей, как он, то это может не произойти, идёт как бы нейтрализация этого. Мне пока тяжело как-то это понять и объяснить. А то, что мир устроен не совсем так, как мы себе его представляем, я убедился давно. Когда нас перебросили на Дальний Восток в связи с событиями на острове Даманском, впервые на НЛО наводили МИГ-21Р во время полётов, это всё было на глазах сотен, а может и тысячи людей, которые были в это время на аэродроме во время полётов. Второй раз в Талды-Кургане мне пришлось с этим явлением столкнуться, МИГ-23 мы направляли на них. И вот тогда ещё натолкнулся на мысль, что несколько по-другому надо на мир смотреть. И не так как нам говорят. Вот тогда уже было посеяно сомнение, и я стал немного этим заниматься.

Корр.: Расскажите подробнее про этот случай.

Николай Тимофеевич: Это было в 1969 году. Мы видели светящееся что-то, типа эллипса. Я тогда ещё командиром звена был. Руководителю полёта сообщаем, что вроде из наших кто-то горит, впечатление такое. Он всех запросил – все отвечают. А рядом МИГ – 21Р в зоне выполнял пилотаж, самолёт-разведчик, безоружный был. Ему приказали прекратить задание и посмотреть что там. Он развернулся и пошёл в ту сторону. Но как только он стал приближаться, этот неопознанный объект с колоссальной скоростью ушёл вверх и превратился в маленькую точку и с глаз долой исчез. Что я могу здесь рассказать? Если такое мгновенное реагирование, то какая там перегрузка на объект этот и на тех, кто там находится. Это какие технологии должны быть, чтобы выдержать на такой скорости всё это. Я лично не представляю, хоть немного понятие об авиации имею: это видимо совершенно другие энергии, технологии, и средства защиты живого или что там находится.

Примерно такая же картина была в районе Талды-Кургана. Там мы наводили истребитель МИГ-23. Всегда, как правило, службы безопасности эти документы убирают, сначала заставляют объяснительные писать, потом всё убирают и все разговоры прекращают. Засекречены все эти дела были.

Корр.: Вы сами исследовали эти явления, что это?

Николай Тимофеевич: У нас Марина Лаврентьевна Попович этим занимается, она большой специалист в области уфологии. Я не исследовал, мне некогда было, но в моём понимании, в космическом пространстве мы не единые существа. Земля находится под определённым контролем, и не только со стороны земных государств. Наверняка есть более высокие уровни развития цивилизации, где-то ниже, где-то как мы. Этими сведениями больше конечно располагают учёные, секретные службы и т.д. Я доступ к этим материалам не имею. Но в моём понимании, не одни соседние государства за нами наблюдают. Вот с какой целью – это другой вопрос. А такие люди, как Г.П. Грабовой, имеющие доступ к определённой информации, большими сведениями располагают, и могут объяснить это на научном уровне. Я могу образно, только на пальцах объяснить, как лётчик.

Корр.: Знаете, какая-то парадоксальная ситуация складывается. Уровень угроз растёт, а мы не то, что объяснить их не можем, но ещё и пресекаем инициативы тех, кто понимает, о чём идёт речь. Ведь сегодня официальные структуры не обращают внимание на предупреждения. Что делать в этой ситуации?

Николай Тимофеевич: Вот есть при МЧС дежурные службы, надо давать туда сведения и фиксировать, кому и когда их передали. Один раз, второй, третий – потихоньку поверят. Сначала не верили у нас и в Жуковском. Приходит Виктор Тимофеевич Новичков, надо говорит сообщить, что тогда-то, такой-то самолёт может упасть, ещё и уточнил – на 11 секунде после взлёта. Мы даём это предупреждение туда, там же друзья наши, но они не послушались – самолёт падает. И на 11 секунде. Ну что? Немного стали прислушиваться. Или даёт предупреждение, что стыковки автоматической не будет, тоже с недоверием отнеслись. И на самом деле, стыковки не было этой автоматической, причины так и не установили. Помните, катастрофа самолёта в Иркутске была? Я могу сказать, что за месяц примерно получил это предупреждение, и мы сразу передали эту информацию дальше. Но каюсь, не проконтролировал. В связи с тем, что после Чернобыля у меня был приступ, я лежал в госпитале, и у меня до 42 градусов температура доходила, я это дело упустил. Когда вышел из госпиталя, как раз мероприятие проводили, приуроченное к годовщине Битвы под Москвой. И вот на этом мероприятии, смотрю – вся служба безопасности полётов потихоньку начала сбегать. Спрашиваю: «В чём дело?» В Иркутске, говорят, упал самолёт. У меня сразу мысль – я же получал эту информацию, давал и предупреждал, но потом забыл об этом, представляете?!

И много разных случаев было, очень много, и виноватых тоже. В тех же автотранспортных происшествиях. Вот, командира вызываю, спрашиваю: «Ты был предупреждён?» Он: «Виноват, товарищ командующий». Я говорю: «Виноват то, виноват, но человека же нет, водитель погиб. А если бы ты не сегодня, а завтра его послал, разве что-нибудь бы изменилось?» К сожалению, только после трагедий люди понимают, начинают прислушиваться и верить. Стали верить и наверху. Сколько мы таких людей спасли и с Григорием Петровичем и с Виктором Тимофеевичем, и с другими людьми – я сосчитать не могу. И считать не надо, самое главное, что они живы.