Халифат Сокото после смерти Шеху и до наших дней — КиберПедия 

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...

Халифат Сокото после смерти Шеху и до наших дней

2019-08-02 200
Халифат Сокото после смерти Шеху и до наших дней 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Шейх Усман Дан Фодио

 

Книга важных моментов

(Китаб Маса’иль аль-Мухимма)

Перевод Салмана Севера

 


Предисловие переводчика

Посвящаю моему наибу, дорогому другу и бравому малому, Джавхару Кутбу

Кому-то из читателей, привыкших к подробно-описательным инструкциям по ведению боевых действий или тактике диверсионных операций, представленная вниманию книга может показаться слишком лаконичной, написанной общо и разнопланово. Хотелось бы предостеречь читателя от скоропалительных выводов. Её отличие от новомодных фетв и статей о джихаде заключается в том, что это, во-первых, текст, который уже смело можно считать классическим, а во-вторых, принадлежащим перу не теоретика партизанской войны, но успешного практика баталий старого типа (позиционных, армейских), наградой за труды которого стало создание целой теократической империи. Он – текст – представляет собой послание шейха ‘Усмана Дан Фодио борющимся мусульманам Билад ас-Судан (исторического Судана, а не его нынешнего огрызка, распотрошённого неумелыми политиканами). И поэтому он посвящён ответам на злободневные, но непреходящие нужды и запросы, с которыми сталкивалось Исламское движение суданцев, а не голому теоретизированию или фантазиям на тему джихада.

Автор книги, шейх ‘Усман Дан Фодио (1754 – 1817 гг.), милость Аллаха на нём – совершенно исключительное имя в истории исламского мира. Если Вы просто произнесёте титул «Шеху» (т.е. «шейх» на языке фулани; для фульбе это слово имеет почтительно-ласковый смысл) без добавления конкретного имени, то во многих странах Африки и в сообществах чернокожих мусульман всего мира поймут, что вы говорите конкретно об ‘Усмане Дан Фодио. Действительно, существовало немало людей, к которым обращаются словом «мауляна» («наш учитель»), но если сказать просто Мауляна, то каждый образованный мусульманин непременно поймёт, что речь идёт про Мауляну Джалаладдина Руми. Точно так же с Шеху ‘Усманом Дан Фодио, и это является красноречивым доводом о признании заслуг этого человека Уммой. Его вклад в развитие Ислама на Чёрном континенте не переоценить, сам масштаб его фигуры колоссален. Даже сегодня его труды и высказывания массово цитируют в Западной Африке, и постепенно свет его духа проникает в англоязычные страны Запада. Он был и остаётся для Уммы чем-то вроде «человека Возрождения» для Европы – великой личностью, в которой гармонично сошлись разнообразные таланты и гении. И уж точно, он был верным сыном Уммы и достойным преемником наших праведных предшественников (ас-саляф ас-солихин), да будет доволен ими Аллах.

Как пишет sidi ‘Абдуллах Маккидо, «Шейх ‘Усман Дан Фодио является одним из наиболее влиятельных улемов в истории Ислама в Западной Африке. Он был как муджахидом (борцом на пути Аллаха), так и муджаддидом (обновителем исламской мысли)». По-правде сказать, представления о том, что Дан Фодио является муджаддидом, обещанным Аллахом раз в столетие, не лишены оснований и эта точка зрения весьма популярна среди мусульман. Мы огорчены тем, что Шеху малоизвестен в России, несмотря на то, что он обладал глубочайшими познаниями в мусульманской религии и боролся за её идеалы, основав Исламское государство в Африке. Поэтому пора наконец-то преодолеть нелепое недоразумение, когда по непонятным причинам его имя, труды (а это более ста книг о религии, правительстве, культуре и обществе) и политическая система остаются закрытыми от десятков миллионов русскоязычных мусульман.

Итак, Шеху, как мы будем его впредь называть, был ‘алимом маликитского мазхаба, одним из ярчайших и величайших в истории. Ему принадлежит авторство большого количества книг на самые разные темы: от вероубеждения (акыда) и юриспруденции (фикх) до правил духоборческой работы (тасаввуф) и касыд (мистико-дидактических поэм; у Шеху было свыше 400 стихотворений на арабском, фулани и хауса). Некоторые его книги совсем небольшого объёма, но даже они служат обильной пищей для комментаторов и последующих учёных. Миниатюрные рассчитанные на простых верующих пособия по Исламу, в которых Шеху излагал предмет, проявляя верх краткости, затем обрастали томами комментариев и пояснений. Автор предпочитал называть некоторые свои сочинения «‘умдат», т.е. «облегчающими разъяснениями», предназначенными даже для самого незатейливого читателя.

Шеху происходил из благородной семьи хранителей исламского знания. Имя «Дан Фодио» буквально означает «сын учёного», т.к. его отец – шейх Мухаммад Фодио – слыл известным ‘алимом в Гобире, продолжавшим древнюю традицию исламской науки, и происходил из почтенного семейства Торанкава Фулани. В его роду в Маретте, небольшом городе в Гобире 29 сафара 1168 г. по Хиджре / 15 декабря 1754 г. и родился будущий светоч Уммы. Его первым учителем в коранических науках стал родной отец шейх Мухаммад. Воспитание в столь образованной семье предоставило юному ‘Усману два важных преимущества: блестящее исламское образование, которое дал ему отец, и общественное положение в обществе, где учёные пользовались большим уважением и авторитетом. После изучения Корана ‘Усман приступил к совершенствованию своих познаний в фикхе и арабском языке. Далее, под руководством видных учёных в различных сферах исламской науки, многие из которых были его родственниками, он прошёл программу высшей исламской духовной школы, изучив множество дисциплин у своих наставников. Там он изучил тафсир, хадисы, сирру (жизнеописание Пророка Мухаммада, мир ему и молитва), фикх, арабский язык, математику и астрономию. Его детство было полностью посвящено учёбе, в результате чего он получил фундаментальное образование, и, не достигнув ещё 20 лет, написал свой первый научный труд на родном языке. К этому возрасту он успел закончить своё высшее образование.

Большое влияние на обучение и духовное воспитание ‘Усмана оказал шейх ‘Усман Биндури из Дегеля, который в течении двух лет прививал молодому ученику благородные моральные качества и учил тому, что является запретным, а что дозволенным. После шейха Биндури юноша двинулся на обучение в Агадес к шейху Хаджу Джибрилю ибн ‘Умару. Шейх Джибриль, известный своим абсолютно бескомпромиссным Исламом, был бербером из Магриба, специально поселившимся среди туарегов, чтобы призвать этот народ к более сознательному следованию букве Шари’ата, чем это было там заведено. Этот шейх оказал огромное воздействие на будущего Шеху и открыл ему безграничные глубины тайных и явных наук Ислама. Обучение у шейха Джибриля заняло всего один год, ибо не способные терпеть столь пристрастного критика своих обычаев туареги вынудили его переселиться в Мекку.

Шейх ‘Усман Дан Фодио обладал многочисленными иснадами (цепями передачи) в шари’атских и духовных науках; от него переданы:

1). Иснад имама аль-Бухари;

2). Иснад имама Муслима;

3) Иснад имама Абу Да’уда;

4). Иснад имама ат-Тирмизи;

5) Иснад имама н-Наса’и;

6). Иснад имама Ибн Маджа;

7). Иснад «Муватта» Имама Малика;

8). Иснад «Муснад» имама аш-Шафи’и;

9). Иснад «Муснад» имама Абу Ханифы;

10). Иснад «Муснад» шейха ад-Дарими;

11). Иснад «Аш-Шифа’» шейха Кади Ияда;

12). Иснад «Мушарик»;

13). Иснад «Мисабих»;

14). Иснад «Мишкат»;

15). Иснад «Аш-Шамаиль» имама ат-Тирмизи;

16). Иснад «Джами’ ас-Сагир» имама Джалаладдина ас-Суюти;

17). Иснад в науке Таухид;

18). Иснад в науке фикх;

19). Иснад в науке тасаввуф;

20) Иснад «Сунана» имама ад-Даракутни;

21) Иснад «Сунана» шейха Абу Муслима аль-Кутти;

22) Иснад «Сунана» шейха Абу Са’ида;

23) Иснад «Муссанифа» шейха Абу Шайба;

24) Иснад «Шарха» шейха аль-Багави;

25). Иснад шейха Абу Да’уда ат-Тайялиси;

26). Иснад «Муснад» шейха Абдуха ибн Хамида;

27). Иснад «Муснад» шейха аль-Хариса ибн Абу Усайма;

28). Иснад «Муснад» шейха аль-Базаари;

29). Иснад «Муснад» шейха Абу Йа’ля аль-Мусали;

30). Иснад «Муснад» шейха Абу ‘Абдуррахмана аль-Ханзали;

31). Иснад «Муснад» шейха Абу ‘Абдуллаха аль-Хакима ат-Тирмизи;

32). Иснад «Муснад» шейха аль-Бизаази;

33). Иснад «Муснад» шейха аль-Хатиба;

34). Иснад «Муснад» шейха аль-Багдади;

35). Иснад «Муснад» шейха Йахьи ибн Му’ина;

36). Иснад «Муснад» шейха ‘Абдурразака;

37). Иснад «Сунан аль-Кубра» и «Хасин» имама аль-Байхаки;

38). Иснад «Мухтасар» имама Муслима;

39). Иснад традиции связи с аулия;

40). Иснад Суры аль-Фатиха;

41). Иснад Священного Корана;

42). Иснад «Муснад ат-Тафсир» шейха аль-Байдави.

Кроме того, он имел такие цепочки с разрешениями, как:

43). Иснад«Ан-Нухба»;

44). Иснад «Альфият» шейха аль-Ираки;

45). Иснад всех книг шейха Ибн Малика вместе со всеми его комментариями в науке о грамматике;

46). Иснад всех работ шейха Ибн Хишама вместе со всеми его комментариями в науке о грамматике;

47). Иснад «Аджуррумийя» шейха Ибн Аджуррума;

48). Все иснады имама Джалаладдина ас-Суйюти;

49). Все работы имама Джалаладдина ас-Суйюти;

50). Все иснады имама ас-Сахави;

51). Иснад рукопожатия (аль-мусафаха) Пророка, да благословит его Аллах и приветствует;

52). Иснад присяги на верность (байат);

53-56). Иснады свидетельствования Шахады;

57). Иснад хырки;

58). Иснад молитвы имама ан-Навави;

59). Иснад «Далаиль аль-Хайрат» имама аль-Джазули;

60). Иснад молитв имама Абу аль-Хасана аш-Шазили;

61). Иснад строф Корана «Ляу анзальна…»;

62). Иснад к мольбе Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, со словами: «Воистину, я люблю тебя, о Му’аз…»;

63). Иснад к распитию молока Пророком, да благословит его Аллах и приветствует, с Абу Бакром ас-Сиддыком и Билялом ибн Раббахом, да будет Аллах доволен ими обоими.

Таковы вкратце иджазы Шеху Дан Фодио. Некоторые из них (как, например, иснады рукопожатия или распития молока с Пророком, мир ему и молитва) могут показаться странными и необычными для мусульман, привыкших к тому, что иджаза – это только сухая письменная лицензия на приобретённое знание. Но на примере Шеху мы видим, что его блистательное владение сочинениями мусульманских классиков сочеталось с иснадами, которые указывают на особую, духовную близость к Посланнику Аллаха, мир ему и молитва. Здесь чрезвычайно важно понять, что подлинное знание, согласно аяту Священного Корана «есть свет, помещаемый в сердце тому, кому Аллах пожелает», а всё остальное – сугубо информация. Значит, сердце должно быть освещено знанием, и такая готовность сердца принять и сберечь знание является выражением рухани, т.е. духовного измерения Ислама, не сводимого к одной только зубрёжке текстов. Источником рухани является жизнь и поведение саййидины Мухаммада, мир ему и молитва, ибо он лучший из людей. Поэтому такие иснады, как рукопожатие или распитие молока с его светлостью не являются чем-то вроде экзотики или выдумок, но являются полноценными иджазами на передачу Шеху сокровенного духовного состояния любимого Пророка и его сподвижников. То, что Дан Фодио удостоился такой чести в отличие от многих других учёных, говорит о многом, и это, безусловно, барака Аллаха.

Шеху стремился не усложнять передачу имевшихся у него обширных познаний и поэтому писал трактаты языком, доступным и вельможе, и бедному крестьянину. В этом заключался его метод: доносить элементарные сведения по Исламу до максимального количества людей, делать масштабный таблиг (увещевание к вере) без разбора, был ли перед ним богач или бедняк. И в этом просветительский стиль Шеху, посвятившего долгие тридцать лет таблигу, отличался от подачи ‘алимов того времени, которые предпочитали обучать старинным трактатам в узких кружках образованного класса, оставляя в темноте массу простых верующих. Они жили в своеобразной «башне из слоновьей кости» и считали, что обычный народ не достоин приобщиться к глубокому знанию и должен идти к ним, а не они к нему. Исходя из этой неверной установки, часть богословов-современников Шеху осталась безразлична к его предложениям о работе единым фронтом, в то время как народные массы с благодарностью откликнулись и последовали за ним, сформировав могучий крепкий джама’ат. Их искренне привлекала сердечная доступность, набожность и мощная харизма Шеху, его брата шейха ‘Абдуллаха Дан Фодио, его сына шейха Мухаммада Белло сотоварищи (среди коих было много чтецов Корана, учёных и образованных людей), милость Аллаха на них.

Вот что пишет о нём его брат ‘Абдуллах в своей книге «Тазиин аль-Варака»: «Мы пошли с шейхом, чтобы помочь ему в его религиозной миссии. Он путешествовал с этой целью на запад и на восток, призывая людей к религии Аллаха своими проповедями на разных языках и сокрушая обряды, противные мусульманскому закону. Некоторые из людей из сопредельных стран пришли к нему и присоединились к его ученикам, в то время как мы жили в его стране, которая стала столь знаменитой благодаря ему». Вскоре из-за того, что проповедь Шеху в корне отличалась от того, что говорили коррумпированные придворные «улемы», а сам он занимал бескомпромиссную позицию касательно их участия в аморальных политических махинациях и непротивлении языческим пережиткам, на него начались гонения. Его враги использовали тот же набор уколов, что и сейчас: обвинения в подстрекательстве к бунту, запугивание шейхом правителя и распространение грязной клеветы в адрес Шеху и его соратников.

В итоге он был вынужден начать ожесточённую полемику с этими «улемами», всегда, впрочем, выходя в ней бесспорным победителем. Только лишь посланий и наставлений в поддержку аргументации своего сына и сподвижника – шейха Мухаммада Белло – Дан Фодио написал около полусотни, и они все представляют для нас ценность как пособия по виртуозной дискуссии. Принципиальность Шеху в искоренении обрядов и обычаев джахилийи и негодование по поводу идеологической коррумпированности «улемов» выразилась в его словах: «Среди тех заблуждений, к которым попустительски относятся некоторые [шейхи] из них, также есть принятие недостойных традиций, которые распространены в этих землях, принятие их за Сунну. Но это всё есть ложь и смущение умов, принятые за общее мнение, поскольку никакая традиция не должна приниматься, если она противоречит Сунне».

Но никакая кампания по дискредитации шейха ‘Усмана не могла отвратить от него старых товарищей или воспрепятствовать притоку новых. Хронисты пишут, что армия сторонников чистого Ислама росла как на дрожжах, причём она состояла не только из мужчин, но и из женщин. Это было безусловной заслугой Шеху, который постоянно наказывал своим последователям обучать их супруг и детей. Как следствие все женщины в его окружении получили достойное образование и положили начало традиции «шейха», т.е. женщин-наставниц джама’ата. Наиболее замечательной из них была шейха Нана Асмаю, известная как учёная и любимая поколениями нигерийцев поэтесса. Она является настоящим образцом для подражания любой мусульманки, ибо помимо своей деятельности как матери и жены, также сыграла важную роль в реформировании всего западноафриканского общества того времени.

Шеху был знатоком Священного Корана, поэтому его часто называли просто словом «малам», которым мусульмане-фульбе обозначали коранического учителя. Вообще же для фульбе он в прямом смысле отец нации. Дело в том, что этот народ, даже в части своей знати на протяжении веков уступал другой крупнейшей нигерийской народности – хауса, которая смотрела на фульбе свысока и презирала их. И вдруг необычайно резкий скачок национального самосознания (не национализма!) фульбе, который в кратчайшие сроки вывел их на передовые позиции в обществе, был осуществлён, благодаря нация-билдингу их великого соплеменника шейха Дан Фодио. Поэтому в некотором смысле Шеху являет также пример успешного национального и социального строительства на основе твёрдого следования Исламу. Его успех настолько головокружителен, что заставляет нас провести параллели с тем, как из разрозненных аравийских племён была создана единая сильная арабо-мусульманская нация под управлением саййидины Мухаммада, мир ему и молитва.

Шеху следовал тарикату имама ‘Абдулькадыра аль-Джилани, да освятит Аллах его тайну, но не был рядовым муршидом этого братства аскетов и воинов. Он отличился и на поприще суфийского подвижничества, ибо с именем Дан Фодио связывают появление самостоятельной кадирийской ветви (таифа) – тариката Фодиява, который сохранился до сих пор и по-прежнему динамично развивается. Показателем его роста является не только развитая инфраструктура медресе, завий и институтов в Чёрной Африке, но и то, что Фодиява становится всё более популярна среди общин пассионарных мусульман (преимущественно новообращённых афро-американцев). Так, к слову, в США находятся центры «Джама’ата Шеху» амира Мухаммада Шарифа и Института «Нур-уз-Заман» имама Наима ‘Абдуллаха – оба они заняты да’аватом, духовным воспитанием бывших гангстеров и заключённых, созданием полноценных исламских сообществ в Северной Америке и популяризацией наследия Фодиявы. Линию женского наставничества в «Джама’ате Шеху» возглавляет шейха Джаджи Диля Камара, специалист по таджвиду (правилам коранического чтения), маликитскому праву и ‘усуль аль-фикх (фундаментальным принципам юриспруденции), тафсиру (толкованию Священного Корана), тасаввуфу, акыде и хадисоведению. Также в США и среди новообращённых мусульман Африки действует «Фонд Чёрного Камня» амира Исма’ила Брианта, исследующий и распространяющий учение Дан Фодио. Большое внимание книгам и социальной модели Шеху уделяется в джама’ате «Мурабитун» Шейха ‘Абдулькадыра ас-Суфи и связанных с ним коммьюнити. Большими активистами в деле освещения фодиявистской методологии также является основанный в Великобритании «Нигерийский Мусульманский Форум». Шеху восхищает ведущего салафитского проповедника Канады, выпускника Мединского университета шейха ‘Абдуллаха Хакима Квика, который защитил докторскую диссертацию о жизни шейха ‘Усмана. Он был поражён системой обучения «мулазама», когда ученик живёт в одном доме с семьёй ‘алима-учителя и обучается Исламу в реальном быту, а не сидя за партами духовных университетов, где можно получить корочку «улема», списывая на экзаменах со шпаргалок. ‘Абдуллах Квик подчёркивает, что шейх ‘Усман Дан Фодио был сведущ в этой системе, был сам в ней обучен и внедрял её среди развращённого тогдашнего общества. В результате он смог создать общину, воплощающую в себе живую традицию Медины, и стать обновителем (муджадиддом) своего времени. Мало-помалу интерес к фигуре Дан Фодио проявляется и среди мусульманских групп и отдельных симпатизантов в СНГ.

Что немаловажно отметить, Шеху был непримиримым противником незаконных новшеств в религии (бида’ат) и проявлял к ним нетерпимость не меньшую, чем к атавизмам джахилийи. Как мы уже убедились, его с ранних лет глубоко беспокоили нарушения норм Шари’ата и отход современников от Сунны, и чем образованнее он становился, тем более неприемлемым казалось ему такое положение вещей. Посему его большие трактаты посвящены борьбе с нововведенцами (мубтади’ун) и возвращению мусульман на путь Корана и Сунны в их первозданной чистоте и прямоте. Отпечаток этого фундаментализма ложится и на тасаввуф Фодиявы, который, наследуя в общую для Кадирийи суровость, был и остаётся образцом тариката, щепетильного и скрупулёзного в следовании мельчайшим деталям Шари’ата. Для мюридов Фодиявы важнейшим напутствием остаётся шедевр Шеху – трактат «Ихья ас-Сунна ва Ихмад аль-Бида’ат» («Возрождение Сунны и крушение нововведений»), в котором он написал следующее: «Пусть же критик этой книги знает, что написал её я с целью возрождения Сунны святого Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует».

Кроме того, Шеху Дан Фодио был обрадован великой баракой от Аллаха, когда благословенным оказалось его потомство, а ведь что иное может служить лучшей наградой для отца! Его родичи и сыновья стали правителями халифата Сокото, известными ‘алимами и продолжили борьбу своего родственника и родителя.

Этот популярный исламский вероучитель впервые выступил с проповедями в 1774-1775 гг. Вскоре его имя сделалось широко известным, и Шеху приобрёл множество последователей. Царь Гобира Бава питал к этому праведнику огромное уважение и даже назначил его наставником своего сына Юнфы. Таким образом, Шеху принадлежал плеяде тех немногих выдающихся ‘алимов, которые занимались воспитанием будущих правителей, что есть продолжение древней традиции обучения сильных мира сего у богословов и аулия. При этом шейх ‘Усман сохранял полную автономию от царского двора, жил просто и всегда резко высказывался о «придворных улемах». Царь Гобира был не на шутку обеспокоен ростом влияния Шеху, когда после молитвы по случаю ‘Ид аль-Кабир в Магами все учёные султана последовали за Дан Фодио. А ведь их было около тысячи человек! Увидев это, царь был поражён. Он задумывал устранить Шеху, в котором начал видеть опасного соперника, но был вынужден принять его ультиматум о том, что никто не мог запретить проповедовать Ислам, следовать за Дан Фодио, люди в тюрбанах должны пользоваться всеобщим уважением, а томящиеся в темницах – освобождены.

После смерти царя Бава, трон захватил Нафата – шайтан во плоти и явный враг религии Аллаха. Он начал гонения на независимых улемов, для начала запретив несанкционированный да’ават. Далее он наложил запрет сыновьям покидать веру предков (это исключало обращение людей в Ислам), а тем, кто принял Ислам, отказавшись от язычества, повелел вернуться обратно в куфр. Он также боролся с внешним обликом приверженцев Сунны, запретив ношения тюрбана и хиджаба.

Видя такое нечестие, Шеху предпринял всё от него зависящее, чтобы возвести своего воспитанника на престол вместо тирана-вероотступника. Поначалу между ними было полное согласие, но потом произошел внезапный и полный разрыв. Есть много версий того, что именно послужило причиной ссоры, но наиболее приемлемым кажется объяснение, приведенное в хасуанской хронике: один из военачальников Юнфы напал на одного уважаемого шейха города Гимбана, захватил и обратил в рабство многих его последователей и жителей города. Шеху Дан Фодио был глубоко возмущён этим беззаконием и силой освободил всех пленных. Юнфе не понравилось самоуправство наставника, он вспылил и послал против Шеху и его последователей войска. В феврале 1804 г. из-за нависшей угрозы убийства Дан Фодио пришлось срочно покинуть свою резиденцию в Дагеле. Однако он не смирился и обратился за поддержкой к своим ученикам, число которых достигало к этому времени нескольких тысяч человек. Те взялись за оружие и сплотились вокруг любимого малама. В это самое время, полное испытаний и тяжёлых предчувствий грядущей войны, Шеху и пишет свой трактат «Китаб Маса’иль аль-Мухимма», перевод которого мы предваряем этим большим предисловием.

Шеху писал в своей книге «Танбих аль-Ихван ‘аля Ахваль ас-Судан» («О правительстве нашей страны и сопредельных государствах в Судане»): «Правительство страны – это правительство её короля, без вопросов. Если король мусульманин – то и страна мусульманская, если король неверующий – то и страна его страна неверующих. В этих условиях является обязательным для каждого покинуть её и уйти в другую страну». Также в этой же книге он писал: «Что касается султанов, то они, несомненно, являются неверными, даже если они исповедуют исламскую религию, потому как они практикуют политеистические ритуалы, и отвращают людей от пути к Богу, и поднимают мирской флаг над знаменем Ислама. Всё это – неверие (куфр) в соответствии с консенсусом мнений (иджма’)». Шеху был верен своим словам о вражде с неправедной власти и, покинув Дагель, 21 июля 1804 г. вступил в большое сражение при Квардаме, близ водоема Кото. Хотя хаусанские солдаты были оснащены гораздо лучше и располагали огнестрельным оружием, они не смогли противостоять стремительной, хорошо обученной коннице фульбе и их метким лучникам. Брат Шеху, шейх ‘Абдуллах, стоявший во главе повстанцев, одержал полную победу – разгромил правительственные войска и захватил много оружия и трофеев.

Воодушевлённый исходом сражения, Шеху призвал своих последователей к священной войне против хаусанских правителей, угнетавших мусульман и творивших несправедливость. Он объявил, что целью его борьбы является возврат к строгой морали, к истинному пониманию Корана и Сунны, а также восстановление централизованного государства в его первоначальной чистоте и простоте. Шейх ‘Усман Дан Фодио прямо обвинил хауса в том, что они изменили Исламу постоянно нарушают мусульманские правовые нормы, следуют анимистическим традициям и совершают языческие ритуалы. Призыв к очистительному джихаду не остался без ответа – тысячи фульбе взялись за оружие и начали борьбу против хаусанского господства. Один за другим пали все важнейшие города хауса: в 1805 г. была взята Кацина, в 1807-м – Кано, в 1808-м – Зария. В том же году повстанцы овладели столицей Гобира Алькалавой. Царь Юнфа был убит в сражении под её стенами.

Таким образом, в результате пятилетнего джихада в стране хауса произошли кардинальные перемены: гегемония Гобира пала, независимые государства хауса прекратили своё существование. На их месте возникло одно большое строгое теократическое государство, известное позже в истории как халифат Сокото. Изначально Сокото являлся крохотным регионом, но, благодаря подвигам Шеху, Сокото разросся в огромный и процветающий халифат, живший по шариатскому закону. Его территория охватывала наряду с отдельными эмиратами в коренных районах хауса (в том числе, нигерийские Кано, Зария, Замфара, Гвандо, Нупе и др.) вновь завоёванные области на востоке, вплоть до озера Чад и Северного Камеруна. В целом государственная система хауса сохранилась, изменилась только налоговая система: сбор налогов отныне осуществлялся в строгом соответствии с нормами Шари’ата. Верховным религиозно-политическим главой нового государства (халиф) был провозглашён шейх ‘Усман дан Фодио. В последствие благодарные жители и праведные мусульмане Сокото соберут воедино все труды Шеху в т.н. «Анналах Джихада Фулани» и опишут его подвиги в период с 1804-го по 1809 годы.

Шеху, который к отныне был прославленным муджахидом, генералом джихада и основателем Исламской империи, отказался от каких-либо помпезных элементов во время своего правления. Несмотря на то, что контакты с религиозными реформаторами и лидерами джихада по всей Западной Африке расширялись, он в скором времени передал фактическое руководство государством Сокото своему сыну, шейху Мухаммаду Белло. Таким образом, Шеху не прельстила и не смогла поколебать власть, даже принадлежащая ему самому. В отличие от многих улемов, изменявших чистым принципам Шариа’ата в угоду политической и дипломатической «целесообразности», когда они добивались власти, Шеху остался верен идеалам простого дервиша. По складу характера он даже на троне так и оставался захидом (аскетом), бедняком-факиром и в последние годы вёл замкнутый и строгий образ жизни. Он уделял совсем мало времени для отдыха, воздерживался от частной собственности, обходился без слуг и рабов. Во время его уединения Аллах даровал ему дар совершать сверхъестественные чудеса (карамат), которые описаны в его книге «Ляма Балягту». Каждую ночь пятницы Шеху собирал вокруг себя мусульман для зикра и обучения духовным наукам. В его обитель день и ночь съезжались люди со всей округи ещё немусульманами, а возвращались по домам уже пламенными проповедниками (да’и) новой веры.

Правителем восточной части государства халиф Дан Фодио назначил шейха Мухаммада Белло, который в 1809 г. сделал своей ставкой деревню Сокото в стране Кебби, где уже раньше у него было свое имение. Правителем западной части халифата тогда же стал брат шейх ‘Абдуллах Дан Фодио, сделавший своей резиденцией город Гванду. С самого начала халиф признал за своими военачальниками, его прежними соратниками по джихаду, определённые сферы влияния: многие из них были поставлены во главе завоёванных ими провинций и получили титул эмира. Зависимость эмиров от центральной власти выражалась в уплате дани и, кроме того, по требованию халифа эмиры должны были участвовать в военных походах. В остальном они были совершенно самостоятельными, и Шеху не покушался на их свободы.

Что касается расширения контактов с другими генералами джихада Африки, то тут надо сказать, что эпизод с восстанием фульбе под предводительством Шеху считается основным эпизодом грандиозной военно-миссионерской эпопеи на протяжении всех XVII-XIX веков, получившей в исторической науке название «Джихады Фулани». В это время джихад успешно вёлся в Фута-Рунди, Фута-Джалон и Фута-Торо между 1650 и 1750 годами, что привело к образованию этих трёх государств. В свою очередь, шейх Дан Фодио вдохновил ряд последующих западноафриканских правителей на войну с неверными, в том числе основателя Масинской империи амир аль-муминина Секу Амаду (он же шейх Ахмад ибн Мухаммад Лоббо I, 1773 – 1845). Этот выдающийся политик был шейхом тариката Кадирийя, как и Дан Фодио, также резко критиковал коррупцию, царившую среди мусульманского официоза его страны. Его построенная на принципах Шари’ата империя имела солидную стотысячную армию и им было построено 600 медресе для пропаганды чистого Ислама. Он настрого запретил распитие и производство алкоголя, потребление табака, танцы и музыку, а также занимался социальной сферой, заботясь о сиротах, бедняках и вдовах.

Шейх тиджанийского тариката и основатель теократической империи Тиджанийя (нынешний Сенегал) Хадж ‘Умар Са’ид Талль (1797 – 1864) был вдохновлён на свой победоносный джихад против язычников и их государств именно шейхом Дан Фодио. Более того, он даже женился на одной из внучек Шеху и стал халифом Западного Судана. Кроме того, последователем Шеху был Модибо Адама, основатель эмирата Адамава. Его полное имя было Адама би Ардо Хассана (ок. 1786 – ок. 1847), он тоже был представителем народа фульбе, благочестивым ‘алимом (его прозвище «Модибо» переводится, как «учёный»), учеником Дан Фодио и воином, сосредоточившим свой джихад в области Фумбина (нынешние Нигерия и Камерун). Шейх Модиба Адама мечтал о продолжении джихада Шеху на восток и оказывал ему в этом поддержку; он фанатично жаждал очистить невежественных, перемешанных с анимистами, мусульман своей земли и исламизировать кафиров этнической группы кирди (этим словом мусульмане-фульбе обозначали язычников). Его султанат Адамава добился успеха в да’авате и преподавании арабского языка и Священного Корана новообращённым мусульманам.

Эти примеры бесчисленны…

Пункт № 1

Пункт № 2.

Пункт № 3

Разъяснение решения в отношении переселения из страны неверия (Дар-уль-Куфр) в Землю Ислама (Дар-уль-Ислам), из земли нововведений (Дар-уль-Бида’ат) – в Землю Сунны, и с территории бунта – в Землю Послушания

Я говорю, а успех – за Аллахом, что эмиграция (хиджра) из земель неверия, нововведений и бунта является обязательной на основе единогласного мнения (иджма’). Нет необходимости в дополнительных разъяснениях, коль скоро есть слова Аллаха: «Тем, кого ангелы упокоят чинящими несправедливость по отношению к самим себе, скажут: «В каком положении вы находились?» Они скажут: «Мы были слабы и притеснены на земле». Они скажут: «Разве земля Аллаха не была обширна для того, чтобы вы переселились на ней». Их обителью станет Джаханнам. Как же скверно это место прибытия! Это не относится только к тем слабым мужчинам, женщинам и детям, которые не могут ухитриться и не находят правильного пути» (Священный Коран, 4:97-98)

Шейх аль-Бадави сказал: «Этот аят содержит доказательство обязанности уехать из места, где человек не может утвердить свой Дин». Имам Джалаладдин ас-Суюти сказал в трактате «Такмиля», что «они притесняют себя» относительно проживающих вместе с неверными и не эмигрирующих [мусульман]. Шейх Ахмад ибн Са’ид сказал в книге «Резюме трактата «Икмаль аль-Акмаль» шейха аль-Убби»: «Не существует никаких разногласий в том, что является обязательным для мусульман свергнуть своего имама, если он повреждён неверием, а также когда он перестаёт утверждать молитву и приказ совершать её, а равно любой другой приказ Шари’ата. Они должны рьяно выступить против неверных, если им кажется, что они смогут это сделать. Если же они уверены в том, что не будут в состоянии сделать этого, то для них не является обязательным противостоять кафирам. Но тогда мусульманин должен эмигрировать из страны своего проживания в другую землю».

В трактате «Шу’аб аль-Иман», Муавийя сказал, что Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, говорит: «Переселение (хиджра) не прекратится до тех пор, пока солнце не взойдёт на Западе». Имам Абу Да’уд упоминает этот хадис в своём сборнике «Суннан». Также сказано: «Скорейший исход из среды идолопоклонников обязательно для каждого мусульманина». То же самое касается любых мест, где он находится в страхе – ему следует уехать оттуда в широкие пространства земли Аллаха.

Имам аль-Джазули сказал в своём комментарии к «Рисале»: «Если человек опасается за себя, свой Дин и свою собственность, он должен бежать в место, где не испытывает опасений за любую из этих трёх вещей. То же самое, если он находится в землях, где ему доводится видеть порицаемые (мункар) вещи – кровопролития, кражи и грабежи, харам – тогда он должен выехать в место, где эти вещи не наблюдаются, даже если бы эти бесчестия творились в самых лучших местах, таких как Мекка и Медина».

Шейх Ибн ‘Абдуссалам сказал, что эмиграция (хиджра) в конце времён станет столь же обязательной, какой была в начале. Шейх Мухаммад ибн Джузай сказал в трактате «Каванин аль-Ахкям ва аш-Шари’йя Маса’иль аль-Фуру’ аль-Фикхыйя»: «Поспешный исход есть покидание обители нововведений (Дар-уль-Бида’ат) ради Обители Сунны (Дар-ус-Сунна) и оставление земли, в которой доминирует харам, и бегство от нанесения увечий телу, семье и собственности [мусульманина]».

Имам аль-Куртуби сказал в трактате «Тазкират»: «Если возьмут верх общественные беспорядки, всё разрушается. То есть это ситуация, когда появляются восстания и нежелательные трения, но никаких изменений не наблюдается. Тогда для верующих, возражающими против того, что им не по сердцу, является обязательным эмигрировать из этой земли и бежать от этого [противного им], подобно тому, как было приказано предшествовавшим нам общинам. И как это было в случае с народом [верным заповеди блюсти] Шаббат, который оставил бунтарей, сказав им: «Мы не будем жить вместе с вами». Точно так же говорили праведники первого поколения Ислама. Шейх Ибн Вахб передал, что Имам Малик сказал: «Оставьте любую землю, где в открытую совершается порицаемое». Далее, Абу ‘Амр сообщил, что Ашхаб ибн ‘Абдульазиз передал, что Имам Малик сказал: «Никто не должен находиться в стране, где презрели истину и прокляли ранних мусульман». Абу ‘Амр сказал: «Имам Малик имеет в виду, если существует другая земля, где люди, как правило, поступают в соответствии с истиной».

Шейх ан-Нафрави сказал в своём трактате «Фавакых ад-Давани», который является комментарием к «Рисале»: «Автор не уточнил суждение о харбиях (людях Обители Войны), которые становятся мусульманами, следует ли им оставаться в Обители Войны (Дар-уль-Харб), или же надлежит переселиться оттуда в Землю Ислама (Дар-уль-Ислам). Кто-то прояснил этот момент, сказав: «Если неверные стали мусульманами и на них распространяются законы неверных, то они должны изойти из этих земель. Если они не оставят их, то они восстают против Аллаха и Его Посланника. Однако их Ислам является полон, ибо


Поделиться с друзьями:

Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...

Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...

Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...

Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.06 с.