Песни из неосуществленного мюзикла

 

Песенка о надежде

 

 

Порою верим мы в пустое,

чему, понятно, не бывать.

Надежда ничего не стоит,

ее не стоит отнимать.

 

Увижу ль через год подснежник?

Войду ль еще в морскую гладь?

Грош ломаный – цена надежде,

ее не надо отнимать.

 

Опять гонюсь за красотою,

хотя и знаю – не догнать.

Надежда ничего не стоит,

ее не стоит отнимать.

 

Жизнь это дело непростое,

но мы прожить ее должны.

Надежда ничего не стоит,

надежде, точно, нет цены.

 

 

Куплеты жизнелюба

 

 

Тот ублажал пищеваренье,

имел отличный стол и стул,

обжора, пьяница, хвастун

скончался за столом сраженья.

 

Другой был тоже греховодник,

его пример наука нам —

он помер на одной из дам,

поскольку дамский был угодник.

 

Был третий – славный забияка!

Его девиз – атака, драка.

Он извергал немало брани…

Жизнь кончил после схватки в бане.

 

Четвертый ими всеми правил

без чести, без стыда, без правил…

Достиг он почестей и культа…

А сам дал дуба от инсульта.

 

Почили, отдали концы

все жизнелюбы – молодцы…

Какая же во всем мораль?

И мы загнемся – вот что жаль!

 

 

Жалоба полукровки

 

 

Во мне бурлит смешение кровей…

Признаюсь, по отцу я чисто русский.

По матери, простите, я – еврей!

А быть жидом в стране родимой грустно.

 

Разорван в клочья бедный организм,

в какой борьбе живет моя природа!

Во мне слились в объятье сионизм

навек с Союзом русского народа.

 

То хочется мне что-то разгромить,

то я боюсь, как бы не быть мне битым.

Внутри меня семит с антисемитом,

которых я не в силах помирить.

 

 

Прибаутки шута

 

 

У одного – набитый дом,

у этого – ума излишек…

А я набитым дураком

живу, признаться, без мыслишек.

 

Мысль думала – к кому б зайти?

и заглянуть ко мне решила.

Но то ли сбилась по пути,

а то ль другого подцепила.

 

Без мыслей сложно жить теперь,

но жить и с мыслями непросто.

Одна протиснулась под дверь,

поскольку оказалась плоской.

 

Я этой хилой гостье рад,

ей в голове моей пустынно,

просторно, гулко. Я – дурак!

Такой, что даже не обидно.

 

 

Песенка влюбленного тучника

 

 

Любовь творить способна чудеса —

издревле эта истина известна.

Пришла любовь! Но вот живу я пресно,

поскольку уменьшаю телеса.

 

Себя обрек на страшную диету,

голодный блеск горит в моих очах…

Любовь пришла! И аппетита нету…

По-моему, я попросту зачах.

 

Когда влюблен, то не до аппетита,

гастрономические радости забыты,

отправлен к черту крепкий алкоголь…

Весы практически показывают «ноль»!

 

Креплюсь! Держусь! Худею! Нету сил!

Испытываю жуткие страданья!

Ведь я, по сути дела, заменил

телосложение на теловычитанье.

 

Какой кошмар! Я весь сошел с катушек.

Я превращаюсь в тоненькую нить…

Коль ты меня за это не полюбишь,

геройства не сумеешь оценить,

 

Осыплю тебя множеством проклятий,

рыдая удалюсь и стану есть,

Как ели сорок тысяч братьев…

Такой ужасной будет моя месть!

 

 

Уходящая натура

 

 

Как меня пародировали (новелла)

 

Близнецы

 

 

Гляжу я на себя со стороны

и кажется: все это не со мною!

Нет, я себя не чувствую больным.

Но вроде я в разводе сам с собою.

 

Как будто это кто другой живет

и поступает так, а не иначе.

Тот совершает все наоборот:

где я бы засмеялся, тот заплачет.

 

Я за его поступками слежу:

какая глубина несовпаденья!

Где камень я за пазухой держу,

готов он становиться на колени.

 

Он смел, рисков, удачлив и речист,

а я завистлив, зол и неуверен.

Как он решителен! Какой он оптимист!

А у меня потеря за потерей.

 

Непринужденно входит он в контакт,

в нем комплекс полноценности, здоровья.

А я живу, хожу, дышу не так,

никто не отвечает мне любовью.

 

Ущербностью пронизан я насквозь,

осознаю и от того печалюсь.

Но мне больнее, чем в ладони гвоздь,

что он ко мне испытывает жалость.

 

Он далеко вознесся от меня,

мне без него тревожно и уныло.

Хотя мы очень близкая родня,

не совместит нас никакая сила.

 

По правде, я завидую ему

и торможу, тяну назад, толкаю.

Своим умишком я его уму

пугливые сомненья подпускаю.

 

Все говорят – он легкий человек

и, кажется, не обделен талантом.

Но с ветром, что гуляет в голове,

ему никак не выбиться в гиганты.

 

Я за его поступками слежу,

завидую его большим ошибкам.

Я сам-то, как положено, служу,

привыкший быть безропотным и гибким.

 

Тот вспыльчив и не сдержан на язык,

а я хитер и потому молчальник.

А тот востер, сгибаться не привык.

Понятно, почему он не начальник.

 

Случилась бы, наверняка, беда,

коль я бы с ним не находился рядом.

Хотя мне удавалось не всегда

его сдержать пинком, словами, взглядом.

 

Я и близнец ему, и враг, и страж…

Года мелькают в ругани и драке.

И нескончаем поединок наш:

я вечно в обороне, он – в атаке.

 

Как не похожи друг на друга мы,

хоть и живем в единой оболочке.

О, нам не выйти из своей тюрьмы,

двум узникам, сидящим в одиночке.

 

Хоть камера довольно велика

и весит больше сотни килограммов,

в ней два бесплотных склочных дурака

проводят жизнь в сражениях и драмах.

 

Никак их невозможно приструнить.

То одного, а то другого жалко.

Признаться, человеку трудно жить,

когда в душе сплошная коммуналка.

 

Но, честно говоря, я лишь того боюсь,

что вдруг один уйдет и не вернется,

что кончится враждебный наш союз

и для оставшегося горем обернется.

 

Стихотворение «Близнецы», которое Вы только что прочитали, дорогой Читатель, было помещено в самой первой подборке моих поэтических трудов, а именно в журнале «Октябрь» №10 за 1983 год. Как я уже писал, на эту публикацию не последовало абсолютно никаких откликов, отзвуков, оценок. Как будто этого факта не существовало, как будто я плюнул в Лету. И, наконец, – ура! – в начале 1984 года кто-то мне сообщил, что в «Крокодиле» появилась пародия на мое стихотворение. Я побежал в библиотеку и взял журнал. Это был, по сути, первый отклик на мой поэтический дебют. Я очень обрадовался. Ведь пародии на всякое барахло стараются не писать. Я нетерпеливо раскрыл наш сатирический журнал «Крокодил» №8 за 1984 год. Среди сатир на Андрея Вознесенского, Сергея Острового и Людмилу Щипахину была напечатана пародия и на меня. Я прочитал следующее:

 

Алексей Пьянов