Вазари как историк искусства

Джорджио Вазари.

итальянскийживописец, архитектор и писатель. Автор знаменитых «Жизнеописаний», основоположник современного искусствознания. Стремился спасти от времени память о художниках, литерат образы как живые, привирает, создает универсальные рассказы. Имел сеть агентов, кот помогали ему фактами. Ряд литературных приемов, забота о цельности труда. Наставление людям. Первое издание – 133 имени, тоько умершие художники. Второе – уже 160, плюс современники и он сам., больше историч фактов. Трехчастную схему возвел в закон (иск-во как живой организм, детство, зрелость, старость) впервые характеризует средние века, как грубое неуклюжее иск-во. Факторы упадка: иск-во само по себе иссякло, страло умирать, таков закон.

То, что он сделал больше, нежели собирался, он понял лишь после выхода «Vite». «Жизнеописание» пишет 28 лет пишет. Присоединил к старому новое.
Пишет что к работе приступил, как-то вечером, в разгар гуманистической, учено-светской беседы блестящего окружения кардинала Алессандро Фарнезе,по настояниям прелата и его гостей. Нарочитость этой XXXVIII главы автобиографии аретинца очевидна. Недаром живость сцены так выделяется среди ровного и даже серого рассказа Вазари о самом себе. Ее стилизованность откровенна. Он применил свой обычный прием: взял несколько разрозненных и разновременных событий и вместил их в рамки одного вечера. В отдельности все или почти все в его рассказе верно; в совокупности это рассказ о небывшем событии. Исследование «Vite» заставляет заподозрить и хронологическую верность вазариевских утверждений: по-видимому, и кардинала в это время не было в Риме, да и сам Вазари находился тогда едва ли не во Флоренции. В 1550 году вышли в свет жизнеописания.
Можно сказать, что в XXXVIII главе «Описания им произведений Джорджа Вазари» была создана художественная новелла на жизненном материале.
Вазари поступает так же; он рассказывает, а не доказывает. Поэтому так глухи и скупы его указания на источник: откуда он черпал сведения, и на сочинения, которым он подражал. Для современников его заимствования были только же очевидны, сколько и разумелись сами собой, если же он кое-что и помянул, то меньше всего тут преследовались библиографические цели. Это были все те же литературные элементы повествования. Он упоминает имена тогда, когда они художественно формируют его рассказ. Что бы описывать художников (Джотто и Чимабу)ему понадобились терцины Данте; для жизнеописания Симоне Мартини сонеты Петрарки; для Джотто же и Буффальнакко ссылки на «Декамерон» и т.д.Исторические материалы разнообразнее и обширнее, нежели то, что выглядывает на поверхность из словесной стихии «Vite». Берет разные биографии известных людей и компонует в свою.
Он предпочитает пользоваться неопределенностями: говорят, рассказывают, передают. Это предоставляет величайшую свободу его двойственному намерению дать вымыслам убедительность фактам и фактам яркость вымысла. Ужин у кардинала Фарнезе построен, в этом смысле, по традиционной рецептуре, которая еще двести лет назад связала сто новелл Декамерона тем же композиционным способом – «беседой друзей»; так же связаны между собой сто пятьдесят новелл Серкамби.
Снабжать его выписками, сведениями, аналогиями, рассказами, подправлять, отделывать, вставлять и выкрадывать могли и те друзья-помощники, интимные редакторы, которых так охотно называет историческая молва, которые так естественны, если не обязательны, для труда «Vite». Однако то обстоятельство, что по первому изданию прошелся корректорской рукой Аннибале Каро или жан-Маттео Фаэтани, что Каро, Адриани, Сенья и другие занесли ему изобилие дат, сведений и надписей, менее всего способно было изменить основное, чем хотела быть ранняя редакция «Жизнеописаний». Так, свою книгу он составлял, не выпуская, можно показать, из рук «Комментариев» старого Гиберти, эту основу для биографий тречентистов.
‑­

Среди приемов Вазари есть типические, которые он не боится повторять. Ему нравится, например, поднимать своих героев из ничтожнейшего состояния.

Поэтому мотив пастушонка, ставшего великим художником, мы встречаем в «Жизнеописаниях» Джотто, Мантеньи, Кастаньо, Бекафуми, Сансовино; более того, в четырех случаях из пяти бытовая обстановка тождественна: те, кому впоследствии суждено стать их учителями, встречают где-нибудь в глубине страны подпаска, который, сторожа стадо, чертит на камнях животных и людей. это изобретение не самого Вазари; оно заимствовано у стариков Гиберти рассказал это о Джотто, а Билли о Кастаньо. Но беллетристическим склонностям Вазари оно пришлось настолько по вкусу, что он пятикратно повторил его. Еще более частым приемом служат рассказы о странствиях художников по Италии: Вазари берет места, где к его времени оказались произведения того или иного мастера, и по этим пометкам сочиняет маршруты жизненных кочевничеств и привалов. Внутренней скрепой каждой «Vita» служит ее моралистическая тенденция. На нее, как на вертел, нанизываются и жирные куски анекдотов, и сухой ворох исторических сведений. Вазари столько же рассказывает, сколько поучает.

+ первый вводит термин возрождение. + микеланджело – как высшая точка в расцвете ит иск-ва. Кроме подражания природе – еще и подражание мастерам важно. Важно рисовать по памяти.