Работой персонала, обслуживающего технические средства нашего Центра управления, руководили Валерий Дмитриевич Сорокалетов и Владимир Иванович Лобачев.

Важным оказалось то, что управленцы обеих стран знали друг друга лично. Когда говорил «Хьюстон-флайт» (позывной американского руководителя полета), советские управленцы слышали голос вполне конкретного, знакомого им человека. Они всегда узнавали по голосу руководителя полета в США – прекрасного инженера, любящего и понимающего шутку Пита Франка, его заместителя, «мастера нерасчетных ситуаций» Франка Литтлтона. Личное знакомство помогало нам быстрее понимать и договариваться друг с другом.

Когда выходили из строя международные телефонные каналы, наш главный специалист по международным связям Юрий Иванович Савицкий или его коллега Лев Степанович Шибанов легко находили общий язык с руководителем американских связистов Франком Питтцом, и связь быстро восстанавливалась. Хотя советские и американские связисты и шутили до полета, что они всю жизнь «работают на неблагодарных», управленцы обоих Центров после полета сказали им от всей души: «Спасибо!»

Последующие за посадкой «Союза» три дня мы внимательно следили за автономным полетом «Аполлона». И вот наконец ночью 25 июля мы все приветствовали завершение программы ЭПАС: «Аполлон» приводнился.

Как мы узнали позже, на последнем участке приводнения «Аполлона» не обошлось без неприятностей. В отсек экипажа проникли ядовитые пары топлива, на котором работают двигатели спускаемого аппарата. Но четкие действия командира «Аполлона» Т. Стаффорда позволили избежать серьезных последствий. Через 50 минут после приводнения все мы увидели экипаж на экранах телевизоров.

Благодаря общей слаженной, четкой работе в космосе и на Земле мы можем с уверенностью сказать: «Первый опыт по управлению интернациональным полетом прошел успешно!»

 

А. И. Осташев, канд. техн. наук Н. И. Зеленщиков, инженер

«СОЮЗ-19» У ПОРОГА ОРБИТЫ

ПЕРЕД
КОСМИЧЕСКОЙ
ДОРОГОЙ

Говорят, каждый специалист, участвующий в создании космического корабля, видит его по-своему. Для двигателистов – это совокупность двигателей, для прибористов – одни сплошные приборы и т. д. Конечно, это – шутливое преувеличение. Но испытатели даже в шутку не имеют права отдавать чему-либо предпочтение. Для испытателей все, из чего состоит такая сложнейшая машина, как космический корабль, – предмет тщательной заботы и особого внимания.

Корабль – это десятки хитроумных систем, сотни замысловатых приборов, тысячи узлов, километры кабельных сетей. Каждый из этих элементов в отдельности и все вместе они должны работать так, как задумано конструкторами.

Разумеется, при таком огромном количестве элементов абсолютно исключить погрешности в работе бортового оборудования корабля невозможно. Как же все-таки удается обеспечить необходимую надежность космической техники?

Дело в том, что еще на стадии проектирования корабля и его систем конструкторы стараются учесть возможные отказы. С помощью определенных методов и средств повышения надежности наделяют системы свойством выполнять задачу, даже если возникают отказы или отклонения. А испытателям достается еще и проверка этих характеристик оборудования, то есть его поведения в нештатных ситуациях.

Советские и американские руководители программы «Союз–Аполлон» в монтажно-испытательном корпусе на космодроме Байконур. Идут испытания ракеты- носителя и корабля «Союз-19». Слева направо: A. Фраткин – заместитель директора НАСА по международным делам, К. Д. Бушуев – технический директор проекта с советской стороны, Дж. Лоу – заместитель директора НАСА, Г. Ланни – технический директор проекта с американской стороны, B. А. Яценко – переводчик, В. Н. Бобков – проектант (дает пояснения), У. Капреян – руководитель стартовых операций космического центра имени Дж. Кеннеди, В. А. Поделякин – помощник технического директора проекта, В. А. Тимченко – заместитель технического директора проекта.

На космодроме испытатели не только дотошно «экзаменуют» организм корабля, но и непосредственно готовят его в полет: приводят его системы и агрегаты в соответствующее рабочее состояние. Те, кто будут управлять полетом, ждут от испытателей фактических данных о состоянии корабля – его весовых и центровочных характеристиках, запасах топлива для бортовых двигателей и электроэнергии, особенностях радиосистем, антенн, различных телеметрических датчиках. И наконец, на испытателей возлагается проверка технической совместимости корабля со средствами и оборудованием, обеспечивающими его запуск и полет по запланированной программе, то есть с ракетой-носителем и наземными системами и агрегатами. Так, в самом общем виде, выглядит круг задач, который решают испытатели, готовя корабль к полету. Но это пока только ответ на вопрос: что  надо сделать? Гораздо сложнее ответить, как это сделать.

Как, например, проверить совместную работоспособность систем корабля? Самое простое – включить их на то время, которое будет длиться намеченный полет, и посмотреть. Тогда все и выяснится. Ну, а если полет рассчитан на несколько месяцев? В этом случае приходится испытателям выбирать типовые сочетания совместной работы систем корабля, но так, чтобы охватить всю программу будущего полета.

Проверки типовых сочетаний одновременно работающих систем мы называем комплексными испытаниями или сокращенно – комплексами. Например, для кораблей «Союз» по программе ЭПАС набралось 11 комплексов. Поскольку такой же подход использован и для проверки работоспособности корабля в нештатных ситуациях, добавьте сюда еще шесть комплексов.

Перед полетом корабль заправляют топливом и сжатыми газами. Такого рода операции называют критическими или необратимыми. Почему? Потому, что после заправки топливом двигатели способны надежно работать ограниченное время. В составе топлива есть ядовитые и химически агрессивные вещества, которые постепенно разрушают элементы конструкции двигателя. Значит, наиболее рационально заправку производить непосредственно перед стартом. Тогда в полете ресурс двигателей будет максимальным. Однако здесь есть свои трудности: существенно усложняется оборудование и возрастает объем работы на стартовой площадке.

Американские специалисты пошли на это. А у нас принято заправлять корабль до отправки ракетно-космического комплекса на стартовую площадку. Например, корабль «Союз» заправляется обычно за 10 – 12 суток до полета.

Можно привести еще много примеров, рассказывающих о методах подготовки корабля к полету, однако подготовка корабля «Союз» по программе ЭПАС имела свои особенности.

Поэтому далее речь пойдет о предстартовой подготовке «Союза-19» и об испытаниях совместимых средств в составе корабля.

СВЯЗАННЫЕ
ОДНИМ ЦИКЛОМ

Еще до того, как приступить к своей испытательской работе, мы точно знали, когда ее закончим: старт космических кораблей «Союз» и «Аполлон» был намечен на 15 июля 1975 года. Для нас это означало, что всю работу надо построить так, чтобы к этому сроку закончить подготовку кораблей к старту.

Последовательность подготовки кораблей к старту на космодроме Байконур и мысе Канаверал весьма различна. Это, естественно, ведь «Союз» и «Аполлон» имеют множество особенностей. К тому же цикл подготовки кораблей на космодромах содержит несколько критических предстартовых операций. Их необходимо проводить за определенное время до запуска. Иначе придется переносить старт. Сколько таких критических моментов у каждой стороны и можно ли их согласовать, чтобы обеспечить готовность «Союза» и «Аполлона» к 15 июля 1975 года? Поисками ответа занялись наши и американские специалисты.

Как уже говорилось, срок пригодности кораблей отсчитывается с того момента, как он заправлен топливом. Для «Аполлона» этот срок – 110 суток. За 110 суток должны быть проведены предстартовые операции, нужно вывести корабль на орбиту и выполнить программу полета. Заправленный топливом корабль «Союз» может находиться в предполетном состоянии в течение 75 суток.

Стороны прикинули свои потребности для выполнения предстартовой подготовки после заправки кораблей и сошлись на том, что первое взаимное обязательство должно быть таким: с Байконура не позднее чем за 30 суток до дня старта поступит разрешение о том, что можно заправлять «Аполлон» самовоспламеняющимися компонентами топлива. Аналогичное разрешение с мыса Канаверал придет 30 июня 1975 года.

Итак, первый узелок, который связал нас и американцев одним общим циклом подготовки кораблей, определился. Второй пришелся на пятые сутки до старта: американские специалисты должны были дать разрешение на стыковку кораблей «Союз» с ракетами-носителями. Иначе мы не успели бы осуществить следующую критическую предстартовую операцию – вывезти ракетно-космические комплексы на стартовые площадки. Получив согласие американцев, мы должны были доставить основной корабль «Союз» на стартовую площадку за четверо суток, а второй «Союз» – за трое суток до намеченной даты старта.

Затем две критические предстартовые операции проводились на мысе Канаверал. За 55 часов до старта «Аполлона» нашим американским коллегам необходимо было привести в состояние готовности источники питания на ракете-носителе. Они ждали сообщения, чтобы начать эту операцию. Наше же сообщение зависело от результатов первого дня подготовки на стартовой позиции ракетно-космического комплекса с основным кораблем «Союз» и завершения стыковки второго корабля «Союз» с ракетой-носителем в монтажно-испытательном корпусе.

Следующим критическим моментом у американцев была заправка корабля криогенным, то есть низкотемпературным, топливом. Ее положено начинать за 46,5 часа до старта. Мы даем разрешение, если успешно завершили два дня подготовки на стартовой позиции ракетно-космического комплекса с основным кораблем.

Потом опять пришла наша очередь получать согласие на то, чтобы за 5 часов до старта начать заправку топливом ракеты-носителя «Союза-19». Следующее сообщение мы получаем за 3 часа. После этого за 2 часа 45 минут до старта, А. А. Леонов и В. Н. Кубасов заняли свои места в корабле.

Чем ближе старт, тем «узелки» становятся все чаще. Передвижную ферму обслуживания ракетно-космического комплекса на мысе Канаверал отводят за 9,5 часа до старта корабля «Аполлон» и при условии, что на Байконуре все нормально.

За 45 минут до старта мы разводим фермы обслуживания корабля «Союз». Если по ходу подготовки «Аполлона» появятся задержки, то нам придется повременить, в противном случае сложнее будет перенести старт «Союза»: с разведенными фермами обслуживания экипаж не может на время покинуть корабль, да и труднее хранить заправленный ракетно-космический комплекс на стартовой позиции.

За 10 минут до старта корабля «Союз» американские специалисты в последний раз подтверждают свое согласие. Однако это еще не означает, что дальше все обязательно пойдет как положено. Еще за 35 – 40 секунд до начала полета есть возможность остановить пуск, чтобы повторить его в последующие двое суток.

Но вот «Союз-19» стартовал в назначенное время. Заправка ракеты-носителя «Аполлона» топливом за 7 часов 20 минут до старта началась только тогда, когда наши коллеги получили подтверждение о выходе корабля «Союз» на орбиту. Благополучный полет «Союза» по орбите служит разрешением на посадку экипажа в корабль «Аполлон». Остается только запустить двигатели ракеты-носителя. И снова надо ждать сообщения из Москвы. Не позднее чем за 8 минут до старта «Аполлона» американцы должны убедиться, что первый маневр по коррекции орбиты корабля «Союз» удался.

Как видите, на бесчисленные «а если?..» советские и американские специалисты отыскивали ответы, которые вполне устраивали обе стороны. Так родился согласованный план предстартовой подготовки кораблей «Союз» и «Аполлон». Он прочно связал нас, испытателей двух стран, цепью взаимных обязательств. Поэтому мы, как, наверное, никто другой из участников совместного проекта, постоянно ощущали тесную взаимозависимость происходившего на Байконуре и на мысе Канаверал.

Точность выполнения общего плана подготовки к старту космических кораблей превзошла все ожидания. Не было даже незначительного расхождения с намеченным графиком.

Это – убедительное свидетельство высокой надежности кораблей «Союз» и «Аполлон», ракет-носителей, методов и средств их наземной подготовки. Сказались здесь, несомненно, и богатый опыт, и отменная квалификация исполнителей – советских и американских специалистов.