Д.В.Васильев, Э.Д.Зиливинская

ТОПОГРАФИЯ ГОРОДИЩА

И ИСТОРИЯ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ

Самосдельское городище располагается в 43 км ниже Астрахани, в Дельте, на правом берегу р.Старая Волга или Бирюль (рис.1). Главная часть городища находится на острове, вытянутом вдоль старого пересохшего русла Волги, который со всех сторон окружен высохшими протоками. Предполагаемой восточной границей городища является современное русло реки, северной и северо-западной – старое пересохшее русло Волги – ерик Воложка (рис.2). Воложка заполняется водой лишь в годы высоких паводков и тянется с северо-востока на юго-запад. Ерик отходит от современного русла напротив села. На «мысу» между старым и новым руслами находится невысокая (до 3 м. от поверхности воды) всхолмленная возвышенность, образованная напластованиями культурного слоя городища. Длина возвышенности, вытянутой вдоль старого русла Волги с северо-востока на юго-запад – около 2 км, ширина – около 500-700 м. На поверхности возвышенности отмечена наиболее высокая концентрация подъемного материала. Граница распространения подъемного материала на юге – два глубоких пересохших ерика, отмечающих расположение старых протоков Волги. В северо-восточной части возвышенности находятся жилые и хозяйственные постройки животноводческой фермы, а также до 1999 г было устроено сенохранилище.

 

Рис. 1. Самосдельское городище на карте Астраханской области.

 

Городище располагается на землях, которые принадлежат современному селу Самосделка. Земли эти были приобретены Астраханским губернатором, генерал-поручиком Н.А.Бекетовым в 1769 г., 27 августа. В урочище между Биртюлью и Новостанной на 1000 десятин удобной и неудобной земли он основал два села - «Образцовую Ватагу» и «Образцовое». Последнее было названо так потому, что в нем впервые были устроены приспособления для посола рыбы, и предполагалось превратить его в образцовое хозяйство. Села заселялись колодниками и штрафными людьми. Чуть позже, еще при губернаторстве Н.А.Бекетова, до 1773 г., поселение «Образцовое» было переименовано в село Самосделка (ГААО, Ф.194, оп. 1, д. 3115, л.28).

 

Рис. 2. Схема расположения Самосдельского городища и его окрестностей

 

В статистических отчетах конца XIX в. Астраханской губернии появляется другое название села Самосделка – Голодное. Такое название было дано ему в народе за тяжелые условия труда на рыбных промыслах, систематический голод, заразные болезни, уносившие большое количество рабочего люда (ГААО, Ф.194, оп. 1, д. 1, л.15).

С 1927 г. и до настоящего времени Самосдельский сельсовет, образованный в 1920 г., входит в состав Камызякского района. Таким образом, никакой преемственности между современным поселением и памятником археологии IX-XΙV в. – городищем Самосделка не существует. Надо отметить тот факт, что о наличии на землях Самосделки археологического памятника было известно уже в конце XIX в. В документах Астраханского губернского статистического комитета за 1894-1898 гг. существует такое распоряжение губернатора, датированное 17 июля 1898 г.:

«Секретарю стат. Комитета Зубовичу.

Предлагаю Вам отправиться для исследования в археологическом отношении местности против села Самосделки по углу реки Старой Волги и Биртюль. Предстоит сделать описание этой местности, произвести в назначенных пунктах раскопки, составить опись найденным вещам, сдать их в Петровский музей на хранение и представить мне отчет по поездке. На расходы по проезду, найму рабочих и покупку инструментов ассигнуется Вам сумма в количестве 50 рублей» (ГААО, Ф. 37, оп.1, д.34, с.78). Результаты этих исследований в архивах не сохранились и о городище, по всей видимости, скоро забыли.

По рассказам старожилов с. Самосделка, в 20-30-х гг. XX в. на территории городища, там, где сейчас располагается раскоп, находились постройки колхозного рыбзавода и маяк. По р. Воложке рыбаки ходили в море на промысел. Наверное, от причалов рыбзавода и сохранились на северном склоне возвышенности две глубоких ямы, видные на местности до сих пор и обозначенные на плане. С существованием в северной части городища рыбзавода и соляных складов можно связать и очень высокую степень засоленности почвы. Особенно это сказывается на керамике: после извлечения из влажной земли ее приходится очень долго отмачивать в чистой воде, чтобы вышла вся соль. Засоленность почвы также обусловила очень плохую сохранность железных, бронзовых и прочих металлических изделий.

 

Рис. 3. Аэрофотоснимок центральной части Самосдельского городища.

Фото Э.Д. Зиливинской

 

Городище «Самосдельное» золотоордынского времени упоминается в книге В.Л.Егорова «Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв.». Этому городищу, которое в настоящее время является одним из интереснейших и крупнейших археологических памятников Астраханской области, посвящено всего несколько строк: «Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, археологические исследования не проводились» (Егоров В.Л., 1985. С. 118).

Настоящим «открытием» городища Самосделка можно считать 1989 г., когда учитель местной сельской школы, А.А.Пухов, принес в Госдирекцию охраны памятников истории и культуры обломки лепных и гончарных керамических сосудов и другие археологические артефакты, датировавшиеся IX-XIV вв. Именно значительная коллекция керамического материала, собранная на территории городища и относящаяся к периоду IX-X вв. позволила в свое время возбудить интерес к данному памятнику и сделать предположение о наличии на нем слоев хазарского времени (Васильев Д.В., 1998, С.48-50; Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., 2000. С.24-25).

В 1990 г. были произведены первые разведки на городище под руководством С.А.Котенькова. К этому времени, во 2-й пол. 80 гг. XX в., в восточной части городища была сооружена животноводческая ферма. На запад от фермы были прорыты противопожарные траншеи и силосные ямы, которые нарушили культурный слой городища на значительной площади. Именно эти работы привели к выбросу на поверхность массового археологического материала. Концентрация основной массы находок отмечалась в непосредственной близости от фермы, поскольку она была окружена тремя рядами противопожарных траншей глубиной до 2 м и шириной около 3 метров. В отвалах траншей, а также силосных ям отмечались массовые выбросы на поверхность богатейшего подъемного материала из нарушенного культурного слоя – фрагментов керамики, костей животных и человека, изделий из стекла, кости, дерева, металлов. В бортах траншей четко читались обнажения культурных слоев городища, просматривались многочисленные фрагменты мощных стен и конструкций из обожженного кирпича, а также многочисленные хозяйственные ямы грушевидной формы, землянки и полуземлянки, кирпичные постройки из обожженного и сырцового кирпича разнообразных форматов. В 1999 г. траншеи были полностью засыпаны Госдирекцией охраны историко-культурного наследия, но, к сожалению, на местности не было оставлено никаких ориентиров, поэтому их обнаружение может представлять некоторую трудность в ходе будущих исследований.

В северной и северо-восточной части городища со стороны древней береговой линии (отмеченной на местности изумрудно-зеленым травяным покровом, более ярким, чем на возвышенности) к возвышенности примыкает система дамб, высотой до 1 м, образующих три пересохших запруды правильной прямоугольной формы, тянущихся вдоль городища почти на 500 метров (рис. 3).

Кроме того, имеются значительные выходы культурного слоя в 900 м к югу от места разделения Воложки и Старой Волги, ниже по течению главного русла, где река на повороте подмывает береговой обрыв, в районе паромной переправы. Здесь массовыми находками являются фрагменты лепной и гончарной керамики, свинцовые слитки. Эта часть городища расположена наиболее низко, и, как показали исследования, культурный слой здесь отсутствует. Скорее всего, он был полностью смыт речными водами. Частично сохранились только ямы в материке, и, вероятно, обильный археологический материал, встречаемый по береговой кромке, происходит из них. Площадь между основной частью городища и паромной переправой долгое время была занята рисовыми полями и поэтому проводить здесь какие-либо работы было невозможно. Сейчас эти поля заброшены, и нами было заложено здесь несколько шурфов. Исследования показали, что в этой части городища также есть культурный слой. Толщина его не велика – 10-20 см, и относится он, скорее всего, к XI-XII вв., то есть ко времени наибольшего расцвета города. Таким образом, городище тянулось вдоль по берегу Старой Волги от современной фермы до современной паромной переправы (около 1 км).

Как стало известно из рассказов местных жителей, еще в 50 гг. ХХ в., пока не была насыпана берегоукрепительная дамба от фермы до парома и пересыпаны наиболее глубокие ерики, местность южнее сенохранилища ежегодно заливалась водой в половодье, а в период низкого стояния воды оставалась заболоченной. До 20 и даже 30 гг. ХХ в. ерик Воложка еще оставался полноводным руслом и был судоходным. Следовательно, можно предположить, что основная часть городища располагалась в древности на острове посреди Волги, который отделялся протокой от восточной части городища в районе современной паромной переправы. Таким образом, правобережная половина городища состояла, как минимум, из двух частей – северной правобережной (главной, расположенной на островке) и южной правобережной (низинной). Снятый Д.В.Васильевым и Д.В.Кутуковым в 1994-1995 гг. топографический план городища наглядно показал расположение главной части городища на островке, окруженном пересохшими протоками. Палеопочвенные исследования, проведенные в 2001-2002 гг. группой сотрудников Института географии РАН и факультета почвоведения МГУ (М.А.Бронникова, Э.П.Зазовская, И.В.Турова) подтвердили это предположение (Turova I.V., Bronnikova M.A., Zazovskaya E.P., 2001. Р.112; Бронникова М.А., Зазовская Э.П., Аржанцева И.А., 2001. С.43-47).

В 1994 г было выявлено наличие культурных напластований IX-XIV вв. и на левом берегу Старой Волги, на территории с.Самосделка, а именно – на бэровском бугре «Рябичкин», где расположены современные мусульманское и христианское кладбища. Кроме того, находки золотоордынских монет и керамики известны на территории села, поэтому территорию села и бугра «Рябичкин» можно считать левобережной частью городища, причем, скорее всего, эта часть городища наиболее молодая, относящаяся, преимущественно, к эпохе Золотой Орды. Возможно, что на высокий бугор и прилегающие к нему территории население города стало переселяться в середине XIV в., когда началось затопление правобережной части. Учитывая эти участки, общая площадь памятника, известная на данный момент, составляет около 2 км².

Проводившиеся в 1990-94 гг. рекогносцировочные работы на городище показали, что наиболее мощные культурные отложения, наблюдавшиеся в бортах вышеупомянутых траншей и силосных ям, имеют толщину около 2,5-3 м и располагаются в центральной части возвышенности около фермы (на древнем островке). С удалением от «центра» городища мощность культурного слоя уменьшается. На некоторых, как правило, слегка пониженных участках, культурные отложения перекрыты по поверхности мощным слоем окатанных водой обломков керамики, костей животных, обожженного кирпича, смешанных с большим количеством речной ракушки. По всей видимости, наличие этих отложений можно рассматривать как свидетельства долговременных периодов затопления городища.

Как следует из отчетов С.А.Котенькова за 1990-95 гг., из-за высокого уровня стояния грунтовых вод и частичной заболоченности территории памятника, основное внимание было сосредоточено на определении границ городища и сборе подъемного материала (Котеньков С.А., 1990; Котеньков С.А., 1991; Котеньков С.А., 1992, Котеньков С.А., 1993, Котеньков С.А., 1994, Котеньков С.А., 1995). Но точные границы установить так и не удалось по тем же причинам. Предположительно площадь городища определена в 1035000 м² (103,5 га), (900х1150 м). Охранные мероприятия 1992 г., проводимые на памятнике, позволили выяснить степень разрушения центральной части городища в результате хозяйственной деятельности. Общая площадь, нарушенная траншеями и ямами, составляет около 8000 м².

Для выяснения стратиграфии культурных слоев городища в 1992 г. на СЗ борту первой с северной стороны силосной ямы был заложен небольшой раскоп размерами с севера на юг – 9 м и с запада на восток – 4 м (Котеньков С.А., 1992). В ходе раскопочных работ на нем были выявлены части полуразрушенных конструкций и сооружений из жженого кирпича, уходящие в борта раскопа. Из-за малой площади раскопа точное распределение обнаруженных ям и конструкций по строительным периодам было затруднительным, поэтому они были датированы только относительно друг друга. Ограниченные сроки работ и необходимость расширения площади раскопа не позволили довести раскоп до материка. Работы последующих лет мало что добавили к уже известному. По непонятным причинам раскопки 1992 г. так и не были продолжены. Экспедиции, организованные для продолжения исследования городища, ограничивались сбором подъемного материала для уточнения географических границ городища и работой по консервации культурного слоя – засыпке прорытых противопожарных траншей и силосных ям (Котеньков С.А., 1993; Котеньков С.А., 1994; Котеньков С.А., 1995).

В 1992 г. городище Самосделка посетили сотрудники Отдела охранных раскопок ИА РАН Е.И.Савченко и Д.С.Коробов. Ими были также проведены небольшие разведочные работы на этом памятнике (Савченко Е.И., 1992).

Спасательные работы по консервации культурного слоя городища тяжелой техникой, проведенные Госдирекцией по охране историко-культурного наследия Астраханской области в 1996-1999 гг., нарушили дерновый слой, в результате чего в настоящее время происходит интенсивное разрушение современной дневной поверхности. Тогда же, при засыпке противопожарных траншей и силосных ям вокруг сенохранилища фермы, располагавшегося на территории городища, бульдозерами была срыта часть культурного слоя, и в настоящее время территория, прилегающая к поселку молочно-товарной фермы, представляет собой сплошной незадернованный участок с обнаженным культурным слоем. На поверхности земли повсюду встречаются в огромных количествах обломки кирпича, фрагменты керамики, костяные и металлические изделия. В ходе исследований 2000 г. была собрана богатая коллекция подъемного материала с разрушающейся территории городища. Положение с сохранностью культурного слоя в настоящее время обостряется тем, что молочно-товарная ферма с территории городища не была перенесена, а была лишь передана в частные руки. Имеющиеся обнажения культурного слоя еще сильнее вытаптываются скотом, что препятствует образованию дернового покрова. В настоящее время северная правобережная часть городища представляет собой возвышенность, поверхность которой имеет красный цвет от огромного количества мелких фрагментов керамики и кирпича, она даже получила у местного населения название «Красные пески». Участки, избежавшие разрушения техникой, имеют травяной покров. Как уже отмечалось, культурный слой залегает в непосредственной близости от дневной поверхности, поэтому в отдельных местах на поверхности можно наблюдать кости человеческих скелетов из уже разрушенных погребений.

 

Рис. 4. Вид с воздуха на раскоп №1 в центральной части Самосдельского городища.

 

Новый этап исследования Самосдельского городища начался в 2000 г., когда под эгидой Российского Еврейского конгресса был создан «Хазарский проект», одним из направлений которого стало археологическое изучение Самосдельского городища. Проект стал возможен благодаря инициативе и финансовой поддержке вице-президента РЕКа, директора Института Ближнего Востока Е.Я.Сатановского. В одном из интервью Евгений Янович признался, что в детстве хотел стать археологом, но судьба сложилась иначе, а поддержка археологических исследований является своеобразным воплощением детской мечты. Руководителем «Хазарского проекта» являлся известный хазаровед, д.и.н. В.Я.Петрухин, координатором проекта – к.и.н. И.А.Аржанцева.

В 2000 г. экспедицию возглавила к.и.н. Т.Ю.Гречкина (ГНПУ «Наследие», Астрахань). С 2001 г. по настоящее время начальником Самосдельской экспедиции является к.и.н. Э.Д.Зиливинская, ст. научн сотр. Института этнологии и антропологии РАН, заместителем начальника – к.и.н. Д.В.Васильев, зав. кафедрой истории России, зав. археологической лабораторией Астраханского государственного университета. В разные годы в экспедиции работали к.и.н. С.Б.Болелов (Государственный музей Востока), Е.Ю.Гончаров (Иинститут Востоковедения РАН), к.и.н. Е.Б.Баринова, С.Н.Алексейчук и О.С.Никулина (Институт этнологии и антропологии РАН), к.и.н. Л.В.Яворская (Волгоградский государственный университет).

Все работы на городище ведутся в тесном контакте с Департаментом культурного наследия Министерства культуры Астраханской области и Государственным гаучно-производственным учреждением «Наследие». Сотрудники ГНПУ «Наследие» к.и.н. Т.Ю.Гречкина и Д.В.Кутуков неоднократно принимали участие в раскопках на городище, а в 2000 и 2006 гг. руководили ими.

Палеопочвенные исследования на городище проводились группой сотрудников Института географии РАН к.б.н. М.А.Бронниковой, Э.П.Зазовской и И.В.Туровой. Геофизические исследования вели сотрудники Геологического факультета МГУ д.т.н. И.Н.Модин, М.Я.Кац, С.С.Соколов и А.Н.Пелевин.

Руководителями отдельных участков работ являются выпускники Астраханского государственного университета и сотрудники археологической лаборатории Н.С.Мальцева, С.В.Ермилов, Е.А.Пальцев, Д.У.Пальцева, Е.М.Болдырева. Большая часть чертежей и рисунков выполнена высококвалифицированными чертежниками А.В.Ульяновой и А.В. Жировой.

Постоянными участниками экспедиции, которые составляют ее «костяк» являются астраханцы П.В.Попов, О.С.Попова, И.В.Алтухова, С.Ю.Акимовский, Р.Р.Байбатыров, Д.И.Жарханалиев, В.В.Пшеничнов, москвичи – О.В.Кузина, Н.И.Демирова, Д.В.Алёшин, Е.В.Миронова, Ю.В.Апенкина, Е.А.Шахпазиди и другие.

С 2000 по 2008 гг. финансирование экспедиции осуществлялось за счет средств «Хазарского проекта», грантов РФФИ №№ 02-06-80251, 04-06-88038к и отчислений на проведение студенческой практики студентов АГУ. С 2009 г. по настоящее время экспедицию поддерживает программа фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России», а Астраханский государственный университет за счёт внебюджетных средств.

Литература:

Бронникова М.А., Зазовская Э.П., Аржанцева И.А. Городище «Самосделка»: предварительные результаты и перспективы комплексных почвенно-ландшафтных исследований // Материалы Всероссийской научно-практической конференции Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий. Астрахань, 2001.

Васильев Д.В. Памятник «Самосдельское городище»// Вопросы краеведения. Материалы VI и VII краеведческих чтений, посвященных 50-летию победы советского народа в Великой Отечественной войне. Вып.4-5. Волгоград, 1998.

Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю. Предварительные итоги изучения памятников домонгольского времени в дельте Волги// Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара, 2000.

Государственный архив Астраханской области. Ф.37, оп.1, д.34.

Государственный архив Астраханской области. Ф.194, оп.1, д.3113.

Государственный архив Астраханской области. Ф.194, оп.1, д.1.

Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. М., 1985.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1990 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 15862, 15863, 15864, 15865, 15866.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1991 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 16126, 16127.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1992 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 17671, 117672.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1993 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 18242, 18243.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1994 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 18867, 18868.

Котеньков С.А. Отчет об исследованиях Самосдельского городища в Камызякском районе Астраханской области в 1995 году// Архив ИА РАН, Р-1, № 18164.

Савченко Е.И. Отчет о работах Северокавказской экспедиции в 1992 году// Архив ИА РАН, Р-1, №№ 17943, 17944.

Turova I.V., Bronnikova M.A., Zazovskaya E.P. A settlement in the delta of Volga river: preliminary results of environmental study// 7^th Annual Meeting European Association of Archaeologists. Final Programme and Abstracts. Esslingen, 2001.

 

 

Э.Д.Зиливинская

РАСКОП №1

Самосдельское городище расположено в дельте на одном из больших островов. Площадь его с востока ограничена современным руслом р. Старая Волга или Бирюль, а с севера и северо-востока пересохшим руслом одной из проток (ерик Воложка). Западную южную границы определить довольно сложно, так как вся эта территория подвергалась длительному затоплению, и микрорельеф значительно сглажен. Хорошо читается только наиболее высокая часть городища, расположенная на мысу между большими протоками. Она отделена от остальной территории небольшими пересохшими ериками, которые в хазарское время были наполнены водой[1]. Внутри этого небольшого островка отчетливо видна возвышенность треугольной формы, размеры которой составляют примерно 350 х 350 х 120 м. Возвышенность окружена широкими (до 30 м) и невысокими (около 1 м в высоту) «валами», образованными намывами из окатанных обломков кирпичей, керамики и ракушкой. Пространство между этими «валами» представляет собой относительно ровную поверхность, на которой встречается огромное количество битого обожженного кирпича, в то время как его количество в других частях памятника весьма скромно. Мощность культурного слоя достигает здесь 3 м, что значительно больше, нежели на остальной площади. Аэрофотоснимки центральной части городища, полученные в 2005 г., выявили эту возвышенность особенно четко и позволили нам сделать предположение, что в древности здесь находилась крепость (цитадель), стены которой были сложены из обожженного кирпича. Если это предположение подтвердится, то это значит, что здесь находилось поселение достаточно высокого статуса, возможно, «царский» город, так как кирпичное строительство в каганате являлось царской монополией (ал-Истахри, Ибн Хаукаль, 2006. С. 747). Также можно отметить, что размеры хазарских крепостей на Дону несколько меньше: прямоугольная в плане цитадель Саркела имела размеры 186 х 126 м (Артамонов, 2002. С. 307), а размеры треугольной цитадели Правобережного Цимлянского городища составляют 175 х 150 х 110 м (Плетнева, 2000. Рис.79).

Рис. 1. Вид раскопа №1 с высоты птичьего полёта. Фото Э.Д. Зиливинской

Раскоп 1 был заложен в островной части городища внутри предполагаемой крепости (рис. 1). Это позволило получить стратиграфический разрез наиболее выразительной части памятника, начиная от самого раннего периода его существования вплоть до середины XIV в. Первоначальная площадь раскопа составляла 100 кв. м. В процессе раскопок площадь его все время расширялась, и в конце достигла 428 кв. м. Поверхность городища в этой части неоднократно нарушалась. В 20-30-х гг. XX в. на этом месте находился рыбозасолочный завод с соляными складами. Ерик Воложка был судоходным, и на его берегу находились причалы, к которым приставали суда, привозившие рыбу с моря. Деятельность рыбзавода способствовала сильной засоленности почвы, что очень плохо сказывается на сохранности металлических изделий. Вероятно, в конце XIX или начале XX в. здесь находилось кладбище. При раскопках нами было вскрыто более 20 поздних погребений, совершенных по мусульманскому обряду. Верхний слой городища был нарушен тяжелой техникой сначала при выкапывании силосных ям и траншей, а потом – при засыпке их Астраханской Госдирекцией по охране памятников в 1999 г. Таким образом, сооружения, расположенные в верхней части культурного слоя оказались в значительной степени разрушенными.

Методика раскопок. Раскоп 1 был заложен в 2000 г., когда наши знания о памятнике и его стратиграфии находились в зачаточном состоянии. Результаты его раскопок должны были дать ответы на многие неясные вопросы и помочь выработать методику исследований, соответствующую данному памятнику. Именно поэтому раскопки велись традиционными общепринятыми в российской археологии методами. Вся площадь раскопа была разбита на квадратные участки по 4 кв.м. (2м.х2м). Первоначально на раскопе были оставлены поперечные и продольные бровки, но в 2001 г. все бровки были разобраны после фиксации, так как все они пересекали многочисленные сооружения и постройки. Стратирафия прослеживалась в бортах раскопа. В некоторых случаях делались стратиграфические разрезы отдельных участков. Также фиксировались разрезы всех ям и сооружений. Поверхность раскопа вскрывалась на глубину 20 см (на 1 условный «штык» или «пласт»), после чего зачищалась для выявления пятен ям и контуров сооружений. На уровне каждого штыка снимался план раскопа, и проводилась фотофиксация.

Все находки из раскопа, выбранные по квадратам и штыкам или соотнесенные с определенными сооружениями, паковались в мешки и уносились в лагерь для камеральной обработки. В лагере их мыли и сортировали. Массовый керамический материал заносился в статистические таблицы, а индивидуальные находки отбирались для дальнейшей обработки и включения в коллекцию. Также отбирались все кости животных для обработки археозоологами. Просеивание и промывание культурного слоя не проводилось. Промывание было невозможно, так как ближайшая вода находится на расстоянии около 1 км от раскопа. Просеивание культурного слоя практически остановило бы работы, так как он чрезвычайно насыщен находками. Достаточно сказать, что общее число фрагментов керамики, обработанной нами при ручной выборке, только с раскопа 1 превышает 120 000, а число индивидуальных находок в разные годы доходило до 500.

Стратиграфические разрезы раскопа показали, что культурный слой мощностью 2,6 – 3,0 м состоит из непрерывного чередования различных слоев. В основных разрезах содержится 25-35 слоев и прослоек. Некоторые из них имели толщину 3-5 см, мощность других достигала 60-80 см. Залегают они также далеко не горизонтально. Кроме того, в плане границы между слоями не всегда хорошо прослеживаются, и некоторые слои перестают быть различимыми про простой зачистке. Поэтому вскрытие раскопа и фиксация находок «по слоям» представляется чрезвычайно трудоемкой и малоэффективной. Далеко не все слои можно интерпретировать, но в тех случаях, когда это возможно, например, если это развал жилища или поверхность двора или улицы, нами отмечался не только «штык», но и слой. Отделять же находки из слоя золы, выброшенной на улицу и из слоя помоев, выплеснутых на эту же улицу, вряд ли необходимо. Важным для понимания раскопа оказался слой сплошного пожара, прослеженный на уровне X штыка. Незадолго до пожара или сразу после него происходит смена населения города. После пожара появляется лепная керамика с «пышным орнаментом», а также, как показали археозоологические исследования, происходит изменение системы питания населения. Примечательно, что на раскопе 2 также прослеживается горелый слой на том же уровне. Естественно, что этот слой является маркирующим, и необходимо отдельно фиксировать сооружения и находки до и после этого пожара.

Рис. 2. Однокомнатный дом из II строительного горизонта.

Культурный слой Самосдельского городища изобилует остатками различных построек, поэтому имеет смысл разделять его на «строительные горизонты» и соотнести их с условными «штыками». Эта работа частично проделана, но здесь также встречаются значительные сложности. Из-за непрерывности существования памятника и достаточно интенсивной жизни на нем нижние слои сильно нарушены и переработаны более поздними ямами, которые перерезают друг друга и сливаются в обширные конгломераты. Поэтому четкие границы между горизонтами часто не выделяются. Пока мы можем судить о них приблизительно и разделить весь культурный слой на три периода: золотоордынский, домонгольский или постхахзарский и хазарский. Культурный слой золотоордынского времени на 1 раскопе почти полностью разрушен при различных земляных работах. К нему можно условно отнести 1 и 2 штык. Слои с 3 по 9-10 штык относятся к постхазарскому домонгольскому периоду. На уровне 11-13 штыков залегает хазарский слой. Граница между ним и следующим находится примерно на уровне 10 штыка.

Сооружения на раскопе 1. Слои, вскрытые на I и II штыках, относились к золотоордынскому периоду. В них присутствовала типично золотоордынская поливная керамика, встречались монеты. Сооружения сохранились фрагментарно. В основном, это были обрывки стен, сложенные из обломков обожженных кирпичей. Местами прослеживались остатки жилищ с печами-тандырами, горизонтальными дымоходами в виде канов и глинобитными лежанками-суфами. Условно эти постройки можно отнести к 1-й трети XIV в., т. к. монеты, происходящие из этого слоя, датируются 1310-1320 гг.

Рис. 3. Однокомнатный дом из II строительного горизонта.

Рис. 3. Однокомнатный дом из II строительного горизонта.

Гораздо лучше сохранились постройки, найденные на III-IV штыках (Васильев, Гречкина, Зиливинская, 2003. С. 88-102). Здесь было вскрыто пять наземных жилищ и землянка, которые образовывали единый жилой квартал. Три дома и землянка были обращены входами на небольшую площадь размерами 4 х 6 м. При этом все жилища были практически вплотную пристроены друг к другу. Такая плотность застройки может объясняться недостатком площади в городе, расположенном на острове. А, возможно, такая планировка возникает под влиянием среднеазиатской (хорезмийской) градостроительной традиции. Такая же ситуация прослеживается на 2 и 3 раскопах, где также зафиксированы кварталы сплошной застройки.

Стены наземных домов были сложены из обломков обожженных кирпичей различного формата на глиняном растворе (рис. 2, 3). Толщина их составляла 60-75 см. Кладка стен преимущественно панцирная: два панциря образованы целыми кирпичами, половинками или крупными обломками, обращенными торцами наружу, а середина стены заполнена мелким кирпичным боем или же просто глиной. Размеры помещений в домах невелики. Они составляют примерно 4,5 х 3,5 м. Полы глинобитные, часто заглублены в землю на 10-40 см. Внутренние конструкции дома подвергались частым перестройкам. Интерьер помещений состоял из узких (30-60 см) суф с подпорными стенками из обломков кирпичей. Довольно обычным явлением было сооружение суфы перед выходом из помещения таким образом, что попасть в дом можно было только через ее поверхность. Отопление осуществлялось при помощи печек или тандыров, которые соединялись с канами. Каны двухканальные, довольно короткие. В некоторых строительных периодах они вообще отсутствовали. Крыши, вероятно, были сделаны из камыша или тростника, так как его тлен прослеживался на полах домов.

Рис. 4. Землянка № 1 из II строительного горизонта.

Совершенно уникальным, как по своей конструкции, так и по степени сохранности объектом являлась землянка № 1, относящаяся к этому же строительному горизонту (рис. 4). Землянка представляла собой прямоугольную в плане яму глубиной более 2 м, борта которой были облицованы крупными обломками кирпича на глиняном растворе. Сохранилось до 32-х слоев кладки стен. По оси З-В ширина землянки составляла 4,6-4,8 м. По оси С-Ю длина – 5,6 м. С северной стороны в землянку вел вход в виде коридора шириной 1,4 м. Пол землянки был земляным. Вдоль всех четырех стен была сделана невысокая (15-25 см высотой) суфа. В северной ее части был сооружен двухканальный кан, который отапливался тандыром. Справа от входа, в той же суфе был сделан умывальник (тошнау) в виде полукруглой ямы со стенками, облицованными обломками кирпичей. После выборки заполнения суфы в ее массиве появились остатки многочисленных конструкций, которые можно отнести к восьми строительным периодам. В центре пола землянки была обнаружена яма диаметром 20 см. Вероятно, в ней крепился столб, поддерживающий перекрытие. Крыша была сделана из тростника или камыша. Тлен от него был прослежен по всей площади землянки на расстоянии 1,3-0,8 м от пола. После запустения землянка была превращена в мусорную яму. В ее заполнении было найдено огромное количество керамики, изделий из камня, кости металла, но ко времени существования землянки следует относить тот материал, который находился под ее рухнувшей крышей.

Попытка датировать данный строительный горизонт встретила определенные сложности. По набору формальных признаков жилища ничем не отличались от золотоордынских. На принадлежность их золотоордынскому времени, прежде всего, указывали каны, появление которых на Нижней Волге однозначно связывалось с приходом монголов (Егоров, 1970. С. 185-187; Федоров-Давыдов, 1994, С. 75). В то же время жилища Самосделки обладали рядом особенностей, отличавших их от типично золотоордынских жилищ Нижнего Поволжья. Это заглубленный пол, короткие, неразвитые каны, небольшие узкие суфы, наличие проходов через суфу. Кроме того, большая часть керамики, найденной при расчистке этих жилищ относилась к домонгольскому времени. В заполнении землянки, которую ниже уровня перекрытия мы можем считать закрытым комплексом, была найдена кашинная с бирюзовой поливой подвеска. Подобные подвески встречаются на памятниках Средней Азии (Атагаррыев, 1965. С. 11-12; Давидович, Литвинский, 1956. С. 124; Дресвянская, 1969. С.80-84; Неразик, 1976. С. 104, рис. 58) в домонгольское время, причем позже XII – нач.XIII в. они там не известны (Дресвянская, 1969. С. 84).

Анализ материала и конструктивных особенностей жилищ позволяет датировать их концом XII-началом XIII вв. Возможно, они доживают до золотоордынского времени. Не противоречит этой датировке и наличие в жилищах канов. В Южном Казахстане и Семиречье каны были известны еще в VII-VIII и X-XI вв., (Агеева, 1962. С. 148-149; Сенигова, 1962. С. 158-159; Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1972. С. 69-74; Байпаков, 1981. С. 431; Чуйская..., 1950. С. 49, табл. XIX; Неразик, 1968. С. 203-204). Появление канов в Средней Азии в домонгольское время исследователи связывают с тюркизацией местного населения центрально-азиатскими элементами сначала уйгурского, а затем – огузо-кипчакского происхождения (Неразик, 1976. С. 64-69; Ерзакович, 1983. С. 90). С.М.Ахинжанов и Л.Б.Ерзакович высказали предположение, что в нижневолжские города Золотой Орды каны могли быть занесены кимако-кипчакским населением из Южного Казахстана и Приаралья (Ахинжанов, Ерзакович, 1972. С. 69). Вполне возможно, что на городище Самосделка каны были принесены еще в домонгольское время огузским населением низовьев Сырдарьи. С постройками Южного Казахстана сближает жилища Самосделки и такая деталь, как наличие проходов, ведущих через суфу. Такие проходы встречаются в домостроительстве Отрара и на некоторых других городищах Южного Казахстана (Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1987. С. 36, рис. 15, с. 46-47, рис. 19-20, с. 77, рис. 32; Байпаков, 1986. С. 149, рис. 61; Ерзакович, 1983. С. 83, рис. 1).

Рис. 5. Многокомнатный дом (сооружение 9) в позднем периоде (III строительный горизонт).

К более раннему строительному горизонту (V штык) относится сооружение 9, представляющее собой большой многокомнатный дом со стена<