В. Почему возникли ингибиторы?

Конрад Лоренц полагает, что возникновение ингибиторов аг­рессии связано с возникновением особых орудий борьбы (лучше сказать: орудий нападения): клыков, клювов, когтей и т.п., ис­пользуя которые животные одного вида могли бы уничтожить друг друга. У животных, обладающих такими орудиями уничто­жения, ингибиторы особенно развиты и эффективны. Между тем у шимпанзе, голубей и других животных, которым трудно унич­тожить друг друга, ингибиторы агрессии менее эффективны.

Человек принадлежит к этой второй группе, так как он не обладает очень опасными естественными орудиями борьбы. Вследствие этого в процессе биологической эволюции у чело­века не возникли и не развились достаточно эффективные ус­покаивающие жесты. Исходя из этого этологи считают главной опасностью для человечества то, что этот вид (этот "голубь") изобрел оружие массового уничтожения, для запрещения кото­рого не имеет эффективных средств.

Г. Дезингибиторы

Дезингибиторами называют такие механизмы, которые устра­няют влияние ингибиторов. У животных дезингибиторами агрес­сии являются, например, новые попытки жертвы продолжать борьбу. Если волк, уже побежденный и лежащий на спине, пы­тается встать и продолжать борьбу, победитель сразу же соверша­ет новые и резкие агрессивные действия, заставляя вернуться к позе подчинения. Иначе жертва будет разорвана, что, кстати, редко бывает. Это значит, что действия жертвы, свидетельств¹ ю-

Внутривидовая и межвидовая агрессия

227

шие о желании продолжать борьбу, являются дезингибиторами: они устраняют воздействие ингибитора — позы подчинения.

В жизни человека дезингибитором механизмов торможения агрессии является наблюдение сцен агрессии и насилия над людьми и даже животными и вандализма по отношению к не­одушевленным предметам, совершаемых другими людьми. Ког­да человек наблюдает такие сцены, у него агрессивность уси­ливается. Почему? Такой результат может быть следствием ак­тивизации агрессивного влечения, которое потенциально есть у всех. Кроме того, восприятие агрессии, за которое действую­щее лицо не наказывается, снимает действие многих тормоз­ных механизмов, показывая наблюдателю дозволенность наси­лия. Это расторможение агрессии.

Оба описанных случая — усиление агрессивного влечения и расторможение — общие явления, но они не у всех происходят одновременно. Легко видеть, что после наблюдения сцен наси­лия не все становятся в одинаковой степени агрессивными. Опре­деленная часть зрителей отличается особо интенсивной агрес­сивностью. Поэтому мы можем сказать, что у них до просмот­ра фильма или уличной сцены уже имелась в душе сильная аг­рессивность, которую они тормозили, но теперь эти тормоза, эти ингибиторы сняты. Ингибитором же мог быть страх перед социальными отрицательными санкциями (наказаниями). По—видимому, значительная часть враждебности и агрессив­ных действий, возникающих после наблюдения сцен насилия в реальной жизни или на сцене, является дезингибиторной аг­рессией, т.е. результатом расторможения организма, подвер­женного воздействию ингибитора. А агрессивный организм не­различим от дезингибированного агрессивного организма.

Здесь уместно задать следующий вопрос: существуют ли инги­биторы других инстинктивных действий? Например, ингибиторы сексуального поведения, ингибиторы эмпатии и помощи? Эти важные проблемы, насколько нам известно, пока не стали предме­том серьезных исследований, хотя некоторые результаты уже по­лучены, например, в области "психологии оказания помощи"¹.

См.: Latane В. and Darley J. The unresponsive bystander: Why doesn't he help? New York: Appleton-Century-Grofts, 1970; О современном состоянии этой проблемы см.: Deaux К., F. С. Dane, L. S. Wrightsman. Social Psychology in the ^0s. 6th ed., Brooks/Cole, Pacific Grove (CA): 1993.

228

Альберт Налчаджян

§6.6. У каких животньрс не развились механизмы, предотвращающие агрессию?

Есть в мире животные и птицы, которые так хорошо снаб­жены орудиями нападения, что могли бы одним ударом убить своего сородича. Именно у этих животных в первую очередь образовались тормозные механизмы. Если бы не они, то дан­ные виды давно исчезли бы с лица земли.

Но есть и такие физически сильные и большие животные, например шимпанзе, которые не могут сразу убить друг друга. Кроме того, многие из них очень подвижны и при возникно­вении опасности быстро удаляются. У таких животных против внутривидовой агрессии не развились тормозные механизмы (ингибиторы). Такие животные, следовательно, убивают друг друга. В условиях плена, когда жертва не имеет возможности уйти, ее могут умертвить мучительно и медленно. Даже символ мира, голубь, может подвергнуть мучительному умертвлению другую такую же птицу, причем у нее при этом не наблюдает­ся действие каких—то внутренних тормозов¹.

Человек - всеядное животное. У него нет естественных ору­дий для убийства больших животных, поэтому в ходе эволюции у него не развились те внутренние механизмы, которые тормо­зят агрессивные действия "профессиональных" плотоядных, не давая им возможности злоупотреблять своей способностью убийцы для уничтожения представителей своего вида. Обсуж­дая вопрос о том, что тормозными механизмами наделены вол­ки и другие хищники, К. Лоренц высказывает очень интерес­ную и, как мы полагаем, еще не до конца понятую другими специалистами, идею: тормозные механизмы таких животных функционально аналогичны морали. Только в редких случаях, в гневе, эти животные убивают друг друга. (Там же, с. 233).

Объяснения К. Лоренца, касающиеся того, почему у челове­ка не развились тормозящие агрессию механизмы, конечно, не всегда убедительны. Так, он утверждает, что поскольку один человек не может быстро убивать другого (если нет оружия), не было необходимости в тормозных механизмах. Кроме того, жертва могла просить пощады и принимать позы, символизи-

¹ См.: Lorenz К., Op. cit., pp. 232-233.

Внутривидовая и межвидовая агрессия

229

рующие подчинение: у нее для этого было достаточно времени. И ученый полагает, будто только с созданием искусственных орудий внезапно человек получил возможность быстро убивать другого. Но ведь это же не так! И до создания орудий и оружия человек был агрессивен: просто необработанными камнями или ударом могучего кулака можно было убивать, тем более де­тей и женшин.

Тем не менее, получив в свои руки оружие, этот наш пре­док—"голубь" превратился в ворона. Если бы в те времена был создан топор, люди бы полностью истребляли друг друга. Со времен создания первых орудий и до настоящего времени че­ловечество никогда не было свободно от опасности самоунич­тожения. Возникла мораль, но одновременно росло желание убивать других. Росло также чувство безнаказанности. Тем бо­лее спокойно убивают друг друга люди на расстоянии, когда жертвы не видны. Огнестрельное оружие еще более способст­вует этому, не говоря о новейших видах оружия массового по­ражения, когда простым нажатием кнопки можно уничтожить тысячи и сотни тысяч людей.

К. Лоренц везде, обсуждая проблему человеческой агрессии, имеет в виду физическую ее разновидность. Но при дальней­шем углубленном исследовании данной проблематики следует учесть существование и более "мягких" форм агрессии — кле­веты, распространения слухов, несправедливой критики и т.п., с помощью которых тоже люди медленно и садистически уби­вают друг друга.

Современный человек страдает от недостаточной разрядки своей агрессивности. К. Лоренц не принимает фрейдовскую идею существования инстинкта смерти (танатоса), считая, что человеческая агрессивность, которая прежде была необходима для сохранения вида, в настоящее время злоупотребляется, по­скольку у человека так и не возникли тормозные механизмы. Для иллюстрации своих идей К. Лоренц приводит результаты исследования Сиднеем Марголиным поведения представителей одного индейского племени. Результаты эти очень интересны и достойны того, чтобы рассмотреть их здесь.

230

Альберт Налчад.жян

§ 6.7. Наследственна ли сверхагрессивность?

С. Марголин исследовал воинственное индейское племя Ута. Эти жители североамериканских прерий до появления бе­лых вели непрерывные войны против других племен. В племе­ни произошел отбор агрессивных индивидов, вследствие чего оно стало сверхагрессивным. С. Марголин считает, что такая аг­рессивность может унаследоваться биологически, и К. Лоренц соглашается с такой возможностью. Известно, что с помощью целенаправленной селекции домашние животные могут ме­няться за более короткое время.

Однако в настоящее время данное племя живет в совершен­но других условиях, условия воспитания новых поколений дру­гие, но у его представителей сохранились та же агрессивность и тс же патологические черты, которые были у их предков. Причем эти патологические черты, появившиеся вследствие невозможности разрядки агрессии, сходны у разных племен, живущих в прериях¹.

Подобные факты сразу же подсказывают нам мысль о том, что те этнические группы, которые были кочевниками и жили за счет разбоя, формировались в результате отбора наиболее аг­рессивных индивидов, следовательно их сверхагрессивность имеет генетический характер. Для понимания этногенеза тюрк­ских и других народов, данный подход может быть весьма пло­дотворным.

Исследование показало, что в племени ута больше невроти­ков, чем в других этнических и социальных группах. Как мы уже сказали, С. Марголин считает, что причина этого — невоз­можность свободной разрядки агрессивности. Нападения на представителей других племен и их убийство считаются в по­рядке вещей. Но агрессивность к членам своего племени — ред­кое явление: существует строжайшее табу, запрещающее убий­ство сородичей. Каждый, кто совершает убийство члена своего племени, должен совершить самоубийство. Был даже случай, ког­да ута, служащий полицейским, защищаясь, убил другого ута и был вынужден совершить самоубийство².

' Лоренц К. Указ. соч., с. 236.

- Лоренц К. Указ. соч., с. 236-237.

Внутривидовая и межвидовая агрессия

231

§ 6.8. Агрессивность и подверженность несчастным

случаям

Вопрос, который мы здесь рассмотрим, возможно, откроет дорогу для исследования определенных этнопсихологических аспектов так называемой виктимологии, науки о жертвах пре­ступлений. По нашему разумению, эта наука находится на гра­нице между юриспруденцией и психологией, но, как и почти все остальные проблемы, касающиеся человека и межличност­ных отношений, она имеет свои этнопсихологические аспекты.

Речь идет о следующем: С. Марголин обнаружил, что члены племени Ута чаще подвержены несчастным случаям, чем пред­ставители других племен. Он доказал, что эта склонность по­пасть в происшествия, стать жертвой несчастных случаев, яв­ляется следствием подавленной агрессии. Члены племени Ута создают значительно больше автоаварийных ситуаций, чем представители других человеческих групп.

Подхватив данные факты, К. Лоренц привел, в подтвержде­ние выводов С. Марголина, ряд дополнительных аргументов: когда сердитый человек ведет машину, у него появляется силь­ная склонность к саморазрушающему поведению. В таких слу­чаях, считает К. Лоренц, даже уместно сказать о наличии у этих людей "желания смерти"'.

Можно поставить и более широкую проблему о связи само-виктимизации с подавленной агрессивностью. Развитие этого на­правления может привести к созданию очень интересной обла­сти науки — психологической виктимологии. Фактически у таких людей суицидальные склонности сочетаются со склонностью убивать других. В более мягких случаях речь идет о сочетании склонностей стать жертвой и других превращать в жертву. Эти две сильные тенденции у сверхагрессивных людей сосуществу­ют, что делает их социально опасными.

Вообще быстрое развитие науки и технической культуры приводит к тому, что возникшие в ходе эволюции адаптивные механизмы выходят из строя. Функция морали - восстановить потерянное равновесие между инстинктами и требованиями социальной жизни.

' Лоренц К. Указ. соч., с. 237.

232

Альберт Налчаджян

 

Литература

1. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. "Питер", Санкт-Петербург и др.,
1997.

2. Хайнд Р., Поведение животных. М., "Мир", 1975.

3. Тинберген Н. Поведение животных. М., "мир", 1985.

4. Deaux. К., F. С. Dane, L. S. Wrightsman. Social Psychology in the 90s.
6th ed., Broks/Cole, Pacific Grove (CA):1993.

5. Latane B. and Darley J., The unresponsive bystander: Why doesn't he
help? New York: Appleton-Century-Grofts, 1970.

6. Lorenz K. On Aggression. 4th printing, Harcourt, Brace and World. New
York, 1967.

I

Межэтническая и внутриэтническая агрессия

233

Глава 7. Межэтническая и внутриэтническая агрессия

О

бщее представление о психологических особенностях аг­рессии и агрессивности мы уже имеем из предыдущих глав. Здесь и в следующей главе подробно рассмотрим межэт­ническую и внутриэтническую агрессию и их преобразования, предлагая целый ряд новых гипотез и концепций. Но чтобы сделать это, нам необходимо чуть подробнее рассмотреть явле­ние замещения агрессии, т.е. переноса агрессии с одного объек­та на другой. Это универсальный психический процесс, имею­щий место в жизни каждого человека, каждый день и много­кратно. Это, конечно, вовсе не значит, что в данном процессе все ясно и понятно: и тут еще налицо много загадок, тем бо­лее, что процессы, о которых, вместе с их результатами, будет идти речь, преимущественно подсознательны и о них трудно получить достоверные данные.

Замещающие формы агрессии

Когда прямые агрессивные действия против подлинного фрустратора, т.е. враждебного объекта, сдерживаются из—за чувства вины или страха, внутренний мотив совершения таких действий не исчезает.

Чаще всего человек не отказывается совершить агрессивные действия, а переносит эти действия на другие объекты. Проис­ходит то, что называют замещением агрессии. Исследования по­казали, что замещение агрессии нередко принимает вид поис­ка "козла отпущения", причем данное явление имеет несколь­ко разновидностей, которые довольно подробно описаны в психологической и социологической литературе, а также в на­стоящей книге.

1) Направление агрессии против членов других социальных групп. Когда человека фрустрируют члены своей эталонной или референтной группы, он, особенно в ответственных социаль­ных ситуациях, осознавая, что ответные действия могут разру­шить сплоченность группы, начинает поиск других объектов. В таких случаях хороший "козел отпущения" мог бы привлечь к

234_______________________________________ Альберт Налчаджян

себе его агрессию, способствуя подавлению агрессивных дейст­вий против своей группы. Группа для человека является сред­ством удовлетворения разнообразных потребностей (в работе, средствах существования, безопасности и т.п.) и многие стара­ются сохранить с ней нормальные отношения.

2) Преобразование агрессии в косвенные и мягкие формы. Да­
же когда фрустрированный в группе человек находит удобный
невинный объект и замещает значительную часть своей агрес­
сии, все же не освобокдается полностью от своей враждебнос­
ти, направленной на других членов группы. Враждебные чувст­
ва остаются. Каждый случай лишения каких—то ценностей,
требование вести себя конформно, критика и другие неприят­
ные действия членов группы вызывают в психике состояние
враждебности и тенденцию к совершению агрессивных дейст­
вий. Значительная часть возникающей враждебности выража­
ется в форме язвительности или поддразниваний, сочетаемых с
чувствами товарищества, близости и т.п. Итак, в подобных слу­
чаях объект агрессии не меняется, но она преобразуется в бо­
лее мягкие, в значительной мере вербальные формы.

Такое преобразование грубой агрессии в более мягкие сло­весные формы шуток, язвительных выражений и т.п. можно считать первым шагом к сублимации агрессии. Правда, это еще очень низкий уровень сублимации, которая может быть обра­тимой: человек легко может перейти от агрессивных словесных выражений к конкретным физическим действиям, если будут устранены психологические и иные барьеры на этом пути. Происходит то, что мы однажды назвали антисублимацией'.

Итак, если солидарность внутри группы велика, то агрессия здесь принимает более мягкие словесные и невербальные фор­мы, но возвращается к своим грубым физическим формам, когда направляется на членов других групп.

3) Чем определяется выбор "козлов отпущения"? Какие фак­
торы тут являются главными? Исследования показали, что на
выбор "козлов отпущения" влияют следующие факторы: а)
сходство с истинным фрустратором: чем значительнее это сход­
ство, тем больше вероятность того, что именно данньгй объект

¹ См.: Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество, с. 158-184.

Межэтническая и внутриэтническая агрессия 235

станет жертвой агрессии; б) осознание того, что "козел отпу­щения" действительно играл некоторую роль в том, что чело­век оказался в состоянии фрустрации; например, если подлин­ный фрустратор — сильный человек, то агрессии может подвер­гаться более слабый человек, который помог ему, т.е. играл второстепенную роль. С ним начинают обращаться так, как будто он является настоящим фрустратором. Это явление очень часто наблюдается в межэтнических отношениях, например, в виде взятия заложников; в) на выбор влияет также оценка воз­можности "козла отпущения" к возмездию. Выбираются не­способные на месть люди или такие, с которыми новые встре­чи маловероятны. Часто такими объектами оказываются члены национальных меньшинств¹.

Исследование американских психологов Г. Олпорта, Беттел-хейма и Яновица показали, что люди с нисходящей карьерой (с отрицательной социальной мобильностью) проявляют более интенсивную враждебность и предубежденность к националь­ным меньшинствам, чем те, кто делает успешную карьеру². Во­обще во времена социально-экономических трудностей и кри­зисов враждебность к "чужакам", национализм и шовинизм усиливаются, принимая порой разрушительные формы. Усиле­ние названных социально—психологических явлений можно считать индикатором глубокого недовольства, фрустрирован-ности основной массы людей.