Принципы теории институциональной эволюции.

Теперь мы готовы к тому, чтобы обсудить центральное положение нашей эволюционной теории. Мы уже говорили выше о том, что институциональные практики могут быть функционально нагруженными (т.е. жизненно необходимыми для функционирования организации, а могут и не быть таковыми.

Сформулируем теперь фундаментальные принципы теории институциональной эволюции:

Принцип институциональной автономии:

Эффективная эволюция институциональной системы возможна лишь тогда, когда социальные организации, действующие в рамках этой институциональной системы, обладают свободой создания новых институциональных практик внутри организаций.

Второй принцип институциональной эволюции - это

принцип функциональной свободы: реальное изменение институциональных практик эффективно только в том случае, если эти практики функционально не перегружены.

Оба эти принципа почти очевидны: если существуют запреты на изменение институциональных практик внутри организаций, то вряд ли можно ожидать изменений институциональной системы в целом - структура интересов внутри организаций будет стабильной, а следовательно, любые попытки изменить характер отношений между организациями столкнутся с трудностями.

То же и с принципом функциональной свободы - нагруженную институциональную практику очень трудно изменить - необходимо переучивать людей, изменить их привычки и все время перехода организация будет неэффективной, что может привести к ее гибели.

Новые институциональные практики должны быть подкреплены основательным слоем “молчаливого знания”, а выращивание этого “молчаливого знания” требует значительного времени. Без него новые практики не будут эффективными, а следовательно, и не могут быть функционально нагружены без риска коллапса новой системы социальных институтов. Необходимы специальные области деятельности, не являющиеся жизненно важными для существования общества в целом, где бы новые институциональные практики могли быть защищены соответствующей оболочкой подкрепляющего их молчаливого знания и лишь затем, достигнув определенной степени зрелости, нагружены функционально, т.е. превращены в основу общественной практики. Ниже, во второй части книги мы увидим, какие удивительные “заповедники” существовали для демократических социальных практик в Средневековой Европе. Интересно отметить, что принцип функциональной свободы обсуждался в рамках дискуссий по теории биологической эволюции²³. Одной из загадок биологической эволюции является возможность внезапного переключения на новые формы оптогенеза. Такое переключение вряд ли возможно в том случае, если геном подвергался случайному изменению у одной особи. Вначале новый изменившийся ген должен распространиться по популяции - а это возможно лишь в том случае, если он передается в “молчаливой” заблокированной форме (неплохая аналогия с нефункциональным “молчаливым знанием”) и лишь после этого новый ген может быть функционально нагружен. Для реализации этого процесса в живых организмах есть специальные механизмы дупликации генов и блокировки “резервных” генов²⁴.

И, наконец, мы может сформулировать третий фундаментальный принцип институциональной эволюции - принцип адекватной сложности.

Для того чтобы общество эффективно выживало, сложность социальных институтов должна соответствовать сложности социальной среды, в которой эти институты функционируют.

Этот принцип также почти очевиден, если рассматривать институциональные процедуры как “программы” того гигантского компьютера, каким является “мыслящий социум”. Конечно, социум для того, чтобы рассматриваться как “мыслящий”, должен иметь эффективные способы интеграции знаний, интересов и предпочтений его членов, т.е. в соответствии с идеями, изложенными выше развить в себе эффективную систему взаимодействующих демократических практик.

Иными словами демократия - это реакция на сложную структуру социальной среды - как внешней, так и внутренней. Но значительная сложность в институциональной структуре может развиться лишь в том случае, если среда, будучи сложной, в то же время не является чрезмерно опасной - иначе системе выживающей в такой среде, понадобятся мощные средства мобилизации ресурсов, что может легко разрушить новые, перспективные, но еще не очень эффективные институты.

Для развития нужна сложность - но в относительной изоляции и защищенности от внешних угроз. Поэтому возможно наиболее яркие примеры обществ со значительной институциональной сложностью - это изоляты, хорошо защищенные либо островным положением, как Англия и Япония, либо горами, как Швейцария, либо лагунами и разливами рек, как Венеция или Нидерланды. Собственно говоря, и сама по себе Западная Европа была таким изолятом по отношению к остальному миру. Рост внутреннего разнообразия, “цветущая сложность”, по выражению К. Леонтьева²⁵, в чем-то сродни медленному увеличению сложности и богатства экологических систем в условиях относительной стабильности среды - одни виды, распространяясь, создают самим своим существованием условия для жизни других видов, чем больше видов. Тем в большей степени утилизируется весь биологический потенциал среды, создаются сложные трофические цепи - некое соответствие такой утилизации ресурсов среды и отношений симбиоза можно найти в принципах разделения труда в этономических системах.

В человеческих сообществах усложнение среды - и внешней для общества, и внутрисоциальной - приводит к усложнению социальной онтологии - все больше редких типов объектов (и субъектов) необходимо принимать во внимание и рассматривать как существующие.

Поэтому можно сказать, что онтологическая сложность моделей мира (в соответствии с принципом функциональной свободы) должна предшествовать становлению ситуационной сложности - и здесь начинается важная тема взаимодействия и взаимозависимости науки и демократии.

На этих примерах мы видим, что существует нечто большее, чем поверхностная аналогия между биологической эволюцией и институциональной эволюцией. Мне представляется, что можно говорить о теории эволюции в некотором очень общем смысле - и для такой теории эволюция видов, эволюция социальных институтов, эволюция научных идей и технологий будут лишь частными примерами.

Фундаментальные принципы эволюции, сформулированные в настоящем параграфе, в совокупности с некоторыми другими идеями - янус-космологии А. Кёстлера²⁶, эпигенетическим ландшафтом Уоддингтона можно рассматривать как некий зародыш такой теории.

Примечания к ГЛАВЕ V

¹ См. D.North Institutions, Institutional Changes and Economic Performance Cambridge. Cambridge University Press. 1990; G.H.Hodgson Economicы and Institutions. Oxford Polity Press. 1988; G.H.Hodgson Economics and Evolution. Oxford. Polity Press. 1993.

² В настоящее время “новый институционализм” является одним из основных направлений политической науки. Манифестом этого напраления миссии можно было бы назвать книгу J.G.March S.P Olsen Rediscovering Institutions. N.Y. The Free Press. 1989.

³ Обзор влияния идей А.Алхияна на различные области экономики см. в книге Unsertanty and Economic Evolution Essays in honour of Armen A.Alchian J.R.Lott (ed). London - New York Routledge 1997.

⁴ D.Notrh Institutions, Institutional Changes and Economic Performance Idbd.; L.J.Alston, T.Eggertsson, D.North Empirical Studies in Institutional Changes (eds). Cambgidge. Cambridge University Press. 1996; O.Williamson Market and Hierarchies: Analysis and Antitrust implications, London. The Free Press. 1975.

⁵ D.North. Institutions, Institutional Changes and Economic Performance Ibid p. 3.

⁶ Работы Г.Саймона сыграли важнейшую роль в формировании институционализма как метода в социальных исследованиях см. G.Simon Administrative behavior. Macmillan. New York. 1947; G.Simon Models of men. New York. Wiley 1957; G.Simon Models of Bounded Rationality v. 1-2 Cambridge Ma. M.I.T. Press 1982.

⁷ M.Polanyi. The Tacit Knowlege. Doubleday - Garden City. Anchor. 1967.

⁸ См. V.Sergeyev, N.Biriukov. Russia’s Road to Democracy. Edvard Elgar. Aldershot. 1993 ch. I.

⁹ О конкуренции в “макровремени” см. Ф.Хайек. Пагубная самонадеянность. М. Новости. 1992.

¹⁰ См. G.H.Hodgson Economics and Evolution, Ibid; R.R.Nelson, S.Winter. An Evolutionery Theory of Economic Change. Cambridge Ma. Harvard University Press. London. 1982.

¹¹ K.Manger The Theory of Money. См. также F.A.Hayek The Denationalisation of Money 2d ed. London Institute of Economic Affairs 1978.

¹² См. A.Koestler. Janus: A summing up. Picador. London. 1979.

¹³ O.Williamsson. Market and Hierarchies. Ibid.

¹⁴ V.Sergeyev The Wild East. Ibid.

¹⁵ См. работу B.W.Arthur “Self Reinforsing Mechanisms in Economics. In P.W.Andersson K.J.Arrow, D.Pines (eds) The Economy as an Evolving Compex System. Reading. Addison-Wesley. 1988.

¹⁶ D.North Institutions, Institutional Changes and Economic Performance. Ibid ch. 11.

¹⁷ C.H.Waddington. The Theory of Evolution Today. in A.Koestler J.R.Smythies (eds) “Beyond Redictionism”. Radius book. London. 1969 p. 357-395; см. также C.H.Waddington (ed) Towards a Theoretical Biology. Prolegomene. Birminham Aldine Publishing company. 1968.

¹⁸ O.Petersson. Swedesh Government and Politics. Stockholm, Fritzes 1994.

¹⁹ V.Sergeyev The Wild East (Ibid) ch. 4.

²⁰ Ср. D.North Institutions, Institutional Changes and Economic Performance. Ibid p.44.

²¹ R.Michels. Political Parties. Hearst International Library Co. 1915.

²² См. о взаимосвязи эффективности экономики и принципами организации политических институтов в D.North, B.Weingast. Constitution and commitment: the evolution of institutions governing public choice in seventeen - century England. Journal of Economic History v. 49 N. 4 1989.

²³ См. S.Ohno Evolution by gene duplication. Berlin - New York Springer Verlag. 1970.

²⁴ S. Ohno Ibid: C.H.Waddington (ed) Towards a Theoretical Biology. Ibid.

²⁵ К.Леонтьев различал в социальном развитии 3 формы: 1) первичной простоты; 2) Цветущей сложности; 3) Вторичного упрощения. К.Леонтьев, Византизм и славянство. Собр.Соч. т. 5 В.М. Саблин. Москва. 1912 гл. 6.

²⁶ A.Koestler. Ianus. Ibid.