Гонители и мученики. Первая фаза анти-языческой полемики и причины распространения христианства.

История Поздней Римской империи и история развития христианства тесно связаны между собой. Наибольшую роль для судеб христианской религии, античного мира и последующего развития европейской цивилизации сыграл IV век, однако начиная разговор о религиозной полемике в том или ином ее виде, нельзя не упомянуть причин ее начала и развития.

История первых трех веков христианства с известной условностью разделена на три периода, каждый из которых имел свои особенности. Хотя в контексте данного исследования нас интересуют только третий и, в меньшей степени, второй, нам видится необходимым упомянуть их все[1].

1) Так называемый Апостольский век, со времени казни Иисуса Христа до начала II в. В этот период была начата активная проповедь именно к язычникам, когда христианство перестало делать ставку на иудеев, и было записано христианское учение, до того существовавшее только в устной традиции.

2) Второй период охватывает большую часть II в. и первую половину III в. Главным его содержанием стал процесс формирования христианской церкви, от которого неотделим и процесс формирования христианской догматики. Именно на этот период приходится деятельность таких выдающихся христианских мыслителей, как Ириней, Тертуллиан, Киприан, Ориген и Клемент Александрийский, которые своими трудами и идеями подготовили условия для формирования христианской патристики в следующем столетии. Кроме того, именно в этот период начинается активная борьба формирующейся церкви как с внутренними, так и с внешними противниками. Новая религия подверглась яростным атакам со стороны языческих мыслителей, что вызвало ответную волну полемики со стороны христианских писателей и привело к появлению апологетического направления в христианской литературе.

3) Третий период с середины III в. и до начала IV в. можно назвать эпохой гонений, поскольку отношения церкви и государства приобретают для христианства первостепенное значение. До начала IV века христианизация носила преимущественно спонтанный и латентный характер, протекая в условиях нелегального или полулегального статуса христианской религии в римском государстве[2]. Христианство могло зародиться как действительно мировая религия только в условиях Римской империи, где Pax Romana сам естественным образом приходил к мысли о равенстве народов перед высшей силой, роль которой на тот момент исполнял обожествляемый император. Однако решительное столкновение христианской церкви и императорского Рима было неизбежным[3]. Удары, нанесенные по христианству в период от Деция до Диоклетиана, были жестоким испытанием для молодой религии, даже несмотря на то, что примерно сорок лет из обозначенного периода приходятся на время, когда христиане пользовались относительным миром. В 261 г. император Галлиен издал первый эдикт о терпимости и гонения возобновились только в конце правления Диоклетиана.

О последствиях временного прекращения гонений и причинах их возобновления следует сказать подробнее, рассмотрев произошедшие изменения в отношении к христианам в империи и религиозную политику последних гонителей христианства, до Миланского эдикта.

Правление императора Диоклетиана является одним из наиболее важных и переломных периодов в истории Римской империи. Отныне в ней остается мало общего с империей I—III вв. Принципат сменяется Доминатом. Подобно тому, как Август заложил основы государственного строя, существовавшего до последней четверти III в., Диоклетиан, сумев преобразовать одряхлевший Принципат и укрепить внешнюю мощь империи, создал строй, который существовал до самого падения Западной Римской империи, став также основой державного устройства Византии.[4] Кроме того, правление Диоклетиана оказалось временем, когда окончательно сложились предпосылки для союза христианства и римского государства, чем позже воспользовался Константин Великий.

Для преодоления кризиса Диоклетиан провел целый комплекс реформ, охвативших все сферы жизни римского государства, преобразовав саму политическую систему, восстановил порядок внутри империи и укрепил ее границы. Однако эта система требовала восстановления пошатнувшегося с увеличением количества христиан культа личности императора. Христианин же не мог признать бога-императора и приносить ему жертвоприношения, и потому христианство существовало в империи, живя своей собственной жизнью, воздавая «Богу — богово, а кесарю — кесарево»[5]. Правительством была замечена несовместимость христианства с идеями о государственной власти, которые лежали в основе римского государства[6]. В римском государстве ведение дел религии и надзор за религиозным положением народа сначала поручались сенату, а потом присоединились к атрибутам императорской власти. Все императоры Рима, начиная от Августа, были в то же время верховными первосвященниками; император также именовался и Pontifex maximus[7]. В системе же домината титулатура императора помимо этого включала термины «священный» и «божественный».[8] Всеми мерами Диоклетиан старался укрепить старую римскую религию. Резко был усилен императорский культ. Диоклетиан и его соправитель Максимиан приняли имена «Иовия» и «Геркулия» — Юпитера и Геркулеса. Впервые к императору стали обращаться и поклоняться как богу.[9] Целью Диоклетиана было единство государства, выраженное триадой: император - закон - государственная религия[10].

Кроме того, главной опорой домината, как и любой другой политической системы, построенной на принципе абсолютной власти, была армия. В конце же III – начале IV вв. под влиянием христианских идей преобразовалось не только отношение к самоубийству, но и отношение к выполнению солдатами-христианами своих воинских обязанностей. Теперь хороший воин, если он христианин, должен был сдаться в плен к варварам, при войнах с внешним противником. Христианские идеологи полагали, что это даст возможность проводить миссионерскую деятельность в землях варваров либо просто позволит сохранить жизнь, поскольку варваров в IV в., в силу нарастающей варваризации армии, уже не воспринимали как нечто зловещее, неизведанное и чужеродное, они все более становились привычной частью Pax Romana.[11]

В условиях противодействия кризису, как внутреннему, так и внешнему, император не мог допустить ослабление с таким трудом сохраненных структуры и боевого духа армии. Кроме того, известны случаи, когда христиане отказывались от военной службы, поскольку такие мыслители и идеологи, как Тертуллиан и Ориген, неодобрительно относились к занятию христиан военным делом[12]. Пусть эти примеры и были малочисленны, однако они не могли не обеспокоить императора, своей основной задачей считавшего возрождение и укрепление государства.

Настоящее исследование не ставит своей целью подробно описать последовавшее с 303 и продолжавшееся до 313 гг. гонение на христиан. Его подробности и жестокость описаны Евсевием Кесарийским и Лактанцием в достаточной мере, а так же подробно рассмотрены многими более поздними историками. Следует только сказать, что по масштабам это гонение превзошло все предыдущие, однако должного результата так и не принесло. Во-первых, к моменту начала последних гонений, христианская церковь значительно окрепла и стала разветвленной организацией, практически одинаковой во всех ее проявлениях во всех частях империи. Епископ христианской общины отвечал не только за поддержку морального духа своих прихожан и симпатизирующих религии граждан, но и осуществлял широкую благотворительную деятельность. Таким образом, несмотря на небольшой еще размах этой благотворительности из-за бедности самой церкви, в сознании людей постепенно закреплялась ассоциация помощи сиротам, вдовам и беднякам с христианством и епископом как главой общины.

Во-вторых, в условиях гонений христиане приобрели ореол мучеников, и к началу IV века получили определенную репутацию героизма в глазах простого народа[13], что делало привлекательнее саму веру. В-третьих, стойкость христиан по отношению к гонениям заставляла многих воспринимать их как оппозицию все еще неустойчивой императорской власти, а широкое распространение этот религии за пределы Римской империи свидетельствовало в пользу ее универсальности[14]. Уже сама ориентация политеистических религий на монотеизм[15] была свидетельством почти завершившейся ломки сознания античного человека, а также подготовила отличную почву для относительно быстрой победы новой религии над язычеством.

Фактически, у правящей верхушки оставалось два пути: продолжать пытаться подавить христианство силой или попытаться заключить с ним союз, включив в систему домината как еще один элемент всей конструкции наряду с бюрократией и армией. По первому пути пошел Диоклетиан и все его соправители, исключая Констанция Хлора,[16] по второму – их последователи, в частности Константин I, названный позже Великим. Однако он не явился новатором в области толерантности. Константин, фактически, только уравнял эту религию в правах с остальными, издав Миланский эдикт 313 года, однако такая попытка была предпринята и до него, пусть и без официального документа, о чем и пойдет речь в следующей части этой работы.