Правительство Российской Федерации

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

фЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТвЕННОЕ Бюджетное ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Санкт-Петербургский государственный университет» (СПбГУ)

Институт истории

Зав. кафедрой Истории средних веков д.и.н., профессор _____________А.Ю. Прокопьев

Председатель ГАК № 2 д.и.н., профессор   ______________С.Б. Ульянова

Дипломная работа на тему:

Латинская анти-языческая поэзия конца IV - начала V веков как исторический источник

по специальности 030401 – История

специализация: История средних веков

 

 

Рецензент: Выполнила:

к.и.н., старший преподаватель студентка VI курса

Д.Н. Старостин вечернего отделения

 

_______________ (подпись) Гришина Ю.И.

 

_________________ (подпись)

 

 

Работа представлена в комиссию Научный руководитель:

к.и.н., старший

«____» _______________ 2015 г. преподаватель

Е.М. Мехамадиев

___________________ подпись)

 

 

Санкт-Петербург, 2015

Оглавление

Оглавление. 2

Введение. 3

Глава I. Анти-языческая полемика IV в. и Carmen de contra paganos. 12

§1. Гонители и мученики. Первая фаза анти-языческой полемики и причины распространения христианства. 12

§2. Религиозная политика императора Максенция как первая попытка толерантного подхода и пропаганда Константина. 17

§3. Последствия «Константиновой революции«. Религиозная полемика на Востоке и на Западе империи. 26

§ 4. Восстание Евгения 392-294 гг. 44

§5. Carmen de contra paganos как родоначальник анти-языческой поэзии в христианской литературе. 49

§6. Языческие образы и церемонии в трактовке Carmen de contra paganos. 62

Глава II. «Carmen ad quendam senatorem», «Carmen ad Antonium» и «Contra orationem Symmachi» Пруденция как памятники анти-языческой поэзии начала V в. 71

§1. «Carmen ad quendam senatorem», «Carmen ad Antonium» и «Contra orationem Symmachi»: проблемы датировки. 71

§2. Языческие образы и церемонии в трактовке «Carmen ad Antonium» и «Carmen ad quendam senatorem». 85

Глава III. Философия неоплатонизма и критика христианства в Восточной половине империи: латинские анти-языческие поэмы в сравнительном аспекте. 90

§1. Юлиан Отступник и попытка эллинистической реформации язычества на основе речи «Против христиан». 90

§2. Синезий Кирейский и начало христианского неоплатонизма. 97

Заключение. 109

Список литературы и источников. 116

Приложение 1. 123

«Песнь против язычников». 123

Приложение 2. 128

 

Введение.

Актуальность темы

Период с начала IV и до начала V вв. был во многом переломным моментом для истории Римской империи и для последующей истории всего Средневековья, поскольку именно в этот период произошел поворот в имперской политике от язычества к более молодой и политически перспективной религии, чье развитие определило облик Европы на многие столетия вперед, а именно – к христианству. Религиозная политика стала одним из определяющих факторов во время борьбы императоров за власть и влияние, начавшейся после фактического падения системы тетрархии, созданной Диоклетианом.

Борьба христианства с язычеством и выработка догмы, сопровождавшаяся не менее активной борьбой с «ересями» внутри самого себя, требовали поддержки не только государственной верхушки, но и широких слоев населения, начиная с плебса, продолжая армией и заканчивая интеллектуальной элитой римского общества, а потому предполагали активную пропаганду. Наиболее известны в этом отношении литературные церковные источники того времени: истории Церкви, обвинительные или оправдательные речи, письма и многое другое, однако прозаические церковные трактаты были достоянием интеллектуальной элиты и в целом не были адресованы массовому читателю.

Политические памфлеты в этом отношении куда более перспективны. Адресованные к широкой аудитории, они дают иллюстрацию того, как критика язычества внедрялась в широкие слои образованного, читающего мирского населения, не занимавшего церковные должности и не имевшего доступа к церковным же книжным собраниям. С помощью выделения из этого комплекса источников основных сюжетов и методов критики язычества можно определить набор тех средств полемики, которые формировались в среде популярной литературы интересующей нас переломной эпохи.

В русскоязычной литературе латинской антизыческой поэзии ранее практически не уделялось должного внимания, поэтому не существует известных нам переводов этих произведений на русских язык, однако в контексте данной работы такие переводы были сделаны. В приложениях к основному тесту на суд читателя будут представлены переводы анонимной «Carmen de contra paganos» и приписываемой галльскому поэту V в. Киприану «Carmen ad quendam senatorem».

Цель и задачи исследования

Цель работы заключается в том, чтобы рассмотреть латинскую анти-зыческую поэзию конца IV – начала V вв. как жанр, культурный феномен и как источник, а также оценить эти тексты как памятник идеологической борьбы двух религий.

Главная задача исследования – определить временной контекст и предложить датировку каждого из рассмотренных в работе произведений. Это представляется предельно важным, потому как одним из главных аргументов, выдвигаемых исследователями против использования анти-языческих поэм как исторических источников, является именно временная неопределенность, не позволяющая использовать предоставляемые поэмами данные со всей полнотой.

Помимо этого, исследование также ставит перед нами следующие задачи: 1) определить образ язычества в каждом из документов; 2) выявить набор рассмотренных авторами сюжетов и причин, по которым они обращались именно к этим сюжетам; 3) дать набор аргументов, с помощью которых каждый из авторов критикует язычество и которые будут использованы для сравнения поэм друг с другом.

Методология

В качестве подходов к исследованию в первую очередь следует назвать историко-генетический метод, поскольку мы рассматриваем критику язычества в поэме и религиозную полемику, повлиявшую на ее содержание, в становлении, т.е. как процесс, непосредственно связанный и разворачивающийся вместе с развитием самой христианской религии после Константина, христианизацией Римской империи в IV в. В данном случае этот метод предполагает, что источники будут рассматриваться нами в определенной последовательности: 1) «Carmen de contra paganos», как самый ранний из сохранившихся образцов анти-языческих памфлетов, что будет доказано в первой главе исследования; 2) «Carmen ad quendam senatorem», «Carmen ad Antonium» и части сочинения Пруденция «Contra orationem Simmachi», как логичные продолжения развернувшейся полемики и пример использования сходных сюжетов; 3) Сочинение Юлиана Отступника «Против христиан» и 105 письмо Синезия Киренского для рассмотрения вопроса полемики между христианами и язычниками с точки зрения второй стороны конфликта и сравнения методов аргументации.

Также мы обращались к методам структурного анализа текста памфлетов, выявляя наиболее значимые для авторов языческие «сюжеты», политические реалии, модели восприятия и трактовки языческой оппозиции, а также сравнивая применяемые сюжеты между собой.

Немаловажным методом также является лингвистический анализ тестов, сравнение лексики и стиля всех стихотворений между собой, для выявления возможных заимствований не только сюжетов, но даже целых строк или словесных оборотов.

Структура работы.

В первой главе речь пойдет об истории полемики между христианством и язычеством, начиная от правления Диоклетиана и заканчивая событиями, современными или почти современными «Carmen de contra paganos». В ней же пойдет речь о самой поэме, как о первом известном нам представителе данного жанра. Применительно к первой главе мы особо хотели бы отметить, что разговор о латинских поэмах, критикующих язычество уже в позднеримскую эпоху, невозможен без выяснения предыстории, контекста, в котором возникли и развивались эти произведения. Мы должны определить, какие процессы в развитии самой христианской церкви на Западе в конечном итоге привели к возникновению анти-языческих поэм, как эти процессы эволюционировали и каким содержанием они обладали ко времени выхода в свет анти-языческих поэм, как процессы, повлиявшие на возникновение жанра анти-языческой поэзии на Западе, отличались от полемики христианства и язычества на Востоке империи.

Для этого мы посчитали нужным выделить в рамках первой главы два параграфа, которые посвящены развитию христианской церкви, и более точно – развитию христианской полемики с язычеством на Западе и на Востоке империи от эпохи Максенция и Константина и вплоть до спора об Алтаре Победы между Квинтом Аврелием Симмахом и Амвросием Медиоланским (этот спор, как известно, развернулся в 384 г.). Определив, какие этапы и изменения претерпела анти-языческая полемика на Западе империи ко времени появления поэм, и выяснив, чем развитие данной полемики отличалось от аналогичных процессов на Востоке Римской империи (как в социальном, так и в культурологическом плане), мы можем лучше понять место, смысл и роль анти-языческих латинских поэм в общем комплексе анти-языческой христианской литературы позднеримского периода.

Во второй главе будет проведен анализ остальных трех источников и сопоставление их с «Carmen de contra paganos». Кроме того, будет сделана попытка датировки поэм с помощью рассмотрения описанных в них сюжетов и сопоставления их с данными других нарративных и эпиграфических источников.

В третьей главе будут рассмотрены сочинение Юлиана Отступника «Против христиан» и 105 письмо Синезия Киренского. Последний источник, равно как и произведение Юлиана – не латинский, а греческий, однако это единственное произведение интересующего нас периода, т.е. начала V в., в котором дается критика христианства, потому его следует рассмотреть для сравнения языческой критики с христианской и определения аргументов противоположной стороны.

Новизна работы.

Новизна исследования заключается в том, что мы рассматриваем жанр анти-языческой латинской поэзии как единый культурный феномен, выделяем его как целостное и отдельное направление в идейной полемике язычества и христианства, наделенное своими специфическими чертами, стилевыми и художественными особенностями. В отечественной историографии вопрос о специальном исследовании, посвященном только этому виду анти-языческой критики, ранее не ставился – только в диссертации М.М. Казакова сведения Carmen de contra paganos были привлечены к изучению развития христианской идеологии в IV в., но, к сожалению, автор ограничился только несколькими ссылками на текст этого источника, использовав его исключительно в качестве вспомогательного материала.

Мы же, наоборот, ставим анти-языческие поэмы в центр нашего внимания, выделяем их в качестве темы нашей работы, и делаем попытку рассмотреть всю совокупность этих поэм, весь их комплекс – этот подход значительно отличает нашу работу от западной историографии, в которой до сих пор нет исследований, целиком и полностью посвященных только анти-языческой поэзии рубежа IV–V вв. В использованных нами трудах западных исследователей анти-языческие поэмы рассматривались либо по отдельности, изолированно друг от друга (т.е. исследования были посвящены только какой-либо одной из этих поэм), без попыток сравнения всех поэм друг с другом, без попыток выявить сходство и различие в их сюжетах, стилистике, лексике, либо в качестве того же вспомогательного материала. т.е. обращение к поэмам было вызвано не интересом к ним как к важным литературно-историческим памятникам, но было подчинено задаче исследования более общих процессов культурного и духовного развития христианской церкви в IV в.

Мы же действительно предлагаем новый подход к изучению темы – выявить не только те исторические детали, которые содержатся в тексте всех поэм, но и выделить и сравнить образ язычества, который представлен в тех же поэмах, методы критики, которые использовали авторы этих поэм, языческие сюжеты, к которым они обращались. По данным критериям мы сравниваем тексты всех анти-языческих поэм (за исключением произведения Пруденция Contra Symmachum, в котором, в силу его слишком большого объема, мы решили ограничиться только небольшим пассажем, где Пруденций рассуждает о возвращении римских сенаторов, когда-то совершивших вероотступничество, в христианскую религию – этот пассаж имеет важное значение для датировки трех анонимных поэм – Carmen de contra paganos, Carmen ad senatorem и Carmen ad Antonium – которым мы и уделим главное внимание в нашей работе), выделяем в них общие стилистические и лексические черты, выделяем также и различия, то же самое касается и образа язычества и набора критики, которую они высказывают применительно к языческим обрядам.

Благодаря этому мы можем представить анонимные латинские анти-языческие поэмы (Carmen de contra paganos, Carmen ad senatorem и Carmen ad Antonium) как единый и непрерывный процесс, как отдельное и целостное идейное направление в христианской анти-языческой полемике, наделенное своими специфическими чертами и традициями.

 

 

Заключение.

Латинская антизяческая поэзия – практически уникальный жанр, чей рассвет охватывает в общей сложности всего полтора десятилетия, предположительно от 392-394 до 414-417 гг. Все эти поэмы – ценный пласт исторических источников, позволяющий взглянуть на события противостояния христианства и язычества в Римской империи IV в. глазами их современников. Несмотря на небольшую литературную ценность, с точки зрения исследователя они представляют огромный интерес не только в политическом и религиозном, но так же в культурологическом и социальном контекстах, являясь ярким примером непрекращающейся полемики враждующих сторон.

Несмотря на то, что Константин не был новатором в толерантном подходе к религиозной политике, именно со времен его правления христианство окончательно перестает быть сектой, и практически сразу занимает ведущие позиции в империи, несмотря на внутренние противоречия, связанные со становлением догматики. Молодая, динамичная и открытая к развитию религия являлась более перспективной с политической и социальной точки зрения, поэтому язычество, несмотря на отчаянное и достойное сопротивление, не смогло конкурировать с ним, как и другие вероисповедания более старого образца. Попытки реформировать язычество, предпринятые императором Юлианом и его сторонниками, подарили древней религии еще только несколько десятилетий жизни, однако невозможно отрицать тот факт, что, даже умерев, язычество передало свое наследие дальше, как минимум, заставляя лидеров христиан активнее заниматься построением собственной догматики, помогая им оттачивать аргументацию в процессе яростной полемики и оказав воздействие на последующее развитие этой религии, исподволь проникнув и впитавшись в «плоть своего врага».

Не менее важным фактором взаимного проникновения двух враждующих сторон стало также развитие и укрепление в Восточной части империи неоплатонизма, ставшего своеобразным «мостом» для сменяющих друг друга религиозных воззрений и позволившего будущей Византии в основном сохранить греческие каноны риторики и философии, временно оказавшиеся потерянными на Западе после окончательной варваризации этой части империи.

Латинские анти-языческие поэмы – логичный и естественный результат развития всей христианской полемики, направленной против язычества. Начало этой полемике в рамках поздней Античности, IV в. н. э., положили конфликт Константина и Максенция в 312 г. и отражение этого конфликта в публицистике того времени, главным образом – в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Тот образ, та модель критики, которая была предложена Евсевием применительно к язычнику Максенцию, легли в основу изображения всех императоров-язычников в последующей церковной историографии.

Но эта историография вплоть до начала V в. была исключительно продуктом грекоязычной христианской литературы, она была написана авторами, жившими в восточных провинциях империи и говорившими на греческом. На Западе же Римской империи вплоть до Руфина Аквилейского, написавшего свой труд в 402 г.[275], собственных, латинских, церковных историй так и не появилось, поэтому мы можем рассматривать анти-языческие поэмы 392–394 гг. как один из важных источников церковных историй, например, для труда того же Руфина.

Конечно, данные поэмы не были первой попыткой христианской критики языческих культов, не они впервые поставили этот вопрос, другой вопрос, что эти произведения затронули проблему язычества в связи с конкретной общественно-политической темой – восстановлением многих культов на официальном уровне в 392–394 гг. Впервые христианство на римском Западе критиковало не просто догматы и принципы языческой религии, здесь уже не шла речь только о философском споре, когда обсуждаются различные понятия, термины, системы космогонии, ритуалы и т.д. Христианство и его приверженцы-интеллектуалы вынуждены были давать ответ (и довольно резкий, жесткий по своей тональности) на попытку официального возврата к язычеству – попытку, прямо поддержанную правящей элитой и лично императором Евгением. Соответственно, анти-языческие поэмы – это первый пример живой полемики, вызванной реальными, текущими политическими причинами, обстоятельствами.

На Востоке, как мы попытались показать на протяжении всей нашей работы, подобный жанр не сложился, поскольку, во-первых, со времени смерти Константина восточно-христианская церковь погрузилась в бездну внутренних противоречий, была поглощена непримиримой борьбой ортодоксального учения и арианства, и борьба с язычниками во многом отошла на второй план, что отчетливо демонстрируют произведения и творчество Афанасия Александрийского. Тем более что на Востоке не было такой сильной прослойки независимой сенаторской аристократии, которая на Западе продолжала оставаться серьезной политической силой, причастной к власти.

Первое по времени полемическое, политическое столкновение христианства с язычеством, выходящее за рамки узких догматических вопросов – спор об Алтаре Победы, но он не был связан с официальным восстановлением языческих обрядов. К этому была предпринята попытка со стороны сенаторов (384 г.), но она не увенчалась успехом. Судя по всему, тематика спора, его основные образы, аргументы и сам идейный настрой повлияли на авторов анти-языческих поэм, возможно, послужили своеобразной моделью при создании своих текстов, но, конечно же, поэмы создавались в других условиях. Император Евгений дал официальное согласие на восстановление и открытое проведение различных языческих церемоний, поэтому реакция образованной христианской паствы Рима вылилась именно в форме жестких поэм, где авторы обрушивались на все известные им мифологические сюжеты и особенности отдельных культов, призывая прежде всего сенаторов и других представителей элиты не возвращаться в лоно язычества, а сохранить веру в Христа.

Мы предположили, что эти тексты были написаны в 392-394 гг., и определенно они уже существовали к 401/402 гг., когда их сюжеты, стиль и язык использовали два автора – Пруденций в своей поэме Contra Summachum и Руфин Аквилейский в своей «Церковной истории». Но уже через несколько лет, к 414–417 гг. популярность, и, самое главное, актуальность подобного жанра резко сошли на нет, поскольку многие сенаторы вернулись в христианскую религию, а перед Западной церковью встали новые задачи – христианизация варварских народов, все стремительней расселявшихся на территории провинций империи, и осмысление роли Римской империи в деле распространения и утверждения величия христианской церкви. Именно поэтому в 414–417 гг., когда Павел Орозий составил свою «Историю против язычников», он практически ничего не упомянул о тех языческих культах и обрядах, которые проводились в Риме в 392-394 гг., тогда как Руфин Аквилейский в 402 г. посвятил этому сюжету целую главу своей книги.

На Востоке же империи синхронная попытка критики христианства (в данном случае только одной из его сторон – монашества) со стороны философов-неоплатоников, таких как Синезий Киренский (или даже Юлиан Оступник) носила более отвлеченный, догматический, философский характер – Синезий, например, четко ставил своей целью соединить два мировоззрения, найти в них что-то общее, исправить недостатки христианского образа жизни, излишней аскезы путем неоплатонических идей. В целом мы можем отметить, что критика христианства со стороны восточных авторов-неоплатоников не была общественно-полемичной, в ней не было того задора гневной публицистики, с которым выступали авторы латинских анонимных поэм, здесь мы скорее можем говорить о сугубо научном, философском споре двух мировоззрений.

Конечно же, отметим, что анти-языческие латинские поэмы рубежа IV–V вв. выступают и как ценный источник по истории самого позднеримского язычества, их сюжетный и стилистический анализ показывает, что наиболее одиозными и неприемлемыми в глазах христианских авторов были именно восточные культы, а также связанные с ними обряды – культ Богини-Матери Кибелы и обряд тавроболий (жертвоприношения быка). Христиан также возмущало, что подобные церемонии сопровождались оскоплением, оргиями и разными нарушениями морально-нравственных устоев. Но важно подчеркнуть, что эти поэмы демонстрируют нам, какие мифологические сюжеты греко-римского язычества привлекали внимание образованной христианской публики, какие персонажи греко-римской мифологии и истории неизменно становились объектами жесткой критики.

Среди подобных сюжетов следует назвать Нуму Помпилия, которого считали (и вполне оправданно, что подтверждают и сами римские историки, например, Тит Ливий) основателем языческих церемоний и учредителем коллегии жрецов, критике подвергались также обряды гадания, институт весталок, миф о Кроносе, поедающем своих детей, личность Зевса-Юпитера – более того, авторы поэм не просто критиковали, а высмеивали эти мифы, настойчиво стремились показать их абсурдность, откровенную надуманность, лживость. Но вместе с тем хотелось бы отметить важную особенность, свойственную анти-языческим поэмам – в отличие от восточных философов-неоплатоников, критиковавших отдельные аспекты христианской религии и стремившихся синтезировать ее с самим неоплатонизмом, авторы наших поэм совершенно не выделяли каких-либо аспектов в язычестве и языческой культуре в целом.

Другими словами, поэмы не отделяли и не разделяли языческие культы и обряды как таковые от античной классической философии, представленной трудами Платона, Аристотеля, стоиков, киников и других школ. Поэмы в рамках своего анти-языческого задора и накала обрушивались и на философию, и на культы, подгоняя эти области культуры под одну категорию.

И, конечно же, следует отметить литературные заимствования, сделанные авторами поэм из трудов Вергилия, Овидия и других классиков латинско-римской поэзии. Особенно много таких заимствований можно встретить в поэме Carmen de contra paganos, где множество цитат из знаменитой «Энеиды» Вергилия перефразируется с целью нанести удар по тому или иному сюжету римской мифологии. Не лишена интереса к «Энеиде» и поэма псевдо-Павлина Ноланского Carmen ad Antonium, где есть целый пассаж, посвященный прибытию Энея и его спутников в Лаций – опять же, автор обращается к этому мифу для критики бога Януса, с целью показать двуличие жрецов, иллюзорность тех идей, на основе которых в Риме конца IV в. проводились языческие церемонии.

Подводя итог, следует сказать, что анти-языческие латинские поэмы – это пример полемического жанра, которые Ж.-М. Пуансотт даже сравнил с острыми и желчными пасквилями, но эта полемичность основывалась на конкретных политических событиях, возникла, что называется, «на злобу дня», и существовала в зависимости от этих событий, так долго, как они сами имели значимость и актуальность. Пока в Риме на официальном уровне разворачивался процесс возврата к язычеству, открыто проводились языческие церемонии (392–394 гг.), у христианской паствы Рима (точнее – у ее интеллектуальной элиты) возникла настоятельная необходимость переубедить тех представителей старой сенаторской аристократии, которые в угоду конъюнктуре вновь возвращались к язычеству, отвергая христианскую религию. Когда же опасность миновала и все сенаторы, совершившие вероотступничество и впавшие в идолопоклонничество, вернулись в лоно христианской церкви (судя по данным Пруденция, это произошло уже в 394 г., после победы Феодосия I Великого над узурпатором Евгением, который как раз и покровительствовал языческим культам), актуальность этих поэм стала постепенно ослабевать, равно как и необходимость в них. По крайней мере, в 414–417 гг. тем сюжетам, которые описывали авторы поэм, не нашлось места в «Истории против язычников» Павла Орозия, тогда как еще в 402 г. Руфин Аквилейский определенно позаимствовал многие из этих сюжетов и посвятил им целую главу своей «Церковной истории».

 

 

Список литературы и источников.

Источники:

1. Амвросий Медиоланский. Письма XVII, XVIII и LVII (пер. М.М. Казакова) – История Древнего Рима. Тексты и документы: Учебное пособие. Ч. 1. М., 2004. С. 407–420.

2. Амвросий Медиоланский. Письмо XVIIΙ (пер. И.П. Стрельниковой) – Памятники средневековой латинской литературы IV–VII вв. М., 1998. С. 59–62.

3. Афанасий Великий. История ариан – Творения иже во святых отца нашего Афанасия Великого, архиепископа Александрийского. Т.2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 105–175.

4. Евсевий Памфил. Церковная история – Евсевий Памфил. Церковная история. / Пер. М.Е. Сергеенко, комм. С.Л. Кравца. (Серия «Памятники церковной письменности») М., 1993.

5. Императора Юлиана против христиан книга первая – Ранович А. Б: Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М.: Полит-издат, 1990. C. 399–434.

6. Лактанций. О смерти гонителей – Лактанций. О смерти гонителей. / Перевод с латинского и комментарии В.М. Тюленева. СПб.: Алетейя, 1998.

7. Павел Орозий. История против язычников – Павел Орозий. История против язычников. Книги I—VII / Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004.

8. Руфин Аквилейский. Церковная история – Тюленев В. М. Рождение латинской христианской историографии. С приложением перевода «Церковной истории» Руфина Аквилейского. СПб.: Издательство Олега Абышко. 2005. С. 230–285.

9. Синезий Киренский. О жизни по Диону – Синезий Киренский. Трактаты и гимны. / Пер. с др.греч., статья, комм. Т. Г. Сидаша. Том I. Санкт-Петербург: ≪Свое издательство≫, 2012. C. 139–177.

10. Синезий Киренский. Письмо 105 – Синезий Киренский. Полное собрание творений. / Пер. Т.Г. Сидаша. Том II: Письма. СПб., 2014. C. 163–168.

11. Carmen ad Antonium – Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum. Vol. 30. S. Pontii Meropii Paulini Nolani opera. Pars II. Carmina. / Ed. G. de Hartel. Vindobonae, 1894. P. 329–338.

12. Carmen ad quendam senatorem ex Christiana religione ad idolorum servitutem conversum – Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum. Vol. 23. Cypriani Heptateuchos. / Ed. R. Peiper. Vindobonae, 1891. P. 227–230.

13. Carmen de contra paganos – Mommsen Th. Carmen Codicis Parisini 8084. // Hermes. Bd. 4. Hft. 3. 1870. P. 350–363, текст поэмы – P. 354–358.

14. Contra orationem Symmachi, Liber I – Prudentius. With english translation by H. J. Thomson, D.Litt. V. I. London: William Heinemann LTD, 1949. P. 344–401.

15. RELATIO III SEECK (ер. X 54), пер. А.Б. Рановича – Ранович А. Б: Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М.: Полит-издат, 1990. С. 451–457.

 

Литература:

1. Алфионов Я. И. Император Юлиан и его отношение к христианству. Изд. 3-е. ̶ M.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012.

2. Бриллиантов А.И. Император Константин Великий и Миланский эдикт 313 года // Христианское чтение. 1914. № 2. С. 141–157.

3. Грант М. Римские императоры: Библиографический справочник правителей Римской империи 31 г. до н.э. - 476 г. н.э./ Перевод с английского М.Гитт. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 1998

4. Дмитриев В.А. Юлиан Отступник: человек и император // Метаморфозы истории. Альманах. Вып. 2 Вена-Псков: ПГПИ. 2002. С. 246–258.

5. Казаков М. М. Христианизация Римской империи в IV в.: дис. докт. ист. наук (на правах рукописи). М., 2003. Т.1-2.

6. Князьский И.О. Император Диоклетиан и закат античного мира. СПб., Алетейа, 2010.

7. Кулькова А.Н. Руфин Аквилейский и его время // Вестник ПСТГУ III: Филология. Вып. 4 (18). 2009. С. 76–93.

8. Лактанций. О смерти гонителей / Перевод с латинского и комментарии В.М. Тюленева - СПб.: Алетейя, 1998.

9. Лебедев А. П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2006.

10. Мифы народов мира: энциклопедия. В 2т. / Под ред С.А. Токарева. репринт изд. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 2008.

11. Пак Е.А. Религиозная политика Юлиана Отступника // Мнемон. Выпуск 9. СПб. 2010. С. 363–386.

12. Ранович А. Б: Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М.: Полит-издат, 1990.

13. Рассел Б. История западаной философии: В 3 кн. / Пер. с англ; подгот. текста В.В.Целищева. СПб.: Азбука, 2001.

14. Тюленев В. М. Рождение латинской христианской историографии. С приложением перевода «Церковной истории» Руфина Аквилейского. СПб.: Издательство Олега Абышко. 2005.

15. Arnheim M.T.W. The senatorial aristocracy in the Later Roman Empire. Oxford: Claredon Press, 1972.

16. Barnes T. D. and Westall R. W. The Conversion of the Roman Aristocracy in Prudentius' "Contra Symmachum" // Phoenix. Vol. 45. No. 1. 1991. P. 50–61.

17. Barnes T. D. Athanasius and Constantius. Theology and Politics in the Constantinian Empire. Cambridge: Harvard University Press, 1993.

18. Barnes T. D. The Historical Setting of Prudentius' Contra Symmachum. // The American Journal of Philology. Vol. 97. No. 4. 1976. P. 373–386.

19. Bloch. H. A new document of the last pagan revival in the West, 393-394 A.D. // The Harvard Theological Review. V. 38. N. 4. 1945. 199–244.

20. Bregman J. Synesius of Cyrene, philosopher-bishop. Los Angeles: University of California Press, 1982.

21. Cameron A. Gratian's Repudiation of the Pontifical Robe. // The Journal of Roman Studies. Vol. 58. Parts 1 and 2. 1968. P. 96–102.

22. Cameron A. Last Pagans of Rome. New York: Oxford University Press, 2011.

23. Christensen T. Rufinus of Aquileia and the historia ecclesiastica, lib.VIII‐IX, of Eusebius. // Studia Theologica - Nordic Journal of Theology. Vol. 34/1. 1980. P. 129–152.

24. Cullhed M. Conservator urbis suae. Studies in the politics and propaganda of the emperor Maxentius. Stocholm, 1994.

25. Dessau H. Inscriptiones Latinae Selectae. Vol. I–IV. Berolini, 1892–1916.

26. Diehl E. Inscriptiones Latinae Christianae Veteres. Bd. I-IV. Berlin, 1925-1967.

27. Jones A.H.M., Martindale J.R, Morris J. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. I: A.D. 260-395. Cambridge, 1971

28. Liebeschuetz J. H. W. G. Why did Synezius become bishop of Plolemais? // Byzantion. T. 56. 1986. P. 180–195.

29. Martindale J.R. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. II: A.D. 395-527. Cambridge, 1980.

30. Matthews J.F. Symmachus and the Oriental Cults. // The Journal of Roman Studies. Vol. 63. 1973. P. 175–195.

31. Matthews J.F. The Historical Setting of ‘Carmen contra paganes’ (Cod. Par. Lat. 8084) // Historia: Zeitschrift fur Alte Geschichte. Bd. 19. H. 4. 1970. P. 464–479.

32. McLynn N. The Fourth-Century “taurobolium” // Phoenix. Vol. 50. N.3/4. 1996. P. 312–330.

33. Mitchel St. Maxinimus and the Christians in A.D. 312: A new latin inscription // The Journal of Roman Studies. Vol. 78. 1988. P. 105–124.

34. Mommsen Th. Carmen Codex Parisini 8084 // Hermes. Bd. 4. Hft. 3. 1870. P. 350–363.

35. O'Donnell J.J. The Career of Virius Nicomachus Flavianus // Phoenix, Vol. 32. N. 2. 1978. P. 129–143.

36. Poinsotte J.-M. La présence des poèmes antipaïens anonymes dans l'oevre de Prudence // Revue d’études Augustiniennes. Vol. 28. 1982. P. 33–58.

37. The Roman Imperial Coinage. / Ed. by C.H.V. Sutherland, M.A. Litt. Vol. VI. London, 1967.

38. Rutter J.B. The Three Phases of the Taurobolium // Phoenix. Vol. 22. N.3. 1968. P. 226–249.

39. Shanzer D. The Anonymous Carmen contra paganos and the Date and Identity of the Centonist Proba // Revue d’études Augustiniennes. Vol. 32. 1986. P. 232–248.

40. Sheridan J.J. The Altair of Victory. Paganism's Last Battle // L'Antiquite Classique. Vol. 35. 1966. P. 186–206.

41. Solmsen Fr. The Conclusion of Theodosius’ Oration in Prudentius’ Contra Symmachum. // Philologus. Bd. 109. Hft. 3/4. 1965. P. 310–313.

42. Sordi M. "È di Cipriano il Carmen ad quendam senatorem"// Aevum. 82. 2008. P. 149–154.

43. Szidat J. Der Neuplatonismus und die Gebildeten im Westen des Reiches: Gedanken zu seiner Verbreitung und Kenntnis ausserhalb der Schultradition. // Museum Helveticum. Bd. 39. 1982. S. 132–145.

44. Wardman A.E. Usurpers and Internal Conflicts in the 4th Century A.D. // Historia. Bd. 33. Hft. 2. 1984. P. 220–237.

45. Woods D. The Good Soldier's End: From Suicide to Martyrdom. // Byzantinoslavica. Vol. 66. 2008. P. 71–86.

 

 

Условные сокращения.

Вестник ПСТГУ – Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. М., 2003-

AE – L’Année épigraphique. Paris, 1889-

CAA – Carmen ad Antonium.

CAS – Carmen ad quendam senatorem.

CCP – Carmen de contra Paganos.

CIL – Corpus Inscriptionum Latinarum. Vol. I-XVI. Berlin, 1863-1959.

D – Dessau H. Inscriptiones Latinae Selectae. Vol. I–IV. Berolini, 1892–1916.

ILCV – Diehl E. Inscriptiones Latinae Christianae Veteres. Bd. I-IV. Berlin, 1925-1967.

PRLE – Jones A.H.M., Martindale J.R, Morris J. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. I: A.D. 260-395. Cambridge, 1971; Martindale J.R. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. II: A.D. 395-527. Cambridge, 1980.

RÉAug – Revue d’études augustiniennes. Paris, 1955-

RIC VI – The Roman Imperial Coinage. / Ed. by C.H.V. Sutherland, M.A. Litt. Vol. VI. London, 1967.

 

Приложение 1

«Песнь против язычников»

Скажите те, кто почитает священные рощи и пещеру Сивиллы,

и идейскую рощу, и Капитолийскую сикомору Громовежца,

и Палладий Приама, и Лары Весты, и небольшое святилище,

и нечестивых богов, (и) сожительствующую с братом сестру,

(и) жестокого мальчика, Венеры преступной памятники –

(скажите те), которых священниками делает одна лишь тога, украшенная пурпуром,

кто никогда не говорит истину оракулом Феба,

которых всегда обманывает лживый эструский гаруспик –

(скажите), Юпитер (ли) этот ваш, побежденный любовью Леды,

творил (и) пожелал, чтобы лебедь в оперении (своем) стал белым?

И тек ли к Данае внезапно распутный золотой дождь?

И мычал ли через пролив Партенопы развратный бык?

И (не) так ли много эти ничтожные знаки мнят о себе, (что они) священны и скромны?

Бегущий правитель Олимпа низвергается оружием Юпитера –

и хоть кто-нибудь из молящихся почитает храмы тирана,

когда видит отца, обращенного в бегство сыном, принуждающим (его к этому)?

Наконец, если установлено (все) прорицанием богов, к чему тогда сам Юпитер

помогает несчастным издавать голоса, которые будут растрачены без пользы?

С шумом оплакивает себя в храмах прекрасный и молодой Адонис,

обнаженная Венера обливается слезами, радуется сын Марса, полубог,

Юпитер в центре не знает, как закончить жалобные вопли,

Беллона погоняет ссорящихся богов бичом. Подобает ли, чтобы с такими обожествленными начальниками люди, стоящие во главе (государства), надеялись на благополучие?

Пусть будет мне позволено усмирить ваши ссоры.

Скажите, префект ваш, что помог городу,

кто, ведомый, ушел к похищенному трону Юпитера –

когда он наконец-то долгой смертью отплатит наказания за преступления?

Этот приведенный в волнение человек, который в течение трех месяцев весь мир освятил жертвоприношением,

достиг, наконец, пределов жизни.

Каким было это бешенство души, каким было это безумие разума?

Но ваш покой может потревожить (безумие) Юпитера.

Кто тебе внушил траур, о наипрекраснейший Рим,

чтобы народ прибегал к помощи плащей, которых у народа давно не было?

Но не было на земле никого более обожествленного, чем тот,

кого Нума Помпилий, из многих первый гаруспик,

обучил бесполезному ритуалу жертвоприношений и кровопролитию,

(и) безумно осквернил алтари зловонными погребальными кострами.

Не тот ли он самый, кто ранее принес в жертву виноградники родины,

и кто древние здания, башни и жилища старших

разрушает, когда городу захотел принести погибель,

когда он украшал лавровым венком столбы, когда устраивал пиршества,

когда он ставил порочный хлеб, пропитанный благовониями и испарениями,

разыскивающий, кого бы предать смерти ради забавы,

привыкший к тому, чтобы внезапно обвязывать части тела шейными цепями,

готовый к тому, чтобы всегда осквернять несчастных новой ложью?

Чем помог городу тот, кого вы обожествляете? Я говорю.

Кто священников научил искать солнце под землей,

когда для себя из пашни землекоп однажды замыслил (вырастить) грушевое дерево?

Он говорил, что он спутник бога и наставник Вакха,

почитатель Сераписа, всегда друг этрускам.

Кто в беспечности постарался излить собранные яды,

кто изыскивал тысячу путей для причинения вреда и столько же видов искусства –

(и) тех, кого смертоносный змей захотел погубить, он ужалил –

кто против истинного бога напрасно готов воевать,

кто в безмолвии всегда оплакивал времена мира,

кто не мог собственную внутреннюю скорбь сделать известной для всех?

Какой тавроболий посоветовал тебе сменить одежду,

Отправленный под землю, оскверненный кровь