Особенности раннеклассового общества у степных кочевников раннего железного века.

В середине I тысячелетия до н. э. в степях современной Украины, Поволжья, Приуралья, Казахстана и Южной Сибири — от Дуная на западе до Забайкалья и плато Ордос (Северо-Восточный Китай) на востоке — сложились культуры так называемого скифо-сибирского мира. Названия одних народов, входивших в него, известны — это скифы, савроматы, саки. О других народах мы знаем только по оставленным ими памятникам: культура курганов Горного Алтая, тагарская культура, уюкская и др. Еще в прошлом веке было отмечено сходство археологического материала из южнорусских курганов скифской знати и из курганов, раскопанных в Южной Сибири.

На обширной территории степей в раннем железном веке было распространено оружие близких образцов: бронзовые и железные кинжалы, похожие на скифские коротколезвийные акинаки с бабочковидным (в форме расправленных крыльев бабочки) перекрестием и валиковым навершием, и многочисленные трехлопастные и трехгранные втульчатые и черешковые наконечники стрел. Одинаковыми или близкими по устройству были удила и псалии, а из предметов искусства — бронзовые или золотые изображения оленя с ветвистыми рогами и подогнутыми ногами. Об общности материальной и духовной культуры свидетельствуют так называемые скифские котлы, отлитые из бронзы на поддоне, с вертикальными массивными ручками, круглые бляшки — символы солнца, а также устройство погребальных склепов, украшения, алтари и глиняная посуда, обычно баночной формы без орнамента.

Археологический материал отражает новое историческое явление — культурно-историческое единство,— которое возникло в степях Евразии. Таким образом, на северных окраинах цивилизаций Древней Греции, ахеменидской Персии и Китая появилась сила, сдерживавшая экспансию этих цивилизаций на север, принципиально иная по своей хозяйственной, культурно-исторической и идеологической направленности. Культурно-историческое единство возникло как результат воздействия нескольких факторов: природно-географического, экономического, этнического, идеологического, внешнеполитического и социального.

Единство сложилось на территории степной, горно-долинной части Евразии. С севера на всем протяжении пояс степей в древности был ограничен зоной лесов, где обитали племена с другим традиционным хозяйственно-культурным укладом. С юга почти непрерывная цепь гор отделяла эту территорию от Переднего Востока и Южной Азии, т. е. от зоны древнейших, первичных цивилизаций. Природно-географический фактор, начиная с энеолита, с возникновения здесь производящих форм хозяйства, определял направленность хозяйственного развития этого региона с преобладающей ролью скотоводства.

Сложение скифо-сибирского мира было связано с ускоренными процессами дифференциации внутри общества. Об этом свидетельствуют огромные царские курганы скифов, саков, курганы пазырыкского типа на Алтае, а также целые комплексы укрепленных поселений и отличающиеся особым устройством и богатством инвентаря могильники. Социальный фактор был порожден новой эпохой и играл свою роль в степях на рубеже эпохи бронзы и раннего железа вплоть до V в. до н. э., когда активно шел процесс формирования идеологического, социального, военного лидерства, зафиксированный в погребальных курганах Аржан и Салбык в Сибири, Келермес на Украине и Иссык в Казахстане.

В эпоху скифо-сибирского единства на рубеже VI—V вв. до н. э. сложились крупные политические образования тагарцев и горно-алтайцев в Южной Сибири, саков в Казахстане, савроматов в Поволжье и Южном Урале. Возможно, что археологические культуры степного пояса того времени и их варианты являются отражением существовавших раннегосударственных образований.

В развитии скифо-сибирского единства можно выделить несколько этапов. С конца VIII по VI в. до н. э. идет формирование культур скифского облика, возникают отдельные центры в Причерноморье, на Северном Кавказе, в Казахстане, Южной Сибири. V—III вв. до н. э. отмечены хозяйственным подъемом в степях на базе скотоводства и пойменного земледелия, распространением единой идеологии и искусства, демографическим скачком, формированием политических объединений раннегосударственного типа.

Некоторые изменения произошли в скифо-сибирском мире в конце III в. до н. э. Для этого времени характерно почти повсеместное увеличение подвижности населения и изменение облика археологических культур в степях Евразии. Наблюдается усиление влияния культур скифо-сибирского мира на соседние территории, прежде всего на лесную зону.

На территории степной Евразии археологические культуры представлены двумя группами: основные культуры скифо-сибирского мира, определяющие его содержание, тенденцию развития, и находившиеся под их влиянием культуры скифоидного облика. Возможно, такое деление отвечает и этническим различиям. Носителями культуры скифо-сибирского мира были древние индоиранцы. По соседству с ними жили народы финно-угорской, самодийской, протославянской и других групп.

К основным культурам скифо-сибирского мира относятся собственно скифская, савроматская, культура саков, пазырыкская культура Горного Алтая, тагарская и уюкская культуры Тувы, культура ордоса скифского времени.

Таким образом, в скифскую эпоху европейские и азиатские степи и прилегающие к ним лесостепи, полупустыни, горные долины и предгорья были заселены различными племенами в основном иранской языковой группы. Скифы, саки и савроматы, вероятно, говорили на диалектах североиранской языковой группы.

Древние народы степной Евразии составляли этническое, культурное и идеологическое единство. Они были основными создателями и носителями хозяйственных и идеологических приоритетов. Тем не менее культуры скифо-сибирского мира не составляли территориального единства, они были как бы отдельными, оторванными друг от друга островками в степях Евразии. На остальном же пространстве евразийских степей и в прилегающей лесостепной зоне существовали культуры, имевшие иную историческую основу, а зачастую и иное направление хозяйства, со своими традициями в инвентаре, на которые оказали влияние культуры скифского мира.

46. Мировоззрение и религия степных кочевников раннего железного века.

О духовной культуре южно-уральских кочевников можно судить по памятникам прикладного искусства и культа. Для них характерен один из вариантов так называемого скифо-сибирского звериного стиля, распространенного в скифо-сарматское время в степной, лесостепной и горной Евразии. Искусство «звериного стиля» отражает синкретизм мировосприятия, единство политического, морально-эстетического и религиозного компонентов, соответствующее процессу разложения первобытных отношений. Южноуральский савромато-сарматский «звериный стиль» сложился не позднее середины VI в. до н. э. Он не имел корней у непосредственных предшественников — в остатках андроновской и срубной материальной культуры не сохранилось зооморфных изображений. Изделия, выполненные в «зверином стиле», глубоко проникли в повседневный быт и культуру. Зооморфные изображения украшали костюм, оружие, сбрую, предметы культа, изготовлялись в металле, камне, из кости и рога. Большинство лучших образцов таких изделий найдены в богатых могилах воинов и жриц, родоплеменной и жреческой аристократии. Религия кочевников сформировалась на основе иллюзорного осознания природных и социальных явлений, в том числе противоречий, связанных с нарастающей социально-экономической дифференциацией. Образы и мотивы составляют три группы: хищной птицы, хищного и копытного животного. Особенно часты изображения хищника кошачьей породы, волка и медведя, а также птицы орлиной породы; из копытных — оленя, лося, кабана, кулана, горного козла, архара, сайгака, верблюда, лошади, барана. Животные изображались, как правило, с большой экспрессией. Хищники — свернувшимися в кольцо, припавшими к земле и готовыми к прыжку. Есть сцены борьбы и терзания животных. Выделены и усилены органы и части тела, символизирующие остроту зрения, слуха, силу и свирепость, ожесточенность и напряженность борьбы (глаз, ухо, оскаленная морда, мощный клюв, когтистые лапы, мускулы тела).

Черты полиморфизма встречаются в изображениях травоядных (с когтистыми лапами), хищных (рогатые волк и медведь), фантастических животных и птиц (грифон). Зооморфные образы и мотивы могут свидетельствовать о стойкости тотемическпх верований. Полиморфность образов, соединявших признаки нескольких животных, символизирует слияние тотемов и отражает соединение родов в новых родо-племенных образованиях. Сцены борьбы и терзания связаны с сюжетами древней мифологии, сохранившей следы н отголоски дуальной организации, соперничества родов и фратрий, олицетворенного их тотемами. «Звериный стиль» в украшении вооружения и сбруи боевого коня использовался для применения магической силы тотема в военном деле. Изображение хищников на амулетах, вооружении и сбруе должны были усилить боевые качества воина, оружия и коня. Образ и мотив хищной птицы могли олицетворять покровителя конных воинов-скотоводов, соединяясь с древними космологическими представлениями, особенно с культом солнца. Их магическое значение подтверждается использованием в украшении одежд жрицы, погребенной в Новокумакском могильнике. С анимистическими представлениями связаны культ усопших и культ предков. Различия в родо-племенной принадлежности и социальном положении сказывались в выборе места погребения, погребальном ритуале, представлении о загробной жизни. Усопших не только почитали, но и боялись. Этим объясняются такие обрядовые действия, как связывание конечностей, намеренная порча предметов (оружия, колесниц, зеркал, украшений). С анимизмом связано одухотворение сил и явлений природы (огня, солнца, рек), природных предметов (камней) и животных, предметов, изготовленных человеком (меч). У скотоводов был широко распространен культ огня — солнца. Огонь, согласно представлениям древних иранцев, дитя солнца, священная стихия. Судить о содержании культовых представлений можно по погребальным сооружениям (кольцевые каменные ограды могил), остаткам огненных ритуалов (реальных сожжений, символов из минеральных красителей, угля, золы и т. д.), каменным и металлическим изделиям, запечатлевшим солярную символику.

Общие для савромато-сармат верования, нашедшие отражение в культе предков и культе огня-солнца, разнообразились в политеистической религии. В ней значительное место отводилось почитанию животных, соответствующих и посвященных различным божествам. Возможна связь летящего орла и бегущих копытных с огненно-солнечным божеством. Отправление культа принадлежало женщинам — семейным и родовым жрицам, хранившим огонь в домашнем очаге и на переносном каменном алтаре. Каменный алтарь был универсальным объектом культа и жреческим инструментом наряду с жертвенными сосудами, курильницами, зеркалами, гадальными камнями, раковинами, красками и благовониями. Савромато-сарматские жрицы были похожи ритуальными действиями на древнепранских жрецов огня. А верования кочевников соответствовали древнейшему пласту авестийской религии, содержали элементы древнеиранского зороастризма: поклонение огню-солнцу, дуалистические представления, отраженные в «зверином стиле» (сцены борьбы животных, хищника с травоядным и т. п.). Южноуральские кочевники активно влияли на развитие искусства и религиозные представления соседей, прежде всего зауральских, близких по социально-экономическому устройству и связанных с ними отношениями обмена и торговли.

Влияние номадов простиралось и далее к северу, распространяясь среди населения лесов Приуралья, Урала и Зауралья с иным хозяйственно-культурным типом. Отчетливее всего это проявляется в культурах приуральского ареала. Объекты искусства, образы, мотивы и изобразительные приемы здесь значительно разнообразнее, чем у кочевников. В «наскальной живописи» это силуэтные и контурные изображения человека и человекоптицы. Есть контурные изображения вооруженного человека (мужчины), выбитые на каменных плитах с могильников. Много антропоморфной глиняной пластики. В фигурках не выделены индивидуальные черты внешнего облика изображаемых, чаще всего женщин, но обозначены орнаментом и налепом одежда и украшения. В «зверином стиле» выполнена лишь часть предметов приуральского прикладного декоративного искусства, изготовленных из меди, камня, кости и рога. По образам, мотивам и изобразительным приемам они сложны и разнообразны. Наряду с изображениями скифского, савромато-сарматского, сибирского и среднеазиатского происхождения, привнесенными или повторяющими чужие образцы, выделяются группы своеобразных приуральских изделий «звериного стиля». Своеобразие проявляется в образах и мотивах: характерны изображения исконных обитателей прикамских лесов — лосей и медведей, реже оленя и змеи, лошади и свиньи. Не получили распространения изображения львиных головок, характерные для скифского искусства. Почти отсутствует типичный скифо-сибирский мотив борьбы животных, терзания хищниками или грифоном травоядных животных. Нет изображений крылатого льва, хищников с чертами травоядных, встречающихся в Сибири и на Южном Урале. Еще одно отличие заключается в длительном сохранении реалистической манеры изображения, восходящей к древней культуре и искусству предшественников. Намечающаяся достаточно рано стилизация образа хищника в Прикамье заметно отличается от характерной для «скифосибирского звериного стиля».

Позднее, в конце I тысячелетия до н. э., развиваясь и видоизменяясь, эти образы, мотивы и изобразительные приемы наследуются населением средней и верхней Камы. Здесь преобладают мелкие изображения, выполненные, как правило, плоским литьем с последующей чеканкой деталей и орнаментов. Среди изображений домашних животных обычна лошадь, реже встречаются фигурки собаки, свиньи и коровы; дикие животные представлены медведем, росомахой, белкой и зайцем. Есть изображения птиц. Нередки изображения всадников. Все эти изделия встречаются на древних святилищах. Изобразительное творчество, связанное со сложным комплексом представлений о погребальных обрядах и жертвоприношениях в святилищах, позволяет заключить, что прикамское население почитало женское божество, владычицу зверей, покровительницу домашнего очага; небо, солнце и другие силы природы; отправляло культ усопших и культ медведя. Изображения животных связаны с пережитками тотемизма. Некоторые из них олицетворяли предков, родоначальников и почитались сородичами. изображения наконечников стрел, ножей, топоров, серпа, а также костяные, железные и бронзовые наконечники стрел, ножи, настовые и бронзовые украшения. На территории святилища свершались не только жертвоприношения, но и захоронения сожжений усопших. Аналогичным, но значительно более крупным было Гляденовское святилище. Эпоха бронзы и раннего железного века — начало разложения родового строя. Развитие металлургии меди (бронзы) и железа, кочевого скотоводства на юге и комплексного производящего хозяйства на Среднем Урале способствовали разложению первобытной общины и привели к серьезным социально-экономическим и этническим сдвигам в жизни древнего населения края.