Можно ли в основания науки включать личностное знание, интеллектуальную инициативу, научно-исследовательскую программу и тематику исследований?

В концепции британского ученого, выходца из Венгрии Майкла Полани (1891 — 1976) манифестируются новые приоритеты — в основания науки включается неявное, личностное знание. Автор против эпистемологии без познающего субъекта, против отвлечения процесса познания от его культурно-исторической и социальной обусловленности. Он вводит в основания ту антропологическую ориентацию и представляет идеал знания с учетом глубоко личностного характера того акта, посредством которого истина провозглашается. Стремясь преодолеть ложный идеал деперсонифицированного научного знания, Полани подчеркивает, что всякая попытка исключить человеческую перспективу из картины мира ведет к бессмыслице.

По мнению Полани, в основании познавательной и научной деятельности чрезвычайно важными оказываются мотивы личного опыта, переживания, внутренней веры в науку, в ее ценность, заинтересованность ученого, личная ответственность. К основным тезисам его концепции относятся утверждения: науку делают люди, обладающие мастерством; искусству познавательной деятельности нельзя научиться по учебнику (оно передается лишь в непосредственном общении с мастером); люди, делающие науку, не могут быть заменены другими, отделены от произведенного ими знания.

Включенное в основание науки личностное знание понимается как состояние, связанное с интеллектуальной самоотдачей, страстным вкладом познающего. В нем по-новому проявляется роль веры, которая заявляет о себе как компонент познавательного процесса. На ней строится система взаимного доверия, явное и неявное согласие, интеллектуальная страстность. Существование в науке набора аксиом, постулатов и принципов также уходит своими корнями в веру о мире как совершенном, гармоничном, подвластном познанию.

Полани показывает, что мастерство познания не поддается описанию средствами языка, сколь бы развитым и мощным он ни был. Научное знание, представленное в текстах научных статей и учебников, — лишь некоторая часть, находящаяся в фокусе сознания. Другая часть сосредоточена на половине периферийного (неявного) знания, постоянно сопровождающего процесс познания. Неявное знание приобретается в непосредственном общении ученых. Оно остается «за кулисами» той сцены, на которой происходят научные дискуссии. Интерпретировать неявное, периферийное знание можно по аналогии с «краевым опознаванием ощущений» от находящегося в руке инструмента, без которого процесс деятельности как целенаправленный процесс невозможен. В объем неявного знания погружен и механизм ознакомления с объектом, в результате которого формируются навыки и умения. Знакомство с объектом, первоначальное знание о нем, превращаясь в навык и умение, становится личностным знанием человека.

Представитель эволюционной эпистемологии, американский философ Стивен Тулмин (1922—1997), опираясь на идею идентичности биологической эволюции и познавательного процесса, кладет в основания науки «идеалы естественного порядка». С его точки зрения, познавательный аппарат человека — это механизм адаптации, развитый в процессе биологической эволюции. Поэтому используется эволюционная терминология: теории называются «популяциями понятий». Их подверженность выживаемости уподобляется процессам сохранения и мутации (инновациям). Мутации сдерживаются факторами критики и самокритики, что, по аналогии, играет роль естественного и искусственного отбора. Изменения наступают тогда, когда интеллектуальная среда позволяет «выжить» тем популяциям, которые в наибольшей степени к ней адаптированы. Наиболее важные изменения связаны с заменой самих матриц понимания или наиболее фундаментальных теоретических стандартов.

К нормам науки причисляется идея «интеллектуальной инициативы», управляющей историческим развитием знания. Долгосрочные крупномасштабные изменения в науке происходят не в результате внезапных «скачков», а благодаря накоплениям мелких изменений, каждое из которых сохранилось в процессе отбора в какой-либо локальной проблемной ситуации. Прежде чем новое станет реальностью, оно должно быть коллективно принятым. Механизм эволюции «концептуальных популяций» предполагает взаимодействие с внутринаучными (интеллектуальными) и вненаучными (социальными и экономическими) факторами. Они действуют совместно, подобно двум фильтрам. Если институциональные, социальные, идеологические условия неблагоприятны, то спорные проблемы долго не получают своего решения. Социальные факторы ограничивают возможности и побудительные мотивы интеллектуального новаторства, они необходимы, но решающими в процессе «улучшения понимания» являются интеллектуальные факторы. Поэтому ведущая роль принадлежит «научной элите», которая является носительницей научной рациональности. От нее зависит успешность «искусственного отбора», «выведение» новых продуктивных научных понятий.

Изменения в науке зависят от изменений установок ученых, поэтому велика роль лидеров и авторитетов в развитии науки; исторически сменяющие друг друга ученые воплощают историческую смену процедур объяснений. Каждое новое поколение, развивая свои собственные интеллектуальные перспективы, в то же время оттачивает оружие, чтобы, в конечном итоге, завоевать свою специальность.

Британский историк науки Имре Лакатос (1922 — 1974) в качестве основания науки выделял научно-исследовательскую программу. Это основная единица развития научного знания, совокупность и последовательность теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием, общностью основополагающих идей и принципов. Развитие науки представляет собой смену исследовательских программ. Демаркация между «зрелой» наукой и «незрелой» проводится Лакатосом по нескольким основаниям. Зрелая наука предсказывает ранее неизвестные факты; предвосхищает новые вспомогательные теории; обладает эвристической силой, располагает теоретической автономией.

Структура исследовательской программы включает в себя жесткое ядро, фундаментальные допущения, правила «положительной» эвристики (предписывающие, какими путями прокладывать дальнейший ход исследований) и правила «отрицательной» эвристики (говорящие о запрещениях, о том, каких путей следует избегать). Фундаментальные допущения принимаются за условно неопровержимые. Жесткое ядро представляет собой совокупность конкретно-научных и онтологических принципов, сохраняющихся без изменения во всех теориях научной программы. Поскольку правила «отрицательной» эвристики запрещают переосмысливать жесткое ядро даже в случае столкновения с контрпримерами, исследовательская программа обладает своего рода догматизмом, в котором есть позитивное значение. Без него ученые отказывались бы от теории раньше, чем поняли ее потенциал и значение. Для сохранения «жесткого ядра» образуется «предохранительный пояс» дополнительных гипотез, которые адаптируются к аномалиям. Это позволяет избежать крайностей фальсификационизма при оценке теорий, которые сталкиваются с контрпримерами.

Правила «положительной» эвристики показывают, как модифицировать гипотезы «предохранительного пояса», какие новые модели необходимо разработать для расширения области применения программы. Положительная эвристика выручает ученого в ситуации замешательства перед аномалиями, когда его внимание сосредоточено на конструировании моделей.

В развитии исследовательских программ выделяют две стадии: прогрессивную и вырожденческую (регрессивную). На прогрессивной стадии положительная эвристика стимулирует образование вспомогательных гипотез, расширяющих сферу применения программы, а также ее эмпирическое и теоретическое содержание. По достижении «пункта насыщения» развитие исследовательских программ резко замедляется. Парадоксы, несовместимые факты, противоречия обрушиваются на данную исследовательскую программу. Эти симптомы — стадии ее вырождения. Научно-исследовательская программа регрессирует, если теоретические объяснения отстают от роста эмпирических фактов.

Вырождающиеся теории заняты, в основном, самооправданием. Возникает огромное количество гипотез ad hok, т.е. относящихся лишь к данному случаю. Когда появляется соперничающая исследовательская программа, которая в состоянии объяснить эмпирический успех своей предшественницы и превосходит ее по своему эвристическому потенциалу, можно говорить об отказе от предшествующей. Научные революции как раз и предполагают вытеснение прогрессивными исследовательскими программами своих предшественниц, исчерпавших внутренние резервы развития. Однако Лакатос подмечает уникальный эффект: когда исследовательская программа вступает в регрессивную фазу, то творческий толчок в ее положительной эвристике может снова продвинуть ее в сторону прогрессивного сдвига.

Американский философ науки Джеральд Холтон (р. 1922) известен благодаря «тематическому анализу науки». Занимаясь историей науки, он приходит к выводу, что в основаниях науки главную роль играет тематизм, он не зависим от эмпирического или аналитического содержания исследований. Тематическая ориентация ученого оказывается, на удивление, долгоживущей. «Тематический анализ» направлен на то, чтобы найти в науке черты постоянства, непрерывности, инвариантные структуры, которые воспроизводятся даже в ситуациях научных революций.

«Появляющиеся в науке темы можно представить чем-то вроде оси». Холтон показывает «древность» большинства тем в науке, истоки некоторых из них уходят в недра мифологического мышления и являются весьма устойчивыми к революционным потрясениям» Именно в темах, по мнению автора, собраны понятия, гипотезы, методы, предпосылки, программы и способы решения проблем.

Холтон обсуждает понятие «тематической оппозиции» и находит закономерность: альтернативные темы связываются в пары, например, сторонники атомизма сталкиваются с защитниками темы «континуума». Ученый приходит к выводу, что новые теории возникают на стыке конкурирующих позиций. А новые темы появляются в ситуации, когда невозможно сблизить существующие, как, например, тему субъекта и объекта, классической и вероятностной причинности. Помимо сугубо научных признаков темы предполагают индивидуальные предпочтения, личную оценку. Они регулируют воображение ученого, являются источником творческой активности, ограничивают набор допустимых гипотез. «Тематические структуры», по мнению Холтона, не меняются во времени и пространстве, так как выступают в качестве всеобщих определений человеческого интеллекта. И в этом своем качестве они надысторичны, т. е. не зависят от конкретно-исторического развития науки.

Применение «тематического анализа» в качестве оснований науки сближает естественнонаучное и гуманитарное знание, представляя тематизм как признак сходства между ними; позволяет локализовать научное событие в историческом пространстве и времени; обращает внимание на борьбу и сосуществование тем, связывает анализ науки с потребностями развития человечества, с его мировоззренческими ориентациями.