Особенности функционирования иноязычной лексики в современной Русской речи

Для употребления иноязычных слов на страницах печати, в устной публичной речи характерны две противоположные тенденции: с одной стороны, новое заимствование или термин, до этого известный главным образом специалистам, употребляются без каких бы то ни было «переводов» на русский язык, комментариев, оговорок и тому подобное, в расчете на достаточную осведомленность и квалификацию читательской либо слушательской аудитории, а с другой, такие же слова и даже давно функционирующие в русском языке заимствования могут становиться объектом комментариев и авторских рассуждений.

Пожалуй, никогда прежде так широко не вливалась в общий речевой оборот иноязычная лексика, обозначающая реалии, которые до недавних пор считались принадлежностью иного, «буржуазного» мира, - теперь же эта лексика наполняется своим, «отечественным» содержанием: сравним такие слова, как казино, крупье, кабаре, мафия, мафиози, наркомания.

Толерантное отношение к иноязычным лексическим элементам выражается в явлении, характерном, именно для 90-х годов: иноязычные слова и обороты становятся названиями газетных заголовков, постоянных (идущих из номера в номер) рубрик; иногда даже сохраняется иноязычное написание этих элементов. Сравним, например, такие названия рубрик и заголовки в московских газетах («Сегодня», «Московский комсомолец», «Независимая газета», «Московские новости», «Вечерняя Москва» и некоторые другие): Ноу-хау, Форс-мажор, Тинэйджер, Хит-парад, Криминал, Резонанс, Эксклюзив, Хепенинг, Киднеппинг, Видеодайжест, Видеовью (по аналогии с интервью). Extra! (о сенсационных криминальных случаях), Underground (о неформальном искусстве); названия телепередач Центрального, Российского и Московского телевидения: Бомонд, Пресс-экспресс, Пресс-клуб, Ретро-шлягер, Экспресс-камера, Экспо-курьер, Fashion News (новости моды) и другие.

Вторую тенденцию можно проиллюстрировать разного рода авторскими комментариями к употребляемой иноязычной лексике, которые, в силу их метатекстового характера, можно рассматривать как своеобразное нарушение автоматизма речи: говорящий останавливает свое внимание на форме высказывания, на способе выражения, что для большинства «нормальных» речевых актов весьма необычно.

Одним из свидетельств широкой употребительности и успешного вхождения в русский язык иноязычных слов, в том числе и специальных терминов, являются случаи переносного, метафорического использования их в необычных контекстах. Такого рода употребление иноязычной лексики характерно прежде всего для языка газеты. Сравним словосочетания типа: телевизионный марафон, реанимация российской экономики, ангажированная пресса, политический бомонд, рейтинг вранья (обычно слово рейтинг употребляется только применительно к лицу: рейтинг шахматиста, рейтинг политика), пакет программ, а затем и еще более широко: пакеты предложений, пакеты дипломатических инициатив и тому подобное.

Приведенные примеры могут создать впечатление перенасыщенности современной русской речи иноязычными словами. На первый взгляд это действительно так. Недаром носители языка нередко остро реагируют на появление в употреблении незнакомых им слов и терминов, протестуя против «засилья иностранщины» (что, кстати, было во все эпохи значительных социальных преобразований, начиная со времен Петра I и заканчивая нашими днями).

На самом деле надо говорить об известной распределенности иноязычных слов - по функциональным стилям и речевым жанрам. В наибольшей степени ими насыщены газетные и журнальные тексты, в особенности те, которые касаются экономики, политики, спорта, искусства, моды. В устной публичной речи - например, в радио и теле-интервью, выступлении в парламенте - употребление иноязычных слов-неологизмов (или недавних специальных терминов) чаще, чем в письменных текстах, сопровождается оговорками типа: так называемый монетаризм, как теперь принято выражаться, презентация и т.д., поскольку, ориентируясь на массового слушателя, говорящий ощущает эту связь с ним более остро и непосредственно, нежели автор газетной или журнальной статьи.

Обиходная речь не испытывает сколько-нибудь заметного наплыва иноязычных слов, и это понятно: будучи по большей части словами книжными, заимствования и употребляются главным образом в жанрах книжной речи.

Поскольку иноязычная лексика представляет собой такой лингвистический объект, на котором перекрещиваются самые различные социальные оценки, как самого процесса заимствования, так и конкретных заимствованных слов, - заслуживают внимания и изучения с социолингвистической точки зрения различия в отношении к иноязычным словам, особенно новым. Здесь имеют значение такие характеристики говорящих, как возраст, уровень образования, род профессиональных занятий.

Наблюдения показывают, что имеется некоторая зависимость между разными значениями этих характеристик, с одной стороны, и оценками иноязычной лексики с другой: 1) с возрастом уменьшается терпимое отношение к заимствованиям: чем старше носитель языка, тем менее вероятна его толерантность в этом отношении (и, напротив, возрастает вероятность резко отрицательной оценки иноязычных инноваций); 2) с повышением уровня образования речевая адаптация новых заимствований происходит легче; 3) представители гуманитарных профессий в целом более терпимы к иноязычной лексике, чем люди, профессионально не связанные с языком, с культурой, однако здесь возможно и более сложное отношение к заимствованиям: профессионал может не замечать иноязычности терминов, обслуживающих его собственную специальность, и негативно реагировать на иноязычную терминологию в других сферах деятельности и общения.[4]