Иноязычные заимствования и их причины

Рассмотрим причины и факторы, способствующие вхождению слова в употребление и последующему укоренению его в языке (или же, напротив, вытеснению его на периферию речевого употребления).

Общие причины заимствования иноязычной лексики достаточно хорошо известны. Это:

— потребность в наименовании (новой вещи, нового явления и т. п.); слова типа кино, радио, такси, магнитофон, транзистор, компьютер и мн. др.;

— необходимость разграничить содержательно близкие, но все же различающиеся понятия; например, пары слов типа уют — комфорт, страх — паника, обслуживание — сервис, сообщение — информация и т.д.;

— необходимость специализации понятий — в той или иной сфере, для тех или иных целей; например, пары типа предупредительный — превентивный, вывоз — экспорт, преобразователь — трансформатор и под., эвфемистические, вуалирующие замены — например, в области анатомии, физиологии, медицины (педикулез вместо вшивость)

— тенденция к соответствию нерасчлененности, цельности обозначаемого понятия с нерасчлененностью обозначающего: если объект наименования представляет собой одно целое (или, по крайней мере, он как целое мыслится носителями языка), то говорящие стремятся обозначить его одним словом, а не словосочетанием, или же заменить описательное наименование однословным; так появились в русском языке слова типа снайпер (по-русски: меткий стрелок), стайер (бегун на длинные дистанции), спринтер (бегун на короткие дистанции); сейф (несгораемый шкаф), сервант (шкаф для посуды) и многие другие;

— наличие в заимствующем языке сложившихся систем терминов, обслуживающих ту или иную тематическую область, профессиональную среду и тому подобное и более или менее единых по источнику заимствования этих терминов: если такие системы есть, то вхождение в язык и укрепление в использовании новых заимствований, относящихся к той же сфере и взятых из того же источника, облегчается; наглядный пример — система обозначений, обращающаяся юзер (англ. user) — в профессиональном языке программистов);

— социально-психологические причины и факторы заимствования: восприятие — всем коллективом говорящих или его частью — иноязычного слова как более престижного (по сравнению с исконным), «ученого», «красиво звучащего» и т.д. Вообще, по-видимому, можно говорить о некой отмеченности, выделенности иноязычного слова не только в языке, но и в сознании говорящих: во-первых, иноязычное слово связано с книжностью — книжной культурой, книжным стилем языка, книжной стилистической окраской; во-вторых, вследствие иноязычности, «непрозрачности» формы смысл его для многих говорящих нередко оказывается зашифрованным, непонятным; в то же время (в-третьих) эта непонятность служит символом недоступной учености, почему и речь, содержащая иноязычные слова, часто расценивается как социально престижная. В вычислительной технике: эта сфера обрастает все новыми иноязычными (английскими по происхождению) номинациями, в том числе и теми, которые мало оправданы с точки зрения коммуникативных потребностей.

Другим, также социально-психологическим по своей природе, фактором заимствования и активного вхождения иноязычного слова в речевой оборот является коммуникативная актуальность обозначаемого им понятия. При этом на разных этапах развития одного и того же социума такая актуальность может быть различной: с этой точки зрения марксистскую терминологию типа материализм, коммунизм, революция, диктатура и т.д., которая в течение ряда десятилетий была в поле социального внимания (во всяком случае, официального), а теперь потеряла свою актуальность; с другой стороны, слова, до недавнего времени подозрительные или просто враждебные по своей идеологической сущности, типа плюрализм, приватизация, антикоммунизм и т.д., стали коммуникативно-актуальными и употребительными в нейтральных и даже положительных контекстах. Перечисленные причины и факторы воздействуют (в разной степени) и на процесс освоения русским литературным языком новой иноязычной лексики в конце 80-х - начале 90-х годов.

Это можно показать на ряде примеров.

1. Потребность в наименовании новой вещи, нового понятия: автобан (англ. Autobahn) «широкая магистраль с высококачественным дорожным покрытием для скоростного движения автомобилей»; слово применяется пока преимущественно по отношению к зарубежной действительности, поскольку в нашей стране таких магистралей нет или очень мало; блейзер (англ. blazer) «особого покроя приталенный пиджак»; также названия других модных видов одежды: леггинсы (англ. leggings < leggy «длинноногий» < leg «нога (от бедра до ступни)» - «облегающие ногу тонкие женские рейтузы», слаксы (англ. slacks «широкие брюки») - вид мужских молодежных брюк и др.; гамбургер (англ. hamburger - от названия одного из американских городов - Гамбург, где впервые начали делать подобные бутерброды) - «мягкая, часто теплая булочка, разрезанная надвое, с бифштексом и луком (или другими овощами) в середине» (сравним с ранее заимствованными бутерброд и сэндвич).

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что многие из приведенных примеров могут быть интерпретированы в связи с иными причинами и факторами, обусловливающими иноязычное заимствование, - например, как отражающие тенденцию к дифференциации или специализации понятий (автобан, блейзер, гамбургер и др.). Это объясняется тем, что указанные выше причины и факторы, способствующие освоению слова языком, действуют, как правило, комплексно, во взаимодействии друг с другом; однако при этом какой-либо один фактор является определяющим, ведущим — и это дает основание для выделения разных групп иноязычных слов (с точки зрения причин их заимствования).

2. Необходимость в разграничении понятий или в их специализации; заимствования, появление которых обусловлено этими факторами, особенно многочисленны в специальных терминологиях (но не только в них). Следующие примеры: визажист (от франц. visage «лицо») - «дизайнер или художник по макияжу, мастер косметического и живописного украшения лица» (сравним с ранее заимствованными дизайнер, которое в своем значении не содержит указания на какой-то определенный объект деятельности человека, обозначаемого этим словом, и гример, которое в своем значении содержит указание на иной объект: «лицо актера» и иную цель: не для украшения, а для создания определенного внешнего облика); гешефт (нем. Geschaft «дело») – «выгодное дельце, махинация»; сравнимо со словом бизнес, в значении которого негативный оценочный компонент отсутствует.

Появившееся в середине 80-х годов слово спонсор влилось в ряд иноязычных по происхождению наименований, имеющих сходное (но нетождественное) значение: меценат — импресарио — антрепренер — продюсер. Спонсором первоначально обозначали лицо или организацию, которые оказывают финансовую поддержку творческой деятельности артистов, музыкантов, художников; затем объект спонсорской деятельности стал пониматься более широко (спонсор соревнований, телевизионной программы, конференции, издания книг и т.д.), но компонент «оказывает финансовую поддержку» сохранился. В других словах указанного ряда этот компонент не представлен в явном виде (как часть толкования): меценат в словарях толкуется как «богатый покровитель наук и искусств; вообще тот, кто покровительствует какому-нибудь делу, либо начинанию», импресарио — «предприниматель или агент — устроитель концертов, зрелищ», антрепренер — «частный театральный предприниматель», — или же представлен иначе: продюсер — доверенное лицо кинокомпании, которое осуществляет идейно-художественный и организационно-финансовый контроль за постановкой фильма (ср. компоненты «организационно-финансовый контроль» и «финансовая поддержка»).

В последнее время этот ряд пополнился еще одним словом — промоутер, которое, правда, употребляется главным образом в профессиональной среде деятелей кино, кинокритиков и др. Промоутер (англ. promoter букв. «тот, кто способствует чему-либо») то есть - лицо, которое помогает и способствует созданию, организации промышленного или финансового предприятия путем подыскивания вкладчиков денежных средств».

Как видим, слова, образующие указанный квазисинонимический ряд, имеют достаточно легко выявляемые семантические различия.

3. Тенденция к установлению соответствия между нерасчлененностью объекта и одноэлементностью, однолексемностью его наименования, то есть, иначе говоря, тенденция к замене словосочетаний однословными наименованиями.

В этом случае происходит заполнение пустой ячейки, которой соответствует определенный смысл, но означающее - в виде отдельного слова - отсутствует (вместо этого употребляется описательный оборот).

Например, слово йети заменяет словосочетание снежный человек (объект, который мыслится, конечно, как нечто единое). Спортивный термин овертайм (который в английском языке образован из сочетания двух слов: over «сверх» и time «время; тайм») заменяет оборот добавочное время, который имеет терминологический смысл: он обозначает определенный отрезок времени, предоставляемого командам для выявления победителя (заметим, что овертайм к тому же дополняет собой пары обозначений со словом тайм: первый тайм - второй тайм - овертайм).

Таблоидом (англ. tabloid) журналисты иногда называют бульварную газету; вошедшее в спортивный обиход слово армрестлинг (от англ. arm «рука» и wrestling «борьба») обозначает вид единоборства, который издавна известен и в России: это «борьба на руках», когда садящиеся друг против друга соперники ставят согнутые в локте руки на стол, сцепляются пальцами и стараются прижать руку соперника к поверхности стола; армрестлинг - однословное наименование такой борьбы как вида спорта, до заимствования англицизма существовало лишь описательное ее обозначение.

Трудное для русской морфологии слово ноу-хау (англ. know-how букв. «знать, как») обозначает новые, передовые технологии производства чего-либо; словом хайджекер (англ. hijacker) обозначают угонщика самолета; словом электорат - совокупность избирателей (данного кандидата или данного округа) и так далее.

4. Наличие в языке сложившихся систем терминов, более или менее однородных по источнику их происхождения. Классический пример - уже упоминавшаяся терминология вычислительной техники, которая сложилась на базе английского языка; она легко пополняется новыми терминами английского происхождения. То же следует сказать о спортивной терминологии, а также о лексике некодифицированных подсистем языка - таких, как жаргоны наркоманов, проституток, хиппи и других: здесь преобладают англицизмы или кальки с английского.

Вообще влияние лексики английского языка (главным образом в его американском варианте) на русский язык наших дней является преобладающим, в сравнении с влиянием других языков.

5. Социально-психологические причины:

5.1. Престижность иноязычного слова по сравнению с исконным или ранее заимствованным и обрусевшим. Как кажется, этот фактор оказал определенное влияние на активизацию употребления таких слов, как презентация (вместо представление), хотя здесь имеется и некая семантическая причина; презентация - это торжественное представление чего-либо (фильма, книги и т.д.); эксклюзивный (вместо исключительный), которое, правда, легче укладывается в некоторые контексты, чем его русский синоним: сравним эксклюзивное интервью при сомнительности исключительное интервью, - и это обстоятельство, по-видимому, влияет на живучесть иноязычного слова, и некоторые другие.

Большая социальная престижность иноязычного слова, по сравнению с исконным, вызывает иногда явление, которое может быть названо повышение в ранге: слово, которое в языке-источнике именует обычный объект, в заимствующем языке прилагается к объекту, в том или ином смысле более значительному, более престижному и т. д.

Так, французское слово boutique значит «лавочка, небольшой магазин»; будучи заимствовано русским языком, оно приобретает значение «магазин модной одежды»; примерно то же происходит с английским shop: в русском языке название шоп приложимо не ко всякому магазину, а лишь к такому, который торгует престижными товарами и т.д.

5.2. Коммуникативная актуальность понятия и соответствующего ему слова. Очевидно, что если понятие затрагивает жизненно важные интересы многих людей, то и обозначающее его слово становится употребительным. Применительно к иноязычным словам эта закономерность проявляется особенно рельефно, поскольку здесь добавляется еще фактор социальной престижности иноязычного наименования.

Иноязычные слова, обозначающие коммуникативно-важные понятия, попадают в зону социального внимания: в определенные периоды - обычно довольно короткие - их частотность в речи становится необычайно высока, они легко образуют производные, а главное - делаются объектом сознательного употребления и связанных с этим обыгрываний, каламбуров, структурных переделок и т.д.

В этом можно убедиться на примере слов приватизация, демократы, ваучер и некоторые другие. В начале 90-х годов эти слова чрезвычайно популярны, употребительны в самых разных жанрах (хотя, например, приватизация и ваучер в совсем недавнем прошлом - специальные коммерческие термины). Они дают множество производных и употребляются «в связке» с однокоренными словами: ваучерный, ваучеризация, приватизировать, приватизированный, приватизатор, деприватизация; их намеренно искаженная форма используется для снижения социальной ценности обозначаемых ими объектов или просто для иронии, шутки: дерьмократы, демократы, дубинки-демократизаторы; прихватизация, прихватизаторы; полная ваучеризация всей страны ( по прежнему образцу: полная индустриализация, полная коллективизация всей страны).

Вместе с другими коммуникативно актуальными словами демократы, приватизация и ваучер составили своего рода обойму слов (разных по семантике), являющуюся приметой времени: реформы, реформировать, референдум, монетаризм, суверенитет, конверсия, экология, криминогенный, наркомания, наркобизнес, мафия, рэкет, рэкетиры и другие.

Со временем, однако, общественная актуальность понятия может утрачиваться и, соответственно, угасает коммуникативная активность обозначающего это понятие слова - как это случилось, например, с пресловутым консенсусом, словом, которое буквально не сходило со страниц газет и с уст политиков в самом конце 80-х годов и в процессе этого широкого употребления потеряло свою терминологическую определенность.[4]