О представительстве таджиков и конкретных постах в аппарате президента, Национальном совете и кабинете министров Афганистана.

Официальное признание партии ИОА в качестве равноправной и независимой партии Афганистана.

Создание на основе формирования ИОА регулярных войск таджикской автономии с включением их в состав ВС РА. Определение задач этих войск как в интересах национальных, так и общегосударственных, в том числе охрана трассы Хайратон – Кабул.

Установление мира в рамках таджикской автономии и создание условий для восстановления нормальной жизни ее населения.

Вопросы экономического развития северо-восточного района. Оказание содействия со стороны правительства Афганистана в этой области, а также всесторонней помощи, включая экономическую, финансовую.

Установление прямых торгово-экономических и культурных связей между Таджикской ССР и таджикской автономией РА в интересах получения экономической, медицинской, другой помощи, а также развития пограничной торговли.

Направляемые мною вопросы согласованы с советским послом в Афганистане Ю.М.Воронцовым и генералом армии В.И.Варенниковым, которые, в свою очередь, согласовали эти вопросы с руководством республики.

Советник

 

Ахмад Шах выказал готовность встретиться для обсуждения этих вопросов, сказав, что у него есть и другие предложения. Возвратившийся в Кабул из поездки в северные провинции вице-президент РА Мохтат, который по просьбе генерала армии Варенникова встречался с Ахмад Шахом, рассказал об этой встрече с Масудом, подтвердил, что он положительно отнесся к предложению советского военного командования и намерен эти контакты поддерживать.

С советской стороны была подтверждена готовность приехать в назначенное Масудом место без охраны и без оружия. Эту миссию согласились взять на себя советский посол в РА Ю.М.Воронцов и руководитель ОГ МО СССР в Афганистане генерал армии В.И.Варенников. Они прекрасно понимали, какому риску при этом подвергаются. Однако когда они проинформировали Наджибуллу о своих намерениях, то он сделал вид, что согласен. Но Ахмад Шаха Масуда Наджибулла считал своим личным врагом, и президент не смог преступить через это даже в интересах государства. Трижды подполковник Веретенников договаривался с Масудом о встрече, и трижды афганцы по указанию Наджибуллы ее срывали, нанося накануне этих встреч по местам их проведения бомбо-штурмовые или артиллерийские удары.

Действительно, в Кабуле имелись влиятельные силы, которые не были заинтересованы в сотрудничестве с Ахмад Шахом, ведь и ранее всякий раз, когда намечался какой-то прогресс в контактах с ним, проводились как бы случайно провокационные действия (то накануне правительственные ВВС нанесут удары по отрядам Ахмад Шаха или по району, где встреча должна была состояться, то афганская артиллерия обстреляет кишлаки в зоне, контролируемой Масудом, и т. д.). Это, конечно, не способствовало доверию, а только повышало нервозность «льва Панджшера», который и так всегда был настороже.

Впрочем, подобные действия совершались и против других полевых командиров, с которыми у советских представителей намечались контакты. Например, когда советником МВД полковником Ю.К.Плугиным был установлен контакт с полевым командиром Басиром в Бадахшане, то афганские власти сделали все возможное, чтобы этот контакт не получил дальнейшего развития.

Функционирование магистрали Кабул – Хайратон имело для страны (особенно для столицы) жизненно важное значение. Вот почему руководство РА выражало крайнюю обеспокоенность действиями Ахмад Шаха, высказывало опасения, что он блефует, а на сотрудничество не пойдет. Настойчиво повторяло: нужно принимать какие-то меры.

И тогда Масуду предложили заключить договор с правительством РА: взять под охрану совместно с частями правительственных войск участок дороги на магистрали Кабул – Хайратон или охранять его только своими силами, дав при этом письменное обязательство пропускать беспрепятственно все колонны. Последний вариант для него был наиболее приемлем, но он тоже остался нереализованным.

Для ведения переговоров с представителями Ахмад Шаха была назначена советско-афганская комиссия. В ее состав вошли: первый заместитель командующего 40-й армией генерал-майор А.Г.Шеенков; заместитель начальника разведки армии подполковник С.Ф.Харламов; от ОГ МО СССР в РА полковник Е.А.Пешков; от аппарата главного военного советника в РА полковник Н.А.Гончарук; заместитель начальника Генерального штаба ВС РА генерал-майор Амин; капитан Д.Х.Раджанов (переводчик).

Ахмад Шаху было предложено подписать протокол³² об основах взаимоотношений между руководством советских войск в Афганистане и вооруженной оппозицией Панджшера (ИОАП), в котором говорилось: «Руководствуясь доброй волей и стремлением к упрочению мира в Афганистане, договаривающиеся стороны подписали настоящий протокол, в соответствии с которым принимают на себя следующие обязательства:

1. Полностью прекратить боевые действия на Южном Саланге и в других районах, прилегающих к магистрали Кабул – Хайратон, в том числе обстрелы мест расположения отрядов и групп ИОА, кишлаков, сторожевых застав и постов советских и афганских войск, МГБ и царандоя из любых видов оружия.

2. С целью недопущения обстрелов, грабежей, других акций против советских и афганских колонн, одиночных транспортных средств ответственность за охрану коммуникации на участке от Таджикана до Чаугани берут на себя вооруженные отряды Панджшера.

3. Для обеспечения населения Панджшера, прилегающих к указанному участку магистрали районов советская сторона обязуется поставить по взаимной договоренности необходимое количество продовольствия, товаров первой необходимости, других материальных средств — в согласованные между сторонами сроки.

4. Не допускать выхода в договорной район отрядов, групп других партий с целью обстрела советских и афганских колонн, проведения террористических актов, диверсий на трубопроводе. При попытках вооруженных лиц других партий осуществить указанные акции советская сторона выражает готовность оказать отрядам Панджшера по их просьбе поддержку артиллерией и авиацией.

5. Обмениваться информацией и предпринимать совместные усилия для розыска исчезнувших в договорном районе советских и афганских граждан.

6. В случае резкого обострения обстановки проводить встречи с целью взаимных консультаций по недопущению возобновления боевых действий в интересах сохранения мира в договорной зоне.

7. Действие настоящего протокола распространяется на территорию, прилегающую к коммуникации Таджикан – Чаугани (30 км с обеих сторон).

За пределами этого района советские войска и вооруженные отряды Панджшера вправе проводить операции по ликвидации вооруженных отрядов и групп любой партийной принадлежности, не прекративших вооруженную борьбу против договаривающихся сторон.

8. Настоящий протокол вступает в силу с момента его подписания».

 

Этот документ был завизирован командующим 40-й армией генерал-лейтенантом Б.В.Громовым и министром обороны РА генерал-полковником Шах Навазом Танаем.

Александр Ляховский: «Мы надеялись, что предлагаемый протокол устроит Ахмад Шаха Масуда, так как в нем содержались, на наш взгляд, приемлемые для него условия. Однако все предложения Ахмад Шахом были отвергнуты. Тогда ему в ультимативной форме заявили: охрана магистрали все равно будет выставлена, но теперь только из состава правительственных сил, а ему рекомендовали не мешать этому. Было назначено время проведения этого мероприятия». Для разъяснения шагов военного командования, в надежде предотвратить кровопролитие с обеих сторон, Масуду вновь было направлено письмо³³ следующего содержания:

«Уважаемый господин Ахмад Шах Масуд!

Руководствуясь доброй волей и стремлением не допустить вновь вооруженных столкновений между правительственными войсками РА и советскими войсками, с одной стороны, и отрядами ИОАП — с другой стороны, представители советского руководства, находящиеся в Афганистане, неоднократно направляли Вам письма, которые содержали конкретные предложения по целому ряду вопросов, в том числе по стабилизации обстановки в зоне расположения Ваших отрядов и, в частности, на магистрали Кабул – Хайратон на участке Калавулаг – Джабаль-ус-Cирадж.

Поскольку вопросы являются непростыми и требуют определенного времени для принятия Вами решения, представители советского руководства длительное время проявляют терпение. В то же время на протяжении всего этого периода Вы давали понять, что готовы встретиться. Об этом многократно передавали Ваши помощники. Об этом говорил и уважаемый Мохтат. Однако прошло более двух месяцев. Встреча не состоялась не по нашей вине. Очевидно, мы вправе расценивать Ваши действия как нежелание идти навстречу. В связи с этим отпадает возможность в деловой обстановке, с позиций заинтересованности сторон и во имя интересов народа Афганистана обсудить все проблемы. Начинает складываться такая ситуация, когда все достигнутое в течение 1987–1988 годов может быть утрачено. Нет переговоров — нет взаимного понимания. В этих условиях каждый действует по своему усмотрению.

Не затрагивая другие крупные проблемы, важно отметить необходимость рассмотрения одного конкретного вопроса — обеспечение безопасности движения колонн автомобилей по магистрали Кабул – Хайратон в интересах бесперебойного снабжения жителей Кабула и многих провинций продовольствием, товарами первой необходимости. Некоторые недальновидные люди считают, что можно, даже нужно нарушать перевозки, и нападают на колонны. Этими действиями они наносят ущерб не отдельным личностям РА, как считают, а тысячам мирных жителей, в том числе детям, женщинам, старикам, больным и слабым людям. Этими действиями они нарушают основные положения священного Корана. Вот почему советские и правительственные войска вынуждены усиливать охрану маршрута и колонн. В то же время мы понимаем, что поставляемая Советским Союзом помощь продовольствием, различными товарами должна доводиться до всего народа Афганистана. Поэтому на нее одинаковое право имеют также жители Южного Саланга и Панджшера, но получать ее можно мирно, без кровопролития.

В связи с этим делаем следующие предложения:

1. В течение ближайшей недели (то есть до 25.12.88 г.) наш представитель и представитель правительственных органов готовы встретиться с Вашим полномочным представителем в советском гарнизоне Джабаль-ус-Сирадж или в другом, по Вашему желанию, месте и конкретно решить: кому, когда, куда и сколько необходимо подать продовольствия, другого имущества. Это можно было бы осуществить в полном объеме за декабрь и январь.

2. В случае, если Ваши отряды возьмут на себя ответственность за обеспечение участка коммуникации Калавулаг – Джабаль-ус-Сирадж, необходимо оформить это с местными органами, подписав соответствующие протоколы. Главным условием (обязательством) должно быть недопущение обстрелов, грабежей колонн на коммуникации.

3. В случае, если Ваши отряды не будут брать под охрану указанный участок дороги на Южном Саланге, мы вынуждены будем устанавливать дополнительно советские и афганские посты. Предлагается при этом сохранить мирную обстановку, не препятствовать установке постов правительственных войск. Если будут допущены нарушения — посты станут подвергаться обстрелам, мы, в свою очередь, будем вынуждены принять ответные меры, ответственность за последствия — на Ваших людях (отрядах). Необходимо иметь в виду, что подобные действия Ваших формирований будут освещаться (доводиться до сведения) во всех районах и провинциях страны.

По поручению посла СССР Ю.М.Воронцова и генерала армии В.И.Варенникова прошу Вас проявить серьезный, взвешенный подход к предложениям советской стороны, в том числе и предложению провести встречу.

Советник».

18.12.1988 г.

 

Это письмо Масуду отвез вице-президент РА Мохтат. Он сам встретился с Ахмад Шахом и вновь попытался убедить его вступить в переговоры с советскими представителями, говорил, что Воронцов — это посланник Горбачева, который хочет мира в Афганистане. Тем временем афганское руководство усилило давление на командование ОКСВ в связи с тем, что против Ахмад Шаха не предпринимаются решительные действия, но, встретив твердую отрицательную позицию в этом вопросе, стало настойчиво обращаться за помощью в Москву. Оттуда поступали жесткие указания готовить операцию против Масуда. И хотя находившиеся в Афганистане военачальники были уверены: это будет во вред нашей стране, с их мнением партийные чинуши считаться не желали. Такая позиция военных рассматривалась ими почти как саботаж. К сожалению, не было поддержки и от министра обороны, который во всем поддакивал Горбачеву и в этом вопросе шел на поводу у Шеварднадзе и Крючкова.

Командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б.В.Громов неоднократно имел нелицеприятные разговоры с министром обороны СССР генералом армии Д.Т.Язовым, требовавшим отчета — почему до сих пор не разбили вооруженные отряды Масуда, а самого Ахмад Шаха не поймали и не ликвидировали. Когда же Б.В.Громов говорил, что пока, мол, не удается выполнить эту задачу, то слышал в ответ: «Так разбейте же его, наконец». Разбейте?! Если бы все так было просто, то давно бы это уже сделали. Командующий армией возмущался каждый раз такой постановкой вопроса, но своих взглядов не менял, потому что понимал бессмысленность и никчемность подобной затеи. Знал, что будут дополнительные жертвы. Ловить Ахмад Шаха в труднодоступных горах, ущельях, подвергая риску солдат и офицеров, расходуя огромные материальные средства в угоду функционерам НДПА, было бесперспективно и не отвечало нашим государственным интересам. Но этого не хотели понимать советские руководители. Причем особо упорно проталкивали эту идею и постоянно рекомендовали провести войсковую операцию против Масуда сотрудники МИДа и КГБ СССР.

В сложном положении оказался генерал армии В.И.Варенников, которому вменялись в вину чуть ли не закулисные, соглашательские переговоры с оппозицией, нежелание выполнять указания советского руководства по этой важной политической проблеме. Уступая давлению из Центра, в двадцатых числах декабря 1988 года, перед отъездом в Москву для участия в работе комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, где его должны были заслушать по перспективам борьбы с А.Шахом, он собрал совещание, на котором присутствовали командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б.В.Громов, начальник штаба ОГ МО СССР генерал-лейтенант В.А.Богданов, военный атташе полковник В.Т.Сень, начальник оперативного отдела армии полковник Д.А.Турлайс, начальник разведцентра полковник В.С.Комолов и помощник руководителя ОГ МО СССР полковник А.А.Ляховский.

Александр Ляховский: «Мы долго обсуждали различные варианты действий и пришли к выводу: видимо, не удастся избежать столкновения с отрядами Ахмад Шаха, поэтому надо разработать соответствующий план. В предварительном порядке Варенников отдал распоряжение о нанесении бомбо-штурмовых ударов по его формированиям в районе Коран-о-Мунджан. Этот район выбрали не случайно. Он не был собственно Панджшером, но являлся очень важным для Масуда, поскольку там мятежники добывали лазурит. Когда военный атташе полковник В.Сень спросил у руководителя ОГ МО СССР: “Должен ли Ахмад Шах знать, что этот удар нанесен намеренно, а не расценивать его как недоразумение?” — тот ответил: “Да, пусть знает. Это будет ему предупреждением”. На следующий день такой удар был нанесен. Затем авиационные и ракетные удары стали наноситься по объектам в горных районах Варсаджа, Фархара, Ишкашима, Хосто-о-Фаранга».

Предпринятые со стороны советского военного командования действия вызвали резко негативную реакцию Ахмад Шаха, приславшего нам ответное письмо³⁴:

«Господин советник! Я хотел направиться к месту встречи с советскими представителями, когда получил ваше письмо. Я должен сказать, чтобы внести ясность, что мы терпим войну и ваше вторжение вот уже 10 лет. Даст Бог, потерпим и еще несколько дней, а если вы начнете боевые действия, то мы дадим достойный отпор. Все! С этого дня наши отряды и группы — в полной боевой готовности.

С уважением Ахмад Шах Масуд

26.12.1988 г.»

 

Таким был, к сожалению, финал мирных устремлений в отношениях с Масудом. Действительно, к сожалению, потому что никто из военнослужащих не хотел столкновений с его вооруженными формированиями на Южном Саланге на завершающем этапе вывода войск из Афганистана. Как уже отмечалось: переговорная деятельность советского военного командования не находила понимания со стороны афганских должностных лиц. Представительство КГБ СССР, как мы уже отмечали, также всегда ревностно относилось к подобной деятельности военных, считая, что армейские офицеры вторгаются в сферу действий чекистов. Например, прилетевший в Кабул председатель КГБ СССР В.А.Крючков вызывал офицеров из разведцентра, работавших по указанию генерала армии В.И.Варенникова с Ахмад Шахом Масудом, и пытался получить от них компрометирующую информацию, подтверждающую обвинения афганских руководителей в адрес военного командования в стремлении к сепаратной сделке с лидером ИОАП. Но такой информации он так и не получил. Ее попросту не существовало.

Гораздо позже Ахмад Шах подтвердит, что советские представители в Афганистане хотели договориться: «В период, когда советским послом в Кабуле был Юлий Воронцов, он направлял мне десятки посланий и писем с просьбой о встрече. Он писал о своей готовности прибыть в любое место, которое я укажу... Но я до сих пор не встречался с русскими».