Прочие архитектурные глупости.

Не то чтобы я испытывал большой страх высоты, но разные тамбалконы в интерьерах и нависающие над пустым пространствомлестницы почти всегда будят во мне мысль о самоубийцах,сигающих с них вниз головой, и о преступниках, сталкивающихс них честных граждан. Можно припомнить довольно многофильмов, в которых положительный или не слишком отрицательныйгерой валится вниз с балкона и больше не встает никогда.Может, во мне переразвит инстинкт самосохранения, но когдая слышу по поводу указанных архитектурных загибов рассуждения,вроде «от всего не защитишься», мне хочется сбросить авторовэтих рассуждений с их любимых балконов или, в крайнем случае,с нависающих лестниц.В школе, куда ходит моя дочка, есть очень большое фойе сразноуровневым полом. Разница между уровнями примерно метр,и, конечно, никакого ограждения, а только ступеньки. Я вижу как наяву: один ребенок стоит спиной к ступенькам, а другой толкает его, и первый летит вниз на следующий уровень и глухо ударяется своим затылком о бетонный пол. Если сделать перила, будет еще хуже: юные недоумки, мечтающие повторить своих папаш в их бестолковости, будут садиться на них спиной к обрыву и время от времени падать туда головой вниз и дергая в воздухе ногами. Перед школой аналогичный архитектурный загиб: ровныеплощадки вдруг обрываются, и где-то там внизу еще есть другие площадки и какие-то окна и двери. Естественно, я испытываю сильное желание протащить башкой по всем этим обрывающимся площадкам сначала архитектора, а следом поочередно и всю комиссию, принимавшую его проект. Такие дураки гораздо опаснее для общества, чем мизантропы, вроде меня. Господи, не мизантроп ли ты сам, если потворствуешь появлению на свет этих интеллек-туальных уродов?!На автовокзале—крытый перрон. По мнению многих оченькрасивый, а по-моему идиотский: готовый обрушиться при первойвозможности. Под крышей перрона—балки, на которые время отвремени садятся птицы и справляют нужду на головы отъезжающих,приезжающих, а также встречающих и провожающих. Единение сдикой природой, чёрт бы их побрал.Чем «ступенчатее» поверхность здания (то есть чем больше тепла оно излучает в атмосферу), чем дороже обошлось егостроительство и обходится его содержание, чем интенсивнее это здание облупливается и крошится и чем выше его шанс обрушиться вообще, тем больше восхищения оно вызывает и тем чаще тычут в него пальцами как в образец всем начинающим архитекторам и всяким интересующимся недоумкам.Все эти бескрайние холлы, по которым носится ветер, все этиедва огражденные балконы, притягивающие латентных самоубийц,все эти гигантские окна, щедро согревающие вселенную, невызывают у меня ничего, кроме досады. Зато я долго ходилвосхищенный вокруг какой-то немецкой казармы в Калининграде идаже просочился ненадолго внутрь. Овальной формы, с толстымистенами и окнами-бойницами, она была функциональна, неприхотлива,вечна и прекрасна.

Тараканы.

Мужик жует на кухне ужин. На стол вылезает таракан и говорит: «Эй, старик, будь другом: брызни-ка под холо-дильник дихлофосом. У меня там сын свадьбу справляет, так надо бы чего-нибудь гостям для веселья!»Тараканы—индикатор дебильности общества. Избавиться отэтих насекомых очень легко: надо всего лишь лишить их четырехвещей: воды, пищи, убежищ и путей перехода из одного помещенияв другое.Чтобы лишить тараканов воды, достаточно лишь установить плотныекрышки на умывальники, унитазы, смывные бачки и пр., а такжеделать защищенные мелкой сеткой сушилки для посуды и постираннойодежды.Чтобы лишить тараканов пищи, надо плотно закрывать крышкамимусорные ведра, люки мусоропроводов и вдобавок устраивать на кухнемебель и всякое оборудование таким образом, чтобы было удобно мыть пол во всех местах, где могут оказаться крошки.Чтобы оставить тараканов без убежищ, следует проектироватьмебель, холодильники, кухонные плиты и т. д. таким образом, чтобыне оставалось щелей и других укромных мест.Чтобы тараканы не переходили из комнаты в комнату, из жилища в жилище, нужны герметичные двери и мелкие сетки на вентиляционныеотверстия.Только и всего. Никаких новых изобретений, никаких заметных до-полнительных затрат не требуется. Но нет, вы упорно проектируете жилища, их оборудование и мебель таким образом, как будто все этопредназначено в первую очередь для тараканов, а не для людей. Апотом стонете, травите, травитесь, болеете, дохнете. Туда вам идорога.

Мебель.

Мебель для дураков не может не быть дурацкой. Я думаю, никтоне рискнет производить не-дурацкую мебель, потому что будетиметь трудности со сбытом. Чтобы вбить дуракам в головы новыепредпочтения, нужна мощнейшая рекламная кампания, и отдельномунебольшому предприятию не найти на нее средств.Перетащить куда-то шкаф или диван или, хуже того, перевезти(избави Господь!) -- это всегда адская мука. Мебель проектируетсятак, чтобы люди надрывали пупок. Сделать ее легко разбирающейсяна компактные блоки—выше дурацких сил. Дураки предпочитаютрвать пупок, и мне приходится заниматься тем же вместе с ними.Уборка под шкафами и за шкафами не предусмотрена. Там местодля пыли и синантропов (от пауков до мышей включительно), ибо передвигать шкафы без частичной разборки и без риска повредить пол—дело почти безнадежное, а обработать щели мокрой тряпкой или пылесосом—невозможное физически. Что же касается соору-жения встроенных шкафов, то на момент, когда я решал вопрос «быть или не быть» им у меня, эта область бизнеса заламывала такие цены, что я предпочел иметь дело с синантропами. Когда же я все-таки заказал себе в кваритиру один не очень большой встроенный шкаф, то и в нем, как назло, обнаружилась просторная щель для тараканов!На тыльной стороне шкафа который я купил, наклеена надпись:«Срок службы 10 лет». Как знать, может, он и в самом деле через10 лет начнет сыпаться, поскольку сделан из неизвестно чего. Этивыродки, наверное думают, что я каждые 10 лет буду покупать новыйшкаф: собирать деньги, мучиться с выбором, возиться с транспорти-ровкой и сборкой! 100 лет—вот приемлемый срок жизни дляприличного шкафа. А может, и больший. (Если сделать прочно,красиво и функционально, то почему бы и нет? В историческихмузеях мне случалось видеть вещи, которые вполне еще можно было использовать без какого-либо неудобства. Более того, встречались и такие, которые превосходили некоторыми достоинствами иную новейшую дрянь.) А гнусная манера менять через 10 лет мебель пусть остается на совести американских недоумков, уничтожающих природную среду.Меня, среди прочего, сильно раздражает, что тыльную сторонумебели делают как попало. Какой-то толстый картон, к тому жекриво скроенный. Главное, мать их растак, чтобы была хорошаявидимость спереди! В этом их суть, этих вырожденцев: подобныгробам окрашенным, которые снаружи вроде бы ничего, а внутри(ну, иногда сзади) содержат всякое гнилое непотребство (или как там в Евангелии?).

Планировка городов.

Я мучаюсь сильным подозрением, что города проектируются сата-нистами, или дураками, или безнадежно больными на голову людьми.В этой планировке все рассчитано на то, чтобы транспортныеиздержки были как можно более значительными, и люди тряслись вобщественном транспорте и мерзли, ожидая его на остановках. Ну, иумирали под его колесами, конечно. Когда я тащусь в переполненномавтобусе из центра на свою окраину, за окном проплывает пустырьза пустырем. А если не пустырь, то какой-нибудь осколок деревни,застроенный кое-где одно- и двухэтажными домами. Изредка попада-ются венки на фонарных столбах: значит, где-то рядом получилисполна какие-нибудь недоумки из числа любителей быстрой езды,прогресса, простора, света и демократии.

Проветривание.

Уж, кажется, чего проще—нагревать (летом—охлаждать) втеплообменнике входящий в помещение воздух за счет выходящего?Никаких изощренных конструкций и никаких тонких технологий.Небольшое приспособление в том месте, где обычно помещаетсяфорточка, и затраты на отопление уменьшаются раза в два. Новы предпочитаете летать в космос, а не наводить порядок всобственном доме. Вы предпочитаете обогревать вселенную—своими котельными и своими горячими сердцами дураков.К тому же, вы порой еще большие дураки, чем кажетесь. Я пишуэти строки в октябре, на улице холод, и в конторе, в которойя гроблю остатки своих способностей, из комнаты в комнатупотянулись заклейщики окон. Усердно залепливают бумагой оконныещели якобы для сохранения тепла и воображают себя бережливыми.А потом придется открывать форточки для проветривания. Не многоли проще не заклеивать щелей и реже открывать форточки? В придачупри таком подходе не будет резких колебаний температуры впомещениях.

Правописание.

Во всяком языке хватает идиотизма по части правил, но так какмне приходится пользоваться больше русским, то достижениямирусских недоумков я пока и ограничусь.Я ни за что не смирюсь с тем, что вынужден писать «буфер»,«офис», «афиша», «офсетный» с одной буквой «ф», а «суффикс»,«коэффициент», «эффект», «аффект», «аффинный», «аффриката»—с двумя. И почему я должен писать «апеллировать», а не «аппели-ровать», хотя я пишу по-английски «aррeal» и по-французски«aррeler». И с чего бы аппликация (application) пишется с двумя«п», а аплодисменты (applaudisements) уже с одним? Меня возмущалобы и слово «гандбол» (handball), если бы сам гандбол не возмущалеще больше. И уж конечно я считаю хреновым homo saрiens'ом тогогомо сапиенса, который затеял строчить «гомо» вместо «хомо». Мнетакже ни за что не понять, почему я должен выводить «полисмен», ане «полисмэн» (или «полисман» на худой конец), «Лейбниц» вместо«Ляйбниц», «Шопенгауэр» вместо «Шопенхауэр» или даже «Сцгопен-гауэр» (если быть последовательным: ведь по-немецки же пишется«Schoрenhauer»), «Гюго» и «Дюма» вместо «Юго» и «Дюмас» (Hugo,Dumas), «Шерлок Холмс» вместо «Голмс», или «Голмес», или «Хоумз»(«Holmes»), и «Ватсон» вместо «Уотсон» («Watson»). Выслушать быоправдания тех выродков, которые навязали весь этот абсурд, апотом порасшибать их ученые черепушки. В каждой нации полнодураков и извращенцев, но русская от них, сдается, просто трещит. * * * А русская пунктуация?! Ну кошмар из кошмаров. Я понял это, когда одна из моих книг попала, наконец, в руки профессионального редактора. Оказывается, завершая цитату, я должен ставить точкупосле кавычек, а не наоборот! Даже если цитата состоит изнескольких предложений! То есть, должно быть так:«Ночь. Холодная землянка. Перестрелка. Тишина».А не так:«Ночь. Холодная землянка. Перестрелка. Тишина.»Хотя замыкающие кавычки относятся ко всей цитате, а не только к последнему предложению!А как быть, если в цитате попадается фраза в кавычках? И еслиэта фраза, к тому же приходится на конец этой несчастной цитаты? Я в таких случаях использую разные кавычки: «наружные»—двойные,«внутренние»—одиночные:«Фильм 'Сибирский цирюльник'—претенциозная чепуха.»либо: «Претенциозно-чепуховый фильм 'Сибирский цирюльник'.» А вы?

Компьютеры.

Мой старый PC 286 загружает свою операционную систему MS DOSза 25 секунд. Мой новый «пентиум два» (что за дурацкое название!) загружает свой Windows 2000 минуты за три, не меньше. Если это прогресс, то я согласен считать себя идиотом.Да что там время загрузки! Когда я, продержавшись на 286-м допредела возмжности, был вынужден из-за необходимости доступа винтернет перейти на Pentium, вскрылась и вовсе кошмарная вещь.При попытке (о, благотворный метод тыка!) запустить на Pentiumнесколько старых, собственноручно написанных программ с 286-гона новом компьютере мой Pentium настолько «сдох», что пришлосьвызывать специалиста, который с ним долго возился и обнаружил, что причиной «смерти» был вирус «One Half», с которым я многолет благополучно уживался на 286-м (он там и сейчас есть!),поскольку было лень разыскивать столь же старый «антивирус».Иначе говоря, программа с 286-го не «пошла», а вирус «пошел»!Сраная операционная система Windows 2000 оказалась уязвимойот хорошо известного древнего антивируса, который был вполнетерпим в операционной системе MS DOS!Есть компьютерные программы вполне терпимые: пусть и бестол-ковые, но хотя бы достаточно простые, чтобы к их бестолковым особенностям можно было привыкнуть. И есть программы ужасные: сочетающие бестолковость со сложностью. Но даже с их бестолко-востью и сложностью можно было бы сжиться, если бы каждая из нихне была бестолковой и сложной по-своему, а не в каком-то общемстиле.Мне в жизни не повезло: пришлось много разбираться с разнымикошмарными компьютерными программами, поэтому я ненавижу и этипрограммы, и их создателей, и тех, кто всему этому попуститель-ствовал, и даже тех, кто не понимает, почему я все этоненавижу и почему это должен, по моему мнению, ненавидеть всякий здравомыслящий человек.По-видимому, большинство этих ублюдочных программ пишутразболтанные волосатики с серьгами в ушах в перерывах междукомпьютерными играми и поисками порнографии в интернете. Илиприпыленные гении-трудоголики, имеющие смутное представлениео том, чем следует заниматься нормальному человеку.Одним из них неймется пооригинальничать, другим всего лишьплевать на пользователя, и всем им представляется, что у пользователя сойдется свет на их уродливом творении и что тот будет получать огромное удовольствие от постижения всех иррегулярностей, опасных мест, заумных регулировок, корявых именований, туманных сообщений, таинственных обозначений и прочей белиберды в их выдающемся продукте.Когда для того, чтобы можно было как-то разобраться в ихраспухшей, хромой и горбатой системе, они создают какую-нибудьвспомогательную систему, они получают еще одну, почти такую же распухшую, хромую и горбатую дрянь.В числе наиболее ненавистных для меня вещей—операционнаясистема Windows, законодатель бестолковости в мире перснальныхкомпьютеров. В самом деле, чего хорошего можно было ожидать отфирмы с дебильным названием «Microsoft» («мелко-мягкое»)?! Всякийраз, когда мне попадается на глаза очкастая физиономия еесоздателя или когда при мне упоминают его имя, я чувствую приступжгучей ненависти. Может, именно из-за этого говнюка мне тактрудно было выдавливать из себя по капле антисемита. На совестиэтого суперабсурдизатора такие неимоверные потери здоровья, сил ивремени в масштабах человечества, что он не искупит их, даже еслиполивать его серной кислотой, потом ломать ему кости одну за другой и напоследок долго пропускать через него ток на электри-ческом стуле. * * * Часто слышишь похвалы, а спроси, за чтохвалят, объяснить не могут.Б. Грасиан. «Карманный оракул» (аф. 253).Разве не любопытно, почему несмотря на широкое распространениетакого мощного средства усиления интеллектуальной деятельности,как персональный компьютер, состояние человечества по большомусчету вовсе не улучшилось, и мы по-прежнему перенапрягаемся наработе, чрезмерно рискуем на улице, реже бываем счастливы, чем надо, и как находились, так и находимся на пороге глобальнойкатастрофы природопользования?Может, компьютер существенно затормозил ухудшение состояниячеловечества, и без него давно бы уже наступил крах? А может,это великое средство используется в очень многих случаяхнеуместно и поэтому прибавляет трудности, а не устраняет их? Второе предположение выглядит более близким к истине.Компьютер воспринимается большинством людей как абсолютнополезная сущность, радикальное средство решения очень многихпроблем, источник удовольствия, «символ прогресса». Между темэто сложная и опасная вещь, которую не так уж просто применитьэффективно или хотя бы безвредно.Если человек ленится или не в состоянии определять, в какуюсторону ему следует развивать набор своих компьютерныхтехнологий, он выбирает простой подход: внедряет самое новое, илито, что пользуется наибольшим текущим спросом, или то, чтонаиболее распространено. Предпочевшие 1-ю стратегию провоцируюттех, кто предпочел 2-ю, а те и другие вместе провоцируют тех, ктовыбрал 3-ю. В итоге сомнительные программные продукты получаютширокое распространение.Функции персонального компьютера для пользователей:развлечение компьютерными играми и путешествиями по интернету;поддержание престижа, демонстрация высокой квалификациии незаменимости;отгораживание от непосвященных;соревнование (у кого компьютер лучше);поддержание надежды на большой положительный эффектот применения компьютера в работе;удовлетворение любопытства;поддержание самоуважения;облегчение взаимодействия с теми, кто уже «компьютеризован».Никакой верстак, токарный станок или синхрофазотрон такогопотрясающего набора полезностей не предоставит. Вот почему у все большего числа людей жизнь крутится вокруг компьютера. Я наработе даже в послеобеденный сон погружаюсь, приняв задумчивую позу перед монитором. * * * Если программист изучил некую сложную программную системуи пришел к выводу, что она плохая, то он, несмотря на низкую ее оценку, будет склонен пропагандировать и использовать этусистему: чтобы окупить свои затраты на изучение, чтобы не выглядеть неудачником и чтобы не тратить время на изучение чего-то еще.Программист может отстаивать приобретение нового программного продукта, среди прочего, для того, чтобы освоить работу с ним и благодаря этому найти место получше в другой фирме, или даже для того, чтобы удовлетворить за чужой счет свое гнусное любопытство.Распространение больших компьютерных программ нередко происходитследующим образом. Продавец подбивает программиста представить дело так, что без такой-то программы его фирма работать хорошо никак не сможет. Программист начинает совать начальству рекламныепроспекты, плакаться в докладных записках, с умным видом ронятьсаркастические замечания, а то и вовсе заниматься саботажем.Наконец, руководство не выдерживает и тратится. В результатепрограммист получает от дилера кое-что существенное, сложностьинформационных технологий в фирме возрастает, у разработчикапрограмм укрепляется иллюзия, что он на правильном путии нужен обществу. После того, как новая программа окажетсяинтегрирована в систему управления, от нее невозможно будетизбавиться без некоторых потерь. Эффективности предприятиюона вряд ли прибавит (или прибавит в одном, но убавит в другом),но зато сделает более красивыми какие-то отчеты, позволитчувствовать приобщенность к научно-техническому прогрессу,прибавит солидности и т. д.—в общем, вовсе не будетвосприниматься как раковая опухоль, хотя при тщательномрассмотрении (а кто на него способен и имеет в нем интерес?)можно было бы обнаружить, что все это «суета и томленье духа».Распространение ненужных компьютерных программ отчасти обуслов-ливается обманными действиями продавцов этих программ. Продавец,стремящийся во что бы то ни стало продать программный продукт, использует демонстрационные примеры, составленные особо тщательно и для наиболее выгодных случаев. Клиент, видя их, полагает, что все его приложения будут разработаны примерно на том же уровне качества. В действительности же обеспечение высокого качестванередко оказывается экономически неоправданным, или вовсе недо-стижимым, и приложения получаются слишком сложными, громоздкими,медленно работающими и не лучшим образом выглядят на экране. * * * Проблемы, порождаемые компьютером:затраты на приобретение, эксплуатацию, ремонт, обновление;затраты на обучение использованию компьютера;затраты на ввод данных, на интерпретацию результатовкомпьютерной обработки данных;порча данных, нарушение управления при поломке компьютера,при заражении его компьютерными вирусами;потери от похищения или намеренного повреждения данных;потери от ошибок в программах;потери от неправильного использования программ;повреждения здоровья от работы за дисплеем;деградация или недоразвитие интеллекта от чрезмерногоупрощения некоторых видов деятельности, вызванногоприменением компьютера;искажение представлений о мире, порождаемое длительнымпребыванием в «виртуальной реальности».Распространению правдивых сведений о вредных последствияхиспользования компьютеров препятствуют те, кто их производит,распространяет, обслуживает, а также те, кто «попался на крючок»и не способен лишить себя компьютерных удовольствий.У компьютеров нет конкурирующих изделий, у компьютернойотрасли нет конкурирующих отраслей. Поэтому нет и влиятельныхсубъектов, заинтересованных в разоблачении компьютерного мифа.Сравниться с компьютером в порочной притягательности может разве что автомобиль. Но оба этих чудовища прекрасно уживаются вместе. * * * Усложнение искусственной среды, усложнение организации общества ведут к увеличению сложности управления, росту потребности в об-работке данных, поэтому есть ряд областей деятельности, в которых применение компьютеров с определенными характеристиками являетсяочень эффективным и обеспечивает превосходство компьютеризованно-го общества над некомпьютеризованным. Но это компьютеризованноеобщество не делает за счет компьютеров значительного рывка кблагополучию, потому что неподходящее применение компьютеров вдругих областях деятельности в таком обществе являетсязначительным вредным фактором.Экономическая эффективность компьютеризации обычно нулевая,если не отрицательная вообще. Но компьютеры внедряются не толькодля того, чтобы получить экономический эффект. Другие цели:улучшить вид документации;престижно оформить офис;ускорить выполнение отдельных компонентов работы (нередкоза счет замедления выполнения других компонентов идобавления новых компонентов)удовлетворить интерес к новой технике;сделать труд менее однообразным и менее ответственным.Среди прочего, компьютеры—мощное средство нейтрализации интеллектуалов. Если компьютеры не будут использоваться для разной чепухи, придется подыскивать безобидное занятие для очень многих людей, не способных к однообразной аккуратной неквалифици-рованной работе, любящих сложности и стремящихся к превосходству над окружающими.Неумеренное внедрение компьютеров ведет к деградации общества.И это не физическая деградация, которую можно заметить, осознать,остановить, повернуть вспять, -- это ослабление способностизамечать и сознавать.Компьютеризация отчуждает управление от людей: компьютеры управляют и тем, чем раньше управляли люди, и самими людьми.Сторонники повальной компьютеризации ввели термин «компьютерная грамотность». Можно соответственно ввести термин «компьютероген-ная безграмотность» и иметь под этим в виду неспособность осу-ществлять несложные вычисления в уме или на бумаге, записывать отруки на бумаге, запоминать содержимое прочитанных книг.У «компьютеризованного» человека место первичного знания о естественных сущностях занимает знание о том, как добывать и обрабатывать данные о естественных сущностях посредством компью-теров. Вместо навыков осуществления разнообразных умственныхи мускульных действий становятся наиважнейшими навыки работы с компьютером.Таким образом, аналогично охране окружающей среды, охране здоровья нации должна осуществляться охрана интеллекта нации—защита его не в последнюю очередь от разрушительного влияния компьютеров.Облегчение и сокращение мускульного труда стало причиной многих болезней и породило необходимость специальной компенсационной деятельности—гимнастики и т. д. Облегчение и сокращение интел-лектуального труда аналогично приводит к отрицательным последст-виям и тоже требует компенсационных действий. Поэтому даже если человек делает некоторую работу несколько хуже компьютера, ее,тем не менее, не обязательно передавать машине. * * * Если о некоторой области деятельности заявляют, чтокомпьютеризация ее дала заметный положительный эффект, тонадо еще проверить следующее:не дало бы такой же или еще больший эффект вложение средствв усовершенствование чего-нибудь другого в этой области;не получен ли эффект вследствие вынужденного наведения порядка в предметной области (как условия ее компьютеризации);не перевесят ли «ближний» положительный эффект «дальние»негативные последствия.Отсутствие положительного эффекта от компьютеризации всегдаможно объяснить тем, что...компьютеров еще недостаточно много;«компьютерная грамотность» пользователей еще оставляет желатьлучшего;сказываются трудности переходного периода;эффект и должен проявиться не сразу;эффект уже проявился, но не для всех понятный.Столовая ложка имеет некий оптимум формы. Если отклонитьсяот этого оптимума, ложка станет хуже. Почему бы не допустить,что и персональный компьютер может иметь некий оптимумхарактеристик, и дальнейшее улучшение их приносит в основном вред?Если бы в 2 раза более мощный компьютер стоил в 2..4 разадороже, его бы во многих случаях не купили. А если он стоитдороже всего лишь на треть, его во многих случаях купят, дажеесли не видят конкретного применения этой дополнительной мощ-ности. Между тем, при избытке ресурса деградирует культура его применения. Далее, избыток ресурса порождает соблазн его исполь-зовать, и не все способны противостоять этому соблазну. Кроме того, противостояние соблазну требует насилия над собой, абольшинству людей это чуждо.Как ни приятно быть особенным, мне спокойнее, когда я нахожу хотя бы одного человека, чье мнение более-менее совпадает с моим.Мне было бы очень трудно упорствовать в моих антикомпьютерных воззрениях, если бы—о редкостная удача! -- я случайно не нашел поддержки у одного большого специалиста. Я имею в виду Никлауса Вирта, создателя языка Паскаль. У Вирта (статья «Долой 'жирные' программы») можно прочесть:«Неконтролируемый рост размеров программ принимается как должное (...) и потому, что потребители имеют затруднения вотделении действительно существенных особенностей программногопродукта от особенностей, которые просто 'хорошо бы иметь'.Примеры: произвольно перекрывающиеся окна, предлагаемыенекритично воспринятой популярной метафорой «рабочий стол»;причудливые пиктограммы, декорирующие экран—антикварныепочтовые ящики для электронной почты или корзинки для сборамусора (которые, к тому же еще, остаются видимыми при движении к их новому местоположению). Эти детали привлекательны, но несущественны, и они имеют свою скрытую стоимость.»