Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
Топ:
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного...
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного хозяйства...
Процедура выполнения команд. Рабочий цикл процессора: Функционирование процессора в основном состоит из повторяющихся рабочих циклов, каждый из которых соответствует...
Интересное:
Подходы к решению темы фильма: Существует три основных типа исторического фильма, имеющих между собой много общего...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Наиболее распространенные виды рака: Раковая опухоль — это самостоятельное новообразование, которое может возникнуть и от повышенного давления...
Дисциплины:
2017-06-25 | 203 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Разное прочее.
|
Мои нелюбимые писатели.
|
Лев Толстой.
|
Антон Чехов.
|
Владимир Короленко.
«Дети подземелья» -- первая и последняя вещь, которую я унего прочел. Это знаменательное событие случилось в детстве.Он так мощно давил у меня слезу, что у меня навсегда пропалаохота что-то еще читать из его вещей. Мне не нужны чужиенеприятности: у меня хватает своих. Меня тянет к веселому игероическому, а сострадают пусть те, у кого недобор по частистраданий.Из-за таких сраных гуманистов, как Короленко, -- половина зла в этом мире. Их жалость слишком часто оказывается направленной на дегенератов, чей удел—вымирать. Из-за Короленок дегенератывыживают, и становится более дегенеративным общество в целом.Александр Грин.
Я бы назвал его писателем романтических обстоятельств, поскольку сюжетом в его произведениях почти не пахнет. Он только накручивает и накручивает все эти свои дурацкиеромантические обстоятельства, и ты все ждешь, когда же, наконец,хоть что-нибудь случится, и с этим чувством захватывающегоожидания остаешься до самого конца произведения. Туберкулезникнесчастный, обманщик хренов.Франц Кафка.
|
Исаак Бабель.
Меня всю мою молодость интриговали: ах, Бабель! ах, Бабель!Он такой юморист, такой одессит! Бабеля было не достать. Бабельбыл вроде антисоветчика. Я молодости знавал одного человека,который читал Бабеля, так он пересказывал его, чуть незахлебываясь от восторга, а я в группе других благоговейныхи завистливых слушателей ловил каждое слово и кое-что помню аждо сих пор, хотя прошло уже не двадцать лет, а несколько больше.Такова была сила Бабеля! Когда я, наконец, добрался до Бабелясамолично, я быстро пришел к выводу, что его и следовало держатьот массового читателя подальше. По-моему, это извращенец иабсурдист. Когда Сталин начал чистить общество от революционныхвыродков, совершенно уместным образом прошлись и по Бабелю.Кто как, а я не рискнул бы оставить своих детей с человеком,который пишет:«Пот, розовый, как кровь, розовый, как пена бешеной собаки,обтекал эти груды разросшегося, сладко воняющего человеческогомяса.» (рассказ «Король»)Или:«Беня отбил замки у сарая и стал выводить коров по одной. Ихждал парень с ножом. Он опрокидывал корову с одного удара ипогружал нож в коровье сердце. На земле, залитой кровью, расцвелифакелы, как огненные розы. и загремели выстрелы.» (Там же.)Или:«Во время налета, в ту грозную ночь, когда мычали подкалываемыекоровы, и телки скользили в материнской крови... (Все еще там.)Более того, мне страшно не хочется, чтобы людям, склоннымсочинять такое, разрешалось свободно разгуливать по улицам. Ябы самолично стрелял их, как бешеных собак, в подвалах ЧК илидаже где-нибудь на площади: если не из-за людей, то хотя бы из-закоров. Я с удовольствием ем коровье мясо, но смаковать чью-тосмерть—пусть даже и коровью—значит демонстрировать тяжелое психическое нарушение. Хочешь быть психом—будь им, но хотя бы держи свою странность при себе, а не лезь на публику. Конечно, я и сам в этой книге признался, что мысленно убивал вас десятками, но ведь я даже мысленно не наслаждался зрелищем вашей агонии, и я не выдавал себя за нормального писателя, а честно назвал себя мизантропом. И убивал я далеко не всех подряд, а только наиболее вредных из вас. Что в лице Бабеля имеешь дело с выродком, ясно не только изкровавых сцен. То здесь, то там у него натыкаешься на что-нибудь,вроде следующего:«Ночь подложила под голодную мою юность бутылку муската 83года и двадцать девять книг, двадцать девять петард, начиненныхжалостью, гением, страстью... («Гюи де Мопассан»)«Галин с бельмом, чахоточный Слинкин, Сычев с объеденнымикишками—они бредут в бесплодной пыли тыла и продирают бунти огонь своих листовок сквозь строй молодцеватых казаков напокое, резервных жуликов, числящихся польскими переводчиками,и девиц, присланных нам в поезд из политотдела на поправку изМосквы.» («Вечер»).Если эта вычурная заумь с некрофильским душком есть выражениездравого таланта, тогда Пушкин с Толстым—несчастные бездари,затесавшиеся в ряды подлинных писателей, а я так и вовсе ноль.Впрочем, от произведений Бабеля есть несомненная польза:в качестве материала для исследования деструктивного мышленияони—вещь вполне подходящая, поскольку очень концентрированная.Кроме того, Бабель может служить индикатором психической ненор-мальности. В ином человеке бывает трудно разобраться: то ли онабсурдист и патологический разрушитель, то ли просто циник вродеменя. Но если он невзначай вострогнется Бабелем, то выдаст себяс головой.Мои любимые писатели.
Платон.
Моя самая любимая книга—платонова «Апология Сократа».Можете считать меня истерическим психопатом, слабонервным,сентиментальным выродком, но я едва не рыдал над некоторыми ееместами. За эту книгу я даже простил Платону его педерастию.Сократ, бедный Сократ! Скромный герой и подлинный патриот.Загрызенный мелкими людишками за склонность мыслить свободно,ты заслужил не меньшего, а то и большего, внимания, чем ИисусХристос. Тебе горячо сочувствовали тысячи известных и безвестныхвольнодумцев, которым это общество в конечном счете обязано всемлучшим, что у него есть. Наследники тех, кто тебя травил, -- всеэти сраные искатели духовности, закорузлые монархисты, возрожда-тели основ, поборники единения в вере, а попросту интеллектуальнонемощные образованцы с заскоком на почве мистики, отгораживаю-щиеся своею «верой» от сложностей, разбираться в которых им недано.Знамя Сократа не упало. Если Платона до сих пор издают, значит,кто-то книги покупает. Если покупает, значит, иногда и читает.Если читает, значит, история Сократа задевает кого-то за живое.Пока есть такие люди, я не один, и будущее человечества небезнадежно.Артур Шопенгауэр.
Могучий ум, прекрасный стиль, несомненная творческая честностьэтого человека вызывают у меня трепетное обожание. Его главныйтруд—«Мир как воля и представление»—вещь мутная (если несчитать позднейших приложений: «О гениальности» и т. д.), нопрочие произведения великолепны. Правда, он много ноет онеприятии его современниками: едва успеешь выписать хлесткуюцитату о мерзости толпы или академиков, как на следующей странице-- еще более хлесткая. Впрочем, я здесь ною о том же еще больше,чем Шопенгауэр.Фридрих Ницше.
90% его текстов—довольно большая муть, но оставшиеся 10%-- настолько замечательны, что полностью оправдывают копание вовсей этой мути. Если бы эти 10% свести в одно место и хорошоиздать, он произвел бы очень большое впечатление на менеедебилизованную молодежь. Но мне некогда пристраивать Ницше: мнедля начала пристроить бы себя самого. * * * Он великолепен в частностях, но его главная идея годится лишьдля того, чтобы соблазнять на разбой каких-нибудь не очень умных,но очень горячих начинающих уголовников или революционеров. ЛозунгНицше «Живи опасно!» я понимаю так: мытье рук перед едой, чистказубов, избежание стычек с окружающими и т. п.—не более чемгнусные трусливые попытки уклониться от естественного отбора,а у правильного человека должны быть только три заповеди:(1) грести под себя как можно больше, (2) размножаться как можноинтенсивнее, (3) давить всех, кто мешает это делать. Таковачистейшая воля к власти. * * * Может быть, ницшева воля к власти это на самом деле лишь склон-ность к существованию за чужой счет, смешанная с психопатическимстремлением быть на виду, чрезмерной агрессивностью, а также тягой к самоубийству. Только и всего. А он думал—воля к власти... * * * Мне представляется, что Ницше боролся с морализмом прежде всегов себе самом: заставлял себя преодолевать хотя бы в воображениизапреты, порождаемые в нем его инстинктами. Его аморалистическаяфилософия—проявление его внутреннего конфликта. Люди, страда-ющие врожденной аморальностью, считают свое отношение к обществуестественным и потому не имеют стимула к философствованию поэтому поводу. Философствуют только оправдывающиеся.Надо различать аморальность, извращенную мораль, здоровуюмораль. Ницше противопоставлял свою аморальность извращеннойморали. * * * Я думаю, Фридриха Ницше свела с ума ОТТОРГНУТОСТЬ. Пусть бы неслава, но хотя бы некоторое нейтральное внимание согрело бы этогочеловека, и ход его мысли и его жизнь стали бы существенно иными.За способность открывать значительные истины надо заплатитьзначительными страданиями. Но даже за такую цену эта способностьдается далеко не всем.Анатоль Франс.
Он пишет: «... Мы так любим читать письма и записки не тольковеликих людей, но и людей заурядных, если они любили, верили, надеялись и если на кончике их пера есть хотя бы частичка их души.» («По поводу дневника Гонкуров») О, как он снисходителен! И это подсказка того, как можно будет назвать какую-нибудь изследующих книг моих откровений (одной, боюсь, дело не кончится):«Записки заурядного человека». Сильно подозревающего, что насамом деле он вовсе не заурядный, а всего лишь не нашедший себе«точки опоры» (правда, эта сосредоточенность на проблеме собст-венной гениальности мне и самому уже сильно надоела).Для меня восемь толстых томов Анатоля Франса в моем книжном шкафе—это большой запас аппетитных сухариков, которые можно годами время от времени грызть, напоминая себе их бесподобный вкус и задавая уровень, ниже которого было бы глупо опускаться.Он пишет о рыцарстве («Леконт де Лиль, во Французской акаде-мии»): «Были люди, творившие, конечно, много зла, -- ибо невоз-можно жить, не причиняя зла другим, -- но творившие еще больше добра, потому что именно они подготовили тот лучший мир, благами которого мы ныне пользуемся (...) Они возвели на высшую ступеньгероизма военную доблесть—основную человеческую добродетель, до настоящего времени являющуюся оплотом всякого общественного строя. Они принесли в мир то, чем он может, пожалуй, гордитьсябольше всего: рыцарский дух. Они были жестоки, об этом я незабываю, но я преклоняюсь перед жестокими людьми, которые чистосердечно стараются установить на земле справедливость и путем великого насилия совершают великие дела.» «Феодализмдавал превосходные плоды, прежде чем начал давать плохие. В этом отношении он разделяет судьбу всех великих человеческих установлений.»Там же:«Я не боюсь признаться здесь в том, что, впрочем, не особен-но-то и скрывал: очень мало на этом свете такого, в чем я совершенно уверен.» И я, и я тоже!Из «Бальзака»:«Сумасшедшие иной раз занимательны. Не скажу, чтобы они рассуждали лучше других людей, но они рассуждают иначе, и ужеза одно это мы должны быть им признательны.» Спасибо, друг!Из «Жана Расина»:«Запас идей Буало был невелик, но зато идеи его отличались ясностью и их легко было применить. В этом огромное преимущество для того, кто хочет вести за собою умы. Люди слишком широкого умственного кругозора запутываются в бесчисленных сложностях, сбиваются с пути, колеблются: им ведомы сомнения. Вот почему в некоторых случаях они сами идут за умами более ограниченными, не знающими беспокойства.» Чем не инструкция для будущего вождя?Но хватит, хватит цитат из Анатоля Франса. Читайте первоисточ-ники. Они настолько насыщены, что ваше чтение вовсе не будет походить на добычу алмазов «открытым способом»: это будет,скорее, черпание их горстями из доверху наполненного сундука.Приводить прекрасные места из этого автора я могу очень долго.Единственное, в чем я, надеюсь, способен превзойти или дополнить Анатоля Франса, это практический подход: идеология действия, большой проект. Этот стиль мышления и эта манера чувствования,которые так сходны у меня и Франса, должны, наконец, вылиться в какие-то значительные изменения сущего. Только не говорите мне, что я на такое не способен: я могу выйти из себя и начать крушить «старый мир» (точнее, его уродства) без предварительного обду-манного плана, а, значит, могу задеть и вас—хотя бы и ненароком. * * * Когда я мысленно выстраиваю в один ряд книжки Александра Дюма, Виктора Гюго, Эрнеста Ренана, Анатоля Франса, Жюля Верна, Гюстава Эмара, Луи Буссенара, я замираю, потрясенный. А ведь есть еще Оноре де Бальзак, Жорж Санд, Гюстав Флобер, Проспер Мериме и кто-то еще, до кого у меня вряд ли дойдут когда-нибудь руки. И это даже без Эмиля Золя, Ги де Мопассана и маркиза де Сада! А где-то вдали еще маячат и Франсуа Рабле, и Жан-Батист Мольер, и многие другие. О, Франция, твоя литература колоссальна! А что толку? Арабы, негры, китайцы толкутся на улицах твоих городов. И это не считая богатенькой эмигрантской мрази из России.Карел Чапек.
У Чапека («Коробка спичек»):«... Есть такие вещи, -- как, например, перочинный ножик,спички, огрызок карандаша, блокнот—без которых я вообще немогу представить себе человека мужского рода. Есть вещи, безкоторых человеку просто не обойтись, и не потому, что ониабсолютно практически необходимы, а потому, что они в высшейстепени поэтичны и авантюристичны.»Я пошел дальше Чапека: я таскаю с собой целый аварийный набор.Солидные люди смеются надо мной. Они не опускаются до такойерунды, как аварийные наборы. Они заняты более важными делами.Зато, полагаю, меня одобрил бы Чапек, поэтому мне срать на солидных людей.У Чапека («Малое и большое»):«Не знаю, объяснил ли кто уже, почему это и как это получается,но ведь истинная правда, что людям особенно милы вещи маленькие,миниатюрные или как-то уменьшенные. Например, увидит человексовсем крохотную комнатушку, такую беленькую, уютную норку,в которой взрослый мужчина с трудом вытянет ноги, -- и начинаетумиленно улыбаться, и говорит восторженно: что за прелесть этакомнатка! В Испанском зале Пражского кремля или в главном нефеСватовитского храма такой умильной улыбки ни у кого не бывает(...) Вряд ли кому-нибудь захочется спать в Испанском зале илижить под куполом храма святого Петра. Человек предпочтет спатьв будке ночного сторожа...»Я, в свою очередь, разработал концепцию минимального жилищаи компактного города.Чапек пишет остроумно, но, по правде говоря, не смешно. Я непомню, чтобы при чтении его произведений я когда-нибудь засмеялся.Я даже рискую читать его на ночь—чего никогда не сделаю сдействительно смешными произведениями, чтобы не нарваться набессонницу.У Чапека есть пристрастие к детальному анализу всяких повсе-дневных мелочей. Мы в этом схожи, но, в отличие от Чапека, яберусь за это только тогда, когда предвижу какую-то практическуюпользу для читателей. Поэтому в понятиях Шопенгауэра Чапек—гений, а я—нет. Или же я—какой-то особенный гений.Тут, кстати, припомнилось кое-что из Гитлера («Майн кампф»,гл. XI):«Есть на свете много истин, казалось бы, совершенно очевидных,и тем не менее именно в силу их очевидности люди зачастую их незамечают или, во всяком случае, не понимают их значения. Мимотаких самоочевидных истин люди иногда проходят как слепые,а затем бывают чрезвычайно удивлены, когда кто-либо внезапнооткроет то, что, казалось бы, все должны были знать. Куда никинешь взгляд, всюду тысячи колумбовых яиц, а вот самих-тоКолумбов в жизни встречается совсем мало.» Это про Чапека и про меня.Чапек не выносил Гитлера, а по мне он деятель не хуже многих.Правда, Чапеку он был современником, а я смотрю на него издалека.Я имею в виду не то, что мне правильно оценить Гитлера легче,чем Чапеку, а то, что Чапеку он сильно досаждал как сосед поЕвропе и по эпохе. Соседи всегда раздражают больше других. Вовремена Гитлера, да еще в Чехословакии, я, наверное, тоже былбы большим противником немецких нацистов.Чапек женился в возрасте за сорок; детей, по-видимому, незаимел; курил; из-за проблем с носоглоткой и болезни Бехтереване попал в армию; помер в 48 лет. Переводил с французского стихидегенератов Рембо и Малларме. По моим понятиям—вырожденец.Абсурдисты считают его своим. Книги Чапека принято издавать сидиотскими иллюстрациями его брата Йозефа, которые суть торчащиеабсурдистские уши этого дуэта, и на которые я стараюсь несмотреть, чтобы не портить себе настроения. Если взятьсяисследовать абсурдизм, сюрреализм, наивные художества и прочиеподобные извращения, то указанные иллюстрации—неплохойматериал для анализа. Тем не менее, если бы Чапек был законченнымабсурдистом, читать его мне бы вряд ли понравилось. Ну, можетбыть, он слегка приабсуржен местами. Насколько я мог заметить,знаменем абсурдизма Чапек не размахивал и своими успехами неподкреплял этого мерзкого течения.Жизнь Чапека заполнена как-то все больше литературнымисобытиями: задумал произведение, написал, без проблем опубли-ковал, выступил по радио, поговорил с президентом Масариком.Гашек хоть повоевал немного и побродяжничал. Лев Толстой толькоповоевал. Горький только побродяжничал. Достоевский провел 4 годана каторге, что тоже неплохо для творческого роста. С другойстороны, какие особые события были в жизни Пушкина или в моей?Ну, поездил немного, побывал под следствием, подрался, посудился,пособлазнял женщин, попробовал себя в политике. Не то, все не то.Да, Чапек не писал так злобно, как я, так ведь он и пристроенбыл лучше, чем я, а значит, видел общество с немного другойстороны. Может, я был не по таланту требователен к обществу,так ведь оно раздавало блага направо-налево другим, не имевшимне то что таланта, но даже способности жить, не отравляя жизнидругим.По правде говоря, многие малые произведения Чапека все-такираздражают меня—своим графоманским трепом. Чапек рановыбился в великие писатели, его стали охотно печатать, что быон ни тащил или ни слал в редакции, а это дурно отражается наобъеме и содержании написанного. Объем неимоверно возрастает,а содержание становится все более водянистым—причем нетолько вследствие возрастания объема. Но в него все равноблагоговейно вчитываются, а если что-то не впечатляет, тоотносят на свой счет вместо того, чтобы признать, что авторсписался. Когда автор начинает сам благоговейно носиться с каждымшевелением своей мысли, полагая, что в такой великой голове, каку него, никакая идея не может быть серой, ничего не значащей длячеловечества, читать его становится скучно. Не представляю, о чембы еще писал Чапек, если бы не помер: про собачек уже было, прокошек тоже, а также про театр, киносъемку, газету, ремонт,переезд, насморк, зубную боль, садоводство, кактусы, коробкуспичек, почту, духов, растяп и т. д.Конечно, Чапеку я завидую: в 32 года—мировая известность,куча денег и возможность заниматься тем, чем хочется. С другойстороны, пусть Чапек завидует мне: я хоть какое-то учениесоздал (никому не известное, зато свое), а он только разныебеспокойства выражал. Ему было легко, потому что он попал вструю: существовал спрос на разных антифашистов, гуманистови либералов. Мой же удел—переться против течения, причемдаже не потому, что я хочу быть особенным (я хочу только денеги свободного времени), а потому что течение—не в туединственную сторону, в которую я способен двигаться в силусвоего специфического понимания разных вещей.Свою часть истины Чапек изрекал очень хорошо, но от части приотсутствии целого бывает больше вреда, а не пользы. Чем нападатьна врага, имея в руках один лишь затвор от винтовки, пусть дажеочень хороший, лучше тихо сидеть в кустах.Что касается антимилитаризма Чапека, то я думаю, что он час-тично проистекает из негодности самого Чапека к военной службе инеобходимости в связи с этим как-то оправдываться перед собой,особенно в 1914 году. Кстати, если учесть популярность Чапекана родине и в мире и его влияние на Масарика, становитсяинтересным
|
|
Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...
Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!