Личность и музыкальные пристрастия

Каждый из нас в своей душе носит свою неповторимую музыку, которая звучит той или иной мелодией. Об этом впервые сказал Корней Чуковский в одной из своих статей о Л. Толстом: «Толстой первый понял, что, кроме всяких свойств, у человеческой личности есть как бы своя душев­ная мелодия, которую каждый из нас носит повсюду с со­бою, и что если мы захотим изобразить человека и изобра­зим его свойства, а этой душевной мелодии не изобразим, — то изображение наше будет ложь и клевета».

У каждого из нас есть своя любимая музыка. Кто-то ло­вит «кайф» от лирических баллад ансамбля «Битлз», кто-то находит себя в искрометной музыке Россини и Вивальди, кто-то «балдеет» от тяжелого рока. Как говорят — «на вкус и на цвет...» Но все же есть во всем этом — наших музы­кальных вкусах и предпочтениях — закономерности, кото­рые при ближайшем рассмотрении имеют определенные пси­хологические основания.

Еще древние отметили тот факт, что подобное стремится к подобному. Из этого можно сделать вывод, что больше всего человеку будет нравиться та музыка, которая соот­ветствует его природному темпераменту. Соответственно любимыми композиторами будут те, которые имеют тот же психологический склад темперамента, что и слушатель, при­шедший на концерт.

При всем многообразии наших переживаний существуют четыре основные эмоции — это радость, страх, гнев и пе­чаль. Обычно у многих людей эти эмоции находятся в опре­деленных пропорциях. Преобладание одной из этих эмоций определяет тот эмоциональный тон, в котором живет чело­век. Отсюда родились классические типы темпераментов, ко­торые были определены еще древнегреческим врачом Гип­пократом — холерический, сангвинический, меланхоличес­кий и флегматический.

Холерики в своем поведении часто нетерпеливы, суетли­вы и вспыльчивы, они обладают резкими, порывистыми

движениями и страстной речью со сбивчивыми интонациями. Они склонны к резким переменам настроения и прямолиней­ны в отношениях с людьми. Они любят риск и находчивы в споре. Соответственно музыка им нравится такая же — бур­ная, энергичная и порывистая. Таким темпераментом облада­ли и такую музыку писали Бетховен, Берлиоз и Лист.

Сангвиники веселы, жизнерадостны и общительны. Они — душа любого общества, балагуры и весельчаки, лег­ко переживают неудачи и неприятности. Они отзывчивы и не чувствуют скованности в общении с новыми людьми. Они могут быть выносливы и работоспособны, если дело, кото­рым они занимаются, им интересно. Однако однообразная и кропотливая работа их утомляет и быстро наскучивает. Их речь — быстрая и громкая, с живыми жестами и вырази­тельной мимикой. Соответственно им по нраву подходит музыка живая, веселая и энергичная. Такую мы найдем у композиторов Моцарта, Россини, Прокофьева, Вивальди.

Флегматиков характеризует общая сдержанность, не­торопливость, обстоятельность, спокойствие не только в обычных, но и самых трудных ситуациях. Они последова­тельны и обстоятельны в делах, их речь плавна и размерен­на, без резких выражений эмоций, без яркой жестикуляции и мимики. Флегматикам легко сдерживать свои порывы, ибо они придерживаются принципа экономии сил. В общении они ровны и рассудительны. Соответственно им подходит музыка замедленных темпов и ровная по настроению — без драматических вспышек и неистовств. Среди композиторов флегматического темперамента можно назвать Бородина, Глазунова, Лядова.

Меланхолики считаются людьми застенчивыми и стес­нительными, скрытными и малообщительными. Они болез­ненно чувствительны и легко ранимы, при неудачах склон­ны уходить в себя и заниматься самобичеванием. Их речь тихая, с просительными и извиняющимися интонациями. Им свойственно искать сочувствия и помощи у окружающих. Они легко переносят одиночество, предпочитая шумным компаниям общение с одним-двумя близкими друзьями. Но благодаря своей высокой чувствительности к окружающей жизни именно меланхолики создают наиболее тонкие и про­никновенные произведения искусства. Среди композиторов к меланхоликам можно причислить Чайковского, Шопена, Сибелиуса.

Все эти данные можно ввести в удобную схему, разрабо­танную автором этих строк на основе известного теста анг­лийского психолога Ганса Айзенка:

 

Интроверсия	Меланхолик.	Холерик.	Экстраверсия
	Музыка	Музыка
	медленная,	минорная,
	грустная	быстрая
Медленно	Флегматик.	Сангвиник.	Быстро
	Музыка	Музыка быстрая,
	медленная,	мажорная
	мажорная

 

Карл Юнг, о котором речь шла выше, ввел в психологичес­кую практику широко известные ныне понятия «интроверты» и «экстраверты». К первому типу он отнес людей, которые в своих переживаниях обращены больше в свой внутренний мир, к своим собственным чувствам и переживаниям. Интроверты ведут преимущественно уединенный и замкнутый образ жиз­ни. Шумным компаниям они предпочитают свое собственное общество, предпочитая общение с книгой, природой или ис­кусством. У них небольшой круг друзей, но дружеские связи интроверта глубоки и продолжительны. Среди великих музы­кантов к интровертам психологи относят Чайковского, Шопе­на, Скрябина. Эти композиторы считаются признанными ли­риками, которые смогли в своем творчестве раскрыть самые тонкие грани человеческой психики.

К экстравертам К. Юнг отнес шумных и общительных лю­дей, любящих большие компании и грандиозные события и празднества. Экстраверты не терпят скуки и монотонности, не могут долго сидеть на одном месте, не могут жить без притока сильных и ярких впечатлений. Знакомства и связи у экстра­вертов бесчисленны и многообразны, но в них нет той трога­тельной глубины и интимности, которой отличается дружба интровертов. Если интроверты предпочитают работать в оди­ночестве, то экстраверты — в группе.

Если сравнить интровертов и экстравертов с классифика­цией Гиппократа, к интровертам относят меланхоликов и флег­матиков, а к экстравертам — холериков и сангвиников.

Среди больших композиторов к экстравертам следует отнес­ти Бетховена, Листа, Россини, Мейербера. Среди интровертов мы находим Шопена, Чайковского, Лядова, Шостаковича.

Покажем эти различия более конкретно на примере того, как вели себя в жизни и на сцене Лист и Шопен. Нетрудно догадаться, что Шопен был музыкантом интровертированного склада, а Лист — экстравертированного. В течение длительного периода времени Шопен и Лист были близкими друзьями. При этом каж­дый из них находил в другом недостающие в себе качества.

По воспоминаниям современников Шопен был очень впечат­лительным, хрупким и ранимым человеком. Своих слушателей он подкупал тонкостью и поэтичностью исполнения, мягкостью звучания инструмента. Шопен был склонен к меланхолии и это свойство его характера проявилось во многих его сочинениях — мазурках, балладах, ноктюрнах. Он не любил играть в больших концертных залах, при большом стечении публики, предпочи­тая выступать в небольших залах и музыкальных салонах бога­тых аристократов. «Большие залы парализуют меня», — при­знавался Шопен в одном из своих писем другу.

Полной противоположностью Шопену была натура Листа. Этот великий исполнитель, композитор и дирижер любил выс­тупать в больших залах, при большом стечении публики, при­чем, чем больше слушателей присутствовало на концерте, тем больше вдохновлялся великий маэстро.

Лист поражал воображение современников неистовой мощью своей игры. Друг Листа, знаменитый немецкий поэт Генрих Гейне упрекал Листа в том, что его пальцы нередко «слишком бешено носятся по клавишам», на что Лист скромно отвечал — «Гро­зы — моя специальность». Один из современников Листа так от­зывался о его концерте: «После концерта он стоит словно побе­дитель на поле сражения... покоренные фортепиано лежат вок­руг него, порванные струны развеваются как флаги побежденных, запуганные инструменты боязливо прячутся в дальних углах...»

Однажды на одном из вечеров, где Шопен и Лист играли вме­сте, Лист сыграл один из ноктюрнов Шопена. Шопену это ис­полнение явно не понравилось, и он заметил Листу, что чем так играть его произведения, лучше их вообще не играть. Тут же Лист сыграл один из виртуозных этюдов Шопена, чем привел всех присутствующих, в том числе и самого Шопена, в полное восхищение, «Я не гожусь для того, чтобы давать концерты, — говорил Шопен Листу. — Но вы, вы к этому призваны, ибо в случае, если вы не завоюете благосклонности публики, у вас хватит сил поразить ее, потрясти, покорить и повести за собой».

Бессмысленно ставить вопрос о том, музыка какого типа темперамента лучше. Лист и Шопен были гениальными музы­кантами, но каждый из них в силу своего темперамента был гениален по-своему, каждый вносил свой неповторимый вклад в мировую культуру. Мы, благодарные слушатели, будем выби­рать из ее сокровищниц то, что больше всего нам подходит к нашему собственному темпераменту и мироощущению.

В идеале развитый человек, жизненные обстоятельства ко­торого постоянно меняются, способен проявлять всю гамму человеческих эмоций. Вероятно, что он должен, подобно санг­винику, быть общительным и легко устанавливать контакты с окружающими, ощущая при этом чувство неиссякаемого опти­мизма. Как флегматик он должен уметь обстоятельно рассмат­ривать сложную проблему и сохранять верность жизненным принципам. Подобно меланхолику он должен отличаться чут­костью, отзывчивостью и деликатностью в общении. Подобно холерику он должен уметь концентрировать все свои душевные и физические силы для достижения поставленных целей, актив­но утверждать свои жизненные ценности. Во всех этих случаях на первый план выходит способность к эмоциональной саморе­гуляции. И здесь она оказывается просто незаменима.

Общение с музыкой делает человека более способным к пе­реживанию тех эмоций, которые не входят в структуру его ос­новного темперамента. Героические симфонии Бетховена, зову­щие «через тернии к звездам», к победам над обстоятельствами; лирические миниатюры Шопена и Скрябина, заставляющие глу­боко почувствовать тонкость человеческих переживаний; со­зерцательные зарисовки Глазунова и Грига, помогающие про­никнуть в очарование и прелесть любования родной природой — все эти различные по характерам музыкальные произведения по-особому расцвечивают внутренний мир композитора, обра­зуя в нем то, что называют духовным богатством.

Гармония звуков учит нас тоньше чувствовать этот мир, по­этому помогает наладить с ними хорошие отношения.

По наблюдениям многих психотерапевтов и по нашим соб­ственным, когда пациент находится в подавленном состоянии, печальная музыка завладеет его настроением легче, чем весе­лая. Если же опечаленному сразу давать мажорную музыку, то она будет его только раздражать. Маниакальные больные, ко­торые быстро двигаются и говорят, оказываются более воспри­имчивы к быстрой и громкой музыке.

Наш великий врач В. Бехтерев, который в своих трудах также уделил много времени данной проблеме, рекомендовал сначала вывести человека из плохого настроения, для чего надо давать слушать произведения, соответствующие настроению пациента в данный момент. Только когда пациент отреагирует свои отрицательные переживания, ему следует давать слушать такие мелодии, которые приведут его к эмоциональному со­стоянию с положительным знаком.

Исследования показывают, что для нашего здоровья опас­ным является подавление в себе отрицательных эмоций — гне-

ва, печали, страха, страдания. Отрицательные эмоции обяза­тельно должны быть вынесены наружу, иначе они начинают разрушать наши внутренние органы: сердце, печень, желудок. Люди, далекие от искусства и от музыки, делают это грубым способом — напиваются, орут на стадионах или дерутся Но тот, кто носит в своей душе музыку, избавится от своих нега­тивных переживаний, если возьмет в руки гитару, чтобы спеть или сочинить хорошую песню или поставит запись с любимым музыкальным произведением для прослушивания.

Вокальная терапия

Голос — первый музыкальный инструмент человека. Через его интонацию лучше всего передается его состояние. В про­тивопоставлении «жизнь — смерть» — голос являлся призна­ком живого мира, а молчание — признак мира «иного». В на­родных заговорах болезни изгоняют туда, где не поют пету­хи, не блеют овцы и не поют девушки. Поэтому во время похорон все стараются говорить шепотом — без голоса.

Голос противопоставляется шуму, зевоте, свисту, смеху, шепоту — все это напоминает звуки нечистой силы, которая шипит, свистит, ухает и лишь изредка говорит. Магические свойства приписывают голосу измененному.

В каждой культуре — свои нормы звучания голоса, отступ­ление от которых воспринималось как фальшь. Так, если невес­та по время свадьбы охрипнет или лишится голоса, если сорвет­ся голос у певчего в церкви во время венчания, то все это может повлечь смерть одного из новобрачных. Несчастье так же мо­жет постигнуть человека, если во время исполнения ему вели­чальной песни поющие сорвут голос или просто сфальшивят.

Голос резкий и сильный всегда служил охраной человеку. Им отворачивали грозовые тучи, им помогали расти растения, бу­дить пчел, деревья по весне. Сила человека, отражаясь и переда­ваясь в звуке, составляет основу магического воздействия на мир.

Голос — вместилище души и силы человека. Отобрав у че­ловека голос, можно отобрать у него силу и душу. С помощью голоса человек отделяет свое пространство от чужого — «Мое. Я там, где меня слышно». Когда спорят, стараются перекричать друг друга, стремясь не доказать правоту, а «захватить про­странство». С изменением голоса меняется социальный статус человека — мутация у подростков.

Многие заболевания нередко возникают, как уже было ска­зано выше, из-за гипервентиляции, связанной с чересчур ин­тенсивным дыханием. Пение на основе правильно поставленного дыхания и продолжительного выдоха устраняет это от­клонение.

Физиологическое оздоровительное действие пения основа­но на том, что при длительном и плавном выдохе уменьшается частота дыхания, а это значит, что в организме задерживается углекислота, которая снимает спазм сосудов, улучшается кро­воснабжение внутренних органов, улучшаются метаболические процессы и от всего этого человеку становится хорошо. Приба­вим к этому возможность эмоциональной разрядки, способ выс­казать свои чувства и переживания.

Спокойное пение, как и медитация, хорошо успокаивают, расслабляют и создают оптимальные условия для химических и биоэнергетических процессов в организме.

Танцевальная терапия

Тело и его разнообразные движения, как и голос человека, было самым первым инструментом выражения чувств. И луч­ше всего для этого оказывались движения, организованные особым образом в танец. Первобытные танцы наших пред­ков — военные, трудовые, бытовые, обрядовые психологичес­ки готовили людей к нужной деятельности и способствовали нормализации их эмоционального состояния. Музыкальные ритмы и интонации, сопровождавшие танец, давали этим дви­жением необходимую энергетику и пластику. Танцы сплачива­ли племя в единый коллектив и тем самым способствовали его выживанию. Издревле танцы делились на мужские и женские, и тем самым на психологическом уровне решалась задача по­ловой идентификации и принадлежности.

Если мы посмотрим на музыкальную жизнь Древней Гре­ции, то мы увидим там два больших музыкальных праздника. Один — в честь бога вина Дионисия, а второй — в честь покро­вителя муз Аполлона.

Дионисий, как свидетельствуют легенды и мифы, играл на авлосе — так называли деревянный духовой инструмент типа гобоя, который издавал резкий и громкий звук.

Аполлон играл на кифаре — прародительнице нынешней ги­тары, которая была ему подарена самим Гермесом, посланни­ком богов. Своей музыкой, строгой и возвышенной, Аполлон исцелял людей и предсказывал им их будущее.

Праздники Дионисия устраивались осенью после сбора уро­жая винограда, когда поспевало первое молодое вино. Шествия в честь Дионисия совершались под грохот барабанов и визг авлосов. Танцы на дионисийских праздниках носили, мягко го­воря, очень свободный характер, чего нельзя было сказать об аполлонических танцах.

Тогда же мы видим разделение музыки на два разных по своему характеру направлений — авлетику и кифаристику. Соответственно и танцы разделились — на аполлонические и дионисийские.

Танцы в честь Аполлона — строгие и размеренные, движения в них совершались по заданным канонам и правилам. Танцы в честь Дионисия — свободные, раскованные и необузданные. Каж­дый мог в этом танце делать все, что он захочет Существуют и другие классификации танцев, но мы ограничимся этими двумя разновидностями танца — с правилами и без правил. В первых обобщается система высших ценностей общества и они впослед­ствии перемещаются на сцену. Вторые служат для эмоциональ­ного самовыражения и используются в быту. Они спонтанны, эк­спрессивны и выражают индивидуальность танцующего.

Танцы делят так же на гармоничные и негармоничные (кон­вульсивные), интровертные и экстравертные.

Гармоничные танцы выражают радость жизни танцующего от избытка позитивных чувств. В негармоничных (свободных) танцах танцующий отреагирует и выплескивает свои негативные чувства и страдания, освобождаясь от них. В психотерапевтичес­кой практике именно этот вид танца привлекается чаще всего для достижения катарсической разрядки от тяжелых аффектов.

В интровертных танцах, получивших свое название от из­вестной классификации К. Юнга, человек пытается при помо­щи движений выразить свой внутренний мир. В экстраверт-ных — впечатления и переживания внешнего мира.

В телесно-ориентированной терапии танец привлекается для интеграции основных сегментов тела. У невротика эти сег­менты, как было выявлено в исследованиях по биосинтезу Дэй-вида Боаделла — голова и позвоночник, грудь и туловище, по­звоночник и внутренние органы разъединены друг от друга мышечными зажимами. Биоэнергия из-за этого не может сво­бодно протекать из одной части тела в другую. Поэтому движе­ния невротика скованы, угловаты и плохо скоординированы. В танце эти мышечные зажимы устраняются, и раскрепощен­ное тело становится основой для раскрепощения личности.

В парном танце люди учатся без слов чувствовать и понимать друг друга, и эта коммуникация оказывается гораздо важнее слов.

В групповой танцевальной терапии участники группы мо­гут выражать свои чувства не только в свободном танце, но и осваивать движения различных животных, что расширяет ре­пертуар их движений. В своей практике я предлагаю участни­кам группы танцы птиц и животных, направленных на активи­зацию различных групп мышц. Это могут быть танцы бабочек и ласточек, где требуются свободные взмахи рук; танцы дель­финов и змей, в которых требуются свободные движения в бед­рах; танцы цапель и газелей, в которых требуются свободные движения ног. Три-четыре человека танцуют, а остальные смот­рят и выявляют, у кого какие зажимы имеются в теле.

Спонтанная танцевальная терапия осуществляется сегодня на дискотеках. Ответы многих любителей дискотек на вопрос: За что вы любите дискотеку? — звучит примерно одинаково. «Танцы на дискотеках повышают настроение». Многие молодые любители танцев отмечают у себя после них усиление сексуаль­ного влечения. И это — закономерное следствие устранения мышечных зажимов, о которых говорил в своих работах В Райх.

В общем виде современная музыкальная терапия может быть представлена как органический синтез многих школ и направ­лений, дающих возможность активно вести пациента по пути личностного роста. Система воздействий на пациента может быть представ-лена в виде следующей теоретической модели, в которой процесс развития осуществляется от более простых проявлений личности к более сложным.