Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства. — КиберПедия 

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...

Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...

Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства.

2017-06-09 711
Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства. 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Эволюция этноконфессиональной политики по отношению мусульман Поволжья и Приуралья (вторая пол. ХVI- начало ХХ вв.)

Глава1.Конфессиональная политика в период господства имперской идеологии

1.1.Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства………………………………………………………………………………………………..2

1.2 Социальная и религиозная политика царского правительства в Казанском крае (вторая половина XVI в.)………………………………………………………………………………………19

1.3. Политика Московского правительства по отношению к татарским феодалам……………………………………………………........................................................................27

1.4 Особенности политики Московского государства по отношению мусульманам Поволжья и Приуралья в XVII веке

1.5.Конфессиональная политика по отношению к мусульманам Поволжья от Петра I до Елизаветы Петровны.

Глава 2.

Этноконфессиональная политика в отношении мусульман Поволжья и Приуралья в эпоху веротерпимости

2.1. Создание государственной системы управления мусульманской конфессией……………………………………………………………………….111

2.2.Политика Российского государства по отношению к татарам - мусульманам в Казахстане

2.3. Конфессиональная политика России в конце XVIII - первой четверти XIX вв..........................................................................................................................................................148

2.4.Политика правительства по отношению к мусульманам в армии………................................164

Глава III

Особенности политики правительства по отношению к мусульманской конфессии во второй четверти XIX в. - 1905 г.

3.1.Проблема отпадений нерусских народов из православия в ислам и язычество

3.2. Крестьянские волнения в последней четверти ХIХ в.: этнононфессиональный аспект…………………………………………………………………..203

3.2. Новые методы миссионерской деятельности и их результативность

3.3. Политика в отношении мусульманского образования.

3.4. Татарский модернизм в рускоязычной печати конца ХIХ века.

3.5.Конец противомусульманской миссии.

Этноконфессиональная политика в отношении мусульман Поволжья Приуралья в эпоху веротерпимости

Политика Российского государства по отношению

Эволюция этноконфессиональной политики по отношению мусульман Поволжья и Приуралья (вторая пол. ХVI- начало ХХ вв.)

Глава1.Конфессиональная политика в период господства имперской идеологии

1.1.Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства………………………………………………………………………………………………..2

1.2 Социальная и религиозная политика царского правительства в Казанском крае (вторая половина XVI в.)………………………………………………………………………………………19

1.3. Политика Московского правительства по отношению к татарским феодалам……………………………………………………........................................................................27

1.4 Особенности политики Московского государства по отношению мусульманам Поволжья и Приуралья в XVII веке

1.5.Конфессиональная политика по отношению к мусульманам Поволжья от Петра I до Елизаветы Петровны.

Глава 2.

Этноконфессиональная политика в отношении мусульман Поволжья и Приуралья в эпоху веротерпимости

2.1. Создание государственной системы управления мусульманской конфессией……………………………………………………………………….111

2.2.Политика Российского государства по отношению к татарам - мусульманам в Казахстане

2.3. Конфессиональная политика России в конце XVIII - первой четверти XIX вв..........................................................................................................................................................148

2.4.Политика правительства по отношению к мусульманам в армии………................................164

Глава III

Особенности политики правительства по отношению к мусульманской конфессии во второй четверти XIX в. - 1905 г.

3.1.Проблема отпадений нерусских народов из православия в ислам и язычество

3.2. Крестьянские волнения в последней четверти ХIХ в.: этнононфессиональный аспект…………………………………………………………………..203

3.2. Новые методы миссионерской деятельности и их результативность

3.3. Политика в отношении мусульманского образования.

3.4. Татарский модернизм в рускоязычной печати конца ХIХ века.

3.5.Конец противомусульманской миссии.

Процесс формирования имперской идеологии и его влияние на внешнюю политику Московского государства.

Расширение Российского пространства до 1/6 части суши на земле невозможно рассматривать без изучения формирования особой идентичности русского народа основанного на идеях национально-религиозной исключительности и особой миссианской роли русского народа по распространению «правильной религии» на весь мир «погрязший в ереси и соблазне». Начало формирования данной идеологии наиболее явственно высвечивается уже в XIV веке.

Процесс формирования политики религиозной нетерпимости непосредственно связан с образованием русского централизованного государства, а затем и с возникновением Российской империи. Разумеется, религиозная нетерпимость могла сформироваться лишь при определенных условиях. Не претендуя на исчерпывающее описание и анализ данного явления, попробуем выделить наиболее характерные факторы, повлиявшие на данный процесс. Таковыми с исторической точки зрения, на наш взгляд, были: распад Золотой Орды и ликвидация зависимости русских княжеств от неё; отделение русской православной церкви от византийской и возникновение специфической формы связи между государством и церковью при усилении роли последней. Все это привело к крутому перелому в сознании основной части населения, сопровождавшийся желанием освободиться от прежних устоев, традиций и стереотипов.

Стечение вышеперечисленных обстоятельств, привело к формированию того явления, которое именуется российским имперским сознанием. Исторически сложилось так, что к моменту распада Золотой Орды и образования новых татарских государств (Крымского, Казанского, Касимовского, Астраханского, Сибирского ханств, Ногайской Орды) Московское княжество заняло лидирующее положение среди других русских государственных образований. По справедливому замечанию Г.В, Вернадского, "Москва становилась отныне собирательным центром в том мире, который возник в результате распадения золотоордынской державы".[1]

К началу ХVI века в идеологическом дискурсе Московского государства стали проглядываться и открыто провозглашаться притязания власти на универсальность, вечность и непогрешимость, а после покорения татарских государств стал сознательно пропагандироваться тезис о наднациональном характере государства.

Первоначально структурообразующими компонентами российского имперского сознания являлись, на наш взгляд, следующие идеи: идея о божественном происхождении великокняжеской власти и об ответственности великого князя перед богом, а не перед народом; идея "Москва-третий Рим"; идея религиозной и национальной исключительности. Теперь рассмотрим эти компоненты более подробно.

Идея о божественном происхождении великокняжеской власти и об ответственности великого князя не перед народом, а исключительно перед богом сформировалась постепенно. Она легла на подготовленную почву. Какие условия способствовали быстрому вызреванию этой идеи?

В период могущества Золотой Орды епископы и митрополиты русской православной церкви во многих случаях опирались на силу и авторитет ханской власти. Все православное духовенство и белое и черное, а также население, жившее на церковных землях, были полностью освобождены от государственных налогов, ордынского «выхода» и повинностей. За это время русская православная церковь превратилась в окрепшую организацию как в идеологическом, экономическом, административном, так и в правовом отношении. В период ослабления и распада Золотой Орды высшие иерархи русской православной церкви стали искать покровительства у великого князя. Такой поворот в политике иерархов русской православной церкви чётко зафиксировал в своём труде харьковский архиепископ Макарий (1866). Он писал, что митрополиты Киприян и Фотий уже не искали покровительства у ханов, чтобы сохранить церковные земли и привилегии, а «просили грамот у великого князя московского Василия Дмитриевича»[2]. Окрепнув, и получив некоторую политическую самостоятельность за предыдущий период, церковь уже во времена становления Московского государства не могла удовлетвориться подчиненной ролью. Она стала всячески вмешиваться во все государственные дела. Особенно это проявилось после Флорентийской унии, когда в 1453 году пал Константинополь, и Московская митрополия постепенно обрела самостоятельность. Как пишет А.Я. Шпаков, после Флорентийской унии "растет собственное национальное самосознание. Исчезает совершенно уважение Руси к Константинополю, как к центру истинного православия".[3] С этого времени борьба за преобладание светской власти над духовной вступило в новую фазу.

Необходимо отметить, что православная церковь по своей сути выступала поборницей объединения всех русских земель. В период феодальной раздробленности она практически оставалась единственной хранительницей идеи национальной и религиозной общности. Поддержка великокняжеской власти со стороны иерархов православной церкви более зримо начала проявляться при Иване Калите.

С 1328 года митрополит всея Руси стал жить в Москве. Этот факт способствовал росту влияния авторитета потомков Калиты на московском престоле. Первоначально поддержка великих князей иерархами православной церкви в известной мере носила пророческий характер. Так, например, митрополит Петр незадолго до своей смерти (умер в 1326 году) пророчествовал великому князю Ивану Калите, "что если он поставит в Москве церковь во имя Успения Богоматери, то Москва сделается объединительницей всех русских земель".[4] В конце XIV начале XV века иерархи русской православной церкви совершили переход от пророческих высказываний к активной и систематической проповеди идеи о божественном происхождении великокняжеской власти. Сама идея о божественном происхождении высшей власти содержится в Библии.[5] В послании к римлянам св. апостола Павла сказано: "Нет власти не от бога, существующие же власти от бога установлены". Однако она актуализировалась в период складывания централизованного Московского государства.

Царя стали рассматривать в московском государстве в подражание византийской традиции: "как носителя верховной власти, полученной от бога при посредничестве церкви, как защитника православия ". [6] Профессор Казанской духовной академии П.Знаменский считал, что "мысль эту развивали на разные лады сами греки, приезжавшие в Россию, доказывая русскому самодержцу, что он единственный православный царь на земле, единственный покровитель и защитник во всех православных странах, такой же вселенский царь, каким до падения греческой империи был император".[7]

Константинопольский патриарх Антоний писал великому князю Василию I (1393) о роли государя в православной церкви: "Святой царь занимает высокое место в церкви, а не то, что другие местные князья и государи. Цари вначале упрочили и утвердили благочестие во всей вселенной, цари собирали вселенские соборы; они же подтвердили своими законами соблюдение того, что говорят божественные и священные каноны... Невозможно христианам иметь церковь и не иметь царя. Ибо Царство и Церковь находятся в тесном союзе и невозможно их отделить друг от друга ".[8]

Таким образом, государь становился вершителем воли бога на земле. Поэтому у него было право вмешиваться в церковную организацию при назначении высших церковных должностей и даже при решении проблем связанных с догматами религии. После Флорентийской унии кандидатуру на должность митрополита подбирал и назначал великий князь. Архиерейские соборы почти никогда открыто не осмеливались оспаривать кандидатуру, выдвинутую светской властью. "С тех пор, - отмечал Дьяконов, - был упрочен перевес авторитета государственного над церковным: с полным устранением прав константинопольского патриарха отпало одно из важных средств ограждения церковной иерархии от посягательств и воздействия светской власти".[9]

После падения Константинополя московские великие князья уже не хотели довольствоваться положением великого князя, а претендовали на статус царя, причём царя равного римскому императору. В своих притязаниях они нашли поддержку со стороны иерархов православной церкви. Уже митрополит Зосима (1490-1494) сравнивал Ивана III с Константином Великим, а Москву называл "новым градом Константина".[10] Преемственность царской власти от византийской доказывалась церковными иерархами через родство московских князей с Владимиром Мономахом. Еще в "Сказаниях о чудесах Владимирской иконы Божьей матери" Андрей Боголюбский назван "внуком Мономаховым, именем Владимир, царя и князя всея Руси". Эта преемственность была подкреплена в XV веке династическим браком Ивана III. Как известно, в 1472 году он женился на византийской принцессе Софье Палеолог. Его сын Василий III после взятия Пскова в 1510 году назвал себя царем и даже начал печатать в Пскове монету с этим титулом[11]. В 1514 году он именовал себя уже цесарем (императором) в важнейшем дипломатическом документе - договоре с германским императором. Однако этот титул не сразу закрепился за московским великим князем. Еще были сильны сепаратистские устремления бояр и бывших удельных князей. На международном уровне авторитет Московии был не так велик. Профессор Казанской духовной академии П. Знаменский по этому вопросу писал так: "Выше московского самодержавия признавались ими прежде только два царя - ордынский и греческий. Как только царь ордынский потерял свою власть над Россией и ослабел, московский самодержец сейчас же назвался царем, но, не довольствуясь одним татарским смыслом этого титула, постоянно стремясь к тому, чтобы соединить с ним и высокий греческий смысл, о котором с такой гордостью толковали прежде греки и который казался таким заманчивым и в религиозном и в политическом отношении ". [12]

Тем не менее, Иван IV не раз подчеркивал в своей дипломатической переписке с крымскими ханами преемственность своей власти от ханов Золотой Орды. Это видно из наказа послу Афанасию Нагому, отправленному в Крым к хану Давлет-Гирею (1551-1577). Царь писал: "А теперь божьею волею Узбеков юрт у кого в руках сами знаете, известно, от кого на том юрте посланники и воеводы сидят".[13]

В январе 1547 года Иван IV был официально возведен на царство. Процедура возведения на престол была разработана митрополитом Макарием. Этот ритуал вобрал в себя и ордынские, и греческие традиции. Таким образом, традиции русского самодержавия стали содержать в себе религиозные начала в византийском духе и государственные начала золотоордынского образца. Об этом часто писали в своих трудах историки - евразийцы: Л.Н. Гумилев, В. Вернадский, П.К. Савицкий, Н.С. Трубецкой и др. Вернадский подчеркивал: "Русский народ получил два богатых исторических наследства - монгольское и византийское, монгольское наследство - евразийское государство. Византийское наследство - православная государственность. Оба наследства тесно слились между собой в историческом развитии русского народа".[14]

После становления Московской государственности церковь и правительство стали всячески истреблять следы татарского культурного влияния. Так, в 1551 году Стоглавый Собор принял специальное решение о том, что никто из православных не смел, входить в церковь в татарских головных уборах.[15] Это положение распространялось даже на царей и высокопоставленных вельмож. Однажды, когда царь Иван IV вместе со своими опричниками зашел в церковь в татарской тафье митрополит Филипп сделал ему замечание и сказал: "В сии одеянии странном не узнаю царя православного".[16]

Вмешательство государства в сферу бытовой культуры было настолько сильно, что при Иване Грозном было запрещено брить и подстригать бороду, как татары, а при Петре I насильственными мерами их уже отстригали.[17] Если при Иване Грозном на государственном уровне отдавалось предпочтение костюму татарского покроя, то при царе Фёдоре Алексеевиче носить его запретили. Было велено ходить в польском, или в древнерусском.

Идея о божественном происхождении великокняжеской власти активно разрабатывалась и внедрялась в сознание населения с конца XIV в. Наиболее активными проповедниками этой идеи были псковский монах Филофей, игумен Валоколамского монастыря Иосиф Санин, митрополиты Даниил и Макарий.[18]

Иосиф Санин (Волоцкий) в своем " Уставе" писал, что московский государь "всем нам общий государь ино всея русскими земля государем государь, которого господь Бог устроил Вседержителю во свое место и посадил на царском престоле".[19] Он внушал в своих проповедях, что именно "бог вручил великому князю власть над всем православным христианством и всей Русской землей ". На государя возлагалась обязанность попечения церкви и защиты ее интересов. Если же царь несправедлив, злобен, корыстен и не придерживается истинной веры, то, по словам Иосифа Волоцкого, он "не божий слуга, но диавол и не царь, но мучитель" и подданные освобождаются от долга повиновения такому царю.[20]

Идея о божественном происхождении великокняжеской власти в XVI в. проникла и в публицистические произведения. Так, например, в "Домострое" записано: "Царя бойся и служи ему верно, истину отвечай яко самому богу"[21]. О том, что эта идея имела широкое внедрение в сознание масс, свидетельствуют описания путешественников, побывавших в Московии. Барон Сигизмунд Герберштеин, посетивший Москву в 1517 и в 1526 годах писал, что Василий III, "применяет свою власть к духовным также, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно и по своей воле жизнью и имуществом всех. "Далее в своих "Записках о Московии" он отмечает примечательный факт: "Они (имеется в виду москвичи) открыто заявляют, что воля государя есть воля божья и что ни сделает государь, он делает по воле божьей... Равным образом если кто-нибудь спрашивает о каком-нибудь деле неверном или сомнительном, то в общем обычно получает ответ: " про то ведает бог да великий государь".[22] Этот документ ярко свидетельствует о том, что к началу XVI века рабская психология и патернасисткое отношение к власти у основной части населения Московской Руси было уже сформировано.

Таким образом, к середине XVI века в Московском государстве сложилось устойчивое представление о том, что государь ответственен в своих делах и поступках не перед народом, а исключительно перед Господом Богом. Эта формула в течение нескольких столетий служила оправданием своеволия самодержца.

В чем же причина столь активной поддержки великокняжеской власти иерархами православной церкви? Здесь имели место, как влияние политической культуры Византии, так и крупные экономические интересы. Также нельзя, на наш взгляд, сбрасывать со счетов и патриотические устремления передовых церковных деятелей своего времени. Когда власть ханов ослабла, в истории русской православной церкви наступил переломный момент. Благодаря особому положению православной церкви, треть населенных земель в государстве принадлежала духовенству, причем это были лучшие земли. Некоторым монастырям принадлежали не только деревни, селения, но также города и целые области. Светским же феодалам все больше требовались "волости со христианы", а таковых в центральных районах страны уже не хватало. Воспользовавшись ситуацией, бояре, удельные князья, а временами и великий князь стали покушаться на церковные земли. Эти устремления получили поддержку и со стороны некоторых церковных деятелей. На церковном соборе в 1503 году Нил Сорский поднял вопрос о правах монастырей на землю. Однако встретил сильный отпор со стороны высших иерархов церкви. Выступление Нила Сорского состоялось в конце работы Собора, когда его ярый противник Иосиф Волоцкий уже уехал из Москвы в Волоколамск. Отцы церкви срочно послали за ним. Тот приехал быстро и вступил в полемику со сторонниками Нила Сорского.[23]Так произошло первое публичное противостояние между теми, кого впоследствии стали называть нестяжателями[24] и иосифлянами [25].

До Собора (1503 г.) великий князь Иван III сочувственно относился к идеям Нила Сорского, так как они были выгодны для оправдания секуляризации монастырских земель. Во время Собора иосифляне составили подробное письмо великому князю с обоснованием пагубности взглядов нестяжателей. После Собора борьба между нестяжателями и иосифлянами обострилась и длилась долго - в течение первой половины XVI в. [26] Чтобы добиться желаемого результата, великокняжеская власть делает попытку секуляризации церковных земель. Но сразу эту проблему не удалось решить. Иван III секуляризовал только земли новоприсоединенной Новгородской земли (1478 и 1499 гг.). Борьба за сохранение церковного землевладения, с одной стороны, за его ликвидацию, с другой, ярко проявилась в противоборстве нестяжателей и иосифлян. Безусловно, великокняжеской власти было выгодно поддерживать нестяжателей. Это объясняется, в частности, тем, что Иосиф Влоцкий поддерживал удельных князей в их борьбе против Москвы. Однако на церковном Соборе 1503 г., на котором Иван III впервые решился поставить вопрос о добровольном отказе церкви от своих земельных угодий и сел, воинствующие церковники оказали ему упорное сопротивление. Победу одержали иосифляне. Несколько еретиков были сожжены. Церковное землевладение сохранилось почти в неприкосновенности, хотя Собор принял решение о некотором сокращении имущественных прав церковных феодалов. От этого более других пострадал митрополит.

Таким образом, в начале XVI века государство и церковь заключили, как показали последующие события, временный компромисс. С одной стороны, великокняжеская власть не смогла нанести серьезный удар по экономической мощи церкви, хотя такая попытка и была предпринята. Поэтому княжеская власть не решалась порвать связи с церковниками, с другой стороны, церковные иерархи вынуждены были признать верховенство светской власти и в своих проповедях по-прежнему доказывать незыблемость государственных устоев.

Вскоре после конфликта с удельным князем Федором Волоцким в 1508 году игумен Иосиф перешел под покровительство великого князя Василия III. Великий князь расширил иммунитетные привилегии церкви. A.M. Сахаров писал по этому поводу: "Тем самым был надолго сохранен едва ли не самый крупный пережиток феодальной раздробленности в едином государстве самостоятельная, в экономическом отношении богатейшая церковная организация со своей системой администрации, суда и управления".[27] В свою очередь, иерархи православной церкви признали московского великого князя "государем всех государей " и активизировали пропаганду тезиса: " охрана правоверия - есть главнейшая обязанность государя ".[28]

Таким образом, возникшая еще в IV-VI вв. в Византии идея "симфонии священства и царства "нашла поддержку и попытку применения в складывающемся Московском государстве в XV-XVI вв. Но как в Византии, так и на Руси эта идея в полной мере не сработала. Симфония не получилась: то духовная, то светская власть постоянно пыталась перетянуть властные полномочия на свою сторону. Это неизбежно накладывало отпечаток на специфику политической культуры русского государства XV-XVI вв. Такое противоборство наблюдалось и на церковном Соборе 1551 года. Наибольший спор вновь вызвал вопрос о монастырском землевладении и церковном суде. Противоборствующие стороны опять заключили компромисс. Собор запретил монастырям основывать новые слободы, но старые оставил за ними, В казну должны были вернуть земли, поместья и "черные села", в том числе переданные монастырям в счет погашения долга". Кроме того, монастыри должны были вернуть в казну тарханные грамоты, т.е. документы, полученные еще во времена Золотой Орды, освобождавшие землевладельцев от выплат в государственную казну.[29]

Идея о божественном происхождении великокняжеской власти органически была связанна с концепцией "Москва - третий Рим". Ее родоначальником считается монах псковского монастыря Филофей. По его мнению, "все христианские царства скидошася в ево едино, яко два Рима подоша, а третий (Москва) стоит, а четвёртому не быти ". Сначала мысли Филофея не нашли поддержки при княжеском дворе, видимо, сказалось происхождение самого Василия III: он сам был сыном гречанки и внучатым племянником последнего византийского императора и хорошо относился к грекам. Но в период правления его сына, Ивана IV, идея превосходства русской православной церкви над греческой "испорченной латинством", была целиком принята и широко распространилась в церковных и светских кругах.

Концепция "Москва - третий Рим" способствовала формированию и распространению идеи религиозной и национальной исключительности. Примерно с конца XV в. высшие иерархи русской православной церкви стали внушать верующим мысль о том, что только православные являются обладателями высшей религиозной истины и призваны богом, защитить истинное учение.

Это привело к тому, что население Московского государства постепенно стало верить в свою религиозную исключительность и считать, что только "в правоверной и благочестивой Москве сохранился незатемненный свет истинного учения". Что касается других народов, то вероятность спасения от страшных кар предоставлялась только тем из них, которые откажутся от своей веры и "православия ради признают над собою Московского царя".[30]

Высшее русское духовенство "отлучило" от истинного православия даже византийцев за заключение ими в 1439 году Флорентийской унии с католической церковью. Амбициозность иерархов русской православной церкви особенно возросла после образования в 1448 году самостоятельной митрополичьей кафедры, По словам Г.В. Вернадского: "Русское государство сделалось единственным и преимущественным православным царством".[31] Все это нашло концентрированное выражение в идее национально-государственной церкви. Следует подчеркнуть, что эта идея легла на благодатную почву. У основной массы населения Московского государства постепенно выработалось заносчиво-высокомерное отношение к жителям других русских княжеств, а также к иностранцам.

На этой почве сформировалась идея национальной исключительности. Как справедливо заметил В.И. Корецкий, «русская православная церковь вела в средние века упорную борьбу с другими религиями, насаждая представление об исключительности православия, она проповедовала враждебность к другим народам и странам, ненависть ко всему иноземному».[32]Такой крутой поворот в сторону агрессивной религиозной и национальной нетерпимости четко обозначился к концу 40-х началу 50-ых годов XVI в. С этого времени высшее православное духовенство стало проводить политику нетерпимого отношения к носителям иных верований. Главная опасность при этом заключалась в том, что все это проходило в условиях глубоких перемен в тогдашнем русском обществе. Отношение к православию стало рассматриваться как важнейшая характеристика человека. Иными словами, этническое самосознание русских людей стало выступать "плотно закутанным в религиозные одежды".[33] По мнению В.А. Мякотина, "слова "русский" и "православный" стали синонимами".[34] В Московском княжестве широкое распространение получил "взгляд на чужие земли как на вместилище неправоверия, ереси и соблазна".[35] Императив убеждений людей того времени может быть выражен словами пророка Исайи: “С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтеся, ибо с нами Бог” (Исайя, 7, 18-19).

Политические идеалы церкви и внешнеполитические притязания государства сомкнулись. Однако такая смычка была достигнута в результате сравнительно длительной и упорной борьбы с новгородско-московской ересью, получившей распространение в конце XV - начале XVI века. Сторонники этого религиозно-реформаторского учения выступали за пересмотр основных положений православия с точки зрения "здравого смысла". Для нас большой интерес представляет тезис "о равенстве народов и вер".[36] Это свидетельствовало о том, что, несмотря на господство в официальной идеологии рассуждений о национальной и религиозной исключительности на Руси были люди несогласные с такой позицией. Они выступали за терпимое отношение к иным верованиям.

До конца сороковых начала пятидесятых годов XVI в. политика государства лишь временами смыкалась с позицией русской православной церкви. С указанного времени произошла смычка между интересами государства и церкви. Это особенно наглядно проявилось накануне и в ходе завоевания Казанского ханства. Обращает на себя внимание тот факт, что накануне и во время завоевания Казанского ханства произошло своеобразное разделение управленческих функций между высшими представителями светской и духовной власти. Когда Иван IV в 1547 и 1552 гг. возглавлял походы против Казани, то страной в это время управлял митрополит Макарий, причем занимался не, только внутренними делами, но и внешними (например, он вел дипломатические переговоры с Литвой). Такое сращивание духовной и светской власти позволяло митрополиту Макарию отвлечь в частности устремления Ивана IV от секуляризации монастырских и церковных земель и направить их на завоевание новых земель. Такая политика давала возможность создать новую опору в лице дворян не за счет захвата церковных и монастырских земель, а за счет внешнеполитических завоеваний.

Все это послужило идеологическим обоснованием захватнической политики Ивана Грозного. Прежде всего, духовенство усилило антитатарскую пропаганду. Церковные иерархи стали наделять татар всеми мыслимыми и немыслимыми отрицательными чертами. Их стали называть не иначе, как "поганые", "бусурмане". Однако так нетерпимо относились не только к татарам, но и к другим народам, например, к полякам и литовцам. В.А. Мякотин писал: "Польские и литовские католики также получают в устах москвичей названия "поганых", "латинство ". [37] Следует подчеркнуть, что идеологическая подготовка к завоеванию Поволжья началась задолго до 1552 г. Еще митрополит Даниил в 1523 г. писал: «Великий князь землю Казанскую возьмёт ". [38] Впоследствии это положение-наставление было возведено в статус целевой установки и легло в основу внешней политики правительства.

Таким образом, изучение политической истории России и истории православной церкви показывает, что процесс перехода от лояльного отношения государства к неправославным народам, к политике базирующейся на принципах религиозной исключительности, и агрессивно-нетерпимого отношения к иноверцам, происходил постепенно. Он занял примерно 100-150 лет: с Флорентийской унии (1448) до завоевания Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. В содержательном плане этот переход характеризовался переходом от идеи "божественного происхождения великокняжеской власти" и "национально-религиозной исключительности" к идее "национально-государственной церкви " с её атрибутами "Москва-третий Рим" и "вселенская церковь". Продуктом такой трансформации явилось имперское сознание. Имперское сознание оказало существенное влияние на изменение содержания и характера политики Московского государства. По своему характеру она стала агрессивной и базировалась на сочетании принципа национально - религиозной исключительности с внешнеполитическими интересами. Всё это сопровождалось формированием образа врага из представителей иной культуры и веры. А своё собственное государство - «Святая Русь» наделялось чертами иконы «царства Божьего», имеющего мистические черты.


Поделиться с друзьями:

Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...

Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...

История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.046 с.