Независимая экспертиза отдельных составляющих опыта Георга Нейдхарта

 

Я обратился к нескольким источникам, повествующим об истории восточной Баварии, где расположен замок Вайсенштайн, но узнал не так много из того, что могло бы подтвердить реальность всего, что было в умозрительных картинах Георга Нейдхарта.

Средневековые записи о тех местах, которые в наши дни называются Баварским лесом, скудны. Как писал Георг Нейдхарт, эта область была малозаселённой и всё ещё покрытой лесами весь XII век. Тогда она по большей части находилась под властью епархии Пассау. В начале XII века в Ринхнахе был основан монастырь. Название Реген впервые упоминается в записях в 1149 году (Oswald, 1952).

Замок Вайсенштайн (в 2 километрах от Регена) почти наверняка был построен в XII веке, но никто не знает, кем именно. На торговом пути между Баварией и Богемией – по сути, просто наезженной в просеке дороге, проходившей близ Вайсенштайна, – движение было оживлённым, что, по‑видимому, и послужило основанием для возведения там замка ради защиты проезжающих. Таким образом, мы можем сделать допустимое предположение о том, что владелец замка Вайсенштайн, если бы он встал на путь беззакония, мог бы добыть много добра грабежом тех, кто пользовался этим торговым путём.

Большая укреплённая башня была возведена на северной стороне реки Реген, возможно, в XII веке или даже ранее (Oswald, 1952). Сейчас эта река протекает через город Реген. Укреплённая башня не имела никакой связи с первой церковью, построенной в Регене. В конце XV века эта башня была включена в построенную тогда приходскую церковь.

Из нескольких имён, открывшихся Георгу Нейдхарту во время его «внутренних видений», только одно можно найти в современных записях. Фон Мюллер процитировал документ, в соответствии с которым Конрад фон Фалькенштайн, нарушив закон, стал единовластным правителем нескольких общин епархии Пассау (von Muller, 1924). Эта епархия включала в себя крупную область, и означенный документ больше не даёт никаких существенных подробностей. Одно примечание к нему добавляет, что, возможно, этот Конрад фон Фалькенштайн жил в XIII, а не в XII веке, как правильно полагал Георг Нейдхарт. Ещё один источник из числа современных записей сообщает, что имя Кинберх появляется в 1130 году, а позже, в XIII веке, оно было записано – вероятно, уже в изменённом виде – как «Кинбергер» (Monumenta Boica, 1765). Я далёк от того, чтобы считать эти имена подтверждающими существование имени Кунеберг из опыта Георга Нейдхарта, хотя такая возможность не исключена.

 

Иллюстрация 3. Руины замка Вайсенштайн, какими их видели в 2001 году (фото Даниэлы Майсснер)

 

Когда я заканчивал эту книгу, то подумал, что исследования, проведённые после 1920‑х годов, когда Георг Нейдхарт делал свои изыскания, могли бы пролить больше света на раннюю историю замка Вайсенштайн. Моё предположение не подтвердилось. В апреле 2001 года я написал в государственный архив Ландсхута при замке Траусниц, где Георг Нейдхарт искал доказательства почти 60 лет назад. Старший архивариус ответил мне так: принято считать, что этот замок был построен графами Богена, которые были наследственными управляющими того района, хотя это была только догадка. Когда в 1242 году род графов Богена пресёкся, прямое управление замком перешло к герцогам Баварии. Эти предположения – о непререкаемой истине здесь вряд ли можно вести речь – говорят о сомнительности того, что этот замок мог служить укрытием для «баронов‑разбойников» в XII столетии. Архивариус писал мне, что такая ситуация была более вероятной в период позднего Средневековья.

 

Иллюстрация 4. Замок Вайсенштайн, каким его видели в 1726 году. У зданий трапециевидная форма. (Любезно предоставлено муниципалитетом Регена)

 

Руины замка Вайсенштайн и в 1920‑е, и в более поздние годы не могут дать дополнительных аргументов. Из‑за запрета на археологические раскопки в настоящее время у нас нет возможности восстановить план первоначального устройства зданий. Четырёхсторонняя башня стала исключением (см. илл. 3). Вместе с тем гравюра с замком, сделанная в 1726 году, без сомнения, указывает на его трапециевидную форму (Hackl, 1950); см. илл. 4.

Почти в каждом замке в тот период, когда был построен Вайсенштайн, были многие из особенностей, о которых упоминает Георг Нейдхарт, – например, деревянный подъёмный мост, ров, опускная решётка и колодец. Посетитель замка в 1633 году, по словам Освальда (1952), чтобы попасть в замок, переходил деревянный мост, опасно раскачивающийся надо рвом. Этот мост мог заменить более ранний подъёмный мост, но нам об этом не известно. Надо полагать, что одним важным фактом, получившим подтверждение, было существование в XII веке четырёхсторонней башни, похожей на ту, что находилась в Вайсенштайне, на противоположной стороне реки Реген.

В общем, хотя источники, к которым обращался Георг Нейдхарт (а позднее и я), не смогли в полной мере подтвердить истинность всего его опыта, однако они не дали и никаких оснований для её опровержения. Его описание жизни в замке Баварского леса в Средневековье кажется правдоподобным. Если он действительно жил в замке Вайсенштайн, то события, которые он, предположительно, вспомнил с такой ясностью, могли происходить позже, чем он думал.

 

Кристоф Альбре

 

В сообщении об этом случае (Delarrey, 1955) не было ни полного имени, ни даже псевдонима главного действующего лица, поэтому я сам дал ему полное имя. Этот случай состоит из медиумического предсказания о перевоплощении человека, известного жене автора, которого предстояло опознать по дефекту правого уха, похожему на то, которое было когда‑то у того, кто сделал данное предсказание.

При переводе этого отчёта я на свой лад называл имена, обозначенные Деларре одними только инициалами.

Этот случай произошёл в 1924 году и был впервые освещён в 1948 году в спиритуалистическом журнале La revue spirite. В примечаниях издателя Revue metapsychique объясняется, что доктор Морис Деларре, автор данного сообщения, отсрочил его публикацию, поскольку этот случай произошёл в семье, решительно настроенной против любых попыток устанавливать связь с умершими людьми.

 

Сообщение

 

В те времена, когда я ещё был настроен несколько скептически в отношении идеи перевоплощения, мы с женой принимали участие в экспериментах с так называемой говорящей доской, или планшеткой. Постепенно я убедился в объективной реальности получаемых нами сообщений.

Однажды планшетка в руке моей жены медленно и не без труда вывела буквы имени Феликс. На той сессии мы больше не смогли добиться от вышедшего с нами на связь духа ответа ни на один наш вопрос. Но на следующий день то же самое имя было написано вновь, и на этот раз была добавлена ещё и фамилия: Фреснель.

Я не мог припомнить никого с таким именем, кто был бы когда‑либо известен мне, но моя жена вспомнила, что у её отца когда‑то был слуга, которого звали именно так; тот человек работал у него примерно десять лет. Тогда я спросил нашего предполагаемого собеседника: «Вы когда‑нибудь работали в семье Буалё, в деревне Ренаж?» – и получил ясный утвердительный ответ.

В этот момент моя жена, силившаяся оживить в памяти события давно минувших дней, припомнила одну необычную подробность: у Феликса Фреснеля был дефект правого уха, а точнее его ухо выпирало в сторону и стояло торчком, что придавало ему вид уха летучей мыши. В его левом ухе аномалии не наблюдались.

Только на нашей четвёртой сессии этот условный дух сумел с большей лёгкостью передавать сообщения, в результате чего у нас с ним состоялась своего рода беседа. Должно быть, по прошествии 20 лет после своей смерти этот человек впервые попытался установить связь с живыми людьми… Во всяком случае с каждой сессией его ответы становились всё более быстрыми и чёткими.

На шестой сессии после того, как Феликс назвал своё имя, между нами и ним состоялся следующий диалог.

 

Вопрос: О чём вы сообщите нам сегодня?

Ответ: Я хочу сообщить вам о том, что скоро я вернусь к вам.

Вопрос: Повторите, пожалуйста. К нам?

Ответ: Да, наконец‑то. В вашу семью.

Вопрос: Но наша семья большая, её члены живут в разных местах. Не могли бы вы уточнить, в каком районе вы родитесь?

Ответ: Я появлюсь на свет в Пейроне. (И он подробно описал то место; позже читатели поймут, почему я не привожу настоящие имена.)

Вопрос: Вы хотите сказать, что родитесь в семье нашего молодого родственника Ива?

Ответ: Да, у него уже есть две дочери.

Вопрос: Можете ли вы назвать их имена и возраст?

Ответ: Могу (и он правильно назвал их имена и точный возраст).

Вопрос: А вы уже знаете дату своего рождения?

Ответ: Это случится утром 24 сентября.

Вопрос: Довольно! Если рождение произойдёт в указанный вами день, мы поверим вам, потому что вы смогли заранее предсказать его. Но что укажет нам на то, что младенец, родившийся в тот день, и есть наш Феликс?

Ответ: Мисс Жанна легко узнает меня, по уху.

 

Здесь я должен отметить, что мою жену зовут Жанна, но в то время, когда Феликс Фреснель умер, мы ещё не были женаты; на самом деле тогда мы не были даже знакомы.

После состоявшегося диалога эта личность больше не выходила с нами на связь. Однако я старательно записал указанную духом дату. Это было в мае, и мы тогда ещё не знали о том, что наша молодая родственница беременна.

24 сентября 1924 года в 8 часов утра зазвонил телефон, и я поднял трубку. Звонил муж нашей родственницы, он сообщил нам о рождении у них сына. Я не собирался рассказывать ему о том, что об этой новости мы были извещены четыре месяца назад. С учётом его мировоззрения, он решил бы, что я общаюсь с адскими, дьявольскими силами. У меня также не было намерения делать что‑либо, способное подорвать его искреннюю веру в учение римско‑католической церкви.

Так случилось, что через три месяца после рождения этого мальчика мы с женой были приглашены на торжество в большом семейном кругу в тот дом, где наш Феликс родился с новым именем. В доме толпились гости, и молодая мать (наша родственница) с гордостью показывала всем своего сынишку. Она уже родила двух девочек и немного опасалась, что и на этот раз у неё будет очередная девочка. Поздоровавшись с нами, она сказала: «Полюбуйтесь на нашего малютку. Правда, он не привык к такой суете и сегодня немного не в духе, обычно он не такой беспокойный. А сегодня увидит нового гостя и кричит, как оглашенный; и успокоить его нет никакой возможности».

Мы пошли в ту комнату, где лежал младенец. Как только моя жена подошла к колыбели, младенец сразу заулыбался, хотя по его щекам всё ещё текли слёзы; он протянул свои крошечные ручки к моей жене, и она взяла его на руки. Вид у него был радостный, и он пытался, насколько это вообще по силам такой крохе, что‑то лепетать. Молодая мама, наблюдавшая эту сцену, воскликнула: «Вы только посмотрите! Можно подумать, что он знает вас!»

После традиционных для данного случая комплиментов я спросил нашу молодую родственницу: «А почему у него на голове платок? Разве он поранился?» «Не в этом дело, – ответила она. – Просто бедняжка, должно быть, не лучшим образом расположился внутри меня, вот и родился с выступающим правым ушком. Доктор сказал, что с этой накладкой его ухо будет развиваться нормально, и через несколько месяцев уже ничего не будет видно».

 

Дополнительная информация

 

Во избежание нарушения хронологической последовательности отчёта Деларре об этом случае, ранее я опустил его слова о том, каким образом его жена пользовалась «говорящей доской». Он писал:

 

Здесь я должен заметить, что, когда моя жена пользуется «говорящей доской», она совсем не отдаёт себе отчёт в том, что именно она пишет, хотя при взгляде на неё не скажешь, что она хотя бы отчасти находится в трансе. Пока её рука двигается с планшеткой, она может продолжать вести беседу с другими присутствующими людьми на любую тему. (Delarrey, 1955, p. 41).

 

Комментарий

 

Предсказания о врождённых аномалиях, сделанные медиумами, предположительно общающимися с утратившей тело личностью, которой предстоит переродиться, встречаются нечасто. Сейчас я могу вспомнить только ещё один такой случай, произошедший с Юрайей Бугай (Stevenson, 1997).

 

Джеймс Фрейзер

 

Этот случай характерен периодически повторяющимся ясным сном. Впервые я узнал о нём из краткого отчёта, включённого в книгу о кланах шотландского нагорья (Moncreiffe and Hicks, 1967). Я написал главному автору этой книги, сэру Иэну Монкрифу, из одноимённого клана, и попросил его прислать мне что‑нибудь полезное по этому случаю. Он любезно прислал мне копии писем из своей давней переписки с майором Чарльзом Яном Фрейзером, которому сновидец, Джеймс Фрейзер, рассказал о своём сновидении в конце 1920‑х годов. Чарльз Ян Фрейзер был крупным землевладельцем в тех краях, местным помещиком. Это сновидение он впервые записал, только когда стал описывать его в письме к Иэну Монкрифу, датированном 14 августа 1962 года. Иэн Монкриф выслал мне копии четырёх писем Чарльза Яна Фрейзера, в которых тот писал ему о вышеупомянутом сновидении. Помимо этого, в последующей переписке со мной он рассказал ещё кое‑что о предыстории этого случая. Чарльз Ян Фрейзер умер в 1963 году, то есть до того, как я узнал об этом случае.

 

Сообщение

 

Джеймс Фрейзер родился в 1870 году, скорее всего в местечке Бьюли, в графстве Инвернесс, Шотландия. Всё его образование ограничилось начальной школой. В зрелые годы он работал колёсным мастером. Чарльз Ян Фрейзер охарактеризовал Джеймса Фрейзера как умеющего только читать и считать. Тем не менее он питал некоторый интерес к истории Шотландии, в том числе и своего края. Он читал запоем, особенно книги о шотландском нагорье. Он посещал в своём городе собрания Общества взаимного совершенствования, на которых лекторы время от времени рассказывали о местной истории. Чарльз Ян Фрейзер читал такую лекцию, в которой ссылался на знаменитую битву XVI века между двумя шотландскими кланами. Эта битва произошла 3 июля 1544 года близ озера Лох‑Локи, в месте, известном (на гаэльском, или шотландском языке) как Блар‑на‑Лейн, что по‑английски значит болотистое место. Кланранальды (одна из ветвей МакДональдов) и их союзники сражались против Фрейзеров из Ловата и убили, среди прочих, третьего лорда Ловата и его сына. Немногие воины обеих сторон выжили в том бою. Говорили, что уцелели только четверо Фрейзеров (Fraser, 1905). Этот клан мог и вовсе исчезнуть, но многие жёны Фрейзеров были беременны и родили сыновей[32].

Примерно через неделю после лекции Джеймс Фрейзер пришёл к Чарльзу Яну Фрейзеру и сказал, что он хочет наедине рассказать ему о своём сновидении. Он сказал, что над ним будут смеяться, если он расскажет о своём сне другим людям.

Джеймс Фрейзер описывал свой сон в довольно взволнованном состоянии и выказывал нетерпение, когда Чарльз Ян Фрейзер перебивал его, чтобы уточнить те или иные моменты в нём.

 

Содержание сновидения

 

Сначала Джеймс Фрейзер описал[33] то, что он вынес из своего сновидения:

 

Он понимал, что рядом с ним находятся его отец, родственники и друзья, хотя это и не скажешь, взглянув на их внешность и комплекцию: просто что‑то подсказывало ему, что это именно они… Одежда на них была совсем другой, годящейся скорее для обитателей равнин (а не холмов Бьюли). Однако он понимал, что находится в стане МакШими[34] [т. е. в стане Фрейзеров из Ловата] и что его родственники и соседи мобилизованы для войны… Большинство из них носили грубую холстину, и лишь на некоторых была одежда из кожи или овчины. Те, что познатнее, ехали на лошадях с густой шерстью, в кольчужной рубахе и коническом шлеме, вооруженные двуручным мечом. У большинства же были луки и стрелы, у многих ещё и алебарды. И у каждого был при себе кинжал или кортик.

Его товарищи, а с ними и он, шли по Глен‑Мор [узкой долине в графстве Инвернесс, где находятся озёра Лох‑Несс и Лох‑Локи], пока [не достигли] Форта Августа [тогда ещё не известного под этим названием]. По дороге к ним примыкали во множестве другие воины из клана МакШими, из Страферрика [на юге озера Лох‑Несс]. Эти люди были одеты и вооружены точно так же… Им предстояло сразиться с Кланранальдами из МакДональдов; и уже очень скоро на берегах озера Лох‑Локи они вступили в битву, которая началась с ливня стрел… Все верховые спешились и повели за собой головной отряд, идя вперёд со своими двуручными мечами. Неожиданно [он] услышал крик о помощи: рядом с ним, катаясь по земле, дрался его отец, сцепившись с тем, кто не был из числа МакДональдов, но в тот день сражался на их стороне. Он увидел алебарду, лежавшую на земле рядом с отцом, поднял её, ударил ею по голове того, с кем бился его отец, и убил этого человека.

Потом он увидел плотного высокого человека в кольчужных рубахе и штанах, оборонявшего несколько раненых Фрейзеров, уползавших в угол, образованный двумя оградами из дёрна или же сухой кладки; этот дородный человек вращал вокруг себя свой двуручный меч. То был шотландский помещик из Фойерса. Он сражался, пока не упал, раненный стрелой.

 

Особенности сновидения

 

Джеймс Фрейзер сказал, что это снилось ему «многократно, и всякий раз без изменений». Эти образы казались несколько бессвязными, как если бы он «лишь выхватывал проблески событий прошлого».

Чарльз Ян Фрейзер не спрашивал Джеймса Фрейзера о том, приметил ли он какое‑нибудь обстоятельство, которые могло бы спровоцировать такое сновидение. И он не узнал, в каком возрасте Джеймс Фрейзер впервые увидел этот сон.

Когда Чарльз Ян Фрейзер спросил Джеймса Фрейзера, как он определил, что это было сражение при Блар‑на‑Лейне, и почему он решил, что тот человек из его сна был помещиком из Фойерса, Джеймс ответил: «Я просто знал».

Джеймс Фрейзер явно сильно волновался, рассказывая о своём сновидении. Описывая начало сражения, он, по всей видимости, вновь пережил ужас от низвергающегося на него града стрел.