Когда оправдания превращаются в манипуляцию

Я охотно верю детям на слово. Но в жизни мне пришлось выслушать от них гораздо больше лжи, чем хотелось бы. И я сделала вывод: как это ни трудно, нужно принять как факт то, что наши дети иногда готовы лгать, не краснея, чтобы поддержать свою репутацию или замести следы.

Мне приходилось видеть, как дети плачут, рассказывая ужасные истории о том, что умирает кто‑то из родителей или, к примеру, бабушка. А чуть позже я с облегчением узнавала, что все члены их семей совершенно здоровы. Один подросток объяснил мне, почему всегда опаздывает со сдачей домашних работ: он работает в вечернюю смену в местном ресторанчике быстрого питания. А потом оказалось, что он нигде и никогда не работал. Из разговоров с другими учителями я иногда выясняла, что ученик, который, по его словам, пропустил мой урок ради разговора с этими преподавателями, в их класс даже не заглядывал. То же относится к тем школьникам, которые клялись мне, что были у врача или школьного психолога. При этом – совершенно случайно, конечно, – все это происходило в день, на который было назначено сочинение или контрольная.

Но худшие отговорки детей – те, в которые они приплетают вас, родителей. Вероятно, вам давно не звонили по такому поводу учителя, но в ближайшее время это, скорее всего, произойдет, так что приготовьтесь. Самые вопиющие случаи – когда родители разрешают здоровому ребенку притвориться больным, чтобы избежать в школе какой‑то «неприятности» и связанной с ней ответственности: например, не явиться на контрольную работу. Такие вещи происходят постоянно, и при этом всем прекрасно понятна истинная подоплека дела. Ситуация становится совершенно очевидной, когда школьник, например, не подготовил задание к назначенному сроку. Мы, учителя, предвидим такие вещи заранее. Поэтому, когда наступает назначенный день, а ученик не приходит на урок, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять причину его отсутствия. У тренеров – те же проблемы с посещаемостью, ведь в большинстве спортивных секций существует правило: кто пропустил тренировку, не может участвовать в ближайшей игре. Мы знаем, что многие родители готовы лгать, прикрывая своих детей. И это по крайней мере вдвое усложняет нашу задачу отучить детей от оправданий и отговорок. Имейте, пожалуйста, в виду: многие учителя – тоже родители, и мы понимаем, что отношения с детьми – наверное, самые важные в жизни. Как и вы, мы хотим, чтобы наши дети знали: мы их понимаем и всегда поддержим. Нам больно, когда они сталкиваются с неудачами, и мы хотим уберечь их от подобных испытаний – так же, как и вы. Но подумайте, что происходит в ситуации, когда вы «спасаете» своих детей: вы позволяете им принять неверное решение, а затем избежать последствий этого решения. При этом они еще и получают несправедливое преимущество перед детьми, которые не стали придумывать отговорки.

Это плохо само по себе, но на самом деле ситуация чревата вещами похуже. Одна из самых опасных ошибок родителей вот такая: они позволяют детям поверить, будто те имеют власть над учителями и другими старшими. Мне не однажды приходилось видеть, как подростки пытаются лишить учителя работы и испортить его репутацию – а все ради того, чтобы переложить на него свою вину.

Джеффри был настоящим королем отговорок. На попытки увильнуть от работы он тратил гораздо больше усилий, чем потребовалось бы на добросовестное ее выполнение. Джеффри с удовольствием искал и находил способы обойти систему и считал, что лучше получить «неуд», чем страдать над «очередным бессмысленным заданием». В день, когда надо было сдавать письменную работу по истории, Джеффри пришел в класс с пустыми руками. А надо сказать, учитель заранее разбила работу на этапы, чтобы помочь ученикам справиться с ней. В конце каждого этапа надо было отчитаться о том, что уже сделано. И каждый раз Джеффри что‑нибудь придумывал: списывал работу у одноклассников, распечатывал что‑то из Интернета, отпрашивался в тот день с урока или заявлял, что не понял задания. В день сдачи итоговой работы он наблюдал, как остальные ребята с облегчением сдавали готовые проекты, и понимал: надо что‑то делать. В конце концов, работа была серьезная, близился срок аттестации, и несданный проект не позволил бы ему получить приличную итоговую оценку.

Подросток перебрал все возможные отговорки, но учитель не пожелала принять ни одну из них: «Джеффри, все это время ты знал, что сегодня – срок сдачи проекта. У тебя было полно возможностей поработать над ним в классе и попросить о помощи, если ты в ней нуждался. Мое терпение лопнуло, и твои оправдания я не принимаю. Срок есть срок. Извини».

Теперь, когда итоговая оценка (и, как казалось Джеффри, вся жизнь) висела на волоске, он решил попробовать спихнуть вину на учителя. Для начала он пожаловался на ее политику одноклассникам и попытался подбить их на бунт. Во время урока он смеялся над оговорками учителя и смешил весь класс. Другие школьники тоже начали ловить учителя на ошибках и нарушать дисциплину.

Дома Джеффри при любой возможности рассказывал родителям о глупости учителя, о том, как она плохо и непонятно объясняет и каких блестящих результатов при этом ждет от класса. «Знаете, двойка, которую я получил за тот проект, – это полностью ее вина. Во время урока она запинается на каждом слове, и все над ней смеются. Я вообще не могу понять, чего она от нас хочет, когда дает задание. Что там нужно делать? И я не один такой. Все считают, что ей не место в школе. Был бы у нас нормальный учитель, у меня и оценки по этому предмету стали бы намного лучше».

Чтобы как‑то подкрепить свои обвинения, Джеффри попытался подловить учителя, заставить ее сделать или сказать то, что можно было бы использовать против нее. Если она шутила с классом, он вырывал ее слова из контекста и уверял, что это было сказано всерьез, с целью оскорбить детей. Родители, конечно, ничего не знали о цели Джеффри и его поведении в школе. Они слышали только версию сына, и, поскольку это была единственная информация, которой они владели, они поражались очевидной некомпетентностью преподавателя.

– Нам нужно поговорить с твоим учителем, – сказали они Джеффри. – Нам совсем не нравится то, что мы о ней слышим!

– Не трудитесь, – ответил он. – Это бесполезно. Родители всех остальных ребят в классе уже связывались с ней, но это не привело ни к чему хорошему. Вам лучше сразу поговорить с кем‑нибудь повыше.

Поверив сыну на слово, родители пожаловались директору школы, в школьный совет и окружной комитет по образованию. Директор сразу же отправился к учителю и тщательно ее расспросил. Та объяснила, что на самом деле произошло в классе, и заверила директора, что Джеффри оклеветал ее, чтобы снять с себя вину за несданную работу.

– Я верю вам, правда верю, – сказал директор. – Но родители мальчика не собираются сдаваться. Их сыну грозит двойка по предмету, и тогда он не сможет окончить школу в срок. Они уже связались с инспектором и школьным советом, а теперь буквально дышат мне в затылок. Давайте дадим ему шанс выполнить работу. Лучше поздно, чем никогда, правда?

У учителя не оставалось выбора. Она была вынуждена сказать Джеффри, что он может сделать и сдать проект. И если уж на то пошло, то и все остальные долги по своим работам тоже. В ответ Джеффри усмехнулся так, что она вся внутренне сжалась. Ученик победил. А стремление учителя к тому, чтобы школьники учились ответственности и пунктуальности, ни к чему не привело. Чтобы получить нормальную итоговую оценку по предмету, Джеффри кое‑как сделал пропущенные задания и сдал их – одни на несколько недель, а другие на несколько месяцев позже срока.

Случилось так, что после окончания учебного года учитель ушла из той школы по личным мотивам, которые не имели отношения к описанной ситуации. Пока Джеффри выливал на эту женщину ушаты грязи, та занималась проблемами своей матери, страдавшей болезнью Альцгеймера, – ее состояние ухудшалось, поэтому надо было принимать непростые решения и организовывать профессиональный уход за больной. Это потребовало переезда в другой штат. Но Джеффри решил, что это он в одиночку добился увольнения учителя, очень возгордился этим фактом и заявил всем пожелавшим его выслушать, что преподаватель уехала из‑за проблем, которые обеспечил ей он. Школьник как бы провел эксперимент и проверил, могут ли отговорки и обвинение других людей отвести лично от него неприятности. Он получил ответ.

Случай с Джеффри кажется преувеличением, и в некоторых отношениях так оно и есть: к счастью, такие ситуации нетипичны. Но вы должны понимать: те варианты поведения, которые он демонстрировал, и отговорки, которые применял, можно приписать многим ученикам. Вполне возможно, что ваши дети уже совершили некоторые из подобных проступков. Даже самые милые дети, попав в трудную ситуацию, могут повести себя так, что родители очень удивились бы, узнав, на что способны их сыновья и дочки. Мы, взрослые, уже на опыте знаем, что отговорки и оправдания могут спасти лишь на какое‑то время, но в конце концов обернутся против нас. Родители, если вы хотите, чтобы ваши дети брали на себя ответственность за свою работу, решения и ошибки, вы можете подтолкнуть их к этому множеством способов. Например, вот так:

– Когда дети начинают оправдываться, высказывайте им свое неодобрение. Делайте это всякий раз, чтобы они сами увидели, как часто они пытаются замести следы. Ведь иногда дети автоматически переходят в режим самозащиты и могут сами не сознавать, что оправдываются. Можно мягко задать несколько вопросов, которые повернут подростков лицом к истинной причине обсуждаемой проблемы. Вопросы типа «Сколько у тебя было времени на это задание?» или «Что ты делал во время подготовки к контрольной?» вернут ваш разговор с детьми к ним самим, а не к обстоятельствам или некоему виновнику проблемы. Это вынудит их подумать о своей роли в случившемся.

– Как только подросток попытается переложить вину на кого‑то другого, остановите его и спросите, какие альтернативные действия он мог предпринять. Сосредоточьте разговор на нем, а не на человеке, которого он обвиняет. При помощи наводящих вопросов подведите его к пониманию, что, несмотря на действия окружающих, решения всегда принимает он сам. Всякий раз, когда я выговариваю ученикам за их поведение – например, за разговоры во время урока, – а мне отвечают: «Но ведь все разговаривали!» – я напоминаю, что каждый из них отвечает только за себя. Если ваш ребенок пытается обвинить в своем дурном поведении друга, не позволяйте ему это делать. Говорите больше о нем самом и помогите ему найти оптимальные альтернативные варианты поведения в определенной ситуации.

– Не допускайте, чтобы дети обвиняли взрослых в их неудачных решениях, – если только не убедитесь сами, что эти обвинения обоснованны. Но вы не сможете объективно взглянуть на ситуацию, пока не поговорите с учителем, о котором идет речь, или не побываете на спортивном занятии, если подросток обвиняет в чем‑то тренера. Впрочем, даже тогда вам, может быть, не сразу удастся разобраться в ситуации. Иногда взрослые, узнав, по какому вопросу вы пришли, начинают вести себя слишком осторожно и не говорят всей правды. Но обычно разговор с учителем или другим задействованным взрослым помогает родителям увидеть ситуацию с обеих сторон.

– К взрослым, с которыми имеет дело ваш ребенок, всегда относитесь как к союзникам. Взрослые могут оказать неоценимую помощь подросткам, если будут действовать вместе. Большинство учителей, тренеров, руководителей детских организаций и кружков работают по призванию. Они по‑настоящему любят детей и хотят быть им полезными. Всегда будьте настроены на сотрудничество – за исключением тех случаев, когда вам дадут очень серьезный повод к иным действиям.

– Настойчиво учите детей той истине, что за любые свои действия отвечают только они сами. Дайте им силы самостоятельно делать выбор и помогите до конца осознать, что каждое их решение ведет к определенным последствиям. Не берите на себя последствия их решений.