Стерлитамакская хлеботорговля

 

Как развивался город Стерлитамак до революции, и на чём основывались достаток и благополучие его жителей, рассмотрим на примере хлеботорговли.

На территории Стерлитамакского уезда к началу 20 века сформировался мощный кластер фермерских хозяйств. Основу его составляло хлебопашество. Примерно половину посевов занимала яровая пшеница. Согласно переписи 1912–1913 годов, крестьяне Стерлитамакского уезда засевали 450547.75 десятин, а валовой сбор зерна в 1913 году составил 31.1 млн пудов (пшеницы – 8.1 млн, овса – 6.7, ржи – 4.1 млн пудов).

Основными поставщиками хлеба на свободный рынок являлись мелкие и средние товаропроизводители – крестьяне‑общинники или сельские предприниматели (кулаки, фермеры). Доля помещиков и купцов была весьма незначительной. Производство зерна в Стерлитамакском уезде было высокотоварным. После покрытия собственных нужд, насыщения местного рынка и создания необходимых запасов, производители гарантированно имели более 3 млн пудов зерна на продажу. По данным уфимских статистиков, на начало 1910 года в Стерлитамакском уезде у населения оставалось 3 099 423 пуда хлебных запасов, в складах и зернохранилищах имелось 2 486 171 пуд, а в сельских хлебозапасных магазинах было сосредоточено ещё 104 404 пуда.

Производство и сбыт зерна являлись стержнем всей экономики уезда. В Стерлитамаке и окрестностях быстро развивалась перерабатывающая промышленность, развернулись крупные хлеботорговые фирмы. К 1900 году в Стерлитамаке торговали мукой Е. К. Аверьянова (ул. Дворянская, дом Сайдашева), А. П. Макеев (Базарная площадь) и В. В. Орлов; зерновым хлебом – А. В. Кузнецов, А. А. Михайлов, В. А. Осипов, К. Д. Ростовцев. В 1907 году наиболее крупная хлеботорговая фирма в Стерлитамакском уезде, принадлежала Рахманкулову. В мае 1917 года Стерлитамакский торгово‑промышленный союз сообщал в Продовольственную управу, что крупными хлеботорговцами, продающими муку, овёс и прочее, считаются: В. В. Орлов, Д. И. Крюков, С. Н. Владимирцев, Н. Ш. Усманов, А. Г. Адильгареев, В. С. Рыгалов 1‑й, Г. С. Турецкий, А. А. Семёнов, А. А. Михайлов. К мелким хлеботорговцам были отнесены: А. Сейфутдинов, Ш. Баркеев, Абильфазыл Сагитов, Д. Д. Васильева, П. И. Наумов, З. Маликов, Х. Бурханчин, Ф. Акчурин, Р. Е. Большаков, И. Н. Власов, Абдулла Сагитов, М. Шахмаев, Х. Масагутов, Ш. Шахмаев. Отдельно выделялись также мелкие предприниматели, торговавшие хлебом на сенном базаре: И. Галиев, Г. Габзалилев, Р. Абубакиров, И. Фаткуллин, Г. Бурханчин, Г. Ягафаров, Г. Фаткуллин, З. Абубакиров, Х. Альханов (или Асыханов). В апреле 1917 года добавили, что мукой торгуют владельцы мельниц – торговые дома А. В. Кузнецов с С‑ми [Сыновьями] и Утямышевых, а также Администрация Аверьяновых. На 1 января 1914 года, в Стерлитамаке имелось 88 заведений, занимавшихся хлебной торговлей, а в уезде ещё 56. По 59 городским предприятиям, по которым есть вся информация, сумма оборота составляла 2 152 400 руб., а чистая прибыль – 85 280 руб. Функционировало множество разнообразных амбаров и складов для хранения зерна, муки и крупы. Например, у фирмы Аверьяновых был «элеватор каменный, крытый железом, вмещающий в себе до 50 000 пудов пшеницы» стоимостью в 5 тыс. рублей.

Производство зерна легко можно было увеличить, но сдерживал недостаток транспортных мощностей. Основным видом доставки хлеба потребителям оставался гужевой транспорт. Хлеботорговцы и промышленники были крайне заинтересованы в строительстве железной дороги до Стерлитамака. Настойчиво «пробивался» вариант Оренбург – Уфа – Кунгур, через Стерлитамак, но до 1917 года успели начать лишь проектные работы.

Проблемы с транспортировкой способствовали развитию мукомольной промышленности в Стерлитамаке, ибо готовую продукцию выгоднее было вывозить, чем хлеб в зерне.

По объёмам переработки зерна Стерлитамакский уезд и Стерлитамак занимали второе место после Уфимского уезда и Уфы. К 1911 году в Стерлитамакском уезде работали 147 однопоставных водяных мукомольных мельниц, 153 – на два постава, 46 – на три, 5 четырёх поставных и одна водяная мельница имела 5 мукомольных поставов. Кроме того, работали 35 ветряных мельниц, 5 паровых, 4 нефтяные (на нефтяном двигателе), 7 турбинных, одна с газо‑генераторным двигателем, 3 крупчатые мельницы (две паровые и одна газо‑генераторная), 3 паровых крупянки, 79 простейших обдирок для получения крупы, две толчеи и 7 зерносушилок.

В 1915 году, в Стерлитамаке, в число предприятий, подчинённых надзору фабричной инспекции, входили: мельница В. Г. Агафонова (5 работников), лесопильно‑мукомольное заведение В. И. Альшанского (10–25 работников), крупчатка и крупянка А. В. Кузнецова (98 работников), крупчатная мельница братьев А. З. и М. З. Утямышевых (22 работника), кожевенное и мукомольное заведение М. А. Симонова (20 работников). В селе Левашёво находилась крупчатка и крупянка Администрации по делам Е. К. и С. А. Аверьяновых (110 работников.), близ города располагалась также крупчатная мельница В. П. Стрелковой (22 работника) и её же мельница отсевной и обыкновенной муки (15 работников). Некоторые из них работали уже несколько десятилетий: Е. К. Аверьянова – с 1883 года, А. В. Кузнецова – с 1888 и В. П. Стрелковой – с 1860‑го.

Всё это доказывает, что дореволюционный Стерлитамак и Стерлитамакский уезд находились на высоком уровне экономического развития в рамках реалий Заволжского региона. Усилиями свободных, предприимчивых, активных, умных людей сложился высокоэффективный, гармоничный хозяйственный комплекс. Все обвинения в «отсталости» и «слаборазвитости» дореволюционного хозяйства Стерлитамака не соответствуют действительности. Дореволюционный Стерлитамак воистину был городом хлебным и ни в чём не отставал в развитии от других городов своего класса. Преимущества свободного предпринимательства и особенности заселения края (большой процент старообрядцев, казанских татар) определили торговые преференции Стерлитамака. Коренное население, в том числе и башкирское, убедившись в выгодах занятия хлебопашеством, переходило на него. Животноводство в уезде имело чисто потребительский характер.

Хлеботорговцы Стерлитамака использовали все возможности наращивания объёмов вывозки хлеба. Водная система доставки товаров и грузов была загружена до предела. В отличие от железнодорожных путей, речной транспорт в Российской империи никогда не поддерживался государством, развитие его финансировалось исключительно частным капиталом.

Около 10% хлеба вывозилось по Белой реке. Хлеб отправляли только из Стерлитамака и ближних Левашёво и Красного Яра. Весь остальной хлеб следовал гужевыми обозами.

Хлеб с плодородных заволжских земель в 19 веке вышел на уже сложившийся внутрироссийский рынок, с чётким распределением товаропотоков и региональной специализацией.

Порты Чёрного и Азовского морей принимали обильную продукцию южных губерний и казачьих земель. Доставленное издалека заволжское зерно неминуемо стоило бы дороже местного. Продавцам хлеба из приуральских степей оставалось только поставлять товар в балтийские порты для отправки за границу, или везти грузы на ёмкий московский продовольственный рынок. Предприимчивые южноуральские купцы обратили свои взоры на северо‑запад России.

Северо‑Западную Россию обслуживал Волжский речной путь, которым пользовался и Стерлитамак. Из Уфимской губернии водным транспортом подавляющая часть хлеба вывозилась в город Рыбинск Ярославской губернии, крупнейший в России центр торговли зерном, перегрузочный пункт Мариинской водной системы. В Рыбинске товар продавался, перегружался на железную дорогу или мелкосидящие баржи, которые по Мариинской и другим системам каналов шли в Санкт‑Петербург.

Помимо Рыбинска товар отправлялся и в другие пункты назначения. Имеются сведения за 1894 год, согласно которым из Стерлитамака было доставлено непосредственно в Санкт‑Петербург 183 тыс. пудов хлеба (136 – ржи, 27 – ржаной муки, 20 – овса). Это доказательство того, что некоторые купцы везли груз напрямую в столицу, которая являлась не только крупным портом по вывозу хлеба заграницу, но и самым большим рынком потребления в империи. Снабжая хлебом собственное население, Петербург был в тоже время главным питательным и транзитным рынком для Петербургской и смежных губерний. Одновременно столица вела обширную торговлю хлебом по всей Финляндии (которая входила в состав Российской империи) и отчасти Швеции.

Грузоподъёмность сравнительно небольших барж, строившихся в верховьях Белой реки, включая и Стерлитамак, позволяла им сразу идти по Мариинской водной системе в Ладожское озеро и Неву. Эти суда, не разгружавшиеся на рыбинских причалах, там не регистрировались. Невозможно сказать, сколько же судов из Стерлитамака могли выйти в другие города, помимо Рыбинска. Например, известно, что в 1894 году со Стерлитамакской пристани прибыло 11 тыс. пудов ржи в Тверь, а 50 тыс. пудов лесных строительных материалов (на судах, не в плотах) и 2 тыс. прочих непродовольственных грузов – в Царицын. Хлеб отправляли и вверх по течению, на горные заводы.

Одним из ведущих морских портов, через который вывозился за границу хлеб из Башкирии, был Ревель (ныне Таллин, Таллинн). Он являлся своеобразным резервным портом для замерзавшего зимой петербургского порта.

В сентябре 1888 года открылось движение поездов по линии Самара – Уфа. Для привлечения грузов были установлены пониженные тарифы. Получив выход на железную дорогу, с начала 1890‑х стерлитамакские хлеботорговцы переключаются на петербургский рынок.

На станциях Самаро‑Златоустовской железной дороги в начале 20 века самым активным образом действовал мелкий и средний хлеботорговец, вывозивший продукцию полей Башкирии в основном в балтийские порты, а среди основных приёмщиков башкирского хлеба была Рига. В конце 19 века по оборотам внешней торговли Рига занимала на Балтике 2‑е место после Петербурга, а из Риги башкирский хлеб шёл в восемь стран Европы и даже в Англию. В Риге действовали фирмы разного масштаба – от крупных до небольших. Они и закупали башкирский хлеб, который соединялся с хлебными потоками из различных частей Российской империи.

В Европу в основном отправляли зерно, муки вывозилось мало. Если северные страны покупали в Риге рожь, то в Голландию, Бельгию, Францию шло достаточно много пшеницы. Англичане приобретали любимый ими овёс. Пользовался спросом кормовой ячмень для европейского животноводства. Немцы любили горох.

На всём тысячевёрстном маршруте поставок башкирского хлеба, решающее значение в торговой цепочке играли средние и мелкие предприниматели. Каждый желающий поработать получал таковую возможность, начиная от крестьян, которые составляли хлебные обозы, грузили баржи, до артелей, которые сплавляли груз по реке или тянули его вверх по течению. Таким образом, в хлеботорговлю была вовлечена значительная часть активного взрослого населения, что обеспечивало более справедливое распределение прибыли. В сезон через Стерлитамак проходили сотни тысяч подвод с хлебом. Их обслуживали многочисленные постоялые (конные) дворы, закусочные, трактиры, мастерские, кузницы, мелкие лавки. Для более солидных предпринимателей и купечества имелись гостиницы, чайные, ресторанчики. «Хлеб всему голова», говорят в народе и в Стерлитамаке это было очевидно. Роскоши в дореволюционном Стерлитамаке не было, но был достаток, никто не голодал, все имели достойное жильё. Город имел блестящие перспективы, быстро рос и богател. Смекалка, трудолюбие и честность в делах обеспечивали стерлитамакским торговцам прочные торговые связи. Особую роль играли старообрядческие и татарские общины, представители которых обладали недюжинными торговыми талантами.

Нота бене: государство никак не помогало в развитии этой мощной торговой индустрии, ни во что не вмешивалось. Банковский капитал также практически не участвовал, мелкие, краткосрочные ссуды получали только абсолютно безденежные перекупщики самого низкого уровня (1‑2 вагона зерна), как правило евреи. Сделки между купцами совершались в чайных, письменных договоров не заключали, данное слово было нерушимым.

 

Приложение 2

Подарок маршала

 

(В память о моём деде, написано накануне празднования 75‑летия Великой Победы).

Моего родного деда унесла Великая Отечественная война. Тем не менее, у меня был настоящий, живой дед, не родной, но ничем не хуже родного. Ему я благодарен за всё, что он для меня сделал. История его жизни и ратных подвигов неразрывно связана с историей славного города Стерлитамака.

Мой названный дед, Николай Степанович Родионов, (1912‑1993+) уроженец города Стерлитамака, прожил жизнь долгую и достойную, геройски воевал, тяжело и честно работал. Детство его пришлось на самые трудные, голодные годы, он очень рано начал работать, не до учёбы было.

Николай Степанович, как опытный водитель, был призван Стерлитамакским горвоенкоматом из резерва, ещё до начала войны и направлен в 186‑ю стрелковую дивизию, личный состав которой тогда находился в летнем лагере Юматово, у подножия легендарных Стерлитамакских гор‑шиханов.

В Стерлитамаке многие хорошо знают прославленную 170‑ю стрелковую дивизию, в которой служил с первых дней войны и погиб на поле боя мой родной дед по материнской линии, Иван Петрович Гнедков. Множество книг и воспоминаний посвящено боевому пути стерлитамакской 170‑й стрелковой дивизии.

О 186‑й стрелковой дивизии написано очень мало. А ведь в ней служили стерлитамаковцы, принявшие на себя первый удар гитлеровских полчищ, первые герои‑наши земляки. 186‑я дивизия вела бои на передовой с 4 июля 1941 года по 9 мая 1945 года.

Мой дед прошёл в составе 186‑й дивизии всю войну, от первого дня до последнего, побывал на трёх фронтах: Западном, Карельском и Третьем Белорусском. Войну закончил в Берлине. Вот его боевой путь.

186‑я стрелковая дивизия была сформирована 19 августа 1939 года в Уральском военном округе на базе 4‑го отдельного стрелкового Башкирского полка.

13 июня 1941 года все семь армий второго стратегического эшелона получили директиву на тайное перемещение в ЗапОВО. Это доказывает, что к началу войны мы всё‑таки активно готовились. Еще зимой сапёрный батальон дивизии был отправлен на западную границу для строительства оборонительных сооружений.

186‑я дивизия сразу приступила к погрузке в эшелоны. Последние картины Родины – седые Стерлитамакские шиханы, безкрайняя ковыльная степь, красавица Белая река – солдаты уносили в своих сердцах.

Утром 20 июня дивизия прибыла на перевалочную станцию Великие Луки, откуда направилась дальше, на запад. Вечером 21 июня части дивизии в составе 62‑го стрелкового корпуса 22‑й армии прибыли на станцию Идрица Калининской железной дороги. О начале войны узнали в пути следования.

24 июня был получен приказ занять позиции на участке бывшей Советско‑Латвийской границы. Личному составу тут же были выданы новые комплекты обмундирования. Кирзовые ботинки были заменены на кожаные сапоги. Также было выдано новое оружие и полный комплект боеприпасов.

Первый бой приняли 4 июля на северном берегу реки Западная Двина.

186‑я дивизия действовала в составе Западного фронта, (в 1943‑м он был переименован в Третий Белорусский). Войска Западного фронта противостояли Группе армий «Центр», самой мощной из трёх групп армий нацистской Германии, сосредоточенных для нападения на СССР по плану «Барбаросса». Первым было Смоленское сражение.

С первых же дней войны гитлеровцы стали систематически бомбить район разгрузки и сосредоточения дивизии.

Поначалу враг вёл себя нагло. Характерный эпизод: 5 июля, уже за полдень, на наблюдательном пункте командира 298‑го стрелкового полка увидели колонну войск противника, двигавшуюся от Лепеля на Уллу с развернутыми знаменами и с оркестром. Колонну уничтожили артиллерийским огнём.

Рубежи удерживали до 7 октября 1941 года, до тех пор, пока немцы не прорвали оборону на Ржевском направлении. Бои были страшные, колоссальные потери.

К этому времени 170‑ю Стерлитамакскую стрелковую дивизию, выдвинутую из резерва, вводят в состав 62‑го стрелкового корпуса 22‑й армии, штаб которой с 24 июня 1941 года дислоцировался в городе Великие Луки.

К 1 июля 1941 года 22‑я армия развертывалась и занимала оборону по северному берегу реки Западная Двина на фронте Краслава‑Полоцк‑Витебск. 62‑й стрелковый корпус имел в своем составе 126‑ю, 153‑ю, 186‑ю и 170‑ю стрелковые дивизии.

186‑я стрелковая дивизия, занимавшая Себежский укрепленный район, по мере прибытия 170‑й дивизии перебрасывалась в район реки Западная Двина, с задачей занять оборону в районе Бешенковичей, чтобы остановить наступление немцев по дороге Минск‑Витебск. 170‑я стерлитамакская стрелковая дивизия шла вслед 186‑й дивизии.

Башкирские дивизии пользовались особым доверием командования, их ставили на самые ответственные и опасные участки обороны.

Воевали они храбро, дрались за каждую высоту, деревушку, мост. Ходили в контратаки. Предателей, дезертиров и перебежчиков среди них не было.

Интересная деталь: наши воины не просто отстреливались, но методично отбивали у немцев всевозможное оружие, боеприпасы, транспортные средства, чтобы потом бить врага этими трофеями. Например, в самом начале войны, в дивизии уже были немецкие автоматы, пулемёты, автомобили, орудия и миномёты.

Все ценности, в основном серебряные рейхсмарки, сдавали по счёту и описи в интендантскую службу.

Несмотря на ожесточённые атаки превосходящих сил противника, 186‑я дивизия стратегических позиций не сдала. Уже 1 января 1942 года перешли в наступление, начали теснить врага.

Вторым серьёзнейшим испытанием для воинов 186‑й стрелковой дивизии стала битва за Москву. От того, кто победит в этой битве, зависел итог войны. Русским отступать было некуда.

Изначально битва за Москву немцами предполагалась ещё до наступления холодов. В планах Гитлера на это отводилось не более 3‑4 месяцев. Но яростное сопротивление советских войск под Смоленском эти планы сорвало.

В сентябре 1941‑го Николай Степанович стал коммунистом. Произошло это так: политрук построил их батальон и объявил: «Товарищи красноармейцы, сейчас мы идём в наступление, чтобы остановить врага, рвущегося к Москве. В бой могут идти только коммунисты, беспартийные остаются в тылу». Естественно, все беспартийные тут же написали заявление о приёме в партию, мой дед тоже. (Из партии он не сбежал, когда всё пошло вразброд в конце 1980‑х, имел партийный стаж более 50 лет).

В сентябре 1941‑го тяжелейшая ситуация сложилась на севере страны, где нависла угроза уничтожения Ленинграда. Ставка приняла решение усилить Карельский фронт.

Карельский фронт имел самую большую протяжённость среди всех советских фронтов Великой Отечественной войны – до 1600 км. При этом единственный из фронтов не имел сплошной линии фронта – только очаги сопротивления со своими линиями соприкосновения с противником, с незакрытыми участками между ними, также имел особо сложные, предельно суровые северные природно‑климатические особенности.

Несколько подразделений 186‑й дивизии были переброшены туда, среди прочих бойцов оказался и мой дед. Так он познакомился с ещё одним серьёзным противником – финнами. Воевал на Карельском фронте с 28.09.41 по 26.06.43.

Войска Карельского фронта держали оборону по линии: река Западная Лица (60 километров от Мурманска), Ухта, Повенец, Онежское озеро, река Свирь. Подробности боевых действий засекречены до сих пор. Периодически проводились спецоперации (Медвежьегорская наступательная операция). Активность противника в Карелии и на подступах к Ленинграду с севера была подавлена, Ленинград отстояли.

Командированные бойцы, среди них мой дед, вернулись в расположение своих подразделений, которые готовились к грандиозному сражению на Курской дуге.

В июле‑августе 1943 года, 186‑я дивизия приняла участие в Курской битве. Николай Степанович побывал в самом пекле, в том числе на поле битвы под деревней Прохоровкой.

За героизм, проявленный в боях за Орёл, 186‑я дивизия в августе 1943‑го года была награждена орденом Красного Знамени, а Николай Степанович – своим первым орденом Красной звезды. Началось победное наступление советских войск по всем фронтам.

186‑я дивизия принимала участие в легендарной операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия. В ходе Люблин‑Брестской операции, 28 июля 1944 года, дивизия овладела городом Брест. За это она была награждена орденом Кутузова и получила почётное наименование «Брестской».

Далее, дивизия, в составе 65‑й армии генерала П. И. Батова, форсировала реку Буг, освобождала Варшаву, с боями двигалась в направлении Данцига и Гдыни, приняв участие в штурме этих городов. Тогда дед был награждён медалью «За освобождение Варшавы».

В ходе Берлинской операции дивизия оказалась на одном из наиболее важных участков фронта. В ночь на 15 апреля 1945 года, разведотряд дивизии начал форсирование Ост‑Одера. Преодолев стремительным броском первую водную преграду, отряд овладел дамбой на западном берегу. В ходе боя, противник трижды переходил в контратаку, но был отброшен. 20 апреля разведывательный отряд, взаимодействуя с полками первого эшелона дивизии, после артиллерийской подготовки, на лодках форсировал реку Вест‑Одер и захватил плацдарм. 25 апреля пал Штеттин. Продолжая наступление, дивизия вышла к городам Шверин, Барт и Росток.

Героизм воинов носил массовый характер. Поэтому воинские награды присуждались не так часто, как этого заслуживали. За форсирование Днепра, Вислы, Буга, Одера, за взятие немецких крепостей в Восточной Пруссии, штурм многих немецких городов и другие геройские операции верховное командование, в основном, награждало грамотами. У деда их была целая стопка.

Замечу, что примеры невероятной стойкости и неустрашимости солдат Великой Отечественной были нормой, обязательной для исполнения. Артиллеристы ни при каких обстоятельствах не имели права бросить орудие, если оно ещё годилось для стрельбы. Военные водители обязаны были чинить повреждённые машины, даже под прицельным огнём противника. Во время длительных жарких боёв водители не спали сутками, обеспечивали подвоз боеприпасов на передовую. Одним из таких водителей был мой дед, он доставлял боеприпасы под ураганным артиллерийским огнём и несколько раз чинил повреждённую машину на виду у бесившихся от злобы гитлеровцев, был отмечен командованием медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

К сожалению, в начале 1990‑х в гости к моим старикам набился бойкий, сладкоголосый человек, он представился журналистом, попросил дать на время, чтобы скопировать, грамоты, фронтовые фотографии, в том числе из Берлина, на ступеньках рейхстага. Больше его не видели.

В конце войны, Николай Степанович имел достойный набор солдатских орденов и медалей и звание ефрейтора. Уже после Победы надолго задержался в Германии, был личным шофёром маршала Гречко.

Вернувшись в Стерлитамак, дед вернулся к тяжёлой работе на заводе железобетонных изделий ("Башстрой") и проработал там ещё 30 лет слесарем 6‑го разряда. Участвовал в строительстве нового Стерлитамака.

В 1965‑м получил тяжелейшую травму на производстве. Легендарный стерлитамакский хирург Василий Александрович Семагин, тоже фронтовик, военврач, пришил практически оторванную по колено ногу и спас её экспериментальным методом соединения костных отломков путём введения стержней в костномозговой канал.

Дед продолжил трудиться. Про боевые ранения и контузии настоящие фронтовики и не вспоминали. Живой остался, и слава Богу!

Что касается льгот, мой дед не получил ничего. Когда он вернулся в Стерлитамак после войны, то не имел даже угла, где голову подклонить. О ветеранской пенсии тогда и не слыхали.

Безногие, безрукие, слепые фронтовики вынуждены были работать. На нашей улице была баня на дровяном отоплении, так слепой фронтовик колол там дрова. Пару лет орденоносцам приплачивали копейки за ордена, потом это прекратилось.

Женившись на моей бабушке, дед жил с ней в задней половине нашего старого родового дома дореволюционной постройки, на улице Садовой. Жильё представляло из себя часть горницы с выгороженной крохотной кухонькой и частью холодной веранды. Даже не однокомнатная квартира, а то, что сейчас называется «студия». Первые десять лет жили втроём, с моей будущей мамой. Удобства во дворе, вода в колонке на углу, дровяная печка.

Городские власти сочли такое жильё вполне достаточным, дед даже в очереди на улучшение жилищных условий не числился. Самый старый район города, откуда начал расти русский Стерлитамак, не был избалован вниманием городских властей.

Дед так и не получил от чиновников никаких предложений по улучшению бытовых условий (например, поставить телефон, подвести воду, помочь с газификацией), хотя власти о его жизни всё прекрасно знали. С Днём Победы, конечно, поздравляли, но не более того.

Одна из причин этого чиновничьего равнодушия, возможно, состояла в том, что фронтовиков в Стерлитамак после войны вернулось слишком мало, подавляющее большинство мужчин, ушедших на войну, погибло. Союзов ветеранов не было, а до 1965 года в нашей стране Великую Отечественную вспоминали скупо и весьма дозированно, многое замалчивалось. День Победы в СССР с 1948 по 1964 год официально не праздновался. Делалось это в интересах большой политики и «дружбы народов».

Дедушка и бабушка были безхитростными русскими людьми старого замеса, из тех, которые окончательно исчезли в нашем народе в конце 1970‑х – миролюбивые, безконфликтные, терпеливые, совестливые, абсолютно честные, лишённые жадности и тупого эгоизма. Они не пили, не курили, не ругались, лишнего не болтали. Никого никогда не обсуждали и не осуждали, никому и ни на что не жаловались. Жизнь они прожили невероятно трудную. При этом дед ни при каких обстоятельствах не хвастался своими ратными подвигами, вообще мало чего о войне рассказывал, что было характерно для всех, кто действительно воевал. Ордена и медали надевал только раз в году, на 9‑е Мая.

Шли годы и в какой‑то момент мне за деда стало обидно. Старики всё чаще прихварывали, по ночам вызвать скорую для них не было никакой возможности, постоянно тревожить соседей они отказывались, да и унизительно это было. На очереди на телефон они стояли, но в официальных ответах из Стерлитамакского узла связи регулярно отписывались: «свободной линии нет». При этом у соседей, даже у весьма молодых, телефоны давно уже были установлены.

Пришлось запустить вариант письма в «Крокодил». Был в СССР такой, весьма интересный и народом любимый сатирический журнал, гроза всех чиновников. Отвечать на запросы «Крокодила» чиновники были обязаны, быстро и по существу.

После получения начальником Стерлитамакского узла связи запроса на бланке со знаменитым Красным Крокодилом, втыкающим вилы в бок нерадивого управленца, буквально на следующий день свободная линия появилась. Телефон для деда был установлен безплатно, с извинениями за проволочку.

Была у деда и заветная мечта всей жизни: личный легковой автомобиль. Вместе с бабушкой они копили на машину, откладывали каждую копеечку из трудовых доходов, при этом ещё помогали моей маме, которая одна вытягивала нас с братом.

Как известно, «от трудов праведных не наживёшь палат каменных». Необходимую сумму для покупки «Жигулей» деду удалось собрать только к моменту выхода на заслуженную пенсию.

Когда дед пришёл туда, где принимали заявки на покупку машины (в свободной продаже их не было), то был уверен, что, в преддверии 30‑ти летия Великой Победы, проблем с этим не будет. Он ошибался. Работники, принимавшие заявки, объяснили деду, что заявку они, конечно, примут, но машину дед увидит не раньше, чем лет через двадцать. Для деда это был шок.

На семейном совете было принято решение не безпокоить «Крокодил», а обратиться к тогдашнему министру обороны Советского Союза маршалу Гречко А. А. Напомнить ему, как дед в 1945‑м возил его по Берлину и попросить помочь с машиной. В письме перечислили дедовы награды, вкратце обрисовали его боевой путь. Дед был категорически против, но письмо всё же отослали.

Где‑то через месяц, накануне праздника 9‑го Мая, на пороге дома по улице Садовой появился полковник в парадном мундире. «Вы Родионов Николай Степанович? – Да. – Это Вы писали письмо маршалу Гречко? – Да.» Дед струхнул – возьмут сейчас под белы руки и на цугундер!

«Выйдите на улицу и посмотрите!» Дед с бабушкой на улицу – у дома стоит красавица, ВАЗ 2103, тёмно‑зелёного цвета (одна из самых престижных моделей СССР 1970‑х годов). «Это вам товарищ маршал Гречко прислал, из личного резерва. Поздравляет вас с Днём Победы!».

Дед, конечно, прослезился.

В довоенном Стерлитамаке было 40 тысяч жителей. На фронтах Великой Отечественной погибли 8590 стерлитамаковцев, практически все взрослые военнообязанные мужчины. Подумайте об этом.

 

Приложение 3

Зелёный Стерлитамак

 

Зелёные насаждения – это очень важная составляющая полноценной жизни людей, особенно в крупных промышленных центрах. Первое, что нравится людям в благоустроенных городах – это эстетика здоровых, ухоженных деревьев, их сезонная смена нарядов. «Зелёный город» – высшая похвала любому городу. Растения, прежде всего старовозрастные деревья, насыщают воздух кислородом, очищают его от пыли, ядовитых примесей, снижают уровень шума, улучшают микроклимат, ослабляют силу ветра, защищают людей от летнего зноя, ультрафиолетового излучения, снижают опасность бактериальных и вирусных инфекций, создают условия для рекреации, занятий спортом, релаксации. Исторические парки и скверы – важнейшая часть истории города, сохранение памяти о важных событиях, воспитание детей.

Старовозрастные деревья, к тому же, обладают совершенно уникальным свойством: они являются хранителями информации. Для учёных это исключительно важно. Деревья рассказывают людям, тем, кто способен их понять, что происходило сотни и иногда даже тысячи лет назад. В первую очередь информация записана в радиальных годичных кольцах. По ним мы можем точно определить возраст дерева, узнать условия его произрастания в каждом конкретном году, определить, какие катастрофы и катаклизмы пережило данное дерево, какой хозяйственной деятельностью занимались люди под кроной этого дерева и т. д. Радиальный прирост стволовой древесины является универсальным и обобщающим индикатором состояния древесных насаждений.

Кроме того, внешний вид дерева безошибочно указывает, какова экологическая обстановка в конкретном месте его произрастания. Состояние деревьев, их внешний вид заранее сигнализируют о начавшихся природных процессах и даёт возможность людям заблаговременно принять меры. Так суховершинность деревьев говорит об изменении водного режима. Например: начавшееся обмеление городских рек Стерлитамака, в первую очередь Ашкадара, привело к резкому падению уровня грунтовых вод и усыханию старовозрастных деревьев по берегам рек. Этого можно было избежать.

Мало кто знает, что муниципальных парков и скверов в Стерлитамаке становится меньше. В 1970 году их насчитывалось 27, а сейчас только 15, скорее даже 13. Общая площадь парков и скверов, не входящих в пределы санитарно‑защитной зоны, не превышает 50 га, для Стерлитамака это ничтожная цифра, в этих условиях говорить о каком‑либо благоустройстве города преждевременно. По современным стандартам, общая площадь парков, скверов, зеленых насаждений в промышленном городе должна занимать больше половины его территории (городские леса и защитные зоны не считаются).

Физико‑географические характеристики города Стерлитамака крайне неблагоприятны с позиции распространения вредных примесей в воздухе.

Особенности климата на территории Стерлитамака и сложившаяся производственная структура городской агломерации Стерлитамак‑Салават‑Ишимбай создают очень серьёзную ситуацию загрязнения атмосферного воздуха. Число дней с неблагоприятными метеорологическими условиями (со слабыми ветрами, туманами, температурными инверсиями) составляет 220‑230 дней, количество кислорода в воздухе понижено, близ некоторых производств критически. Единственным источником кислорода в городе являются зелёные насаждения, главным образом деревья. Последние исследования доказали, что деревья, особенно хвойные, выделяют фитонциды, которые защищают людей, в том числе и от коронавируса! Поэтому, посадка деревьев в жилой зоне города и в его окрестностях является необходимым условием хорошего самочувствия и крепкого здоровья его жителей. Счёт должен идти не только по площадям, каждое дерево представляет огромную ценность. Например, снос шихана Куш Тау, также покрытого лесом, неизбежно создаст в северной части города условия, неблагоприятные для проживания людей.

Чтобы улучшить качество воздуха в городе, кроме стандартных мер контроля и снижения выбросов на предприятиях, жизненно необходимо долгосрочное планирование застройки и благоустройства города, включая разработку плана озеленения с учётом природных особенностей территории. А как это было в прошлом? Обратимся к истории:

Изначально Стерлитамак был основан как крепостца‑поселение на Оренбургском тракте, на границе с Великой Степью, в междуречье рек Ашкадара и Стерли. Место это, окружённое живописными природными ландшафтами изумительной красоты, имело благоприятный для людей микроклимат. По мере разрастания города деревья в пойменных лесах вырубались, неконтролируемый выпас, распашка, застройка, эрозия почв значительно изменили природные ландшафты. К началу 19‑го века Стерлитамак представлял из себя типичный степной город, с засушливым микроклиматом, жарким летом, пыльными бурями, низовыми пожарами по причине возгорания сухой травы.

Жители старого Стерлитамака неоднократно предпринимали серьёзные усилия по озеленению города. Использовали саженцы лиственных пород: липы, дубки, берёзы и тополя. Хвойные деревья в те времена в городе не высаживали, плодовых садов не было.

Тяжёлые времена, последовавшие после революции 1917 года и продолжавшиеся до начала 1950‑х, не позволили озеленить город в полном объёме. Почти все деревья дореволюционной посадки были либо вырублены для хозяйственных нужд, либо погибли по тем или иным причинам. Стерлитамак оставался ветренным, пыльным городом с выгоревшей летом травой, городом, в котором практически не было старовозрастных деревьев. По сравнению со Стерлитамаком, Уфа, с её старыми, мощными, тенистыми деревьями, летом выглядела райским местом.

В начале Великой Отечественной войны в Стерлитамаке были размещены эвакуированные предприятия: Одесский станкостроительный завод им. Ленина, оборудование Славянского и Донецкого содовых заводов, Ново‑Подольского, Брянского, Волховского цементных заводов, Конгрессовского сахарного завода Харьковской области, Московский кожевенно‑обувной комбинат и другие. Они стали основой будущей промышленной индустрии города. Каждое предприятие получило земельный участок для развития и жилищного строительства, так сложилась оригинальная мозаичная структура советского Стерлитамака в виде рабочих посёлков, возникших при заводах. Центром посёлков был Дом культуры и небольшой сквер при нём. По действующим тогда правилам градостроительства, в новостройках была произведена массовая посадка тополей. Тополя были высажены и на улицах Старого города.

На рубеже 1950‑60‑х, в Стерлитамаке началось строительство предприятий Большой химии. К тому времени в городе имелось два крупных предприятия химической отрасли: содово‑цементный комбинат и завод «Авангард". Следующими гигантами промышленности города стали химзавод и завод синтетического каучука.

В процессе строительства химзавода сформировалась колоссальная промзона Стерлитамака. Между городом и заводом была создана санитарно‑защитная зона, в пределах которой произведена массовая посадка американского клёна (кл