Глава V . Некоторые аспекты внешнеполитической деятельности Птолемеев

 

 Международные отношения в Средиземноморье в конце IV – второй трети I вв. до н.э. представляют собой особую сложность, в т.ч. и применительно к эллинистическому Египту. Именно в этот период происходит оформление международной системы государств Средиземноморья, ядром которой была Римская республика, а отношения между Римом и эллинистическими государствами, в т.ч. и Египетским царством, становятся основополагающим фактором в процессе превращения Рима в мировую средиземноморскую державу. И в этом немаловажную роль сыграл и эллинистический Египет.                            

Так, в эпоху эллинизма образовалась система государств, находившихся в постоянных дипломатических, культурных и экономических взаимоотношениях. В эту систему входили царство Птолемеев, царство Селевкидов, царство Антигонидов, Пергам, Вифиния, Понт, остров Родос (правители которого развивали активнейшую внешнеполитическую деятельность в Восточном Средиземноморье), ряд прибрежных греческих полисов, Этолийский и Ахейский союзы, Сицилия, Карфаген и, наконец, Рим. Никогда до этого в Средиземноморье еще не заключалось такого количества союзных договоров, симмахий и эпимахий (оборонительных и наступательных союзов).

Как известно, в рабовладельческом обществе отношения между государствами дополняются их борьбой за расширение территории, за увеличение числа рабов, за захват чужих богатств, за установление политической гегемонии над другими странами. В этих условиях война, как правило, доминирует над дипломатией в качестве средства внешней политики, хотя отнюдь нельзя отрицать значения дипломатии во внешнеполитической борьбе рабовладельческих государств.

Фактически в Древнем мире главным средством внешней политики являлась война. И в этом случае армия и флот эллинистических государств имели огромное значение, поскольку «наличие армии и флота в распоряжении эллинистических государств давало в их руки важное орудие решения международных споров, а главное – средство функционирования самого рабовладельческого общества» [38, С.48].

Но не только с помощью армии эллинистические государства осуществляли свою внешнюю политику. Их интересам служили также дипломатия и международное право.

В эпоху эллинизма произошла известная трансформация форм и методов дипломатии на базе древнегреческой и, в еще большем объеме, древневосточной. Ведущими представителями этого рода деятельности в эллинистических государствах становились цари, которые принимали иностранных послов, вели переговоры, дипломатическую переписку, отправляли собственных послов. Помимо царей, дипломатические функции исполняли и особые лица из среды господствующего класса, в подчинении которых находились специальные канцелярии. В их функции входили разработка инструкций для послов, подготовка для правителей писем, отправляемых в соседние страны, беседы с иностранными дипломатами перед их приемом у царя [53, С.58].

Дипломатические связи в рассматриваемую эпоху поддерживались, в основном, эпизодическими посольствами, направляемыми с конкретной миссией. Чаще всего посольствам поручалось решение одной конкретной задачи, но были и многоцелевые посольства. Очевидно, редкими были длительные посольства, разве что в отдаленные страны (такие, как Индия).

В международных отношениях правители эллинистических государств широко использовали послов. Для описания различных по функциям и значениям послов употреблялись такие греческие слова, как «вестник, посланник», «глашатай», «посол», «слуга, служитель» и другие. Эти слова не всегда имеют терминологическое значение, и часто одно из них могло заменяться другим. Если нужно было доставить послание или высказать аргументы по спорному вопросу другому государству, отправлялись обычно послы. А прямые дипломатические контакты между воюющими сторонами осуществлялись, главным образом, посредством глашатаев. Для доставки письменных сообщений посылались гонцы [60, С.199-211].

Послы в эллинистических монархиях, как правило, принадлежали к царской семье или ближайшему окружению царя. Послов выбирали довольно тщательно. Обычно при выборе той или иной кандидатуры учитывалось, насколько благоприятное впечатление посол произведет в государстве назначения. Но, вероятно, их все же нельзя считать профессиональными дипломатами. Послов назначали время от времени для особых миссий. Они являлись людьми широкой образованности и довольно разнообразной деятельности, что свидетельствует о том, что не было еще сложившейся науки о дипломатии, обучения дипломатии. В большинстве своем они являлись представителями «высоких» профессий (философы, архитекторы и др.). Послы были людьми важными и влиятельными, и хотя они являлись не профессионалами, а «любителями», они должны были обладать значительным опытом [38, С.52; 60, С.199-211].

Не совсем ясно, какие документы имели при себе дипломаты, а также из каких источников финансировались их поездки, но скорее всего это были средства, получаемые из царской казны  [38, С.52]. Перед отъездом миссии ее члены получали точные инструкции, а затем, в ответ на их сообщения, им посылались дополнительные указания.

Как правило, послы в элинистическом мире не были наделены широкими полномочиями, и даже в случаях крайней необходимости им не давались широкие полномочия. 

Формальности дипломатической деятельности объясняются и тем, что дипломаты нередко выступали в роли разведчиков в чужих государствах. Иногда дипломаты отправлялись в секретном порядке, под видом путешественников или торговцев [53, С.58]. Послы посещали другие государства не только с целью объявления войны и заключения мира, но и по другим поводам. Зачастую они жили там по несколько месяцев, наблюдая и изучая политическую обстановку, нередко выступая и в роли разведчиков. Так, Полибий сообщает, что послы стремились узнать также о целях и предложениях прибывавших из третьих стран посольств1.

В эпоху эллинизма не было еще сложившейся науки о дипломатии и обучения дипломатическому искусству, однако уже были выработаны специфические черты дипломатического этикета – среды, в которой протекали переговоры и другие дипломатические акции. Чрезвычайно большое значение на переговорах придавалось красноречию, знанию искусств, широте познаний. Бывало и так, что от этих обстоятельств зависел исход переговоров. Одной из важнейших черт дипломатического этикета являлась почти изысканная вежливость дипломата [38, С.49]. Считалось неприличным во время переговоров проявлять свои чувства: радость, гнев, насмешку. Обычно государственные деятели, враждовавшие друг с другом, совершенно спокойно, с улыбкой на устах вели дипломатическую беседу. Посол не должен был прерывать речь собеседника [53, С.59]. Послы пользовались неприкосновенностью. Они редко подвергались опасности, а когда такое все же происходило, это воспринималось как нечто экстраординарное независимо от того, причиняли ли послам вред греки или «варвары» [60, С.199-211].

Характерными для эллинистической традиции были устройство пиров в честь иностранных послов и обмен подарками. Так, у Тита Ливия содержатся сведения о римской дипломатической миссии в Египет, которая поднесла египетским правителям богатые дары: «царю пурпурные тога и туника, кресло, отделанное слоновой костью; царице – расшитый плащ и пурпурная накидка»2.

Кстати, появление Рима на политической арене Восточного Средиземноморья, а также рост его военного и политического влияния в этом регионе оказали сильное воздействие на дипломатическую практику в эллинистическом мире. Так, после 168 г. до н.э.3 многие государства Восточного Средиземноморья считают необходимым ежегодно отправлять свои посольства в Рим. При этом многие эллинистические цари, в т.ч. и Птолемеи, используют эти посольства, чтобы выразить свое «благорасположение римскому народу и сенату» [60, С.199-211].

Следует отметить, что значительное распространение в данную эпоху получила тайная дипломатия, что было обусловлено монархическим характером государственных систем эллинистических государств, общей психологической атмосферой придворных интриг, династических заговоров и т. д. Большую роль в тайной дипломатии играла тайная переписка. Впрочем, наряду с ней важное место занимала открытая переписка между правителями, которая в ряде случаев выступала как сильное дипломатическое средство, особенно когда дело касалось отношений эллинистических царей с теми или иными городами. Иногда письма такого рода содержали угрозы, ультиматумы и категорические предписания  [38, С.52-53].

Главным результатом разнообразных дипломатических акций – переговоров, переписки, заявлений, ультиматумов – были договоры (конечно, если дипломатическая акция оказывалась успешной). Наиболее распространенными были, очевидно, союзные договоры. Такой характер носил, в частности, договор Египта с Римом, заключенный во время 1 Сирийской войны (273 г. до н.э.), о чем свидетельствует римский историк Евтропий4. Подобные союзы, как правило, носили кратковременный, чисто военный характер, но в отдельных случаях (к которым относится названный римско-египетский договор от 273 г. до н.э.) они выходили за рамки собственно военных обязательств и приводили к более тесным контактам союзников [8; 9; 10].

Еще одним видом договоров между эллинистическими государствами, непосредственно ближайшим по типу к союзным договорам, были мирные договоры, которые иногда заключались в присутствии посредников. Так, по информации Аппиана, Птолемей II Филадельф (282-246 гг. до н.э.) пытался посредничать между римлянами и карфагенянами во время Первой Пунической войны 264-241 гг. до н.э.5.

Такие ситуации, когда в спор двух государств вмешивалась третья сторона, чтобы мирными средствами разрешить конфликт, возникали нередко. И для описания подобных ситуаций применяются такие понятия, как «арбитраж» (или третейский суд) и «посредничество»6.

Решение международных споров с помощью судов третьих, нейтральных государств было у греков обычной практикой. Наибольшего распространения этот способ разрешения международных конфликтов получил в III и особенно в первой половине II вв. до н.э. В подавляющем большинстве случаев рассматривались территориальные споры. И фактически, если арбитраж у греков – это международно-правовое средство мирного разрешения международных споров со сложной, тщательно разработанной процедурой разбирательства и вынесения обязывающего решения, то посредничество – это чисто политическая акция, которая вряд ли входит в сферу международного права, а относится к области исключительно дипломатических отношений [60, С.241-266].

И, наконец, существовал еще один вид договоров, которые можно назвать «экономическими договорами», учитывая, что этот весьма условный термин охватывает довольно разнообразные по содержанию договоры [38, С.53-56].

Важным средством ведения внешней политики было и т.н. заложничество. Его использовали города-государства Греции, эллинистические правители и Рим. Чаще всего, это средство для гарантии выполнения обязательств, которые брало на себя какое-либо государство [60, С.237-238 ].

В эпоху эллинизма появились международные обычаи, которые следует рассматривать как зачаточные формы международного права, нарушение которых считалось дикостью, вызывавшей отвращение. Принципы международного права были достаточно устойчивыми, и всякое их нарушение могло повлечь за собой международные осложнения. Так, считалось, что война это крайнее средство, к которому правители должны были прибегать только в том случае, когда были исчерпаны все возможности разрешить конфликт путем дипломатических переговоров [53, С.59].

В Древней Греции преобладало представление о том, что мир предпочтительнее войны, однако чаще всего все-таки было наоборот. При этом существовала глубокая связь между тем, как греки понимали войну, и понятием «справедливость»: эта связь прослеживается не только «в теории» - в политических и философских учениях, - но и в практике межгосударственных отношений, в «международном праве», наконец, в общественном мнении Греции. Прежде всего, «справедливой» рассматривалась всякая война в защиту Отечества. Беспорядочное ведение войны греки стремились преодолеть благодаря принципу «справедливой» войны, который в первую очередь предполагал «справедливую» причину. «Несправедливая» война, т.е. прежде всего агрессивная, не одобрялась. Кроме того, «справедливыми» должны были быть ведение войны и ее последствия [60, С.89-142].

Так, Полибий, говоря о греках древнейшей Греции, перечисляет те правила ведения войны, которые, по его мнению, должны соблюдаться и в современное ему время, т.е. во II в. до н.э.: «у них даже не было охоты добывать победу над врагом с помощью обмана, ибо они убеждены были, что только та победа над противником и почетна, которая добыта мужеством в открытом бою»7. Кроме этого Полибий призывает не употреблять друг против друга тайных и дальнобойных снарядов, решать споры только в рукопашном (или «правильном») бою лицом к лицу с противником, уведомлять друг друга о войнах и сражениях, объявлять время и место, где и когда они намерены строиться к бою и дать решительное сражение8.

Однако у его современников-греков все эти принципы не имели популярности, и среди правителей Египта, царства Селевкидов и Македонии господствовала чрезмерная склонность к коварству как в государственной деятельности, так и в военной.

Однако общепризнанные права у греков сохранились. В качестве примеров общих правил войны Диодор указывает требования не прерывать перемирия, не убивать глашатая, а врага, который сдается, щадить9. Кроме того, негодование вызывали те люди, которые «собственноручно мучали и убивали» тех, кто раньше взял их силой в плен, но отпустил невредимыми, а затем охраняли даже их свободу и жизнь. Законы и правила войны предписывали «отнимать у неприятеля крепости, гавани, людей, корабли, плоды, вообще все, потеря чего обессиливает противника, выгодна для борющегося и обеспечивает ему достижение цели». Однако, по мнению все того же Полибия, «для людей доблестных задача войны состоит не в гибели и уничтожении провинившихся, но в исправлении их и возмещении ошибок, не в том, чтобы истреблять вместе с виновными ни в чем неповинных, но скорее в том, чтобы спасать и сохранять от гибели вместе с невинными и тех, которые почитаются виновниками неправды»10.

Наконец, каждая из спорящих сторон старалась свои претензии подкреплять документами или ссылками на «исторические права». Об этом свидетельствует, в частности, попытка Антиоха III оправдать свою завоевательную войну против Птолемея IV Филопатора (222-205 гг. до н.э.) в ходе переговоров сирийского царя с послами из Египта в Селевкии в 219/218 г. до н.э. Царь пытался доказать, будто нет ничего преступного в том, что он нанес Птолемею поражение и занял некоторые территории в Келесирии. Как указывает Полибий, «никакой несправедливости не видел он в этом поступке, поскольку он взял себе то, что принадлежало ему по праву»11.

Зачастую во время конфликтов стороны обращались к третейскому суду другого государства. К помощи третьего государства часто обращались и при намерении окончить войну и начать мирные переговоры [53, С.59].

Значительное место в международно-правовых отношениях эллинистической эпохи уделялось обмену военнопленными, выдаче останков погибших на поле боя. Кроме того, одним из необходимых элементов соблюдения международно-правовых норм и обычаев было объявление войны накануне ее начала, причем считалось совершенно беззаконным воевать без повода и основания [38, С.57-58].

Считалось совершенно недопустимым и крайне некорректным обнародование тайной переписки. Наконец, был установлен и своеобразный международный этикет, согласно которому считалось необходимым отправлять посольства в союзные государства даже в тех случаях, когда тот или иной правитель находился с соседями далеко не в дружественных отношениях [53, С.60].

Некоторые дополнительные интересные замечания относительно принципов международно-правовых отношений можно встретить опять же у Полибия. Так, историк отмечает, что «соблюдение общечеловеческих законов почитается обязательным даже по отношению к врагам»12. И именно эти «общечеловеческие законы», так же, как армия и дипломатия, являлись элементами международной системы эллинистических государств.

Таким образом, анализируя структуру международных отношений в эпоху эллинизма, можно убедиться, что она имела много специфического, много патриархального, и вместе с тем она представляет собой более высокий уровень, чем в эпоху классической Античности и расцвета древневосточного мира, а опыт эллинистической дипломатии во многом явился основой всего последующего развития дипломатии Европы.

Как подчеркивает В.И. Кащеев, дипломатия эллинистических государств отличалась разнообразием средств: в ней присутствовали традиционные греческие институты межполисных отношений и новые элементы, характерные для стран Древнего Востока. И хотя некоторые государства стремились проводить гегемонистскую политику, все же эллинистическая дипломатия своим основанием имела греческие нравственные ценности и предполагала возможность взаимодействия с равноправным партнером, когда правитель крупной державы рассматривал в качестве партнера по дипломатии другого эллинистического царя, греки одного полиса видели такого партнера в другом полисе и т.д. [60, С.238-239].

Выше была дана общая характеристика внешней политики в странах Восточного Средиземноморья (к которым относился и эллинистический Египет), но, переходя к характеристике черт внешнеполитической деятельности собственно Египетского царства, прежде всего необходимо отметить, что государство Птолемеев объективно оказалось в центре почти всех военно-политических противоречий своего времени.

Основными противниками Птолемеев в начальный период истории этого государства выступали, прежде всего, Селевкиды, претендующие на Южную Сирию и Палестину, а также ряд территорий в Малой Азии, и Македония, с которой Птолемеи конфликтовали из-за Балканской Греции и проливов [54, С.306]. Эти противоречия, которые периодически обострялись, привели к возникновению в Восточном Средиземноморье в эпоху эллинизма целого ряда вооруженных конфликтов, участником которых являлся и эллинистический Египет14.

Насколько острой и бескомпромиссной была борьба между 3 ведущими эллинистическими державами в Восточном Средиземноморье – Египетским царством, государством Селевкидов и Македонией, - свидетельствует судьба острова Самос, который с 280 по 259 гг. до н.э. подчинялся Птолемеям. В 259-246 гг. до н.э. здесь владычествовали Селевкиды, с 246 г. до н.э. – вновь Птолемеи, а в 201 г. до н.э. уже Филипп V вторгся на Самос, но удержал его лишь до 197 г. до н.э., когда островом вновь овладел Египет.

Интересно, что эллинистический Египет в своей борьбе с царством Селевкидов и Македонией иногда использовал пиратов. Подобное отношение к морским разбойникам со стороны Птолемеев объяснялось, прежде всего, теми особенностями международной обстановки, которая сложилась в Восточном Средиземноморье в III в. до н.э. Она заставляла полководцев Египетского царства открыто прибегать к помощи пиратов в своих военных кампаниях против Селевкидов и Антигонидов. Иногда же она способствовала как бы косвенной апробации действий морских разбойников (киликийцев, критян, тирренцев и этолийцев), если эти действия вели к ослаблению враждующих сторон. Например, в 30-х гг. III в. до н.э. набеги этолийских пиратов на Аттику вряд ли вызывали сопротивление со стороны Птолемея III Эвергета I (246-222 гг. до н.э.), чей флот господствовал тогда в восточной части Средиземного моря, поскольку ослабление Аттики, бывшей в союзе с Македонией, наносило ущерб последней, а это было в интересах соперничавшего с Македонией Египта. Кроме того, поскольку грабежи киликийских пиратов наносили серьезный вред царству Селевкидов, то противная сторона (Египет) допускала подобную практику [88; 149, С.52-74].

В целом обилие военных кампаний, а также расчет эллинистического Египта (и не только) на помощь пиратов оказывали стимулирующее действие на развитие в III в. до н.э. морского разбоя в Средиземном море.

Война наряду с дипломатией являлась одним из основных средств внешней политики эллинистического Египта, и источники сообщают немало сведений об армии и флоте Египетского царства.

Представление о численном составе, этнической и классовой принадлежности воинов армии эллинистического Египта, а также ее структуре дает один подробный фрагмент из «Всеобщей истории» Полибия, который сообщает нам о подготовке Птолемея IV Филопатора (222-205 гг. до н.э.) к 4 Сирийской войне: «Еврилох из Магнесии был начальником трех тысяч воинов так называемого у царей агемата; под начальством беотийца Сократа находились пельтасты; ахеец Фоксид и сын Фрасеи Птолемей, с ними Андромах из Аспенда обучали вместе фалангу и эллинских наемников. Начальниками фаланги были Андромах и Птолемей, а наемников – Фоксид, причем в фаланге числилось около 25500 воинов, а наемников было до 8000. Придворную конницу в числе семисот, а равно конных воинов из Ливии и туземных обучал Поликрат; он же и командовал ими; число их доходило до трех тысяч. Фессалиец Эхекрат прекрасно обучил конных воинов из Эллады и все полчище наемной конницы числом до 2000 человек и во время войны оказал величайшие услуги. Но никто не обнаружил столько ревности в занятиях с подчиненными, как Кнолия из Аллария, под начальством коего были все критяне, тысячи три человек; в числе их насчитывалась тысяча неокритян, командование коими он поручил Филону из Кносса. Три тысячи ливиян, во главе коих стоял баркиец Аммоний, они снабдили македонским вооружением. Войско египтян тысяч в двадцать человек подчинено Сосибию. Далее, был отряд, составленный из фракиян и галатов, причем колонистов и потомков их было до четырех тысяч человек, а вновь набранных до двух тысяч человек; ими командовал фракиец Дионисий»16.

Таким образом, родами войск являлись: агема (царская гвардия), тяжеловооруженная и легковооруженная пехота и конница. Кроме того, армия эллинистического Египта была крайне пестрой по этническому составу. Наконец, армия Египта состояла из ополченческих отрядов и включала значительное количество наёмников.

Наемничество играло в армии эллинистического Египта весьма значительную роль. Как правило, однажды нанятого наемника Птолемеи старались сохранить как можно дольше, для чего его стремились превратить в клеруха, предоставив ему участок земли, которым он мог бы пользоваться, взяв на себя некоторые обязательства (финансовые, а также готовность к немедленной мобилизации в армию). Вероятно, в качестве наемников фигурировали представители подавляющего большинства народов Восточного Средиземноморья, поскольку наемничество имело основу, общую для всего тогдашнего эллинистического мира. До конца III в. до н.э. в качестве наемников выступали прежде всего греки из самых бедных районов Эллады. Но во II в. до н.э. число греков среди наемников значительно уменьшилось, и преобладающей народностью в рамках наемничества, существовавшего в эллинистическом Египте, стали македоняне. Кроме того, в числе наемников находились и собственно выходцы из Египта, т.е. египтяне. Отношения между наемниками и нанимателями, т.е. правителями, в т.ч. эллинистического Египта, были далеко не идиллические. Наемники часто поднимали восстания, выражали свой протест в самых разнообразных формах. Главной причиной недовольства наемников было в большинстве случаев неисполнение правителями из династии Птолемеев своих обещаний об оплате наемного «труда» [38, С.42].

В целом армия эллинистического Египта сохранила основные черты, присущие еще армии Александра Македонского. Так, основную силу в войсках Египетского царства представляла «македонская фаланга». Но видны были в армии эллинистического Египта и традиции Востока. Численность же личного состава вооруженных сил царства Птолемеев насчитывала гораздо больше единиц, чем армии классической Греции. Так, Птолемей II Филадельф (282-246 гг. до н.э.) имел в своем распоряжении 240 тысяч человек, а Птолемей IV Филопатор (222-205 гг. до н.э.) – 75 тысяч человек.

Флот эллинистического Египта представлял собой весьма внушительное явление военной истории и долгое время являлся доминирующей морской воен­ной силой в Средиземноморье. В связи с этим Птолемеи придавали немалое зна­чение кораблестроительной технике Египта [38, С.43-44].

О флоте Птолемеев известно мало, но у Плутарха содержится сообщение об одном гигантском судне Птолемея IV Филопатора (222-205 гг. до н.э.), который, как указывается в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха, «выстроил корабль с сорока рядами весел, длина его была двести восемьдесят локтей, высота (до верха носовой надстройки) – сорок восемь, число моряков – четыреста, гребцов – четыре тысячи, да кроме того в проходах и на палубе размещались почти три тысячи воинов…Но это судно годилось лишь для показа, а не для дела и почти ничем не отличалось от неподвижных сооружений, ибо стронуть его с места было и небезопасно и чрезвычайно трудно…»17.

Некоторые дополнительные сведения о флоте эллинистического Египта сообщает и Афиней: «Филадельф многих царей превосходил своим богатством, во всех своих сооружениях проявлял особенную ревность. Он превосходил всех и числом своих судов. Самыми большими судами были у него два тринадцативесельных, два двенадцативесельных, четырнадцать одиннадцативесельных, 30 девятивесельных, 36 семивесельных, 5 шестивесельных, 17 пятивесельных, а начиная с четырехвесельных до полутриер вдвое больше. Судов, посылаемых на острова и в города, ему подвластные, а также в Ливию, у него было более 4000… Филопатор, как рассказывает Калликсен, …построил тетсараконту (сорокавесельный корабль)…»18.

Таким образом, армия и флот являлись одними из тех средств, с помощью которых Египет осуществлял своё международно-политическое развитие. Однако следует отметить, что война не являлась приоритетным средством внешней политики эллинистического Египта. Птолемеи, как правило, стремились избежать возможного вооруженного конфликта и пытались урегулировать отношения с другим государством дипломатическим путём. В этом случае дипломатия приоб­ретала важнейшее значение и выступала в качестве главного, основного средства внешнеполитической деятельности Египта.

В целом же дипломатия государства Птолемеев следовала тем принципам, которые сформировались в структуре эллинистической дипломатии, и фактически её структура являлась аналогичной тем дипломатическим системам, что существовали в других эллинистических государствах Средиземноморья.

Так же, как и в других эллинистических государствах, в Египте царь являл­ся ведущим представителем дипломатической деятельности. Он также принимал иностранных послов, вёл международные переговоры, осуществлял дипломати­ческую переписку, отправлял своих собственных послов в иностранные госу­дарства. Царь с должным почтением принимал в дар подарки от других эллинистических правителей и их посольских миссий, а также совершал и встречные действия. Так, известно, что римские послы привезли из Египта боль­шие дары, но не оставили их себе, а отдали в римскую казну19. Кроме того, Птоле­меи следовали основным принципам дипломатического этикета, который был широко распространён в Средиземноморье.

В царской администрации Птолемеев действовала особая канцелярия, которая решала организационные вопросы внешнеполитической деятельности Египетского царства: отправка и приём посольств, ведение дипломатической переписки [53, С.58]. Данное учреждение скорее всего функционировало под непосредственным контролем царя.

Послы в Египте выбирались из числа царской семьи или ближайшего окружения Птолемея, и все они имели аристократическое происхождение. Известно, что египетский дипломат Сострат – это, возможно, знаменитый архитектор Фаросского маяка Сострат Книдский [38, С.52].

Нередко послы из Египта выступали в привычной практически для всех элли­нистических дипломатов роли разведчиков в чужих государствах. В связи с этим Полибий замечает, что Птолемеи обращали «на внеегипетские дела не только не меньшее, а скорее большее внимание, нежели на управление Египтом… Они зорко следили за владыками Азии, а равно за островами... Они же наблюдали за делами Фракии и Македонии... Таким образом... [они] далеко простирали свои руки, издалека ограждали себя... поэтому им нечего было страшиться за власть над Египтом»20.

Распространена была в среде дипломатической деятельности Птолемеев и тайная дипломатия, столь характерная для многих эллинистических правителей. Важное значение приобрела дипломатическая переписка Птолемеев с царями и главами других государств Средиземноморья21.

Эллинистический Египет заключал союзные, мирные и «экономические» договоры. Иногда Египетское царство выступало в качестве посредника при заключении мирного договора между враждующими государствами22.

В значительной мере Птолемеи следовали и тем нормам международного права, которые сформировались в условиях функционирования международной системы эллинистических государств Восточного Средиземноморья.                      

Важнейшей характеристикой методов внешнеполитической деятельности элли­нистического Египта является создание под его руководством военно-политических коалиций государств, направленных против другого государства или коалиции государств. Наиболее распространенными были антимакедонские коалиции, т.к. Македонское царство являлось одним из главнейших (наряду с государством Селевкидов) противников Птолемеев в Восточном Средиземноморье23.

Широкое распространение во внешнеполитической деятельности Птолемеев полу­чили династические браки, которые заключались между представителями правящих династий восточносредиземноморских государств и выступали в качестве одного из средств разрешения международных споров и одного из специфических способов дипломатического манёвра24. Однако среди средств дипломатии в Восточном Средиземноморье и, в частности, в эллинистическом Египте в конце IV – второй трети I вв. до н.э. династические браки все-таки не занимали столь видное место, как это было, например, в государствах Древнего Востока [60, С.234].

Рассматривая внешнеполитическую деятельность эллинистического Египта в целом, следует сказать, что она следовала принципам организации и функционирова­ния системы международных отношений, характерных для эллинизма, но вместе с тем она имела и ряд специфических черт.

Во-первых, внешняя политика Египта служила прежде всего интересам тех социальных слоев, которые занимали господствующее положение в государстве. Во-вторых, армия и флот Египта играли значительную роль во внешней политике государства. В-третьих, внешнеполитическая деятельность Египта строилась с учетом сформированных в ту эпоху принципов и норм международного права.

 С другой же стороны, основной целью внешней политики Египта было сохранение и укрепление своих позиций в Восточном Средиземноморье. В Египте в качестве приоритетного средства внешней политики выступало урегулирование международных споров, когда цари стремились его провести дипломатическим (мирным) путем и, только если были исчерпаны все возможности дипломатии, прибегали к крайнему средству – войнам. Для Египта также характерно широкое распространение тайной дипломатии; стремление к строгому соблюдению обычаев, рассматриваемых как нормы международного права; частое использование третейского суда нейтрального государства при разрешении международных конфликтов.

Таким образом, формы и методы внешнеполитической деятельности Египта соответствуют сложившейся в эпоху эллинизма традиции, но они характеризуются и яркими специфичными чертами, обусловленными конкретно-исторической ситуацией в этом государстве и собственной внешнеполитической концепцией.