Драматургия Пушкина и русский театр его времени

Александр Сергеевич Пушкин - это эпоха в русской культуре, говорить и писать о которой можно бесконечно. Создатель литературного русского языка, первооткрыватель едва ли не всех литературных жанров, философ, историк, поэт.

Пушкин был глубоко и органично связан с европейским ХУ111 веком, эпохой Просвещения, и, возможно, его внимание и интерес к театру были обусловлены той ролью, которую он играл в жизни своего века. Великолепный знаток классического, тонкий ценитель современного искусства, Пушкин словно впитал в себя целые этапы развития европейской культуры, которые столетиями переживали разные народы Европы.

Вобрав в себя этот огромный культурный пласт, гений Пушкинавывелрусскую культуру сразу намировойуровеньразвития.Благодаря Пушкину Россия вступила в Х1Х вектак естественно илегко,как будто вместе с другиминародамипережила ибурныекатаклизмы эпохи Возрождения, и мистическое самопознание барокко, и аристократический стоицизм классицизма, философский скепсис и борьбу просветителей за «Свободу. Равенство. Братство».В Пушкине Россия обрела национальное самосознание, пройдя через все искушения европейского индивидуализма и найдя свой собственный уникальный культурный путь. Вся великая русская литература Х1Х века вышла из Пушкина. Являясь её истоком, Пушкин визвестном смысле ей противоположен, что точно подметил ещё Николай Бердяев: «Без Пушкина невозможны были бы Достоевский и Л.Толстой. Но в нем было что-то ренессансное и в этом на него не походит вся великая русская литература Х1Х века, совсем не ренессансная по духу… Великие русские писатели Х1Х века будут творить не отрадостного творческого избытка, а от жажды спасения народа, человечества и всего мира, от печалования и страдания о неправде и рабстве человека.» Сказанное применимо ко всему творческому наследию Пушкина, но особую роль в этой связи играет его драматургия.

Драма, существом которой является конфликт, столкновение противоборствующих начал, заставляет автора уйти в тень, выдвинуть на первый план борьбу идей, взглянуть на мир более объективно, трезво, отстранившись от своего лирического«я». Драма всегдапривлекала Пушкина – поэта. Его драматургические дебюты относятся ещё к тем годам, когда детство закончено, а юность ещё только начинает осознавать себя. В 1815 году (Пушкину шестнадцать лет!) в дневнике он записывает: «Начал я комедию – не знаю, кончу ли её», а это был уже второй опыт Пушкина на драматургическом поприще. Ни первая, ни вторая комедии поэта до нас не дошли. Но само обращение Пушкина к драме свидетельствует о многом. Конфликтная, чреватая катаклизмами судьба России, которую очень рано почувствовал Пушкин, изначально тяготеет к драме.

Как известно, обширная драматургия существовала в России задолго до Пушкина. Сумароков и Ломоносов, Фонвизин и Княжнин, Крылов и Озеров, наконец, Грибоедов. Своеобразие Пушкина – драматурга уже в том, что от непосредственных юношеских экспериментов с драматической формой он придет к созданию своих шедевров через теоретическое осмысление не только опыта предшествующей ему русской драматургии, но глубокое знание и понимание истории европейской драмы, а также попытки определить назначение театра.

Это движение Пушкина от теории театра к практике и снова возвращение к теории, и снова обращение к практике, насыщеннаяинтеллектуальная работа, глубокое понимание природы драматического искусства, всё это определило и подготовило мощный вклад в историю русской театральной культуры, сделанный Пушкиным.Свои театральные впечатления и некоторые общие суждения о современном театре и драматургии Пушкин излагает в 1819 году в незаконченном наброске «Мои замечания об русском театре». Они написаны в форме острой полемической журнальной статьи явно рассчитаной на понимание с полу слова всех упомнянутых имен и событий современной литературно-театральной жизни. ТеатртПушкина изначально сложный комплекс взаимодействия публики актеров и драматурга. И, изучая публику, которая «образует драматические таланты», Пушкин приходит к печальному выводу: «невозможно ценить таланты наших актеров по шумным одобрениям нашей публики». Вряд ли Пушкин надеялся на публикацию «Замечаний», написав об однообразной скуке, спеси и глупости тех, кто «являются из казарм и совета занять первые ряды кресел».

Исследуя актерское мастерство, Пушкин самым ценным и примечательным в игре русских актеров считает искреннюю взволнованность и вдохновение, умение свободно владеть голосом и жестом, подчиняя их созданию на сцене драматического характера. Образцом актерского дарования для Пушкина является трагическая актриса Екатерина Семёнова, которую «природа одарила душою». Откровения души актера, по Пушкину, в основе имеют высокую профессиональность: «Талант – это предрасположение к труду». Пушкин глубоко понимал природу актерского искусства, о чем свидетельствуют многочисленные заметки, статьи, письма. Пушкин разглядел особое будущее русской сцены в актерском даровании будущего реформатора русского театра М.С.Щепкина и настаивал на передаче его опыта молодым актерам. Рукою Пушкина написана первая

фраза «Записок» Щепкина, вошедших в историю русского театра, как один из первых и самых значительных опытов теоретического обобщения актерского мастерства Х1Х века.

Изучая театр, Пушкин сам пробует себя в разных жанрах, ищет новые оригинальные пути развития русской драматургии. Драма и драматическое искусство активно занимают Пушкина в 1824-25годах, в связи с его замыслом трагедии о Борисе Годунове. Черновые наброски, письма, его размышления о «правдоподобии» и «неправдоподобии» драмы, о драматургических единствах французского классицизма, о пророке всех европейских романтиков Байроне и его драматургических опытах, о Шекспире, - всё это формирует сложный комплекстеатрально-эстетическихвзглядов Пушкина и отчасти выражено в его неоконченной статье «О народной драме и драме «Марфа Посадница». Статью Пушкин писал осенью 1830 года, разбирая драму М. Погодина «Марфа Посадница», и изложил свои взгляды на драматическое искусство, сложившиеся у него в период работы над «Борисом Годуновым».

В этой статье Пушкин, стремясь отделить драму от других видов искусства, определить её существо и законы, которым она должна подчиняться, пишет: «Драма родилась на площади и составляла увеселение народное. Народ, как дети, требует занимательности, действия. Драма представляет ему необыкновенное, странное происшествие. Народ требует сильных ощущений, для него и казни – зрелище. Смех, жалость и ужас суть три струны нашего воображения, потрясаемые драматическим волшебством.» И далее Пушкин продолжает: «Драма оставила площадь и перенеслась в чертоги по требованию образованного, избранного общества. Поэты переселились ко двору. Между тем драма остается верною первоначальному свою назначению – действовать на толпу, на множество, занимать его

любопытство». Театр, таким образом, существует не для «малого ограниченного круга зрителей», а для широкой публики. «Судьба народная», которая раскрывается в конкретных «судьбах человеческих»идолжна стать предметом театра.

Сантичной простотой, рассуждая о сути трагедии и комедии, о драме, Пушкин пишет: «Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах – вот чего требует наш ум отдраматического писателя». В этих простых словах Пушкин формулирует принцип, которому в дальнейшем будут следовать не только все русские драматические писатели, но и практики русского театра. Константин Сергеевич Станиславский, создавая свою знаменитую систему работы актера «предполагаемые обстоятельства» Пушкина заменит «предлагаемыми обстоятельствами». Удивительнаяпростота и ясность этой формулы быласледствиемнапряженнойработы Пушкина над «Борисом Годуновым».Создавая народную драму, Пушкинотмежевывается от поэтикиклассицизма, беря за образец «законы драмы шекспировской». Именно у Шекспира Пушкин позаимствует метод «вольного и широкого изображения характеров, небрежного и простого составления типов», «соблюдение принципа занимательности, этого «первого закона драматического искусства», «смешение родов комического и трагического», «упразднение единства слога, «сего четвертого необходимого условия французской трагедии».

В 1824 году в свет вышли 10 и 11 тома «Истории Государства Российского» Н.М.Карамазина, в которых шла речь о «многих мятежах», что и заставило Пушкина остановиться на судьбе Бориса Годунова и Гришки Отрепьева. Труд знаменитого русского историка Пушкин высоко ценит и посвящает своего «Бориса Годунова» «с благоговением и благодарностью» Карамзину. Между тем, идеиКарамзина о русском самодержавии и отношении народа к избранию Бориса на царствие Пушкиным существенно переосмыслены в свете его понимания русской истории и художественных задач драматурга. История государства для Пушкина – это не история царей – самодержцев, а история «судьбы народной».Отказываясь от канонов классицистской драмы, стремясь дать новые оригинальные формы русскому театру, Пушкин разбил драму на двадцать пять небольших сцен. Освободив от традиционного деления на акты действие, Пушкин дает ему полную пространственную и временную свободу. Действие мгновенно переносится из кремлевских палат на Девичьем поле в корчму на литовской границе, из замка Мнишек в Москву и длится более шести лет. По собственному признанию Пушкину едва удалось сохранить единство действия, которое прежде разворачивалось вокруг главного героя драмы, в «Борисе Годунове» их, на первый взгляд, два – Борис и Самозванец, причем заглавный герой появляется лишь в шести сценах, в то время как Самозванец присутствует в девяти. Пушкин сосредотачивает действие вокруг «судьбы народной».Именно этим можно объяснить невероятное обилие действующих лиц – их около восьмидесяти, включая и тех, кто появляется на сценеодин раз. Несколькими точнымикрасками создаетПушкинвыразительный драматический характер, и казалось быпроходнойэпизодический персонаж оживает, что придает действию глубину и объем. Народ оказывается главным действующим лицом, не некой условной силой, пребывающей где-тоза пределами драматического действия, но коллективным героем, имеющим сложный и противоречивый характер, раскрывающийся на протяжении пьесы в зависимости от обстоятельств.

Пушкин опрокидывает традиционное для официальной идеологии его времени представление о патриархальной любви русского народа к царям. Конфликт самодержавной власти и народа разлит во всем действии драмы, рассыпан по репликам: «Живая власть для черни ненавистна»; «Всегда народ к смятенью тайно склонен», «Лишь строгостью мы можем неусыпной сдержать народ», «Конь иногда сбивает седока». В сцене провозглашения Бориса царем Пушкин показывает зрителю спектакль, устроенный с участием народа, причем он обращается не к центральному событию этого спектакля, а к реакции последних рядов галерки, когда народ непритворно изъявляет свои чувства: «Нет ли луку? Потрем глаза». Выразителем мнения народного оказывается летописец Пимен, который на своем веку видел много царей, и он выносит Борису точный приговор:

О страшное, невиданное горе! Прогневали мы бога, согрешили: Владыкою себе цареубийцу Мы нарекли.

Нравственная ответственность Бориса за убийство царевича Димитрия является одной из центральных тем драмы. Через убийство безвинного царевича, младенца Димитрия, законного наследника престола российского, приходит Годунов к власти. Он для народа царь – Ирод, обманом и преступлением захвативший трон. Большое значение в этой связи приобретает характер самого Бориса. Пушкин словно показывает его глазами разных людей, в результате чего возникает живой человек: «Так, родом он незнатен», «Зять палача и сам в душе палач», «он смел, вот всё – а мы», «А он умел и страхом и любовью И славою народ очаровать». Борис – мощный сильный характер, мудрый, политик прирожденный царь. В государстве полном заговоров и интриг у него в каждом боярском доме «уши и глаза». Он жесток ибеспристрастен, проницателен, хитер с каждым, желающим его обмануть. Кажется, что Борис Годунов знаком с книгой Макиавелли, и при этом он привлекателен силой характера, ума, страсти. Власть обязывает государя быть жестоким властолюбивым злодеем. Это отлично понимает и этому следует Борис, но в отличие от всех макиавеллистов у Бориса есть совесть:Ах! Чувствую: ничто не может нас Среди мирских печалей успокоить; Ничто, ничто… едина разве совесть. Так, здравая, она восторжествует Над злобою, над темной клеветою. Но если в ней единое пятно, Единое, случайно завелося, Тогда – беда! Как язвой моровойДуша сгорит, нальется сердце ядом В образе Бориса Пушкин столкнул два взаимоисключающихначала – властителя и человека. Борис судит себя по закону православному и не может найти прощения. С этой точки зрения его конфликт с народом приобретает особый смысл и масштаб. Трагедия совести Бориса оказывается вынесена на площадь и правду царю, от которой он уже давно мучается сам, как и положено, говорит юродивый. Пушкин не сделал эту сцену центральной, эффектной, она разворачивается как будто случайно. Юродивый попадается под ноги царю и жалуется ему на своих обидчиков: «Николку маленькие дети обижают …Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича.» «Мальчики кровавые в глазах», муки совести Бориса обнародованы, и, сохраняя самообладание, царь произносит: «Молись за меня, бедный Николка», но в ответ слышит приговор: «Нет, нет! Нельзя молиться за царя Ирода – богородица не велит».

В мнении толпы Борис – цареубийца, что кардинально меняет отношение к нему народа. От спокойного равнодушия, безразличия, сутькоторого точно постигает мудрый Борис:Нет, милостине чувствует народ:Твори добро – не скажет он спасибо;Грабь и казни – тебе не будет хуже. -к ненависти. Народу безразличен Борискакцарь, его судяткакчеловека, и этот судсамый строгий ибеспристрастный, таккаксовершается он по законам христианским.Тронрусского самодержцадержится на православных законах. Царь может быть и как лютый зверь (Иоанн Грозный, о царствии которого вспоминает Пимен), и как кроткий агнец (Феодор, который, по словам Пимена, «воздыхал о мирном житие молчальника), но он должен быть человеком с Богом в душе. Легкость в отношении к человеческим законам, которые всегда допускают «суд неправый», и вера народа в справедливый божий промысел помогает вознестись Гришке Отрепьеву.

«Милый авантюрист», как называет его Пушкин, вызывает известную симпатию свою смелостью, пылкостью, обаянием. Он лукав и льстив, умен и деятелен. Он не создан для власти как Борис, в нём непосредственного чувства больше, чем положено правителю. Рядом с рожденным для царства Борисом Гришка Отрепьев – шут, вот как описывает его Пушкин: «А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волоса рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая». И при этом, его победа над Борисом для Пушкина изначально определена и очевидна. Воздвигая Самозванца на трон, народ предпочитает цареубийце Борису обманщика. Честолюбец силен только мнением народным. Он плохой полководец – задержал поход на месяц из-заженщины, у него всего 15 тысяч воинов, в то время как у Бориса – 50 тысяч, но народ против Бориса, а значит на стороне Самозванца - кнему бегут царские войска, сдаются города и крепости. Превращение Отрепьева в Самозванца стало возможным только благодаря народному мнению.

Народ на стороне Самозванца, и Пушкин одной репликой показывает силу ненависти народа к Борису: «Народ (несется толпою.) Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! Да гибнет род Бориса Годунова!» Драматизм этой сцены очевиден, так как Бориса Годунова на царствии уже нет, и нравственное чувство народа уже должно быть удовлетворено. Народ будоражат бояре, и его безразличие к законности власти, его неучастие в делах государственных, приводит к финальной сцене. Сын Бориса Годунова убит, Самозванец становится царем. Простота и краткость этой сцены у Пушкина придаёт всей драме особое напряжение и трагизм:Народ. Слышишь? Визг – это женский голос – взойдем! – Двери заперты – крики примолкли. (Отворяются двери. Мосальский появляется на крыльце.) Мосальский. Народ! Мария Годунова и сын её Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что же вы молчите? Кричите: да здравствует царьДмитрий Иванович! (Народ безмолвствует).«Борис Годунов» –народная трагедия, в которой Пушкинраскрыл глубинные пластырусского сознания и смысл самодержавной власти, опиравшейся на народ и православие. Пьеса не была сразу разрешена к публикации, появилась в свет она только в 1831 году, но к постановке на сцене была запрещена.Грандиозная историческая картина общенародного бедствия,созданная Пушкиным в «БорисеГодунове» равна помасштабамшекспировским хроникам.Норенессансный охват конфликтаперестает занимать Пушкина- драматурга, его внимание сосредотачивается на классицистском пространстве человеческой души.

Сразу стоит оговориться. Классицизм с его законами и правилами был органически чужд Пушкину. Как говорил сам Пушкин: «Дух века требует важных перемен и на сцене драматической». Х1Х век, вступивший в свои права с революциями и грандиозными войнами, мощными национальными движениями и народными восстаниями,разрушал традиционные устоявшиеся формыжизникак государстватак и отдельного человека. Классицизмсего безупречнойправильностью формостался в прошлом. Но каквсякоевеликоеискусство он содержалв себе вечное, непреходящее – скрупулезный итончайший анализ индивидуальных переживаний человека,движенияего души, не скованные ни временными, нипространственными, ни социальными рамками.

«Маленькие трагедии» построены Пушкиным на материале далеком от современности, хронологические и географические границы в них размыты, драматург сосредоточен только на внутреннем мире человека, что и придаёт этим камерным произведениям характер мощного обобщения. Пушкин заимствовал у классицизма его душу, отбросив красивое, но мертвое тело. «Маленькие трагедии» написаны поэтом романтиком, свободно созидающим новые небывалые художественные формы, свободно перемешивающим стили, жанры, сюжеты. В мировой драматургии нет аналогов «маленьким трагедиям» Пушкина.

Сюжетно не связанные между собою, «Маленькие трагедии» писались в разное время. Замысел «Скупого рыцаря», «Моцарта и Сальери» и «Каменного гостя» относится к 1826-1827годам. Завершены они были в 1830, в знаменитую «болдинскую осень» поэта. В 1830 была задумана и написана и последняя «Маленькая трагедия» - «Пир во время чумы». Сюжеты «Маленьких трагедий» являются переделками,переработками Пушкина, его вариантами на бродячие сюжеты мировой культуры.

«Маленькие трагедии» объединены философскими размышлениями Пушкина. В них поэт исследует страсти человеческие. Европейский индивидуализм и рационализм Пушкин поднимает до уровня идеи, поглощающей человека, властно подчиняющей себе его душу и страстно владеющей ею.

«Скупой рыцарь» заставляет нас вспомнить о «Скупом» Мольера. Сравнивая Шейлока и Гарпагона, Пушкин написал: «У Мольера скупой скуп - и только», а после этого создал образ ещё более страшного скупца. То, что гениально предсказал Мольер, Пушкин увидел в действительности и довел до абсолютного художественного выражения. Наступающий для Мольера и наступивший для Пушкина железный век, в котором мир движется только по законам золота, с особым драматизмом поставил вопрос о возможностях личности, о пределах её свободы. Барон у Пушкина – философ нового мира и суть его страсти к деньгам выражена предельно ясно:

Мне всё послушно, я же – ничему;

Явыше всех желаний; я спокоен;

Язнаю мощь мою: с меня довольно Сего сознанья…

В образе Баронау Пушкина таится иБорис Годунов –«Послушна мне, сильна моя держава; В ней счастие,в ней честь моя ислава! Я царствую..», и Сальери: «Вознес мой холм – и с высоты его Могу взирать на всё, что мне подвластно.», и дон Гуана: «Как молодой повеса ждет свиданья С какой-нибудьразвратницей лукавой Иль дурой, им обманутой..»

Власть золота – самая сильная страсть из владеющих людьми, и Пушкин заставляет барона пройти все муки ада. Не случайно Пушкинделает своего скупца бароном, в его личностисильна рыцарскаяаристократическаяоснова,предполагающаяслужениеИдеалу, нравственному образцу.Сталкивая черты рыцаря и скупцав одномхарактере, Пушкин добивается высшего трагизма личности, вкоторойживут взаимоисключающие начала.Барон – последний рыцарь.Его сынАльбер, несмотряна всестарания соответствоватьрыцарскомусословию, участвовать в турнирах, изъясняется языком торговца: «он не в убытке», «грудь своя: гроша ему не стоит; Другой себе не станет покупать». Сын барона принадлежит уже железному веку, и честолюбивые помыслы отца, его рыцарское достоинство, которое онохраняетс помощью своего золота, ему не доступны. Сын оскорбляет

отца, ибарон немедленновызывает сына на поединок. Рыцарьоскорбление смывает кровью,но барон стар, чтобы выносить такиедушевные потрясения:Стоять я не могу… мои колени Слабеют … душно!.. душно!.. Где ключи? Ключи, ключи мои!

В последние мгновения своей жизни рыцарь думает о ключах, охраняющих золото. В предсмертный миг перед бароном раскрывается бездна: есть сила, перед которой бессильно всё Универсальная власть над миром, которую получил барон с помощью, заканчивается с приходом смерти.

В «Моцарте и Сальери» Пушкин обращается к теме художника, который, как барон, превыше жизни ставит искусство. Сальери выстрадал свою истину: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет – и выше.» Как и барон, Сальери склонен к поиску универсальных идей. Искусство, как он считает, и есть смысл существования. К нему Сальери шел трудно и долго, шаг за шагом: «Ремесло поставил я подножием искусству», «Поверил я алгеброй гармонию. Тогда ужедерзнул, в науке искушенный, Предаться неге творческой мечты.» Человек идеи, Сальери не может допустить, чтобы вне его идеи существовало искусство. И естественный непосредственный Моцарт, на ходу говорящий о шедевре, им созданном, и больше озабоченный тем, что проголодался, для Сальери - великий и невозможный нонсенс. Говоря о своей зависти к Моцарту (гуляка праздный недостоин своего дара), Сальери должен был бы уточнить: он завидует не гению Моцарта, который приводит его в подлинный восторг, но страдает от мысли, что гармония жизни, сложенная им, не единственная, не абсолютная. И Сальери решает вернуть попранный в его сознании порядок вещей:

Я избран, чтоб его Остановить - не то, мы все погибли, Мы все, жрецы, служители музыки, Не я один с моей глухою славой…

Сальери убивает Моцарта холодно и рассудочно, как пишет музыку. Разговор о гении и злодействе, который возникает между Моцартом и Сальери, за мгновение до того момента, как Моцарт выпьет вино с ядом, создает атмосферу неотвратимой трагедии, надвигающейся на Сальери. Пушкин наделяет Моцарта своим великодушием, и Сальери слышит:А гений и злодейство –Две вещи несовместные.И черезмиг Сальери опускает яд в бокал Моцарта. Искусство,противопоставленное жизни, возведенное в идею, убивает самого творца. Сальери из гения становится посредственностью, убивая Моцарта, он убивает в себе художника. Одержимость идеей гибельна для человека.В «Каменном госте» Пушкин продолжает изучать пространство души человека. Обращаясь к уже известному в мировой литературе сюжету о дон Жуане, Пушкин полностью преображает его, сохраняялишь сюжетную схему. Его дон Гуан – герой «Маленьких трагедий» - золоту и власти, идеям и искусству противопоставляет упоенность жизнью, любовью. Выше наслаждения жизнью, её сиюминутностью для дон Гуана ничего быть не может. Он мчится в Мадрид для свидания с Лаурой, нарушая все запреты короля. В канонизированной сюжет Пушкин не случайно вводит Лауру, благодаря этому персонажу центр трагедии смещается с отношений дон Гуана к доне Анне и Командору, на отношения героя к Лауре и доне Анне. У Пушкина дон Гуан, наконец, впервые влюбляется. Вспыхнувшее в нем чувство к доне Анне– это именно любовь, а не страсть и жажда наслаждений. Эту разницу Пушкин жестко определяет благодаря образу Лауры. Её монолог пронизан чувственным наслаждением и нежеланием думать о будущем:

Приди – открой балкон. Как небо тихо; Недвижим теплый воздух, ночь лимономИлавром пахнет, яркая луна Блестит на синеве, густой и темной,

Исторожа кричат протяжно: «Ясно!..»

Адалеко, на севере – в Париже – Бать может, небо тучами покрыто, Холодный дождь идет и ветер дует.Анам какое дело?..»Адона Анна только скажет о себе:Всё помню я свою потерю. Слезы С улыбкою мешаю, как апрель.Разница двух характеров очевидна. Невинность и чистота доны Анны, её совершенная красота потрясают дон Гуана:Смотрю на вас, когда склонившись тихо Вы черные власы на мрамор бледный Рассыплете – и мнится мне, что тайноГробницу эту ангел посетил.Пушкин дает целую палитру тончайших и противоречивых оттенков зарождающейся любви дон Гуана. Его чувство столь сильно и глубоко, что пробуждает ответное чувство в целомудренной донне Анне.Трагическая развязка с приходом Командора у Пушкина приобретает неожиданное решение. Не рок, не возмездие настигает дон Гуана. В тот самый наивысший момент, когда любовь запылала в сердце дон Гуана, когда герою кажется, что он постиг высшее наслаждение в жизни, к нему приходит Смерть. Перед Смертью отступают и Барон, и Сальери, и дон Гуан. Смерть владеет всем.Смерть и является центральной темой последней «маленькой трагедии» - «Пир во время чумы». Самая краткая, называемая многими исследователями творчества Пушкина, драматической поэмой «Пир во время чумы» – самая трагичная. В ней по существу происходят двасобытия – во время пира, устроенного во время чумы,Председательпоёт гимн, сочиненный в честь чумы,его прерываетСвященник,напомнившийвсем присутствующимоБоге, обумерших ипризывающийза собой к молитве.Председатель пира в чумномгороде потерял всё и всех, и, оставшись лицом к лицу со смертью, он поет гимн чуме:Всё, всё, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья – Бессмертья, может быть, залог!И счастлив тот, кто средь волненья Их обретать и ведать мог.Презренье к смерти, борьба, «упоение в бою» - вот чем предлагает Председатель победить чуму, вот, что он противопоставляет Смерти. Призыв Священника, его напоминание опокойной матери, об умершей жене не меняют решения Председателя остаться на Пиру. Священник уходит, а Пушкин заканчивают трагедию ремаркой «Пир продолжается. Председатель остается погруженный в глубокую задумчивость».Для Пушкина нет ничего прекраснее борьбы, презрения к ударам жизни, мужественной свободы духа. Но утверждать, что геройПушкинапрезирает Небо,отказывается от Бога,значит принижать иснимать весь

Трагическийпафос «Пира». Как и Гамлет Шекспира,ищущий ответна вопрос «Быть или не быть», ине находящий его:«дальше -тишина», как и Дон Жуан Мольера,который корчится вадском пламени, но не верит, что перед нимпосланникНеба,Председательв «Пире» не знает ответа на последний, конечный вопрос.Как всетрагические герои мировой культуры,ПредседательуПушкина остается в задумчивости.

Одновременно с «Маленькими трагедиями» Пушкин работал над «Русалкой». Это своеобразное драматическое произведение Пушкиным не закончено. В нём органично соединился опыт работы драматурга над народной драмой «Борис Годунов» и «Маленькими трагедиями». Написанная на материале народных песен, фольклорных сказаний «Русалка» при всей краткости и простоте сюжета об утопившейся и превратившейся в русалку дочери мельника поражает глубиной и психологической точностью в обрисовке характеров. Обратившись к сказке, Пушкин органично вплетает фантастику – приход русалки на пир, песни русалок и т.д. – в реальный драматический сюжет. Таким образом, в «Русалке» проявляется важная национальная черта русского романтизма. Фантастика в русских романтических произведениях становится естественным продолжением реальности. Волшебное фантастическое словно произрастает из быта, из действительной жизни. Эта особенность русского романтизма существенно отличает его отзападноевропейского романтизма, в котором фантастика и реальность существуют одновременно, параллельно и никогда не пересекаются.

В 1834 –35годах Пушкин работал над ещё одним драматическим произведением «Сцены из рыцарских времен» Они незавершенны, существуют в набросках, но и по ним можно увидеть, как Пушкин ищет новые формы для своих драматургических экспериментов.

Драматургия А.С. Пушкина определила весь путь развития русского театра, его жанровое и стилевое разнообразие, его национальную специфику и глубинную связь с мировой художественной культурой. В русском театре нет ни одного автора, не имеющего глубинной родственной основы с драмами Пушкина. Пушкинская драматургия определила не только путь развития драматического, но и оперного театра в России. «Борис Годунов» Мусоргского, «Русалка» и «Каменный гость» Даргомыжского, «Моцарт и Сальери» Римского Корсакова, «Скупой рыцарь» Рахманинова, «Пир во время чумы» Кюи составляют основу русского музыкального искусства.