Глава 3. Старый друг в новом платье

Каждую неделю в течение последних трех месяцев Джессика появлялась по средам в кофейне и терпеливо ждала, когда закончат завтракать рабочие, а потом получала свой завтрак как благодеяние от ее нового друга. Через некоторое время Даниил разрешил ей нести его ношу из кофейни, но никогда не позволял ей провожать его дальше соседнего дома. Когда она уходила, он провожал ее взглядом, и, убедившись, что она скрылась из виду, шел домой. Он не позволял ей задавать ему вопросы, и теперь, завтракая, Джессика могла проронить лишь пару слов.

Что касается места жительства Джессики, то она его не скрывала, и Даниил мог проследить за ней в любое время, когда бы захотел. Ее жилище состояло из одной комнаты, которая располагалась на чердаке над старой конюшней, в которой хозяева когда-то держали ослов. Деревянная лестница с поломанными ступеньками вела прямо к двери на чердак. Комната, заброшенная и неуютная, напоминала конюшню - куча соломы вместо кровати, несколько кирпичей и картонки заменяли мебель. Все, что можно было заложить, уже давным-давно исчезло. Мать Джессики часто плакалась, что от всего уюта она избавлялась только ради своего ребенка. Хотя Джессика почти не была бременем для нее. Уже долгое время мать не заботилась о том, чтобы достать еду или одежду для ребенка, и девочка вынуждена была зарабатывать на пропитание или попрошайничать.

Джесс всегда выполняла тяжелую работу и была на побегушках во дворе, а мать часто награждала ее тумаками. Жизнь девочки была очень тяжелой. Но сейчас в ее жизни появились завтраки по средам, на которые она рассчитывала и которых ждала с нетерпением. А вскоре в ее жизни произошло еще более прекрасное событие.

Однажды темным зимним вечером, когда мать домой вернулась пьяной и, избив, выгнала Джессику, девочка блуждала вдали от дома. Время от времени она принималась плакать, тихо стонать от боли и усталости, как вдруг увидела хорошо знакомую высокую фигуру ее друга мистера Даниила. Одетый в темное пальто с белым шарфом, он быстро шагал по освещенной улице. Джессика побоялась окликнуть его, но последовала за ним на небольшом расстоянии до тех пор, пока он не остановился перед железными воротами большого здания. Не открывая их, он прошел через боковую арку, большим ключом открыл дверь и вошел. Девочка прокралась за ним, дрожа, остановилась на несколько минут возле порога. Мерцание света внутри так и манило ее сделать пару шагов вперед, и она вошла внутрь через парадную дверь, обитую малиновым бархатом, так далеко, что смогла заглянуть в прихожую. Растущая смелость придавала силы, она кралась дальше. Внутри было темно, и Даниил зажигал один за другим газовые светильники. Она ступила на ковровую дорожку, по бокам которой стояли высокие дубовые скамьи. Зал был из такого же черного выстоянного дуба, с огромными колоннами, за одной из которых она спряталась, глядя на вдохновенные глаза Даниила, когда он поднимался по ступенькам кафедры и зажигал светильники. Увидев впереди сверкающие трубы органа, девочка пришла в восторг. Когда медленно и тихо сторож церкви удалился на минуту или две в братскую комнату, Джессика за время его отсутствия тихонько проскользнула в тени темных скамей к ступенькам органа. Но в этот момент мистер Даниил появился опять, одетый в длинное платье из черной саржи. Зачарованная, смотрела она на странное появление ее покровителя. А он удивленно и с тревогой уставился на нее.

— Уходи сейчас же, - придя в себя, сурово воскликнул он, - ты должна уйти! Это место не для таких, как ты. Это место для леди и джентльменов, поэтому быстро беги отсюда, пока никто не пришел. Как ты вообще нашла сюда дорогу?

Он близко подошел к ней, нагнувшись, чтобы шептать ей на ухо, все время нервно посматривая на вход. Джессика рискнула заговорить.

— Мама побила меня, - заплакала она, - выгнала меня на улицу, потом я увидела вас и поэтому последовала за вами. Я уже убегаю, мистер Даниил. Но... какое это красивое место! Что леди и джентльмены делают здесь? Расскажите мне, и я сразу же уйду.

— Они приходят сюда помолиться, - шепотом сообщил Даниил.

— Что такое помолиться? - спросила Джессика.

— О дитя! - озадаченно воскликнул Даниил. - Они становятся на колени возле этих скамей, хотя некоторые из них сидят, а проповедник стоит возле кафедры, вознося Богу их просьбы.

Джессика, сбитая с толку, так пристально смотрела на лицо Даниила, что он постепенно начал улыбаться.

— Что такое проповедник и Бог? - спросила она. - Что еще могут хотеть леди и джентльмены? Я думала, у них есть все, что они хотят, мистер Даниил?

— О! - воскликнул Даниил. - Тебе следует уйти. Они скоро, с минуты на минуту, должны прийти и будут удивлены, когда увидят такую маленькую оборванку, как ты. Вот это кафедра, где стоит проповедник, где он проповедует, а это скамьи, где они сидят, слушая его, а некоторые даже иногда засыпают на них. А вот это орган, на котором играют мелодию, когда они поют. Сейчас я тебе уже все рассказал, и ты никогда больше не должна приходить сюда.

— Мистер Даниил, - сказала Джессика, - я ничего не знаю об этом. Тут есть где-нибудь темный уголок, где бы я могла спрятаться?

— Нет, нет, - нетерпеливо прервал ее Даниил, - мы не сможем находиться вместе с такой маленькой оборванкой, босой и без шляпы. До начала собрания осталось четверть часа, и с минуты на минуту кто-то уже должен прийти - быстро уходи отсюда!

Джессика медленно возвращалась к малиновой двери, посылая долгие взгляды назад. Мистер Даниил стоял в конце прохода, отвечая ей хмурым взглядом всякий раз, когда она смотрела на него. Наконец она дошла до вестибюля, но кто-то уже подходил к церковной двери, а под фонарем, возле ворот, стоял один из ее врагов - полицейский. Ее сердце учащенно забилось. Передумав уходить, она быстро прокралась для безопасности в другое место, спрятавшись за одной из дверей, и решила сидеть там до тех пор, пока никого не будет на ее пути и полицейский уйдет на другой участок.

Прихожане начали дружно собираться. Она слышала шуршание шелковых платьев и даже смогла рассмотреть джентльменов и леди, проходивших в мимо двери. Один раз она осмелилась протянуть маленький пальчик и дотронуться до бархатного пальто, когда владелец богатого наряда проходил мимо, но никто этого не заметил, никто даже не подозревал о ее присутствии за дверями. Она смогла увидеть, что мистер Даниил был очень занят, указывая людям места, но испуг все еще был на его лице, и время от времени он тревожно всматривался в наружную темноту. Один раз он даже подозвал полицейского и спросил, не видел ли он оборванного, слоняющегося здесь ребенка.

Заиграл орган, и Джессика присела в своем убежище, зачарованно слушая прекрасную музыку. Она не могла понять, что заставило ее заплакать, но слезы капали так стремительно, что не было смысла вытирать уголки глаз твердыми костяшками пальцев, поэтому она опустилась на землю и, закрыв лицо руками, дала волю слезам. Когда закончилось пение, она могла слышать только смутно голос говорящего. Вестибюль был уже пуст, и малиновые двери закрыты. Полицейский также уже ушел. Сейчас было как раз удобное время, чтобы исчезнуть. Она поднялась с земли с чувством усталости и грусти, печально думая о свете, тепле и музыке, которые оставались за закрытыми дверями. Она ступила в холод и темноту улиц и с тяжелым сердцем поплелась домой.