Рождественское собрание 1923 г.

В 1923 г. Рудольф Штайнер поставил перед собой задачу по­пытаться превратить величайшее несчастье в благо. В этом смыс­ле он охарактеризовал работу духов, способствующих развитию человечества. Эта работа вырастает из импульса Христа; она свя­зана с его осуществлением. В основании Всемирного Антропософ­ского общества в Дорнахе к Рождеству 1923 г. следует видеть дело

Рудольфа Штайнера, через которое он хотел осуществить необхо­димые исправления. Вопреки враждебной воле, стремившейся помешать ему в его дальнейшей деятельности, он впервые объеди­няет духовное и административное руководство обществом в сво­их руках. В краеугольном камне Всемирного антропософского общества он обновляет и Преобразует имггульс краеугольного кам­ня и импульс трехчленности; оба они в закладке краеугольного камня вверяются сердцам тех, кому близка антропософия. «Доде­каэдр, сотворенный любовью» устанавливается здесь не только в земле, но и для его спасения — в сердцах человеческих. Сам крае­угольный камень заключает в себе трехчленность человека в его космическом и земном облике. Но его исходным пунктом — как и в первой закладке в Мальше — является Мистерия Голгофы. Этот краеугольный камень, представляющий человечество, был на Рож­дество 1923 г. вверен обществу, которое на нем должно было со­здавать социальное строение как целительный импульс для боль­ного тела человечества.

Еще во время Рождественского собрания, когда прошел год с момента пожара в Гетеануме, 1 января 1924 г., Рудольф Штайнер получил второй ужасный удар. При собрании в большом зале сто­лярной мастерской с ним случился внезапный приступ тошноты. «Доктор Штайнер подошел ко мне, шатаясь. Он был весь блед­ный и сильно стонал», — сообщает Илона Шуберт.¹⁸⁵ «Мы стали спрашивать, что случилось, и он сказал: "Меня отравили"». — На вопрос его жены, Марии Штайнер: "Что такое?" — он опять отве­тил: "Меня отравили — как дела с другими членами правления?" Этот последний вопрос показывает в этой угрожающей жизни си­туации не только заботу о его друзьях, но и опасение, что на жизнь других членов правления тоже могло быть совершено покушение. Это опасение не подтвердилось. Было достаточно поразить его одного. Сам случай как таковой, который разными очевидцами в сущности передается одинаково, не может вызывать сомнений.186

Что произошло с Рудольфом Штайнером, как дело дошло до этого и что скрывалось за этим событием, до сих пор остается Неясным и загадочным. Рудольф Штайнер просил всех молчать. — Историческая ответственность требует не забывать такое важ­ное происшествие и искать для будущего решение этой загадки. Не только слова Рудольфа Штайнера, но и его поведение и после­дующее лечение однозначно говорят о событии, которое внезапно подействовало извне на его организм. И нет никакого сомнения, что этот удар должен был вызвать смерть Рудольфа Штайнера. Пожар в Гетеануме подорвал его жизненные силы. Годом позже должна была быть разрушена физическая основа его деятельнос­ти. Рудольф Гроссе справедливо писал, что ему «безграничной силой его духа» удалось победить отравление.¹⁸⁶ Рудольф Штай­нер продолжал жить и выполнять свою неизмеримую работу в осуществлении шиллеровских слов: «То дух, который себе строит тело». Через это построенное духом тело Рудольф Штайнер мог в 1924 г. при постоянно убывающих физических силах работать еще девять месяцев. Затем он слег и через полгода — 30 марта 1925 г. — контакт с физическим телом больше не мог поддерживаться. За­молк тот, кто на Рождественском собрании был гортанью Богов, ибо духовные существа, которые из духовного мира сообщают свои импульсы антропософии, позволяют их силам и откровениям с избытком устремиться в 1924 г. в деятельность Рудольфа Штайне­ра. Это привело к уникальному в истории человечества проявле­нию сил Михаила на Земле. Рудольф Штайнер смог невиданным доселе образом выполнить задачу, состоявшую в исследовании и передаче знаний о конкретных связях индивидуальных судеб в череде земных жизней. Это требовало круга людей, которые че­рез мощный духовный импульс с полной серьезностью хотели иметь дело с духовной жизнью. В огромной, превосходящей человечес­кие мерки, духовной деятельности, проводимой Рудольфом Штай­нером, центральным пунктом является целительный импульс, ко­торый особым образом оформился для лечебной педагогики, эко­номики, медицины и также для понимания судьбы. Посажены се­мена будущего, которые еще ожидают своего часа. Мощное про­явление духа, которое стало возможным для Михаила через сво­бодную деятельность Рудольфа Штайнера, поставило перед пере­живающими это вопрос огромной важности: достаточно ли сил серьезного, стремящегося дойти до сути понимания и готовой к жертве самоотверженности, чтобы эти духовные откровения со­хранить для человечества, несмотря на сильнейшие демонические вмешательства? После всего, что было сказано в этой работе, вполне понятно, что враждебные человечеству духи видели в деятельнос­ти Рудольфа Штайнера прямой вызов. Они хотели устранить Ру­дольфа Штайнера — и оказались теперь перед фактом его духов­ной победы, достигнутой через воскресение.

Вполне понятно, за что ведется борьба. Это связано с тем, что Рудольф Штайнер через основание Всемирного Антропософско­го общества как его ответственный руководитель сильнее чем преж­де стал действовать на физическом плане. Теперь это получило интенсивную поддержку сил Михаила, а противники, соответствен­но, усилили борьбу. Именно в этом решающий вопрос современ­ности: возможна ли духовная деятельность в физическом мире? Рудольф Штайнер однажды сказал об этом так: «Это было важ­ное решение также и по отношению к духовному миру, которое я тогда (к Рождественскому собранию) должен был принять. В этом был риск. Риск на основе того, что с принятием на себя внешнего руководства могло быть так, что откровения со стороны духовных сущностей, на которые нам указывают, когда речь идет о распрос­транении антропософии, что эти откровения духовных сущностей становились бы меньше из-за того, что я беру на себя внешнее руководство обществом. Уже сегодня я могу подчеркнуть тот чрез­вычайно важный факт, что это не так, что, напротив, после Рож­дественского собрания духовный импульс, который должен идти из духовных миров, когда антропософское движение примет пра­вильный ход, возрос так, что наше антропософское движение пос­ле нашего Рождественского собрания может становиться все бо­лее и более эзотерическим, и это должно продолжаться. Это свя­зано с тем, что, разумеется, очень мощные силы противодействия, — я имею в виду духовную сторону, — демонические силы усилят свои атаки на антропософское движение. Но нужно надеяться, что силы союза, который мы благодаря Рождественскому собранию можем заключить с духовными силами добра, смогут победить в духовной области все враждебные силы, использующие людей на Земле для достижения своих целей».¹⁸⁷

Здесь обозначено духовное поле битвы эпохи Михаила. Враж­дебные силы, как это уже было показано на примере Гитлера, ис­пользуют людей в своих целях за счет того, что пользуются их несвободой. Дух эпохи Михаила наполняет своей силой свобод­ные дела людей, которые осуществляют необходимое. Таким об­разом, все зависит от человеческого Я. Для импульса Рождествен­ского собрания 1923 г. все сложилось так, что у людей на Земле он получил свое гражданство. Это не могло быть совершено ни Ру­дольфом Штайнером, ни духовными существами; он сам соеди­нил себя, свою судьбу и свою работ) с человеческим обществом, от развития которого теперь все зависело. Уже 18 января 1924 г. Рудольф Штайнер говорил, призывая к пробуждению: «Если это Рождественское собрание воспринимать только так, как воспри­нимали прежние съезды, тогда оно постепенно потеряет свою силу, потеряет свое содержание, и было бы лучше совсем не собираться. Духовное имеет такое свойство, что если его не сохраняют, оно исчезает; разумеется, исчезает не в Космосе, а исчезает для того места, где за ним тщательно не ухаживают. Оно ищет тогда дру­гое место в Космосе. И для такого события, как наше Рождествен­ское собрание, человек не может ограничиваться лишь тем, что происходит в земной сфере. Следовательно, нельзя представлять, что все, теряющее для Рождественского собрания силу, если не реализованы его импульсы, должно проявиться на Земле где-ни­будь в другом месте. Это не является необходимым. Оно может искать свое дальнейшее прибежище в других мирах. — Итак, все зависит от того, чтобы найти возможность как следует позаботиться об этом Рождественском собрании, по-настоящему воспринять его содержание».¹⁸⁸

В Рождественском собрании Рудольф Штайнер соединил им­пульс краеугольного камня с импульсом трехчленности, благода­ря чему они были преобразованы и возвышены. Так они могли быть спасены для человечества. С этими силами и импульсами Рудольф Штайнер связал свою жизнь и судьбу, поэтому его суще­ствование на физическом плане зависело от успеха импульса Рож­дественского собрания. «Для такого события, как наше Рождествен­ское собрание, человек (то есть и сам Рудольф Штайнер) не мо­жет ограничиваться лишь тем, что происходит в земной сфере».¹⁸⁸ Серьезное, понимающее отношение должно было здесь оказывать на Рудольфа Штайнера инкарнирующее, поддерживающее, защит­ное воздействие, а недостаточное пробуждение сознания, самолю­бивая небрежность должны были оказывать экскарнирующее, болезненное, ослабляющее воздействие. Ведущие упорную борьбу с врагами, его друзья, несмотря на все предупреждения, не замеча­ли опасности, в которой он находился, и не создавали для него той состоящей в понимании защиты, которая только и могла сохра­нить его на Земле. В сущности, он — как Каспар Хаузер — должен был пережить мучения, которые доставляет косность сердец. Это лишь историческая констатация трагедии, а не самонадеянное об­винение со стороны потомков.*

Конечно, в таком пробуждающем самопознание рассмотрении ни на миг нельзя забывать о чудовищной, беспощадной злобности принципа вытеснения. Силы принципа вытеснения в Гитлере — как уже было описано — возросли в небывалой степени вследствие того, что здесь действовала магическая, захватывающая волю сила солнечного демона. Можно не сомневаться в том, что Рудольф Штайнер хорошо знал, какие последствия его уход должен иметь для человечества. Поэтому понятно его настроение, когда он нео­днократно говорил в 1925 г. в последние недели и дни своей жиз­ни: «Я должен выздороветь!» В этом не возмущение против навис­шего над ним рока, который он терпеливо переносил, а поддержи­ваемая смотрящим вперед знанием воля к тому, чтобы отвратить от людей роковое. Когда Рудольф Штайнер 30 марта 1925 г. оста­вил физический план, он сделал это, не давая последних указаний и не прощаясь. Переживал ли он — как Христиан Розенкрейц — как величайшую боль то, что человечество с таким трудом вос­принимает это «Я есмь истина»? Заставила ли его замолкнуть в сострадании открывавшаяся душевному взору картина тех неиз­меримых страданий, которые должен принести этот рок? Рудольф Штайнер должен был ощутить, что мост между духовным и фи­зическим миром разрушен, поскольку человечество оказалось не­достойным его и еще не созрело для этого контакта.

С концом Калиюги духовный мир ясно и непрерывно говорил с человечеством через его Я. Один этот факт уже показывает ре­альность новой светлой эпохи. Не боги покинули людей, а люди не захотели знать о богах, которые к ним приближались.