Перерождение воинственного духа в мирный

Поведаем теперь о, возможно, главной загадке Ледяной страны –тайне, которую мы разгадать не берёмся. О взрыве литературной активности, случившемся в XI веке.

Началось с простого. Издревле исландцы, как и все скандинавы, карябали камни громоздкими рунами. А приняв христианство, приспособили под свой язык латиницу, и каждый бросился что-то пописывать. Сперва – славные древние сказания, потом, осмелев, кое-что своё, оригинальное. Литературную почву быстро засеяли, и вдруг – пошли шедевры один краше другого. Писательство отныне – вроде национальногоспорта. Сложенное прозой звалось сагами (от segja – «сказывать»). А помимо саг – немеряно стихов: висы, римы, причём в хитроумных размерах, с аллитерациями. Тут и про бег украшенных щитами кораблей, и прочистку овечьего загона от помёта, и как «с хлюпаньем секира вонзилась меж лопаток».

Стихи заполняли пространство, сами становясь воздухом. Любой захудалый поэтик-овцевод (по-местному – «скальд») мог и в поле, и на пиру, на смертном одре без труда набросать поэму. А при задетой чести – вступить в поединок. Стихотворный, конечно. В каждой землянке свой рифмоплёт декламировал, как

«В жатве сеч –

сёк жадно меч,

был ран резец –

клинка конец.

И стали рдяны

от стали льдяной

доспехи в рьяной

потехе бранной».

Многим вообще проще изъяснялось рифмой, чем прозой. Скажем, какой-нибудь судья с Альтинга, бывало, не сдержится, да объявит изгнание с острова в виде висы – короткого забавного стишка.

А один изгнанный за двойное убийство, говорят, не пожелал покидать любимый остров, и сбежал за лучшей долей в центр. Когда же, постучав зубами на морозе, вышел – выражался,исключительно в изощрённом размере сльехтюбёнде, и никак иначе.

Исландцы даже как-то всем островом набросали против датского короля Харальда Синезубого поэмку. Случилось, что исландский корабль разбился у датских земель, и местный царёкне постеснялся прихватить исландское добро. Тогда исландцы решили убить его.Но – словом. Собрали народное ополчение – по строфе «с носа», и отправили датчанам.

Итак, в XI веке на обочинемира, припримитивном натуральном хозяйстве невесть с чего грянуло Возрождение – за двести с лишним лет до итальянского Ренессанса. Эксперты почитают уникальную исландскую литературу второй по значимости после античной. Саготворчество так пропитало островитян, что стало генетической сутью, утешая в трудные годы лучшими надеждами.

Беспримерный культурный взлёт на краю ойкумены оборвался, однако, стольже внезапно, как начался.

Кризис XIII века

Счастливая пора народовластия длилась в Исландии с 930-го года по рубеж XII-XIII веков. Дальше – что-то сломалось. Иммунитет против государственного насилия, похоже, таял. И потенциальные вожди почуяли: вот он, шанс править реально.

В XII веке прежде однородный социум взорвала сверхбогатая прослойка. Для начала «новые исландцы» прикупилиземель, сконцентрировав их в одних руках. Разжились и личными полицейскими дружинами – простых сограждан быстренько прижали налогами и поборами.

А в XIII веке «большие люди» вовсе возжелали то, что прежде былоздесь миражом – статус этаких князей-феодалов континентальной Европы.

Не все, как водится, смирились. И к середине XIII века страну уже терзали распри.

Дальше – совсем нежданное. На Альтинге-1262 исландцы, выдохшись от усобиц, сочли за благо просто отказаться от суверенности. И предложили норвежцам нечто манящее. По новому исландско-норвежскому пакту исландский Альтинг, как и прежде, принимал законыпрямой демократией. Однако теперь уже не исландцы, а норвежский король обеспечивал соблюдение этих законов на острове. Расчёт прост: король в своей в заморской Норвегии –меньшая опасность, чем доморощенные авторитеты. Этот, казалось, неприметный шагприблизил страну к статусу колонии.

История, однако, не медлит. Вскоре сама Норвегия «выбывает из игры», покорившись вместе с территориями Дании. Так, с 1380-го года и на века Исландия – датская колония.[26]

Семисотлетнее подчинение исландцев сначала Норвегии, потом Дании – время застоя и нищеты. Скажем так: вряд ли найдётся много стран, переживших столько испытаний на уничтожение.

«Заповедник поэтов» сотрясала стихия – здешние вулканы ведьпорождают треть всей лавы Земли. Горы шипели, пыхтели, заваливая пастбища пеплом.Местность вымиралатогда на годы, пока не обрастёт мхом, способным прокормить овечку.

Но это не всё. Века с тринадцатого температура почему-то упрямо снижалась. Климат – и так не бархатный, вроде холодал. А в XIV веке испортился уже всерьёз. Исландцы, сами не заметив, очутились в климатически иной зоне, чем предки-колонисты. Оказалось, грянул малый ледниковый период, и длиться ему – пару столетий.

В мини-ледниковый период голландцы, скажем, писали свои прелестные зимние пейзажи. Для исландцев же времена– совсемхудые: народ поэтов голодал и вымирал.

Снег и летом покрывал не самые высокие вершины. Трава не росла – отощавших коров несли с пастбищ на руках. Остров теперь –фактически непригоден для крестьянского хозяйства.

Кроме того, поселенцы и сами подпортили среду. Коснёмся вкратце почвоведения, а то не разберёмся с дальнейшим.

Обычноерождение почв, как известно – из растений. Первые гости на камнях – мхи и лишайники,ведь их зачаточным корням и на твердыне комфортно. Растёт лишайник миллиметрами в год. Зато его перегной – уже первичныйгумус,а на гумусекогда-товзойдутрастенияи помощней.

Таков генезис почв на континенте. В Исландии же – иначе. Исландская почва, в отличие от европейской, не столько растительный перегной, сколько вулканический пепел. Развеянныевулканические хлопья сложили особыйгрунт – так называемую тефру, лёгкую, как тальк. В Х веке, в пору «взятия земли» плодородный слой тефры достигал аж полутора метров, скопленный, правда, с конца последнего ледникового периода.

Однако почву надо не только создать, но и удержать. А это уже – задачакорневой системы. Корнидеревьевсцепляют гумус, не даваяему разлететься,можно сказать– «цементируют». Есликорневого скрепления нет,вулканическая почва-тефра, в отличие от перегнойной,рассыплетсяв пух и прах.Сухую рыхлость просто сдуют ветра и размоют ручьи.Это называют эрозией, то есть – «разрушением», «разъеданием».

Но как догадаться вчерашним викингам, что сходство новой родины с Норвегией обманчиво. Что уязвимо-нежные луга не место для пастбищ? В одиннадцатом веке крупные деревья срубили на дома, мелкие – под выпас. На коварную тефру пустили овец, свиней, и те с удовольствием подъели-потоптали корни.

Что дальше–ясно. Невесомая пыльбез защитногодёрнаэрозировала по полной. Ветра унесли её с той же лёгкостью, как когда-то принесли.Так свиньи с козами съели Исландию.И всё средневековье Исландия – беднейшая и самая экологически больная страна в мире.

Что добавим? Изведя крупный лес, исландцы лишились океанских кораблей. А значит – и связей с цивилизацией. Поэтому исландскую историю века с четырнадцатого считают скорей не эволюцией, а инволюцией.

Колониальное время

Жизнь в Богом забытой стране замирала, пока вовсе не пресеклась. Брошенные фермы и истерзанные земли сотворяли «лунный» пейзаж. Гнилые избы, обложенные дёрном, врастали в почву, напоминая травяные холмики.Люди и живность ютились вместе – хлев продолжал жильё. Спали, не раздеваясь, полусидя.

Древесное топливо, мы помним – дефицит, поэтому дома топили трупами чаек, овечьими лепёшками. Окна не открывали, храня тепло –внутри удушливо пахлорыбой, мочой. Здесь же рожали детей.

В пищу в «экономике неурожаев» шло всё, что жуётся – желе из лошадиных копыт, тухлая акулятина. Свежевыловленная гренландская акула, увы, абсолютно несъедобна, даже для исландцев. Потому акулу зарывали в землю на месяц-другой, пока не разложится. Подгнившее мясо откапывали, сушили на ветру и подавали – обязательно с местной картофельной водкой. Звалась акула с душком – «х а укарль».

Сагописания народ поэтов забросил, и вообще умственно опрощался – исчезли школы, врачи. Мало кто мог хоть нацарапать свою фамилию.Возле землянок дети играли овечьими костями.

Вот, скажем, забава из старинного сборника. Все ложатся на пол,на спину, а на нос кладут монету. Дальше надо изловчиться и столкнуть монетку с чужого носа. Главная изюминка – не помогать руками. Можно пихаться, хитрить, забавлять сагами.

Или, футбол по-исландски. Зажмите в зубах ложку и катайте по столу куриное яйцо. Задача – загнать снаряд на чужую половину. А поможешь рукой или разобьёшь – проиграл.

Так под вой ветра и равнодушный блескснега проводили полярные зимы жалкие потомки викингов, изредка выглядывая – не пришла ли весна. Неудивительно, что в ХХ веке они так обрадовались телевидению.

Летописи оставили сухую колониальную статистику:

XIV век: «На юге из-под земли пошёл огонь в трёх местах, и так продолжалось с конца мая до осени. (…) В земле расползлись столь великие трещины, что туда, в огонь, проваливались целые скалы. (…) И вот какие страшные вещи случились: несколько десятков хуторов на побережье, попросту стёрты с земли. Опустошена вся Малая округа, большая часть Рогатого фьорда и Лагуна, так что тот край превратился в пустыню размером в пять дневных переходов. (…)

Сгинули без следа два прихода – Капище и Ржавый ручей. Песок (= вулканический пепел) засыпал равнины так, что людям доставало до колен, а ветер надувал из него сугробы, что едва виднелись дома. А потом пепел снесло на север, и насыпало столько, что скот и люди оставляли следы. (…)

Из-под гор изливались потоки, и от них шла такая нечеловеческая вонь, от какой умирают даже птицы в небе».

XVIII век: У Озёрного ледника открылась трещина длиной 20 километров, из которой девять месяцев на высоту в километр выбрасывалась лава. Погибли почти все птицы, рыба и едва ли не все овцы. Население же уменьшилось на треть. Извергнутая вулканическая пыль не оседала несколько лет, отсюда и название периода – «Туманный голод».[27]

Но страдали не только от землетрясов и недородов. Вспоминают, когда в 1402-м году грянула великая чума – минуло тридцать лет со времён прежней чумы. Поэтому многие, старше тридцати лет ещё красовались клеймом прошлых эпидемий – у кого отсохли руки, другие выпучили глаза.

В тот раз «пляска смерти» косила без разбора и простых, и священников. Богослужения прервались – просто некому было славить Бога. На дверях красовались красные кресты и надписи: «Боже, сжалься над нами». Выжили как раз те увечные и пучеглазые, кто имел уже иммунитет.

Исландский XVIII век настолько чёрен, что предпочитают не вспоминать. Всё время шли похороны, причёмхоронящие сами умирали во время похорон. Наконец, осозналось: на стране проклятье, место – пропащее, жить нельзя. Тут и вспомнили ирландцев, изгнанных в Х веке. И из Ледяной страны побежали – кто в Америку, кто в Европу.

Пр о клятый островок – теперь головная боль датчан. Первая мысль, «подарок с сюрпризом» кому-то спихнуть. Датский король Кристиан II предложил английскому коллеге купить «затерянный мир», и весьма сходно. Но даже англичане, и те отказались. Тогда в правительстве решили оставшихся исландцев переселить на остров Ютландия, а про Исландию – забыть.

Немудрено, в хорошем датском обществе считали дурным тоном даже упоминать несчастный островок. Полагали, что Исландия –вообще не страна, а исландцы – племя рабов, которое передохло бы без королевских подачек. Что когда оборванцы-исландцы голодны – скидывают башмаки и жуют, словно оладьи. Что от них пахнет столь дурно, что держаться лучше наветренной стороны. Что где-то в Исландии – потухший вулкан Хекла, а в нём кратер, ведущий в ад.

Горемыки же исландцы отвечали: Господь и вправду вверил нам Хеклу с дверью в преисподнюю. Но из той дыры почему-то отчетливо слышна именно датская речь.

Вот, что стало с народом, который в 1000-м году слыл самым свободным и создал великую литературу. Он почти вымер. Сошла с арены даже военная аристократия –«сильные» люди, с кого и начался кризис XIII века.

Литературная нация

Исландцы гибли-гибли, но всё не вымирали до конца. Больше того –почитали себя даже достойней других. Мы же помним, саги, созданные когда-то, насквозь пропитали народный дух. Правнуки сагописцев обитали в хуторах с древними названиями, ходили теми же тропами, что герои славныхсказаний.

Островитяне всегда знали, кто они на самом деле. Былые подвиги бушевали в крови, окрыляя в тяжкие минуты: «Однажды Бог вернётся, и мы вновь превратимся в людей». В мечтах опреображении рыбаки и овцеводы расправляли плечи и… выживали.

Как писал их знаменитый писатель Х. Лакснесс: «Дух народного поэта (…)тысячу лет жил в исландском народе. Этот дух мы найдём и в дымной хижине, и в убогом рыбацком домике у ледника, и на утлом судёнышке на далёком севере, и во тьме полярной ночи, и в лохмотьях бродяги, дремлющего в ивняке, прижавшись от холода к овце. (…) Всю историю этот дух был двигателем народной жизни, и именно он превратил бедный далёкий в океанеостровок в мировую державу и непобедимый край».

В итоге непобедимый характервправду сотворил нечто, что не далось многим на континенте.

Скандинавы Х века, мы помним, изъяснялись на общем – «датском» языке. В послевикингское время этот «датский» испытал разное. Скажем, давление латыни – европейской«лингва франка», на которой писали грамотные. При датском господстве в Норвегии царил датский (уже настоящий датский, без кавычек). Затем новый эталон – немецкий.

Латынь проникла и в Исландию – в частности, языком церкви, и взялась за привычное, вытеснять народный диалект. Не тут-то было.

Очередной парадокс истории. Каждый даже плохонький рыболов помнил:за ним – дорогое наследие. Его культура не уступает ни латинской, ни датской. И исландский язык почти не заметил конкурента: латынь, а позже датский, споткнувшись о викингский говор, не сдвинулиего ни на йоту. Островитяне как писали и говорили по-своему, так и продолжали. По-«датски», викингски, исландски – зовите как угодно. Так язык древних мореходов без труда победил учёную латынь в нищем и убогом краю.

А что же ближайшие родственники-норвежцы, кого и численно больше и кто провёл под датской короной на полтора столетия меньше? С XIV века они почти не понимали исландских кузенов.

Конечно, не сказать, что язык в Исландии застыл, и между современным и древним исландским тождество. Частных переменхватает, но островитяне обычно без труда читают памятникиXII-XIII веков – требуются лишь мелкие пояснения.

Банковская цивилизация

Небо над рыбацким островом чуть прояснилось к концу XIX века. Видно, чаша, что отмерил Господь, исполнилась. Наметился и экономический рост. Но даже в начале XX века здесь не водилось ни городов, ни портов, ни даже нормальных дорог.

И всё же зависимость от Копенгагена таяла. В XIX веке возродили Альтинг – хотя бы как консультативный орган при датской короне. А в 1940-м немецкая оккупация Дании просто разорвала связь с Исландией – остров фактически освободился.

Лишь в конце войны исландцы,наконец, повылезли «из землянок». В 1944-м всё на том же Тингветлире – исторической поляне Альтинга,объявили разрыв датской унии, выбрали первого президента.

Дальнейший экономический взлёт – тожепарадокс здешних мест. Рывку подыграло, во-первых, изобретение моторной лодки, с которой наловишь больше рыбки. Во-вторых, возможность замораживать рыбу. А значит – хранить и торговать. Оказалось, море, кишащее селёдкой, прочим лакомством –бездонный источник благоденствия. После Второй мировой Исландия воспряла так быстро, что иныепровинциалы-хуторянедаже размечтались: вот бы на континенте ещё разок грянула столь же благословенная война, и ещё упрочила наш достаток.

И к концу ХХ века исландцы, прежде благодарные, если чужестранцы вообще знали название их родины, жили в современной стране.

Просим ещё читательского терпения. Прежде чем отправиться на остров, коснёмся нынешних дел, иначе окажемся не больше чем туристами.

Так вот, промышляли дети викингов не только треской. К рубежу веков «государство-деревушка» обросло банковской паутиной. Но то были не просто банки. Банкиры баловались финансовыми авантюрами, манили сверх-ставками, завидным доходом. Надо всего-то: зайти в интернет, перевести в исландский онлайн-банк денег, и – лучший в Европе процент исправно капал на вашу карту.

Сверхсредства хлынули, но – увы, не в исландскую промышленность. Да и зачем 320-ти тысячной туристско-рыбацкойдержаве огромные инвестиции?Покуда плодились вкладчики –банки,набитые деньгами,исправно гасили проценты. Разумеется, не возросшей индустрией, а деньгами новых вкладчиков – чистая пирамида.

Что дальше? Чтобы заставить финансы вертеться, можно раздать направо-налево потребительских кредитов. И банкиры заметались в поисках приятных кредитных схем. Исландцы в ответ тоже возбудились, как игроки в казино. И вот поездки трижды в год на Карибы – уже милая мелочь.

Политики, экономисты, аферисты, печатники денег придумали даже термин – «экономика гейзеров». А в 2007-м году ООНвовсе объявила Исландию лучшим в мире местом для жизни.

Сверху всё цвело. На деле же Остров Саг вляпался в гонку злокачественных банковских пузырей.90 процентов «викингов» прочно кредитозависели.

Пузырь схлопывается

Особо в надувании пузыря отличились три исландских банка, скопившие на счетах… почти десять национальных ВВП. Правда, что делать с этим добром – не подозревали.

Мировой кризис, мы помним, грянул в 2008-м, превратив финансовый бум в кошмар. В октябре 2008-го три банковских гиганта в одночасье рухнули, завалив обломками весь местный рынок.

Но это – лишь начало. Оказалось, Исландия – не только первая страна, подорвавшаяся на мине кризиса, но и чемпион падения.Крах их банков – крупнейший в мире, если сравнить банковский долг с национальной экономикой. И уже зимой-2008, как вспоминают, половина горожанна блошином рынке пыталась всучить другой половине своё старьё. А к Рождеству многие преподнесли друзьям лишь цветную открытку.

Всё бы терпимо, но на удочку трёх названных банков клюнули не только исландцы, но ибританцы и нидерландцы. Даже Скотленд-Ярд, и тот доверил бюджет исландским финансовым гениям с их сладкими процентами.

Англо-нидерландцы, скрупулёзно подбив убытки, огляделись – на кого бы спихнуть должок. В итоге счёт с бесчисленными нулями поднесли исландскому правительству. Оно, согласно международным нормам, и ответит за свои банки. МВФ ведь действуетбольшекак машина по защите банкиров.

Если 3 млрд. 800 млн. евро британо-нидерландского долга разделить поровну, каждый исландец заплатит то ли по 12, то ли по 15 тысяч евро – стали считать и бросили. Это – включая младенцев и вовремя выживших из ума старичков. Можно иначе: каждый раскошеливается лишь по 100 евро в месяц – зато всю жизнь.

СМИ не верили счастью – карликовое государство уходит с молотка. Исландский премьер с непроизносимым именем только и вымолвил: «Господи, защити Исландию!»

Исландцы поначалу, нахмурив брови, обратились в Альтинг. Но тот, прижатый статусными гуру, подтвердил: «Надо платить – таковсовременныймир.Причём, торопитесь, уже все приличные люди негодуют».

«Что же, – растерялись исландцы, – теперь опять рыбку лови?»И самый литературный народ мира «пошёл по миру».

Крепла, однако, оторопь: «Почему мы платим долги одних частных лиц другим? Банкротный банк «Поле Чудес» былгосударственным? Нет, частным. Банкиры интересовались, брать ли деньги европейцев? Или мы сами упрашивали? Всё же частные долги должны возмещать частные лица, а не козлы отпущения».

Особый гнев исландскоеупрямство вызвало у главных кредиторов – с Британских островов:

«Верните нам наши деньги! – потребовали«джентльмены».

«Мы не брали у вас никаких денег, – ответствовали «поэты».

«Это вызов цивилизованному миру. Сказали же: режьте пенсии, социалку – так велит Манчестерская экономическая школа, и даже сам Роберт Александр Манделл».

«Ну и чёрт с ним», – решили исландцы. И на следующий день – разразилось.

Кастрюльная революция

Исходное замешательство сменила ярость – Остров Гейзеров вскипал. Вспомнили всё: что страна не один век жила прямой демократией, что их парламент – древнейший из нынешних.

Зимой-2008/2009 столица высыпала к Альтингу. Даже неспособные ходить кое-как приковыляли, захватив сковородки, поварёшки. Началась «Великая Кастрюльная революция». Как стемнело – отступили на заранее заготовленный рубеж, по окрестным кафе. А там чашечка кофе уже подскочила в цене в полтора раза.

Надо сказать, нынешний исландский парламент лишь сохранял звучное имя «Альтинг», на деле же с древним Альтингом общего не имел. И пребывал убогий орган представительной демократии вовсе не на Тингветлире, а в центре Рейкьявика. Однако «Альтинг» упрямился, в отставку не шёл.

Тогда на площади повалили главную новогоднюю ёлку, и зачем-то подожгли. Разбили пару стёкол в банке, а в стражей порядка бросили туалетнымрулоном. Но даже когда Альтинг полили традиционным йогуртом-скюр – правительство из последних сил держалось.

И тут– непредвиденное: Кастрюльную революцию подхватил вулкан Эйяфьятлайёкудль. По невиданному совпадению он вдруг, прервав двухсотлетнийзастой, завалил десятки километров под собой лавой. Причём вулкан задымил гневом некуда попало, а именно в сторону возвышенной британской демократии. Тогдатолько парламентдрогнул и подал в отставку. Над площадью вознёсся хор, в котором, как вспоминают, солировали и офицеры полиции.

И вот, первый декрет Кастрюльной революции: больной вопрос о долгах – на референдум.

Всего провели два референдума «платить-не платить», в марте 2010-го и в апреле 2011-го. И оба раза – категоричное «Нихьт». «Джентльмены», узнав результат, объявили «поэтов» нацией-террористом.

Но те лишь входили во вкус. Замахнулись на главное – на ни много ни мало, новую конституцию, самую гуманную и справедливую в мире. А как создать такую? Конечно, прямой демократией.

Всяких там «лидеров нации» сразу задвинули вбок. В Конституционный Совет избрали 25 простых людей: врач, директор театра, рыболов, священник, телеведущий. Стартовало первое в мире коллективное творение Конституции.

«Комитет простых людей» стал настоящим инкубатором социального творчества. Эскизы статей сперва размещали на сайте. Пара недель всенародныхпоправок,и – итоговое голосование. При серьёзных разночтениях цепочка повторялась.

Откуда только не сыпались подсказки – с самых глухих хуторов. Через четыре месяца народ разрешился Конституцией. Опус дали намеждународныйсовет– и тот счёлработу превосходной.

Вторая демократия

Высший закон открывается трогательной преамбулой: «Мы, народ Исландии, хотим создать справедливое общество с равными для всех возможностями. Наше различное происхождение обогащает нас, и вместе мы ответственны за общее наследство –историю, природу, язык, культуру (…) В этом свете мы принимаем новую конституцию, обязательную для всех».

О чём же толкует произведение? Полистаем… О-о, да оно весьма передовое.

Скажем, статья «Открытая информация и правдивость» – велит правительству выкладывать в свободный интернет-доступ все свои документы, кроме, конечно, официальной гостайны. Теперь каждый на досуге взглянет, чем там занят его избранник, а может – что и подправит.

Или новинка: правительство отныне обеспечит всем исландцам бесплатный Интернет. Тоже назрело.

Есть, однако,и нечто радикальное, вызвавшее перебранки. Скажем, статья №34: «Природные ресурсы Исландии не находятся в частной собственности и являются общим и вечным достоянием нации. Никто не может приобрести (…) право постоянного пользования ими. (…) К национальной собственности относятся промысловые рыбные запасы, иные резервы моря. (…) Государственные органы могут предоставить разрешения на использование ресурсов (…) в течение разумного срока. Такие разрешения выдают на недискриминационной основе и никогда не влекут прав собственности над ресурсами».

Что ж, теперь владельцы самого дорогого исландского добра – сельди и скумбрии уже не частные лица, а народ? Очень смело, даже дерзко.

Правда, эта неприметная 34-я статья взрывоопасна. Не секрет, есть в Исландии привилегированный класс – владельцы траулеров. Эти рыбные воротилы давно обжили «государство в государстве», загребая за вылов немалые денежки. Сколько точно – не знают. Слово «мафия» не произносят, известно лишь: рыболовный бизнес связан с политикой «особыми узами».

Отныне крупные рыболовы скажут «прощай» халявным лицензиям. Квоты на треску, селёдку распределят открыто, скажем, на аукционе, а не как раньше – тайком.

А вот и самое для нас приятное – статьи №№65-67. Внимание: исландцы переросли представительную псевдодемократию и возвращаются к реальной – прямой, с которой начали историю.

Вкратце подробности:

Согласно статьям №№65-67, два процента избирателей – это около пяти тысяч исландцев – могут вносить в Альтинг новые законопроекты. И Альтинг обязан их, если не принять, то хотя бы детально обсудить. А уже десять процентов (примерно 25 000 человек) вправе назначить референдум по отмене какого-то закона, ранее принятого Альтингом. То есть народ может и аннулировать неугодный закон представительной власти.

Более того, по статье №65 те же 10% электоратавправе запустить национальный референдум по совершенно новому закону, этими десятью процентами и выдвинутому. Тогда не Альтинг, а именно рядовой исландец-овцевод либо примет закон, либо отвергнет.

Много чего из внешней политики по народной конституции выносят на референдум автоматически. Как в Швейцарии.

Далеетворение сдали на последний плебисцит – принять или не рисковать? Но его триумфально одобрили, как в целом, так и по пунктам. Наибольший успех – как раз у статьи №34 о национализации рыбных богатств: 83% поддержки.

Осталось лишь формально утвердить конституцию в Альтинге, а он, напомним, полон ныне сторонников революции.

Итак, свершилось чудо – прорыв в светлое завтра на краю света. Народная конституция превратит Ледяной остров в ещё одну страну прямой демократии, а это уже реальный подступ к правовой многоукладности. Исландцы займутся социальным творчеством, подрастут этически, приблизятся к правовой многоукладности.

Поздравим друг друга – вторая Швейцария родилась!