Крымчакам – народу, истребленному в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Вы видели, как плакали цветы

Обыкновенные, простые, полевые?

Вы слышали, как плакали цветы

Росою утренней, склонившись над могилой.

Войны прошедшей раны глубоки.

Не счесть всех бед, не проходимо горе,

Но помнят всё до капельки цветы –

От слёз их новое образовалось море.

Здесь столько слов у недосказанной судьбы.

Здесь и любовь, и ненависть – всё вместе.

Нам так и не узнать, как ни суди,

На что надеялся жених, идя к невесте,

На что надеялся отец, не получив

Письма ответного - привета фронтового.

Всё мигом оборвал палач-подлец

Ударом мощным пулемёта рокового.

Когда меня теперь ни спросишь ты:

«О чём задумчива порой вечерней?» –

Одно лишь слышу: плачут там цветы

Слезой печальною, слезой дочерней. 

ВЫКУП

Вот ушла теперь уже далёкая,

В прошлый век ушла от нас война.

И осталась страшная, жестокая

Там, в далёком прошлом навсегда.

Не горят ракеты над окопами

И не душит всех фугасный дым.

Проходя с экскурсоводом тропами,

Мы о ней всё реже говорим.

Раны от разрывов бомб залечены,

В ярких вёснах яблони цветут.

Вновь в кустах черёмух майским вечером

Соловьи шальную песнь поют.

Только всё никак не забывается

Вейнбергу Давиду та война.

Он одним мне глазом улыбается,

А второй она отобрала.

Отняла, проклятая, и смолоду

Обелила кудри сединой.

Нет, её не позабыть покуда ты –

Ветеран, мой дядюшка живой.

 

Я живу, родившись в годы мирные.

Счастье мне подарено судьбой.

Помня, что за эти дни счастливые

Брат отца отдал свой глаз второй.

СПАСИБО

Спасибо за ясное утро,

За вьюгу и снежный буран,

За дождь проливной, баламутный,

За синий, промозглый туман.

А ты в жарком солнечном диске

Своё отраженье нашёл.

Ты вписан строкой в обелиске-

Упал, не дожил, не дошел.

Я помню тебя, засыпая.

Целуя жену и детей,

И с каждым рассветом встречаясь

Ты в нём ясней и светлей.

Ты – тот, кто в бою со мной рядом

Под град автоматный пошёл.

Ты – тот, кто не встретился с садом

И вечною розой взошёл.

Я здесь, я живу. Неустанно

К тебе обратясь, как в бреду.

И в званьи своём ветерана

Я память к тебе берегу. 

 

НЕ ОБЪЯСНИТЬ МЕНЯ, НЕ РАЗГАДАТЬ...

Не объяснить меня, не разгадать-

Откуда знаю судьбы поминутно?

Зачем хочу об этом рассказать?

Кому пишу стихи в дороге смутной?

Откуда эта дань живёт во мне?

Как будто было всё со мной когда-то.

Как будто я была на той войне

И девочкой, и старцем, и солдатом.

Как будто я сама всё прожила.

И это мне повестку в Ров вручили,

Меня под громкий возглас: «Юде» в миг убили.

И это я стою у края Рва

 

И это мне предложено собрать

Своих внучат, свою жену-старушку

И в душегубке с ними погибать,

Оставив всё, как есть, в своей избушке.

Откуда мне дано так песни петь,

Так хайтарму плясать и так томиться?

Кто дал тот дар, чтоб мог баян реветь

В руках моих душою синей птицы.

Я кисть беру, и вот цветут цветы:

Их целый сад, и лес, и бор, и поле.

И море ластится у ног моих в любви

Своею щекотливою волною.

И пышет жаром слойки кубетэ,

И кофе по утрам должно вариться.

Хоть времена пошли совсем не те,

Вино домашнее в моей душе струится.

И это всё теперь всегда во мне.

И каждая моя живая клетка

Из тех времён на розовом коне

Принесена была живою веткой.

Теперь я дерево, сама питаю плод,

Сама его в руках своих лелею

И помню всё про целый свой народ.

Всем, чем богата, одарить вас смею.

 

СИМФЕРОПОЛЬСКИЙ ВОКЗАЛ

Мне часто снится симферопольский вокзал.

Такой всегда уютный осторожный.

Попутчиков он часто собирал

В своих вагонах железнодорожных.

Я здесь встречала много раз друзей.

Потом, как полагалось, провожала.

Нас расставанья делали родней

И всякий раз разлука нас сближала.

Но всё же он настал – печальный день.

Невмоготу мне насовсем расстаться.

Глаза глядят, не видя всех уже,

Душа болит, и страшно жаль признаться:

Мы здесь сейчас последний миг с тобой.

Что в будущем - иль бедность, иль богатство?

Ну, как кордон закроют насовсем

И мы не сможем словом обменяться?

И навсегда замолкнет телефон,

И письма перестанут присылаться.

 

И станут вновь шарахаться имён,

Которыми нас в детстве называли,

Которые мы прятали, как сон,

Несущий только боли и печали.

А мне, признаться, всё-таки родней

Те имена, которые страдали.

За них терзали души малышей.

Случалось, имя даже унижали.

Они мне дороги своей больной судьбой-

Абрамы, Сары, Баси, Серафимы.

Они прошли дорогой не простой

Моей судьбы навеки побратимы.

Мы были рядом.

Мы могли молчать.

Презрительно сносить все оскорбленья.

За нас глаза могли лишь всё сказать

И поддержать, дав выдержку терпенью.

Ах, если бы теперь не насовсем,

А только так, ну вовсе ненадолго.

Часы пробили: Ваш уносит след,

А впереди лишь дальняя дорога.

А впереди разлука в сотни лет

С мечтой доплыть до Вашего порога.

 

ИЕРУСАЛИМУ

Совсем не избалована судьбою

Я всё же остаюсь сама собою.

В тебе живя, тобой дышу одним:

Ты воздух для меня, Иерусалим.

Когда мне душу скверной обжигали,

Глаза к твоим златым вратам взывали

И, пряча в золотые купола,

Твои мне пели все колокола.

Когда пришлось по раскалённой лаве

Шагать мне долго босыми ногами,

То камни храма в лунном серебре

Прохладу ночи отдавали мне.

Ты – Царь и Рыцарь, Крепость и Стена.

Со всех сторон тобой защищена.

В огне, в дыму не задохнусь - живу.

В потоке хлынувшей воды не затону.

И знай, родной, жива твоя минора,

Пока созвучна моим струнам Тора.

Пока меня глаза твои ласкали,

Не пропадали никуда скрижали.

Иерусалим, со мною ты везде:

В евпаторийской бархатной волне,

И в зимних штормовых волнах Мисхора -

Ты мне отец и мать в родном просторе.

И, хоть взрастила Крымская земля,

Я верная, родная дочь твоя,

А ласковое крымское тепло

Я сердцем отдаю тебе давно.

Летя навстречу к солнцу и луне,

Душа моя, я возвращусь к тебе.

Пусть сотни раз шофары протрубят

Моё мне сердце птицы возвратят.

И я тебе на крыльях принесу

С особым вкусом лучшую весну.

Тогда, приняв как позднюю любовь,

Свои мне тайны ты откроешь вновь.

Из всех счастливых дней, часов, минут

Я соберу свой долговой Талмуд.

И пропою на языке иврит

Концерт прекрасных песенных молитв.

 

ПРОМЧИТСЯ ДЕНЬ

Промчится день, настанет вечер,

Когда уставшая, без сил,

На край лавчонки, свесив плечи,

Присядешь, голову склонив.

В окне край неба голубого

Тебе аукнет лоскутком

И лучик солнца золотого

Огладит всю своим теплом.

Тогда, как облака - барашки,

Сквозь память годы пробегут.

Да ты, рождённая, в рубашке!

Что сердце боли не порвут.