Общества крымчаков « Кърымчахлар »

Заслуженный работник культуры АРК

Нина Карасубазарская

 

ФЕНИКС

 

Сборник стихов

Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ

ПУШКИНУ

Нет, не предаст твой дух

Земля забвенью,

Наш, коронованный поэзией,

Король.

«Равнение на твой великий гений»,

То есть поэта совесть

И пароль.

Раз в тысячу веков

Являет нам гиганта

Сиянье муз искусства

С высоты,

Но в пик сверканья

Твоего таланта

С вершин своих

Мы смотрим ввысь – где Ты!

Блистает каждой гранью

Бриллианта

Тобой написанная некогда

Строка,

И мы сверяем по тебе

Атлантов

Алмазных фраз поэзии

Полка.

6 июня 2004 г.

ЕВСЕЙ

Памяти Евсея Исааковича Пейсаха

Душа была всегда открыта

И к ней сходились крымчаки –

Историей давно забытых

Воспоминаний ходоки.

Несли в слезах остатков крохи-

Всё, что спасти они смогли,

Что средь пожарищ, бед жестоких,

Как флаг свой, в сердце пронесли.

Он понимал, что кровь расстрелов

Земле вовек не растопить.

Всех рек, морей и океанов

Не хватит рану ту промыть.

Не возвратить назад народа-

В колодцы сброшен, спит во рвах,

А был таким он славен родом! –

Весь в «золотых дел» мастерах.

«Евсей, зачем, учась в тридцатых,

Ты их историю копал?

Зачем пословиц, поговорок

Ты целый том насобирал?» –

Так думал Пейсах вечерами,

Взяв книгу, карту, карандаш, –

«Я должен вместе с крымчаками

Восстановить родной типаж.»

Загадки, песни, поговорки

Ему старейшины несли.

Нашлись молитвенник и джонка*,

А в сундучке костюм нашли.

Когда, какая в нём крымчака

Решилась свадьбу отыграть?

Теперь мы радуемся шансу

Ту древность вместе созерцать.

Узнать, почувствовать чем жили

И занимались крымчаки.

Как что пекли, когда что шили –

Так мы историю спасли.

Тех дел нашелся продолжатель

Наш Ачкинази-проводник,

Но Пейсах – первый открыватель –

Бесценен дел его родник.

___________________________________________________________

* Джонки – древние рукописные книги крымчаков

ПЛАНЕТА № 7725 «СЕЛЬВИНСКИЙ»

Памяти Ильи Львовича Сельвинского

Ты вырос сразу, как гигант,

Когда могильный ров увидев,

Гремел как Дант и как Овидий

Твой необузданный талант.

И нет точнее слов и мыслей

И не отмеряно прямей,

Чем то, что сказано при жизни,-

Словно мерило для людей.

Теперь твой голос исполинский

Несёт галактика, когда,

Планетой малою «Сельвинский»

Нас посещает иногда.

ЖУРАВЛЬ

Памяти Александра Ткаченко

Земля, принявшая в себя

Людей, в огне войны сгоревших,

Ты возродила журавля

С крылом из ран, сюда ушедших.

Он прилетал всегда зимой

И, песнь прощальную курлыча,

Напоминал живым о том,

Что память вечна, и обычно

Кружил над розовым кустом

Такими ровными кругами:

Хотел обнять его крылом –

Мешали веточки с шипами.

По фишкам беленьким ходил

И боль печали шагом мерил,

К деревьям старым подходил,

Как верный друг заходит в двери.

Земля, принявшая в себя

Людей, в огне войны сгоревших,

Всегда жалела журавля

С его душой осиротевшей.

Кому пришло стерню зажечь,

Чтоб землю дымом мучить снова?

С пожарищ ветром искру - меч

На ров печали бросить кровный.

В беде застывшая судьба,

Чей дух землёю успокоен,

Спаси, Бог, сердце журавля,

Пусть не зайдётся он слезою.

Здесь фишки чёрные стоят –

Солдаты стражи обгоревшей.

Деревьев рыжих стройный ряд –

Дунь ветер - ляжет ослабевший.

Следы пожара на кустах –

Всё омертвело в диком поле.

И не утешишь журавля

В его таком безмерном горе.

Ноябрь, 2008 г.  

ЮНУС

Памяти Юнуса Кандыма

Горит слеза – та, что кипит от горя,

Она слепит и жжёт мои глаза.

И я себя не чувствую на воле –

Ушедший друг сковал мне тормоза.

Он песню горечи пропел нам о народе,

Его беду стихами омывал.

Он так клеймил зарвавшихся уродов,

Как их нахрап никто не раскрывал.

Судьбу невинных матерей, вдов, внуков

Он, словно сердце на ладони нёс,

И был их невиновности порукой,

Защитой всех несправедливых слёз.

Из многих слов нашёл свои – такие,

Что власть держащим намотал на ус,

Зато прожил свои сорок четыре

Как сто живёт иной, но не Юнус.

20 марта 2005 г., Симферополь

ДЖОНКА

Давиду Ильичу Реби

Устами предков

быль гласит о многом,

Словно к ногам

журавушка пришла.

Остановилась

прямо у порога,

Их гордый стан

с собою принесла.

И рассказала

как они дружили,

Как грели души

молодым вином,

Что голоса их

бархатными были,

Любили страстно

жизнь они давно.

Перебирая звонко

струны саза,

Пели любви

послание своё:

Была та ночь

маслиновей их взгляда,

Хранила тайны их

давным давно.

Была такой

смугляночкой крымчачка:

Брови её –

чернее, чем сурьма,

И ясновидной

свахой предназначен

Был ей жених

покрепче, чем скала.

Их кожа

цвета охры абрикоса

Была как персик

розовый нежна,

И спрятать

очень многие вопросы

В реке слеза –

- жемчужинка могла

Я всё читаю

строки древней джонки*

 

И вижу Крым –

- в картинках пёстрых ряд:

Асан, Насым, Аква

стоят в сторонке,

Лукаво прячет

взгляд от них Зейнаб…

2006 г.

* Джонка – древняя рукописная книга крымчаков

ТОЛЬКО В КРЫМУ

Хоть поездом долго еду,

Хоть самолётом лечу –

Чужие вокруг дороги,

Я только гляжу и молчу.

И пусть широка ты, Волга,

Красиво течёшь, Нева:

Во мне всё замолкло надолго,

На ум не идут слова.

Львов – весь словно серенада.

Одесса так хороша!

По Бресту и Волгограду

Бродила я, не спеша.

Я Киевом наслаждалась,

Мне нравился Переславль,

Но Крым, в нём душа осталась,

К нему я рвалась, стремглав.

Ах, только бы эти горы!

Ах, только б кизил в лесу!

Ах, только бы запах моря

И… босиком в росу.

Здесь даже простые камни

Способны мне силу дать.

Веточка барбариса

Вдруг помогает ждать.

Только в Крыму все птицы

Так звонко, гнездясь, поют.

Так сладко журчит водица,

Так песенно капли бьют.

ГАРРИ МАРДЕРУ

Уходят, отдаляясь, втихомолку

Холодные заснеженные дни

И небо с каждым часом с чувством долга

Всё голубей сияет сквозь дожди.

Весна апрельская, словно княжна шагает,

Походкой гордою обхаживая свет,

Над головой её короною сверкает

Цветущих крон бушующий расцвет.

И солнце в полдень снова кровь ошпарит.

И талый снег последний с гор сойдёт,

И запах трав волнующе ударит,

Как будто скрипка струнно запоёт.

Тогда, в весны счастливую минуту,

Я вспомню Гарри Мардера разбег,

Его неувядающую руту,

Его смычка очаровавший бег.

Застынь счастливый миг весны сиянья,

Замолкни птичий хор, душе пропев.

Я попрошу минуточку молчанья…

Волшебной скрипки слушая напев.

АРКАДИЯ

Осень щедрая такая

Златолиствьем полыхая,

Одарила бал прощальный

Тёплым ласковым дождём,

Лихо в вальсе закружила,

В листьях пёстрых утопила

И окутала прозрачным,

Бархатистым ветерком.

Я от этого в забвении,

Перемен жду с нетерпением,

Я к Аркадию случайно

Заглянула вечерком.

И представилась сторонушка.

В ней звенит, поёт соловушка.

Он отсчитывает времечко,

Где по-новому живём.

Я тихонечко прислушалась

Как затикал чётко маятник.

Час запел не злой кукушкою,

Час залился соловьём.

И остались беды дальние,

Дни ушли от нас печальные-

Часовых дел мастер бережно

Время счастья нам завёл.

КРЫМЧАКСКИЙ АЛЬБОМ

ХАЙТАРМА¹

Всё в звуках музыкальных мне знакомо.

Я их воспринимаю, как слова.

И чувствую тепло родного дома,

О родина, мой Крым, ты - хайтарма!

Под медленные грустные напевы,

Восточных переливов томный всплеск

Я вижу танец ласковый, и девы

Ведут в нем скромный, тихий, нежный тест².

И быль о Крыме сказывают руки,

Взметнувшись резвой стайкой до небес.

В них радость и печаль, и боль разлуки,

В них каждое движенье - жизни блеск.

Как в зеркале мелькают отраженья

Всех прошлых и грядущих наших вех

И бурные мелодии в движеньях

Даруют радость, силу и успех.

Как струи Учан-Су шумят, срываясь,

Так отбивает ритмы в такт дарэ³.

И, словно валуны с горы, являясь,

Джигиты пляской кровь зажгли тебе.

А на столах халва, изюм, орехи –

От сладостей кружится голова.

Танцуют все: и взрослые, и дети,

И жизнь вливает в жилы хайтарма!

 

¹ Хайтарма – зажигательный праздничный танец

² Тест – догматический устав народных обычаев

³ Дарэ – бубен

 

 

КРАСАВИЦА-КРЫМЧАЧКА

Я Крым познал не сразу,

Хоть здесь не раз бывал.

О нём слыхал я разное

И многое читал:

Что воздух опьяняет,

Что сочен виноград,

Что девушки влюбляют

Под шум морских баллад,

Что ласковые волны

Удачу всем сулят,

Что южными ночами

Всех лечит звездопад.

Шумела Феодосия

Прибоя ветерком,

Гудела зноем Ялта,

Салгир пел родничком.

Я Крым познал не сразу,

Хоть здесь не раз бывал:

Красавицу крымчачку

Однажды повстречал.

Красавица крымчачка-

Маслиновы глаза,

Мне хайтарму плясала,

Что гибкая лоза.

По пятницам крымчачка

Пекла мне кубетэ –

Не мог забыть об этом

Я даже в варьете.

В крымчакский праздник «Пурим»

Манос мне был вручен.

Я съел пырымкалачик

И понял, что влюблен.

Бокал «Арле», волнуясь,

Я осушил до дна.

Красавица крымчачка

Свела меня с ума.

Теперь я понимаю

За что так Крым люблю,

 Когда её целую,

Танцуя хайтарму.

Я в Карасубазаре

Крымчачку повстречал.

Здесь мой корабль жизни

Без моря взял причал.

КРЫМЧАКСКИЙ ГЕРБ

Безмерна степь

С чуть горьковатым

Привкусом полыни.

Разительно безмолвна Ак-Кая.

И сокол-балабан

Над ней паря,

Здесь тайну предков

С верностью хранит доныне.

И воды Карасу

Размеренно текут.

И прошлое,

Сливаясь с настоящим,

Нас в будущее

Как реликт несут.

О, вездесущий,

Справедливейший Танъры!

Один на многие века

Ватан для нас хранивший.

Твоя любовь нам выжить помогла.

Ты, мой народ из смертных возродивший,

Его талантом медоноса наделивший –

Как экспорцет Паласа он цветет всегда!

Всё потому, что дан азат навеки.

Азат хранит нам жизнь: её не исчерпать,

Как море Чёрное, что полнят жизнью реки.

ЗАВЕЩАНИЕ КРЫМЧАКОВ

Наверное, могло быть всё иначе,

Наверное, мог быть другой предел:

Об этом уж давно никто не плачет,

Что род крымчакский страшно поредел.

И вряд ли кто, как путник в непогоду

В трагедии крымчакского народа

Вдруг свой удел внезапно разглядел.

 

Мы жили счастливо

И духом так богато,

И славились делами имена,

И каждый мастер

Знал секрет когда-то,

И внук от деда

Брал на времена.

Ты знал имён тех вовсе уж немало,

Ты часто их товары покупал

И, если укрывался одеялом,

То Чулака нередко вспоминал.

 

А дед мой до войны этой проклятой

Великий мастер был гончарных дел:

Кто у него купил кувшин когда-то,

Тот лучшего кувшина не имел.

Другой дед был сапожником чудесным:

Сквозь башмаки он в душу к вам глядел

И в этом деле был такой кудесник:

Из старых новые он делал, как умел.

 

Ты печь топил, она гудела лихо

И в доме было тихо и тепло,

И, сшитое крымчачкою-портнихой,

В углу висело зимнее пальто.

Ты печь топил, и было так прекрасно,

И на душе спокойно и светло.

Печник Бакши старался не напрасно:

Он в кирпичи вложил души добро.

 

Как доброта несёт свои начала,

Так щедрость радость в дом всегда несёт.

Теперь осталось нас ничтожно мало

И наступает в жизни твой черед.

Не растеряй того, о чем мечталось.

Не превращайся сердцем в твёрдый лёд.

Оттай, согрейся, пусть твоя усталость

Как камешек с горы с тебя спадёт.

Ведь мы в Крыму: ещё горит душа,

Ещё твоя свеча с моей свечою

Стоит великолепно хороша.

 

В шкатулке два колечка обручальных.

Как будто счастье кто-то завещал.

На них два имени и в тишине печальной

На обручальном бабушки брат «Иосиф» прочитал.

Их именами внуков не назвали:

Таких всерьёз никто не принимал.

За эти имена бы осмеяли-

А это наш народный арсенал.

Другие времена теперь настали.

Как говорят: «без худа, нет добра».

И те, кого мы столько согревали,

Сегодня не откажут дать тепла.

АК-КАЯ

Картинки жизни давних дней –

Не замечали их в печали.

Забвенью преданы, молчанью:

Таков теперь их юбилей.

Но не взыщите, память данью

Ласкает милых ей детей.

 

О, дочери страны родной,

Когда-то в дальной синей дали

Вы, лица пряча марамой,

По ком печалились, страдали?

В какой реке ногой босой

Водою тёплою играли?

Под звук ритмичный – зов дарэ

С кем в праздник хайтарму плясали?

Идя с кувшином к Ак-Кая,

Кого водою угощали?

 

А это чей джигит-оглы

Обходит на коне яйлы?

Кызымку чью он вспоминает?

Чьих глаз блестящих огонёк

Его так сердце разжигает.

Вон, видишь, в дымке гор родник.

Кто, жаждой мучаясь, губами

К нему стремительно приник?

Словно нектар он жадно пьёт

И по воде ладонью бьёт,

И брызги, как фонтан, взметают.

Кого они, упав, купают.

 

Чей страстный ласковый порыв

Хранит святой реки обрыв?

Крымчачки милые мои,

Что вы пекли, что вышивали?

Цветов каких вы аромат

Зарёю летнею вдыхали?

Каких растили сыновей

И как потом вдруг их теряли?

Набеги недругов каких

Мужчины ваши отражали?

Кого в заложницы враги

Среди крымчачек выбирали?

Кто знал их муки? Песня чья

Тебя просила, Ак-Кая,

Своими камнями убить,

Не дать наложницею быть?

Чья гордая душа горела,

Чья чёрная коса седела,

Когда кипел Авред-базар,

Когда в пылу гневном глаза

Метали молнии, сверкая,

И плеть, что била по плечам,

Несла не боль, а радость рая?

«Лучше убей», – молила ты,

Моя крымчачка дорогая.

Ты всем был лакомый кусок-

Любимый сердцу уголок.

О Крым! Родная Кара-су!

Чью ты в себе несешь слезу?

А ты, гордыня Ак-Кая,

Чью радость, боль таишь, храня?

О чём молчишь, по ком скорбишь?

Чьи судьбы прячешь средь камней?

Скажи, что знаешь, мне скорей.

Но молчаливая гора

Своим камням не зная счет,

Считает судьбы – не сочтёт.

Их хватит сказывать веками.

Они здесь звались крымчаками.

ЯЛТА

Ну, здравствуй, Ялта!

Кун яхши*, родная!

Моей беспечной юности сестра.

Тогда к твоим вокзалам прибегая,

Троллейбусы и катера встречая,

Большие теплоходы провожая,

О том, что ждёт, представить не могла.

Ты вечером сияла бриллиантом

В жемчужных брызгах лунности волны.

Я здесь встречала много разных франтов,

Желающих признаться мне в любви.

Мне в них не суждено было влюбиться –

Всё снился твой зелёный кипарис.

Он с выправкой блестящего артиста

Цветы магнолий мне дарил на бис.

Твои благоуханные троянды

Заманивали в парк, как в сад любви,

И так хотелось стать маленькой пандой,

Чтоб мне концерты пели соловьи.

Я здесь, как ветерок, летела,

Выстраивала мыслей корабли,

Душа моя от счастья песню пела…

Уж много лет прошло, но как в те дни

По-прежнему шепчу: «День добрый, Ялта!

Кун яхши, родная!»

Сестра по духу, юности, любви.

Май, 2006 г.

 

* Кун яхши – в переводе с крымчакского «день добрый»

ЗИМОЮ ЛЕТО, ОСЕНЬЮ ВЕСНА

ВЕСЕННЕЕ РАЗДУМЬЕ

Заливалась перезвоном

Музыкальная капель,

Как симфония звучала

Эта мартовская трель.

Что могла сказать та песня?

От чего предостеречь?

Ручейком струясь игривым,

От беды какой сберечь?

Тая, плакали сосульки,

Не желая умирать.

Каждой капелькой – слезинкой

Что хотели мне сказать?

Может быть приблизить в лето,

Напоить водой речной,

Одарить цветов букетом,

Истомить в палящий зной.

А потом в осеннем небе

Ярких звёзд теряя след,

Дать почувствовать, поведать,

Что не вечен жизни свет.

Что опять зима седая

Снова реченьку скуёт

И, морозом обжигая,

Вновь дороги заметёт.

Только в зиму рановато-

Не привыкла я спешить.

Мне и осень маловата –

В лете я хочу пожить.

ОДА СОЛНЦУ

Зарёю солнце поднимается.

В его живительных лучах

Земля, купаясь, улыбается

И пробуждает пеньем птах.

В потоках бурных к водопаду

Река тепло его несёт.

И брачным рёвом канонадным

Призыв к любви повсюду шлёт.

Оно, затейливо играя,

С тобою страстно говорит

И тёплым ветерком лаская,

За тайной мчаться вдаль манит.

Туда, где в девственных полянах

Цветов манящий аромат.

Туда, где в сочных мягких травах

Его лучи, как песнь звенят

И ты бежишь на ту вершину,

Где начинается полёт,

Раскинув руки, что есть шире,

Где всё обнять, любить зовёт.

Любить морскую гладь и бездну.

Любить пещерных капель всплеск.

Под их таинственную песню

Тебе приснится синь небес.

Какой, скажите, силой вечной

Сияет солнца красота!

И торжествуют бесконечно

Любовь, Тепло и Доброта.

ИЮНЬСКОЕ АРИОЗО СОЛОВЬЯ

«Ть' ах - ах - ах, любимая моя!

Посмотри вокруг – цветёт земля.

Рдеют вишни, а в кустах спирей

Ждёт тебя поющий Соловей.

Я готов тебя крылом обнять,

Клювом твои перья обновлять,

А из струн гортани целый день

Петь нежней и звонче, чем свирель.

Милая Соловушка моя,

Голубеет небо для тебя

И в его прозрачных облаках

Искупалось солнышко в лучах.

Ть' ах - ах - ах, прелестная моя!

Выше ноту взял я для тебя...», –

Убеждает в нежности своей

На «смертельной» ноте Соловей.

РАННЯЯ ОСЕНЬ

Отгудело солнечное лето

Знойным гулом ноющей жары.

На приморских пляжах разогрето.

В звонком щебетанье детворы.

Темным люрексовым шёлком небесами

Вот уж август в осень нас зовёт

И, обдав прохладой, вечерами

Сентябрю готовится приход.

Что ж так рано ты явилась, осень?

Нас дождём холодным обожгла.

Шквалистый твой ветер так непрошен

И небес чернеют купола.

Только чуть тепла поползновенье-

Бабья лета коротка пора-

На прощанье легким дуновеньем

Нас окутав, скрылось в никуда.

В ЛУГАХ ПНЕВМАТИКИ

Переменчивым октябрьским днём

То туманно-сизым беспросветным,

То, как будто, всполохнув костром,

Ставши ослепительно приветным,

Лето вспомню. Золотые дни.

В разнотравье луч и в нём дорогу.

Облака, застывшие вдали-

Словно отдыхают там немного.

Две, жужжащие кадриль пчелы.

Две, ведущие вперёд стрекозы.

И, спешащие на яркий луг яйлы

С узенькой крутой тропинки, козы.

Закопчённых лиц уставший взгляд,

Мастеривших здесь шалаш-избушку.

И собак сторожевых наряд,

И добрейшей прелести пастушку.

И себя, летящую в тропе

Под весёлый танец пчёл кадрильный,

Тающую в солнечном огне,

Спасшись ветерком средь трав обильных.

Лето, лето, где теперь ты, где?

Отзовись хоть запахом прощальным.

За окном туман в молочной мгле

Лишь холодный снег мне обещает. 

ОСЕННЕЕ ЧУДО

Осень. Летают листья.

Солнце им дарит краски,

Словно, теряя силы,

Прячет тепло в них с лаской.

Лёгкие эти листья –

Всполох, зарёй зажжённый,

Сквозь дождевые нити

Греют сердца влюблённых.

Вы их в ладонь возьмите:

Лето в них дышит жаром.

Осень, как в банном свитке,

Вас обжигает паром.

Жгут дождевые капли,

Холодом обдавая,

Листья держу в ладонях,

Будто цветочек в мае.

2007 г.

ОСЕНЬ

Осень схожа с рыжестью ребёнка.

Тянется за ветерком листочек,

Кружит долго, долго домовёнком,

Стая птиц без устали хохочет.

Осень мне напоминает львёнка,

Что сбежал от строгой львицы – мамы:

Листья рвёт и мечется бесёнком,

Кувыркаясь в пёстром покрывале.

Осень обжигающе прекрасна

В языках закатного кострища.

И не важно, что сгорают краски,

Превращаясь в груду пепелища.

Мы ещё на долго при морозе

Яблоком её будем румяны.

Чу… звенит бубенчик на откосе

И взлетают полы сарафана.

2004 г.

В ЗИМНИЙ ДЕНЬ

Брату Леониду

В зимний день, когда всё застилает пурга

И уже не стерпеть хмурый облик ненастья,

Поспешу к тебе снежный и сизый Джалман –

Моё озеро детства и зыбкого счастья.

Вековые дубы встретят бережно взгляд,

И в пуховый наряд завернётся багрянник,

А орех и кизил горделиво смолчат,

Подарив мне свой шелест, хрустящий как пряник.

Будет, всё поглощая, царить тишина.

Глухо падая, снег заметёт мне дорогу.

Хрупкий, робкий подснежник, рождённый вчера,

Из под снега покажет замёрзшую ногу.

Но мобильный и здесь зазвенит телефон,

Надоевшим, когда-то любимейшим вальсом.

- «Где? В лесу? Снова этот Джалман?

Жди! Я еду!» – мне брат прокричит диким барсом.

Кружит снег, серебрясь от сиянья... Метель!

Мы в обнимку стоим, улыбаясь от счастья.

А зима голубую всё стелет постель,

Согревая пушистостью даже в ненастье.

В СНЕЖНОЙ ТИШИНЕ

Сегодня к вечеру опять мороз крепчает.

Он лезет в душу, колется до слёз,

Но в снежной тиши память воскрешает

Совсем другое время негой грёз.

Чуть приподняв из снега покрывало,

Чуть отодвинув веточку сосны,

Мне грезится пора совсем другая,

Та, про которую теперь лишь вижу сны.

Снегурочкой стою в нарядном зале.

Гудит, поёт и пляшет всё вокруг.

Сегодня столько мне всего сказали,

Сколько не ведала от всех своих подруг.

Снегурочка, тебе от света жарко.

Ты таешь быстро от чужих похвал.

Скорей на снег и вот уж мчишься в санках,

А снег, искрясь, метелью кружит бал.

Снегурочка, дрожат твои ладони,

Здесь блеск снежинок блеск в глазах смешал

И ты, совсем как взрослая, мадонна-

Тебя впервые Он поцеловал.

ЛЮБОВЬ

Завтра выйду в степь,

К солнцу вскину взгляд,

Небо в облаках

Обведу рукой.

И займётся день,

А душа, как сад,

Расцветёт, как будто весной.

Вдоль дороги путь

Далью стелется,

Жаром полнит грудь

Явь кипящая.

Только мне б надежд

Тех не обмануть,

Что дарила зыбь уходящая.

Не сменять бы лес,

Горный камнепад,

Шёлк морской волны,

Рёв оленевый.

На восточный блеск,

Сытый, модный треск

Не сманил бы край иудеевый.

Утра синь в рассвет,

Громкий птичий хор,

Запах трав в лугах

Шум дождей в садах.

Где-то шевролет.

Где-то пышный двор-

Мне ж сиренью пахло б в висках.

Я пройду средь круч

В бурь кипящий ад.

В нём сгорю

Любовью смертельною.

Но земля, как пух,

Примет здесь мой прах

И, обмыв, споёт песнь капельную.

С ЛЮБИМЫМИ НЕ РАССТАВАЙТЕСЬ

Я ВНОВЬ СПЕШУ В СВОЮ СТИХИЮ

Причудливость каменных очертаний

в горах Крыма - это замечательный

эксклюзив нашей планеты

 

Я вновь спешу в свою стихию.

Мне горы Крыма зов трубят.

И песнь свою волной бурливой

Шлёт море, как с укором взгляд.

Мол: «что ж забыла, коль не едешь,

Иль не кипит в любви душа,

Или другим ты краем бредишь,

Другая ласка хороша?»

 

Ах, нет, не то, мои родные,

Как мне морскую гладь забыть,

Когда мне волны голубые

Готовы радость подарить?

Когда я, бросившись в пучину,

От горя в бездну поплыву,

Кто мне с любовью гладит спину,

Кто шепчет: «В пене спрячь слезу?»

 

И, налетевший вдруг с разбега,

Огромный шум - девятый вал,

Словно осколок оберега

Меня от бед заколдовал.

А вдаль опять зовёт дорога.

Я к горе «Кошка» поспешу

И моей «Кошечке» с порога

Слова такие вдруг скажу:

«Ну что нагнулась, дорогая,

У ног головкой прилегла,

Зачем, мурлыча свою басню,

Ты одно ухо отвела?

Что хочешь им вдали услышать

И от чего меня сберечь?

Тогда пропой свой сказ, мурлыча,

Мне так понятна твоя речь».

Катит, манит вперёд дорога

И вот уж «Лебедя крыло».

Здесь спрячет птица-недотрога

Моё отторгнутое зло.

Засыпав наглухо камнями

И клювом закопав его,

Она счастливою объявит,

Благословит творить добро.

 

Я еду, слушая кукушку:

«Ну, сколько лет мне жить ещё?»

Вверх по горе ползет «Лягушка» –

Мне стало очень жаль её.

Ведь по легенде: «молодая,

В любви, забыв запретов власть,

Стремилась, в горы, убегая,

Своё здесь счастье отыскать».

Так может быть мои напевы

И моря тайный оберег

Спасут от колдовства ту деву,

И не напрасен мой пробег.

2001 г.

НЕ ОСТУДИ

Не остуди струи горячей,

Не перекрой её поток.

Струи живительней, богаче

Найдёшь едва ли ты глоток.

Любви волна её вспенила,

Весна взбурлила чувств поток

И как бы прозой жизнь ни била-

Не закрывай тех скважин вход.

Пусть бьют фонтаны, если даже

Из них пока некому пить.

Придёт пора, когда однажды

Напьётся тот, кому любить.

Я УСЛЫШУ

Я услышу твой голос

Через тысячу лет.

Знай, с аккордом его

Ни один не сравнится

Словно чайка волне

Прокричавшая вслед,

Он по звёздному следу

Ко мне достучится.

Мне разлуки печаль

Лишь приблизит ту даль,

Сквозь которую эхо

Любви просочится.

Только ты проследи

Не явилась чтоб боль

За душою твоею,

Позволив влюбиться.

 

КОГДА РЕШАЕШЬ ИЗМЕНИТЬ

Когда решаешь изменить,

Ты не меня тем унижаешь.

Как личность тут же ты мельчаешь,

Порвав связующую нить.

А я попробую простить,

Но не любя, а лишь жалея.

Не стану даже говорить –

В тот миг успела разлюбить,

Когда решил лишь изменить,

Ещё свершить это не смея.

ИГРА

Нет, не любовь тебя ко мне ведёт.

Тебя влечёт ко мне востока тайна.

И то, что сердце манит и зовёт

Не называй любовью с опозданьем.

Твоя игра покоя не даёт.

Она не веселит, а лишь печалит.

Ты ждёшь, когда же скрипкой запоёт

Душа, чью песнь неискренностью давит.

Зачем же, принимая как упрёк

Затей твоих игрушечных пороки,

Не преподам итоговый урок,

Не соберу ответного оброка?

ВОЛШЕБНЫЙ ДЕНЬ

Июль спешит, в жаре его горя,

Бегу навстречу солнцу, вся пылая.

И от избыточной любви твой заря

Мне дарит день волшебный, разгораясь.

Ты руки поднял к небу, уходя.

Колёса отстучали марш прощальный.

А я, как будто маг у алтаря,

Пою мессу любви многострадальной.