Глава 12. Много шума по разному поводу

 

Сварог открыл дверь «своего» дома и тут же на миг отшатнулся. Не может быть. Ну не могли полицейские опередить его! Разве что номер такси срисовали и проследили, куда оно умчалось?.. Но тогда, по уму, полиция должна была оставить здесь засаду, а засада, по логике, должна сидеть тихо… Тогда как изнутри доносились явственные вопли. Женские. Впрочем, вслушавшись, Сварог понял, что блюстители порядка здесь абсолютно не при чем. Неистово и самозабвенно ругались женщины. Долетало, казалось, до противоположной стороны улицы: «Шлюха!», «Сама шлюха!», «Старая жирная уродина!», «Подстилка!», «Он меня любит!», «Да ему на тебя плевать!» Что‑то разбилось. Что‑то покатилось с кваканьем пустого ведра. Раздался визг и звуки возни. Короче говоря, уж точно не засада. Сварог быстро захлопнул за собой дверь. Вот смеху‑то будет, ежели соседи вызовут полицию… Очень хотелось проскользнуть мимо разъяренных фурий незамеченным, но сие было никак невыполнимо — женщины затеяли свару аккурат в холле возле лестницы и к моменту появления на сцене Сварога азартно возили друг друга за волосы. Причем верх пока брала законная супруга видимо, сказывалось превосходство в габаритах. Она же первой заметила муженька.

— А, явился, кобель! — Она отпустила волосы «племянницы», но перекрыла Сварогу путь на лестницу. — Ты кого здесь пригрел, гад?!

Вот сейчас только и дела было Сварогу, что ввязываться в семейные войны, да к тому же еще и отвечать не за собственные грехи, а разгребать навороченное его сластолюбивым предшественником… Так что он попытался прибегнуть к незатейливой, но действенной военной хитрости.

— Сядем и спокойно поговорим, — он подошел к столику, отодвинул два стула. — Сейчас я все объясню…

— Ты у меня сейчас за все ответишь! — взвизгнула жена.

— У меня с собой, здесь, — не слушая, он похлопал себя по груди, — такие документы, что вы забудете обо всем! Теперь у всех у нас начнется новая, сказочно богатая жизнь. Всем хватит, всех это примирит. Давайте сядем, я вам покажу бумаги, а потом мы разберем наши маленькие неурядицы.

Женское любопытство пересилило все остальное. Растрепанные дамочки, испепеляя друг друга ненавидящими взглядами, прошли к столу и покорно уселись на отодвинутые стулья. «Да провались ты со своими бумагами!», — дала пробный залп благоверная, но выстрел пропал втуне, и она уставилась на мужа глазами бешеной коровы.

А Сварог рванул по лестнице наверх. Да, все это выглядело по‑детски, но когда у тебя на хвосте висит полицейская погоня и не исключено, что ввиду особой опасности и изворотливости преступника преследователям дано указание особо с оным преступником не церемониться, — тут уж становится не до выбора средств.

— Подлец! — раздался вдогон полный триумфа вопль прозревшей жены.

Сварог промчался по коридору, открыл кабинет, заперся изнутри. Добрался до сейфа, выдернул папки, сколько смог ухватить, сунул под мышку, выгреб бумаги из второго отделения, запихнул в карман. Некогда разбираться, отсеивая ненужные, сперва следовало убраться как можно дальше от опасного места.

В дверь заколотили, сквозь деревянную перегородку что‑то требовал и чем‑то угрожал визгливый голос супруги. «Нет, все же хорошие в здешнем мире заклинания на замки», — мельком подумал Сварог. Правда, все равно предстояло пройти сквозь строй женщин, никак этого не избежишь… Так, все, больше из этого дома забирать нечего. И Сварог распахнул дверь, рявкнул с порога:

— Ма‑алчать, дура! — перехватил занесенную для оплеухи пухлую руку, сдавил. Поджал верхнюю губу, чтоб показались зубы, и заорал голосом десантного генерала:

— Стоять! Пришибу, тварь! Забыла, кто тебя содержит? Еще раз тявкнешь на меня! На панель пойдешь!

— Ирви… — булькнула жена, резво снизив децибелы. — Ирви, ты что, милый…

Видимо, никогда допрежь она не видела такого супруга, и от потрясения теперича лишь беззвучно открывала‑закрывала рот, как вытащенная на берег пучеглазая рыбина. Чтобы прийти в себя и нанести ответный термоядерный удар, ей потребуется некоторое вре…

Но времени, как оказалось, нет ни у кого. Внизу раздались уже до слез знакомые звуки. Внизу принялись ломать дверь, причем без всяких там предварительных стуков и просьб впустить по‑хорошему. Посыпалось стекло.

— Полиция! — донесся чей‑то мощный, прекрасно обходящийся без мегафонов голос. — Дом окружен!

— Что ты еще натворил?.. — драгоценная женушка без сил прислонилась к коридорной стене и вдруг стала медленно оползать на пол, как студень.

Можно было бы, конечно, присесть возле нее на корточки и подробно расписывать, что и где он натворил, но времени оставалось только на то, чтобы задействовать невидимость. А потом прорываться сквозь окружение. Конечно, бойцы уже в курсе, с кем имеют дело, наверняка встанут плотным, плечо к плечу, кольцом, а то, может, и еще какую каверзу приготовят типа почившего «третьего глаза», но выбора у Сварога не было. Он сосредоточился…

— Чего ты ждешь! — дернула его за руку «племянница». — Сейчас они будут здесь!

И поволокла его по коридору.

— Куда?! — Сварог остановился и свободной рукой развернул служаночку лицом к себе. — Сиди здесь, ни во что не вмешивайся, ничему не удивляйся. Тебя не тронут.

— Да скорей ты! — от волнения она даже подпрыгнула, пропуская его слова мимо ушей. — Они уже в доме!

И в самом деле: судя по звукам, полиция успешно взломала дверь и проникла внутрь.

«Тьфу ты, пропасть! — Сварог мысленно ударил себя по лбу. — Потайной ход!»

— Вперед, чего стоишь! — он чуть подтолкнул «племяшку», чтоб бежала немного впереди.

Девица подскочила к кладовке, распахнула дверь, принялась лихорадочно отбрасывать метлы и ведра из правого дальнего угла. И вскоре освободила люк. Сварог пришел ей на помощь, откинул крышку… Открылся круглый лаз, в центре которого была закреплена металлическая труба — как в пожарных командах, для скоростного спуска.

— Иди первой, — скомандовал Сварог.

«Племянница» без слов юркнула в лаз, ухватилась за трубу, скользнула вниз и скрылась в темноте. Сварог, прежде чем последовать за ней, пододвинул поближе к люку ведра, швабры и ящики. Потом бросил вниз драгоценные папки. А погоня уже грохотала в коридоре, закрывая за собой крышку, он услышал гневный бас: «Где он?!», — однако дожидаться ответа не стал. И так ясно, что скажет вторая половина.

Столь же ловко втиснуться в лаз, как у худенькой чертовки, у Сварога не получилось. Пришлось попыхтеть, поизвиваться, — но вот и его ноги, наконец, коснулись твердой поверхности. Откуда взялся тут этот ход и как о нем узнала «племянница», Сварог, опять же, выяснять не стал. Плевать. Драпать надо.

Драпали с максимально возможной для низкого, узкого, темного коридора скоростью, но, к счастью, ход оказался коротким. То есть, к сожалению, — хотя вряд ли стоило ожидать, что он выведет на окраину города. Ход вывел их в садовый домик, построенный перед коттеджем соседей. Еще пришлось повозиться, отодвигая всяческие грабли и совки. В щель между досками стены Сварог разглядел покинутый дом, фигурки бегающих вокруг него бойцов, крыши двух полицейских мобилей. Вот черт! Дверка садового домика была обращена точнехонько к семейному гнездышку детектива, так что в здравом уме выходить через нее не рекомендовалось. Можно, конечно, увешаться граблями и взять в руки по три ведра, — авось, примут за садовника. Но отчего‑то казалось, что не примут.

Короче. Вряд ли детектив Лонг, проложивший аварийный ход аккурат до сего места, не позаботился вынуть гвозди из двух‑трех досок, не то придется отгибать доски самому. Ну‑ка… Сварог потрогал доски и без труда нашел те, что висели на одном верхнем гвоздике.

Раздвинув их, Сварог и «племянница» нырнули прямо в заросли сирени… Или не сирени, а помеси сирени с какой‑то чертовщиной. И хвойные иголки тут, и — батюшки святы — вербные почки… Прячась за деревьями, они отбежали подальше от эпицентра полицейской операции, остановились на идиллической лужайке. Откашлялись, отдышались.

— Ты прелесть! Если б ты не предусмотрел все заранее… — и «племянница» с пылающими восторгом глазами чмокнула его в щеку. — Я тобой восхищаюсь!

— Некогда сентиментальничать, — буркнул Сварог. Поправил норовящие вывалиться из‑под мышки папки «Досье». И подумал мельком, но с явным оттенком ревности: «Блин‑компот, и чем это Ирви‑Лонг баб‑то привораживал?». — Давай определяться, подруга.

— Я с тобой, — поспешно заявила «племянница».

— «С тобой»… Со мной, вишь ты, опасно. Ты даже не знаешь, во что я вляпался.

— Мне все равно! — она топнула ножкой.

— Ну и куда ты со мной собираешься?

— А куда мне без тебя собираться?.. Тем более что значит — «куда»? К этому, Эрму‑Вадло, разумеется!

— Ну‑у… — неопределенно протянул Сварог. Имя точно было незнакомым.

— Ты же все время говорил, что когда под тобой загорится земля, то сможешь довериться только Эрму… и мне.

«Любопытно, а чего так опасался мой сыскарек? — подумал Сварог. — А ведь опасался определенно. Не исключал, что однажды за ним придут. Просто так потайные ходы в собственном доме не устраивают… Впрочем, когда хранишь дома столько досье на всяких разных, в том числе и влиятельных людей, рано или поздно земля обязана загореться под ногами».

— К Эрму, говоришь, — задумчиво проговорил Сварог.

Тут было над чем задуматься. Ни крыши над головой, ни знакомых. Ни спасительной, не раз выручавшей магии, акромя невидимости. Он один‑одинешенек. И под колпаком у полиции… А ежели имеется человек, готовый помочь, не следует ли прибегнуть к этой помощи? По крайней мере, обрести временное пристанище и разузнать то, что жизненно необходимо разузнать: как добраться до бывшего города Некушда. А тем более есть все основания надеяться, что друг частного детектива — примерно того же поля ягодка и знаком с разнообразными сторонами здешней жизни и способен дать пару дельных советов, как быть.

Да, но вот вопрос: где он живет? Вряд ли адрес друга Ирви‑Лонг держал среди «досье». И ежедневник с записями про слежку тоже незачем листать, слюнявя пальцы и с жадностью вчитываться в текст. Сомнительно, что там отыщется запись: «Весь день ходил по пятам за лучшим другом. Проследил за ним до самого дома по улице Блюменштрассе дом 10, кв. 15, где он живет». В голове, понятно, держал адресок господин частный детектив, где ж еще. Странно, если б было поиному. Может, барышня знает?..

— Слушай‑ка, племянница… Если нас вдруг случайно разлучат, ты сама сможешь найти дорогу к Эрму?

Она надула губки.

— Я, по‑твоему, совсем дура? Как эта? Своей дорогой супруге можешь пять раз показать на дом, мимо которого проходишь, она его не запомнит… Пошли, доведу уж тебя.

…А самое смешное, что он даже не знал, как зовут лучшую подругу. Да и вообще ничего о ней не знал. Но не станешь же спрашивать: «Прости, детка, я тебя люблю, но ты не напомнишь свое имя?..»

 

Глава 13. КОЕ‑ЧТО О ФАЛЬШИВКАХ

 

Лучший друг Эрм‑Вадло жил всего через две улицы от дома частного детектива, так что удалось добраться быстро и без происшествий. Главное, не пришлось выходить в людные места.

Дверь распахнулась, едва Сварог потянулся, чтобы дернуть шнурок колокольчика, и на пороге возник худощавый мужик неопределенного возраста, с всклокоченными светлыми волосами, в засаленном, заляпанном краской, прожженном в нескольких местах халате.

— Так и знал, что этот переполох на улице из‑за тебя, — проворчал он, размешивая пестиком в ступке некую ядовито‑зеленую массу. — Ныряйте, чего уж там…

Сварог и псевдоплемянница вошли в полутемную прихожую, где их встретил запах жженной пробки. Зато в гостиной было светло и пахло намного более приятно — жасмином.

Квартирка Эрма‑Вадло более всего напоминала склад забытых вещей — такой же бессистемный набор совершенно нестыкуемых друг с другом предметов. А теперь представьте, что на этом складе проводили обыск… даже не обыск — форменный шмон, вороша, разбрасывая и распихивая вещи по углам в совершеннейшем беспорядке.

— Ну? — повернулся Эрм‑Вадло к Сварогу, продолжая орудовать пестиком. — Ты во что вляпался, чучело? Я ж вижу, что вляпался. Такой серьезной и печальной твоя физиономия была всего лишь однажды — на собственной свадьбе.

— А тебе охота знать? Чем меньше знаешь, тем живее будешь.

— Как хочешь. Только учти, из дома я выхожу редко, но знаю обо всем больше других. Иногда и больше тебя.

— И… что тебе известно?

Эрм подмигнул Сварогу.

— Я ж почти целыми днями у окна сижу. И вот сегодня вижу, как полицейские мобили к твоему дому — шурх! А потом целый отряд туда же — дух‑дух‑дух! Я на улицу, отловил пробегающего мимо одного старого приятеля по совместной службе… ну, ты понимаешь где. И спросил, с чего этот переполох?

Он замолчал.

— Ну? — уставился на него Сварог.

Эрм, продолжая орудовать пестиком, зашел так, чтобы «племянница» оказалась у него за спиной, взгляд его тут же с изменился со смешливо‑благодушного на колкий и цепкий, резко контрастирующий с шутовской внешностью. Движением глаз он спросил у Сварога: говорить ли при этой? И, в общем‑то был прав: незачем посвящать лишних людей.

— Потом поговорим, — сказал Сварог.

Взгляд у Эрма вновь стал смешливо‑благодушным. Он повернулся сперва к девушке, потом к Сварогу:

— И как зовут твою… подругу?

«Мне тоже хочется знать». Сварог пожал плечами.

— Сам спроси. Не беспокойся, язык у нее весьма бойкий, скажу тебе по секрету. А ты мне пока дай что‑нибудь промочить горло.

— Узнаю старину Ирви‑Лонга! Возьми вон в том шкафу.

— Меня зовут Лиома‑Эспай, — сказала «племянница», игриво склонив голову набок. — На правах друга Ирви можете звать меня просто Лиома.

— В таком случае, я просто Эрм.

Он лизнул зеленоватую массу на пестике, покатал во рту, закатив глаза к потолку, удовлетворенно кивнул.

— А что вы готовите? — спросила Лиома.

— Приворотное зелье, — на полном серьезе сказал Эрм. — Ненастоящее, разумеется. По моим сведениям, с завтрашнего дня начнется спрос в лавочках на Рваной улице. Не хотите, кстати, отведать, дети мои? Может, подействует…

Сварог тем временем положил папки на крошечное свободное местечко на столе и открыл шкафчик. Про «горло промочить» он спросил не токмо ради имиджа закоренелого выпивохи, но еще и потому, что организм действительно испытывал потребность в живительной влаге из магазина «крепкие спиртные напитки». Ай‑ай‑ай, а вот это не есть хорошо. С этим надо завязывать… Из батареи бутылок он выбрал ту, в которой желтела жидкость того же вида, что он прихлебывал весь сегодняшний день из фляжек. Сразу было понятно, что в этом доме церемоний можно не разводить, так что он скрутил пробку и отпил прямо из горла.

— Ну как? — прищурив глаз, с хитрецой поинтересовался «просто Эрм».

В вопросе явно чувствовался подвох, Сварог не понял, какой именно, и честно ответил:

— Неплохо.

— А теперь глянь на этикетку.

Сварог глянул. «Эрминьок „Древесный лед“. Двадцатилетней выдержки. Из личных подвалов ваффен‑победителя Брокко‑Ганта, город Камкас». И что, собственно? На выручку пришла племянница:

— Мамочки, неужели это эрминьок эпохи Каскада! Его же запретили!

— Что запрещено, всегда стоит уйму денег, крошка! — рассмеялся Эрм. — Только это не настоящий эрминьок.

— Как ненастоящий?

— Как и все остальное, что ты здесь видишь, исключая меня и твоего приятеля Ирви… Деточка, в этом доме ты не найдешь ни одной настоящей вещи, — с гордостью заявил Эрм‑Вадло. — Ну‑ка, скажи мне, что это такое?

Он наконец отпустил пестик и выдернул из залежей барахла на комоде бриллиантовое колье. Глаза Лиомы округлились:

— Это же… Это же колье госпожи Неско…

— А вот и нет! Колье Неско пока на ней, покоится в уютной ложбинке, близехонько от сердца госпожи. Но скоро, думаю, его место займет эта скромная и отнюдь не такая дорогая безделушка моего производства. Ох, как бы я не хотел быть рядом, когда госпожа Неско откроет подмену… Но я никогда не спрашиваю у своих заказчиков, для чего им то или другое, однако… делаю предположения. И, знаете, иногда они оправдываются.

— А какое у вас умение? — спросила Лиома.

— Да пустяки, не о чем говорить. А вот умение моего брата — это да! Во время инициации он получил редкостное умение. Дотронувшись пальцем до стенки сосуда, он может вскипятить в нем воду. В два счета кипятит огромные котлы, а уж в кружках… Сейчас работает кипятильщиком на кухне в «Поющем гриффоне», в лучшем ресторане столицы. Большим человеком стал, не нам чета. Посмотрите, прелестная Лиома, на это растение, что скажете?

Он подошел к подоконнику, на котором в большом цветочном горшке росло… ну, в общем, то, что с очень большой натяжкой можно было назвать растением. Из насыпанных поверху цветочной земли мелких камней и ракушек поднимался коричневый сосновый ствол толщиной в палец, по всей длине которого были вкраплены крохотные блестящие камушки — то ли стеклянные, то ли драгоценные. От ствола карликовой сосны отходили ветви, и ни одна не повторяла другую: ветвь алоэ, карликовой березы, миниатюрный бамбуковый стебель, тонкая гибкая пупырчатая ветвь неизвестного Сварогу дерева, карликовая пальмовая, ветвь из серебра, ветви из цветного стекла… Листья переливались зеленым и красным нутряным светом. С веток свисали совершенно фантастического вида миниатюрные плоды — и не дотронувшись, нельзя было сказать, из чего они сделаны.

— Красиво, — восторженно прошептала Лиома.

— А что написано на табличке?

— Мастер Юлд‑Мажэ, — прочитала Лиома табличку, приклеенную к горшку. — Где‑то я слышала это имя.

— Раз вы слышали его всего лишь «где‑то», значит, вы не вращаетесь в высших сферах. Собственно, об этом я и сам догадался. А если б вращались, так томно закатывали бы глаза при упоминании одного только имени мастера. Когда в моду вошло искусство рорике, древесного портрета, тут же появились и модные мастера. За возможность приобрести их изделия люди из высших сфер готовы были платить огромные деньги. И я ничуть не удивился, когда однажды получил заказ изобразить что‑нибудь в непередаваемом стиле мастера Юлд‑Мажэ. Ну и изобразил. Но заказчик так и не явился. Подозреваю, не дошел. А я никому другому продавать не стал, себе оставил. Вот, любуюсь каждый день.

— Значит, вы зарабатываете на жизнь подделкой, — серьезно кивнула Лиома.

Эрм склонил голову в изящном поклоне.

— К вашим услугам, моя прелестная госпожа. Если хотите, я изготовлю для вас в точности такое же платье, какое носит супруга Старшего Советника Президента Визари, самонадеянно полагая, что ни у кого нет даже похожего и никогда не будет. И я дам вам самую большую скидку в истории подделок.

— Ну‑ка пойдем поговорим, — сказал Сварог, захлопывая папку и подходя к Эрму.

Эрм развел руками.

— У мужчин всегда найдутся дела, чаровница Лиома. Мы вас пока оставим, а вы, душевно вас прошу, ничего здесь не трогайте

Этого предупреждения Эрму показалось недостаточным, и он добавил:

— Допустим, от вашего неосторожного прикосновения с какой‑нибудь вещицы поднимется страшная лиловая пыльца, она может попортить вашу красоту!

Сварог и Эрм вышли на кухню, и Сварог подумал, что более захламленных кухонь он не видел даже в самой первой, советской, жизни. — Что тебе сказал твой знакомый?

— Это который? — округлил глаза Эрм.

— Не прикидывайся. Которого ты отловил на улице, — Сварог отвинтил крышку прихваченной с собой бутылки этого… как его… эрминьока. Эрм потер подбородок.

— Да он сам мало знает. Им сказали, что совершено убийство второй значимости и будут объявлены «Кольца» до окончательной поимки. Давненько, говорит, не случалось убийств второй значимости… Давай, Лонг, рассказывай. Я же вижу, что ты сам не свой… Гляжу на тебя и удивляюсь: вроде ты, а вроде и не ты. Взгляд другой, движения, фразы… Значит, случилось что‑то из ряда вон, раз тебя так перекосило. А тут еще этот переполох на улицах. Почему‑то мне кажется, что это не совпадение.

«Вот сволочь глазастая». Скрывать историю незадачливого частного сыщика не было никакого смысла, и Сварог рассказал о своих злоключениях, начиная со встречи с Чофо‑Агайром в «Зеленой жабе». Разве что не расписывал, как глупо попался с внезапным пропаданием невидимости — дабы не будить подозрения. Эрм‑Вадло слушал внимательно, не отрывая от Сварога пристального взгляда. Выслушав историю до конца, Эрм наклонил стул, скинул на пол какие‑то цветастые тряпки и разложенные на них цилиндрики, сел, наклонил голову, запустил руки в шевелюру.

— Да, — сказал он. — Да. Ты часто попадал в переделки, Лонг, но такой капкан на твоей ноге еще не защелкивался. Что с тобой? Как ты не распознал, что дело тухлое? Не похоже на тебя. Лонг… Ладно. Надо думать, как выпутываться. Чофо‑Агайр, Чофо‑Агайр… Никогда о таком не слышал. А по твоим описаниям, человек он вроде из заметных. Держу пари, это не настоящее имя… Однако при этом он привел тебя именно к себе домой. Странно… А впрочем…

Эрм поднял голову и посмотрел на Сварога.

— Кто сказал, что к себе? Ты ж не проверял. Он мог воспользоваться стирателем. И кроме меня, в этом городе хватает людей, которые могут изготовить стиратель наложенных заклинаний. Хотя… хотя ты не видел, как он им пользовался… Но он мог сделать это заранее, мог сделать это незаметно, встав так, что ты ничего не заметил… Короче. В первую очередь надо установить, кого ты завалил. Вряд ли переполох поднялся из‑за простого обывателя… Ну не ты, понятно, завалил, а те, кто подставил тебя. Я‑то тебе верю, как себе, можешь не сомневаться. Я‑то знаю, что на мокрое ты не пойдешь. Правда, полицию убедить в этом будет нелегко. Так. Сегодня уже поздно, но завтра я схожу кое к кому и все разведаю. Дай‑ка!

Эрм забрал у Сварога бутылку и сделал внушительный глоток.

— А следы в доме этого Чофо‑Агайра, все эти полосы на обоях и клочки шерсти — липа, — уверенно сказал Эрм. — Хотят не просто повесить на тебя убийство, а еще и утяжелить твою вину, указав на связь с Черной Планетой. Дескать, действуешь по внушению Тварей. В последнее время довольно часто говорили о способности Черной Планеты внушать людям всякую дрянь, так что и очень кстати будет предъявить одного внушенного. Тебя.

— Мне надо выбраться из города, — сказал Сварог. — Мне позарез надо в Некушд. Ты сумеешь помочь?

— Помочь‑то сумею… вот только для тебя самое безопасное место — здесь. Этот дом, этот квартал. Мы почти в центре «Кольца», так что здесь они искать начнут в последнюю очередь. К тому же с твоей невидимостью… Словом, отсидишься здесь какое‑то время, а там видно будет. Даже в свою «Зеленую жабу», например, можешь сползать.

— В «Жабу», говоришь? — задумчиво пробормотал Сварог.

— Эй! Ты что, всерьез собрался в «Жабу»? Я же пошутил.

— В «Жабу» нет, а кое‑куда поблизости заглянуть хочу. На экскурсию.

— И куда именно? Не скажешь?

— А стоит ли? Просто настала пора разобраться в некоторых глобальных вопросах.

Эрм пожал плечами.

— Темнишь. А сейчас что будем делать?

— А сейчас ты на пару с барышней сообразите нам перекусить, тогда как я пока поищу что есть интересного во‑он в тех папочках на столе. Не одолжишь мне этот… стиратель?

— Так, а твой где? — удивление Эрма было сильным и неподдельным.

— Меня застали врасплох.

— Да‑а, — недоверчиво протянул Эрм, — что‑то ты, брат, совсем… Нет, ну дам, конечно…

Из гостиной донесся крик, и Эрм со Сварогом бросились из кухни.

— Вот всегда так! — злился на ходу Эрм. — Скольких женщин не предупреждал, чтобы ничего не трогали — ни одна не послушалась. Не выдержала. Женюсь, клянусь богами, на той, кто послушно отсидит на стуле хотя бы пять минут, ни к чему не прикоснувшись.

Лиома сидела на столе, испуганно прижав кулачки к подбородку. Внизу покачивалась, шипела, высунув раздвоенный язык, похожая на гадюку песчаного цвета змея. Эрм остановился и шумно перевел дух. Повернулся к Сварогу.

— Везучая у тебя подружка. Лонг. А змеюшка могла бы и за ногу тяпнуть, — он щелкнул пальцами, произнес что‑то короткое, односложное, и змейка вдруг с дробным стуком, как горох, опала на пол. И вот уже нету никакой змейки, на полу валяются бусы: продолговатые, янтарного цвета камни на тонкой золотой нити. — Я же говорил: ничего не трогать!

— Я и не трогала, — холодно поджала губы Лиома. — Она сама.

— Ага… Сама она, видите ли, не умеет, — Эрм поднял бусы, раскрутил на пальце. — Эта штучка превращается в змею только тогда, когда ее надевают. На шею. Хреновина из арсенала теневых убийц.

— Так зачем же вы такую страшную… хреновину оставляете где попало?! — только сейчас к «племяннице», с осознанием того, от чего она находилась столь близко от ядовитого укуса, приходил доподлинный, неподдельный ужас.

— Да завалилась цацка куда‑то, — виновато сказал Эрм. — Я поискал, поискал, не нашел и… и забыл. Ладно, пошли на кухню.