Вопрос о решительных сражениях в войне против японских захватчиков

106. Решительные сражения в войне против японских захватчиков можно разделить на три категории: во-первых, решительные сражения и бои, в успехе которых есть уверенность, — их следует вести неуклонно; во-вторых, решительные сражения и бои, в успехе которых нет уверенности, — от них следует уклоняться и, наконец, в-третьих, такие решительные стратегические сражения, в которых на карту ставится судьба страны, — их следует категорически избегать. И в этом вопросе также проявляется отличие войны против японских захватчиков от многих других войн. На первом и втором этапах войны, когда противник силён, а мы слабы, он стремится к тому, чтобы мы сосредоточили свои главные силы и дали ему решительное сражение; нам же нужно, наоборот, выбирать выгодные для себя условия и только в тех случаях, когда у нас имеется уверенность в успехе, сосредоточив превосходящие силы, давать противнику решительные сражения и бои. Примером этого могут служить сражения под Пинсингуанем, Тайэрчжуаном и целый ряд других. В невыгодных условиях, при отсутствии уверенности в успехе, надо уклоняться от решительных сражений, примером чего может служить установка, которой мы руководствовались в сражении под Чжандэ и в ряде других случаев. Решительного же стратегического сражения, в котором ставилась бы на карту судьба страны, надо категорически избегать, как это, например, было сделано недавно путём эвакуации Сюйчжоу. Таким образом мы сорвали план противника, рассчитанный на скоротечную войну, вынудив его вести с нами войну затяжную. Такой курс неосуществим в стране с небольшой территорией; его трудно применить и в стране политически слишком отсталой. Но Китай является большой страной, переживающей эпоху прогресса, и для него эта задача посильна. Если мы избежим решительного стратегического сражения, то хотя мы и потеряем при этом некоторую часть своей территории, но, как говорится, «был бы лес, а дрова будут»: у нас ещё сохранится обширная территория для маневрирования, и мы сможем выжидать, способствуя тем временем прогрессу нашей страны, росту международной помощи и наступлению внутреннего развала в лагере противника. Это — наилучший план ведения войны против японских захватчиков. Ретивые сторонники теории скорой победы, не выдерживая тернистого пути затяжной войны, стремятся к скорой победе, и стоит только положению хоть немного измениться к лучшему, как они начинают вопить о необходимости решительного стратегического сражения. Если следовать их советам, то делу войны против японских захватчиков будет нанесён тяжёлый ущерб, а затяжной войне придёт конец, и мы сыграем на руку противнику. Вот это было бы действительно наихудшим планом ведения войны!

Отказ от решительного сражения требует оставления территории; в этом нет никакого сомнения. В тех случаях, когда избежать этого невозможно (и только в таких случаях), нужно оставлять территорию без колебаний. Раз уж сложилось такое положение, то об этой территории нечего и жалеть. Это — правильная политика «выигрыша времени за счёт территории». Из истории известно, что Россия, отступив без колебаний с целью избежать решительного сражения, победила Наполеона, чья слава в то время гремела по всему миру²². В настоящее время Китай должен поступать точно так же.

107. А не надо ли опасаться того, что нас будут поносить за «непротивление»? Нет, не надо. Вот если совсем не воевать, идти на соглашение с врагом, то это будет непротивлением, которое не только заслуживает поношения, но и совершенно недопустимо. А упорно вести войну против японских захватчиков, избегая ловушек, которые ставит враг, не подставляя главные силы нашей армии под удар, который сказался бы на всем дальнейшем ходе войны, одним словом, не допускать порабощения страны — совершенно необходимо. Всякие сомнения на этот счёт представляют собой проявление близорукости в вопросах войны и в конечном счёте обязательно приводят в лагерь сторонников теории неизбежного порабощения Китая. В своё время мы критиковали безрассудную удаль, признающую только наступление и не признающую отступления, именно потому, что если бы эта «удаль» стала всеобщим поветрием, то мы потеряли бы возможность продолжать войну и в конечном счёте это навлекло бы на Китай угрозу порабощения.

108. Мы стоим за решительные действия, когда для них имеются выгодные условия, — идёт ли речь об отдельных боях или о более или менее крупных сражениях. В таких случаях пассивность совершенно недопустима. Только в таких решительных сражениях можно добиться уничтожения или истощения противника, и на такие сражения должен идти, не колеблясь, каждый участник войны против японских захватчиков. Здесь потребуются значительные частичные жертвы; но тот, кто считает, что надо избегать всяких жертв, является трусом, страдает японобоязныо, против которой надо решительно бороться. Казнь таких дезертиров, как Ли Фу-ин и Хань Фу-цзюй, — справедливая мера наказания. Ратовать за доблесть, отвагу и героическое самопожертвование в войне при условии правильного планирования боевых действий совершенно необходимо: без этого невозможны ни затяжная война, ни окончательная победа. Мы уже сурово заклеймили так называемую «установку на бегство», признающую только отступление и не признающую наступления, и выступили за строгую дисциплину именно потому, что одолеть сильного противника возможно только в результате правильно спланированного и героически проведенного решительного сражения. Что же касается «установки на бегство», то она оказывает прямую поддержку теории неизбежного порабощения Китая.

109. Нет ли прямого противоречия в том, что мы сначала даем героический бой, а потом оставляем территорию? Не напрасно ли льётся кровь в этих героических боях? Такие вопросы совершенно нелепы. Не напрасно ли мы едим, если потом испражняемся? Не напрасно ли мы ложимся спать, если потом встаём? Разве можно так ставить вопрос? Мне кажется, что нельзя. Говорят: если есть, так уж есть до конца, если спать, так уж спать до конца, если героически драться, так уж драться до реки Ялуцзян. Это — субъективистский формалистический бред; в действительной жизни так не бывает. Кому не ясно, что кровопролитные бои ведутся ради выигрыша времени и подготовки контрнаступления и что хотя нам приходится оставлять некоторую часть территории, зато мы выигрываем время, достигаем цели — уничтожаем и истощаем силы противника, приобретаем опыт ведения войны, Поднимаем ещё не участвующие в борьбе народные массы, повышаем свой удельный вес на международной арене. Напрасно ли в таком случае проливается кровь? Отнюдь нет. Территория оставляется ради сохранения сил армии и ради сохранения самой территории, так как если в невыгодных условиях не оставить часть территории и безрассудно ввязаться в решительное сражение, не имея никакой уверенности в успехе, то в результате, потеряв армию, мы неизбежно потеряем и всю территорию, а тогда уж и подавно не может быть речи о возвращении утраченной территории. Капиталисту для ведения дел нужно иметь капитал, а потерпев полное банкротство, он перестаёт быть капиталистом; игроку для игры нужны деньги, а если он поставит на карту всё и счастье ему изменит, то ему уже не на что будет продолжать игру. Жизнь течёт извилисто, зигзагами, а вовсе не ровно и прямо. Это же относится и к войне, и не могут уразуметь эту истину одни только формалисты.

110. Мне думается, что сказанное выше относится также и к решительному сражению на этапе стратегического контрнаступления. Хотя противник на этом этапе и будет слабой стороной, а мы будем обладать превосходством, тем не менее принцип «вести решительные сражения при наличии выгодных условий и уклоняться от них при отсутствии этих условий» останется в силе вплоть до того момента, когда мы дойдём до реки Ялуцзян. Таким образом мы сможем всегда сохранять инициативу за собой; нужно полностью игнорировать всяческие провокации врага и подстрекательства со стороны, не обращать на них никакого внимания, ни в коей мере не поддаваться им. Только тех военачальников, которые в войне против японских захватчиков будут проявлять подобную выдержку, можно считать отважными и проницательными полководцами. До людей, вспыхивающих, как порох, от одной искры, эта истина не доходит. На первом этапе мы оказались в известной степени в состоянии стратегической пассивности, но, тем не менее, во всех сражениях нам надо захватывать инициативу. И впредь на любом этапе мы тоже должны всегда держать инициативу в своих руках. Мы — за затяжную войну, за окончательную победу и против азартных игроков, безрассудно бросающих на карту всё.