Глава 6. Пределы тёмной магии

I

В течение следующих трёх дней Мэттью и Сью узнали много нового об Аристократии. Во-первых, не позволяйте им управлять своим фургоном. Днём граф Браужу отправлялся спать в свою машину, и вожжи брал Мэттью. Проблема заключалась в ночах. Опасаясь, что они двигаются недостаточно быстро, великан усаживал своё десятифутовое тело на сиденье возницы и хлестал лошадей по крупу. Осознавая странность этого ночного посетителя, лошади бешено скакали, преследуемые страхом, от которого не могли убежать. Они определённо стали двигаться быстрее. Будь то пересечённая местность или булыжная мостовая, они неслись во весь опор. Даже в повороты они входили с той же головокружительной скоростью. Из-за центробежной силы заднюю часть фургона сносило с дороги, и его борта ударялись о камни и деревья. Одного этого было достаточно, чтобы сердце человека ушло в пятки. Один раз, когда они ехали вдоль обрыва, половина повозки свисала с него. Это было довольно плохо для Мэттью, но Сью визжала, будто её режут, несколько раз почти потеряв сознание. Весь следующий день она проспала.

— Потише, ладно? — возмутился Мэттью.

— Ты видел, что за люди гонятся за нами. Каждая секунда на вес золота, — ответил граф, и тот факт, что мальчик замолчал, не имел никакого отношения к тому, что говоривший был десяти футов ростом и весил шестьсот пятьдесят фунтов.

По этой же причине молчал и Ди — даже больше чем обычно.

Во-вторых, они узнали, что Аристократия не уважает никакую другую форму жизни. Если они находили короткий путь, граф заставлял лошадей галопом мчаться через лес или вверх по скалистой горе без остановок. Конечно, такие места кишели опасными существами. Там были трёхголовые гидры, которые нападали с вершин деревьев, и племя уродливых кротолюдей, которые жили в подземных норах, выставляя гигантские копья, чтобы насаживать на них своих врагов. Люди-летучие мыши были похожи на людей с крыльями, за исключением того, что их эмоциональные мучения заставляли их рвать других в клочья. У них были человеческие голоса, которые умоляли о пощаде или кричали от боли, заставляя брата и сестру закрывать уши.

Ди был не менее безжалостен в использовании своего меча, только холоднее, и хотя его отчуждённость, когда он рубил всё подряд, не вызывала гнева у человеческой пары, то, как граф, казалось, наслаждался бойней, было больше, чем они могли выдержать. Поскольку мучительные крики пронзённого человека-летучей мыши не собирались прекращаться, Сью умоляла графа положить конец его страданиям.

— Это послужит примером. Вы двое можете не знать, но так их напугать вдвое легче, чем любого человека. Услышав, как один из них кричит, они не выходят из своих убежищ целых три дня. Мы планируем использовать это время, чтобы добраться до безопасного места.

В этом был смысл, и очень хороший. Поскольку Мэттью и Сью знали о жестокости людей-летучих мышей и том, как они разрывают живых людей на куски, они сочли за лучшее промолчать. Тем не менее, при мысли о сотнях чудовищ, уничтоженных Ди и графом за три дня, их мучили жуткие видения всех этих трупов, лежащих в колеях позади их фургона.

Каждый раз, когда подобные мысли тревожили их души, брат и сестра, казалось, искали спасения в молодом человеке в чёрном, который мчался рядом с ними — и в его суровых красивых чертах. В ситуации столь ужасной, что их буквально лихорадило, изысканный облик Охотника оставался непоколебимым.

Жизнь и смерть были далеки от этого молодого мужчины. Всё, что они находили в нём, было прекрасным ликом, который редко украшал мир. Вот что значило быть Аристократом? Брат и сестра смотрели на него с восхищением, но затем они замечали в нём опасность, которая приводила их в чувство.

В-третьих, они узнали, что Аристократы бессмертны. Об этом факте ходили легенды, и брат с сестрой приняли его вполне естественно. Однако, увидев это своими глазами, они не могли не остолбенеть от ужаса.

Мчась по дороге, высеченной в скале, они свернули за угол и внезапно врезались в нечто, известное как «старец горы». Масса меха настолько густая, что невозможно было сказать, есть ли у неё руки и ноги (не говоря уже о глазах, носе или рте), она была тридцати футов в диаметре. Больше половины его тела свисало с края утёса. Хотя лошади врезались в него головой, он отбросил их назад. Система управления машиной оказалась полезной в данной ситуации, и лошади и фургон остались невредимыми — но граф упал с обрыва.

Дети спрыгнули с повозки и заглянули через край, но только чтобы увидеть тело Аристократа, распластанное по каменистой поверхности в пятидесяти ярдах под ними. Они не знали, следует ли им огорчиться или вздохнуть с облегчением. Похожий на руку механизм выдвинулся из нижней части машины и спустил трос с петлёй на конце. Когда через несколько минут он поднял графа, на его теле или одежде не было никаких следов падения. Старец горы в какой-то момент исчез.

И они узнали ещё одну вещь — чувства Аристократии к людям можно было назвать парадоксальными. В то время как граф был рядом, чтобы помочь им, или когда он сидел ночью у костра с братом и сестрой, взгляд, которым он смотрел на них, оставался ледяным. Это не было презрением. Точно так же, как люди не презирали животных, он просто рассматривал людей как низшую форму жизни.

Но был момент, когда всё это исчезло. Однажды вечером, когда они сидели у костра, Сью спела песню. Некогда популярная в Столице, у неё была мягкая мелодия и легкомысленный текст, но голос Сью превратил её в драгоценный камень. Услышав, как она поёт на кухне, многие купцы и путешественники, останавливавшиеся на ночь на ферме, заявляли, что если они возьмут её с собой в Столицу, то она станет первоклассной певицей; и, поставив на стол мешок с монетами, они попросили разрешения стать её менеджером. Так прекрасно было её пение.

Граф направлялся к своей машине, но потом вернулся и спросил:

— Не будешь ли ты так любезна спеть ещё?

Неудивительно, что Мэттью был поражён. Всё, что смогла сделать Сью, это посмотреть на графа пустым, как у куклы, лицом. Они никогда не слышали, чтобы Аристократ интересовался человеческой песней.

Мэттью посмотрел на Ди. Ди пристально посмотрел на Сью. А Сью не могла отвести глаз от графа. По его тону она поняла, что его просьба была совершенно искренней.

Однако петь она не могла. Затянутое тучами небо внезапно разразилось ливнем.

Как и предполагала их легендарная неспособность пересекать реки, вода была одной из слабостей вампиров. Граф поспешно вернулся в свою машину. С той ночи он ни о чём не просил брата и сестру. Но мысли Сью всё время возвращались к выражению лица графа в тот момент. Оно было как у одного из путешественников, когда они клали на стол мешки с монетами. Когда дело доходило до тоски по чему-то прекрасному, между людьми и Аристократами не было никакой разницы.

* * *

В предрассветные часы четвёртого дня два транспортных средства и всадник выехали на дорогу, которая вела к тому, что осталось от центрального Фронтира.

Ди объяснил, что люди и лошади уже давно не ездили по этой дороге.

— Есть и другие дороги, которые ведут туда, но это самый прямой и наименее населённый путь.

Брат и сестра кивнули в ответ на слова Ди, но когда они поняли, что он имел в виду, их пробрал озноб. Он не хотел ни с кем столкнуться — потому что ожидал боя.

— Сколько времени потребуется, чтобы добраться до этой «крепости»?

— Обычно на это уходит месяц. В таком темпе — десять дней.

Мэттью не смог сдержать кривой усмешки. Днём он брал вожжи, а ночью оставлял их графу, что позволяло группе постоянно находиться в движении.

Но дорога была такой неровной, что они не могли как следует выспаться в фургоне, и он и Сью были совершенно измотаны. Судя по тому, что только что сказал Ди, впереди их ждал смертельный конфликт, и хотя эта мысль наполнила их ужасом, в глубине души она принесла им некоторое облегчение.

— Хотя прошло уже две тысячи лет с тех пор, как люди перестали пользоваться этой дорогой, вдоль неё стоят три деревни: Мартиас, Янос и Разин. По пути будет много опасностей. Будет лучше проверить наше оружие.

— Ты прав, — донёсся из машины голос графа. Был уже день. Несомненно, он говорил через микрофон, установленный в его машине. — Сделай небольшой перерыв. Через час мы снова отправимся в путь. Но ты должен оставаться там, где мы сможем тебя видеть.

Когда Мэттью и Сью выбрались из фургона, граф уже более спокойно сказал:

— Я удивлюсь, если Миранда не придёт, — он словно прошептал эти слова.

Ничего не говоря, Ди продолжал смотреть вдаль по дороге, по которой они мчались. Ди смотрел прямо на дорогу, по которой они ехали.

— Судя по всему, у этой женщины сильное чувство долга. Она не из тех, кто забывает о долге, даже если это долг перед человеком. Уверен, что она нас догонит.

— Только если враг не добрался до неё первым, — заметил Ди.

— Жители этих трёх деревень не представляют угрозы, ведь так?

— Не совсем, — сказал Ди. — Но Янос и Разин… что ж, деревня Янос производит ядовитые травы, а Разин существует за счёт разработки оружия.

— Ты хочешь сказать, что люди там могут стать проблемой? Хорошо. Не будь это так, не было бы смысла брать нас с собой.

— Это не похоже на слова антисоциального старикашки, который заперся в своей комнате на пять тысяч лет.

— Ты что-то сказал? — спросил граф. Вероятно, его микрофон уловил комариное жужжание хриплого голоса.

Не ответив на это, Ди сказал:

— Враг близко.

— Ты прав, — ответил граф. Поскольку они ехали день и ночь, брат и сестра были удивлены, но тот, кто так немилосердно гнал их вперёд, очевидно, нашёл это само собой разумеющимся.

В этот момент Ди поднял глаза.

Дорога тянулась тонкой лентой миль на десять, а потом упиралась в ущелье. Над ним быстро начали собираться тёмные тучи, и на долину упала тень — так сказать, заявляя о своём праве собственности. Чёрные тучи разошлись ещё дальше, и тени упали на лица людей, когда они посмотрели вверх. Ударила молния. Свет и тьма быстро поочерёдно окрашивали мир. Даже когда чёрные тучи образовали гигантское человеческое лицо — несколько миль в длину и ширину — выражение прекрасного лица Ди не изменилось.

Из этих чёрных облаков было высечено лицо достойного молодого человека. Густые брови, нос и губы, линии которых были так элегантны, что мастер-живописец мог бы потратить всю свою жизнь, пытаясь воссоздать их — все они были воплощением достоинства, в то время как его глаза, превратившиеся в щели, были наполнены таким холодом и безжалостностью, что любого, кто их видел, поглощал пожирающий душу ужас.

— Я — великий герцог Валкуа, — сказало облако. — Любой, кто ступит на эту дорогу, никогда не достигнет своей цели и не сможет повернуть назад. Тогда как у заговорщиков, которые изгнали меня на звёзды, нет выбора, кроме как идти дальше, ты можешь уйти, юноша в чёрном. Даю тебе на это три секунды. Больше нам обсуждать нечего. Один.

В какой-то момент Мэттью и Сью подошли к Ди и теперь смотрели на него снизу вверх.

Микрофон графа хранил молчание.

— Два.

Молния окрасила лицо Ди в бледно-голубой цвет. Словно великолепная статуя, он стоял там, не двигаясь с места.

— Три, — сказал ему голос с неба. Не прерываясь, он продолжил: — Крайне неразумно. Итак, ты выбрал мучительную смерть? С таким изысканным лицом ты, вероятно, тоже дитя тьмы. Тогда продолжим. Мои солдаты ждут в конце дороги.

Раздался громоподобный звук, который потряс небеса: ироничный смех.

Внезапно тёмные тучи разошлись, и троица ощутила утреннее солнце.

— Вы чувствуете себя более отдохнувшим? — спросил Ди.

— Да. Но сейчас не время беспокоиться об отдыхе, — ответил Мэттью, и Сью кивнула, соглашаясь.

Голос графа сказал:

— Я удивлён, что Валкуа появился здесь. И ещё больше удивлён, что он попросил тебя покинуть нас. Ди, кто ты вообще такой?

Когда взгляды людей и ещё одной пары невидимых глаз упали на Охотника, он просто холодно ответил:

— Идём.

II

В то утро в небе над деревней Мартиас зазвонил церковный колокол. Среди жителей деревни жил егерь с невероятно острым чутьём, который привык иметь дело со сверхъестественными существами, рыщущими вокруг их общины, но раскаты, раздававшиеся под небесным сводом, наполняли его чувством страха и, вероятно, вызывали у него желание поднять тревогу. Большинство людей — а их было меньше сотни — были так удивлены, что выбежали на улицу и помчались к часовне, прежде чем успел появиться егерь (который последние три дня лежал в постели с лихорадкой).

Население деревни Мартиас насчитывало около пятисот человек, пока двадцать лет назад сюда не вторглась бродячая чума. Часовня пришла в упадок, когда их священник умер от болезни. Хотя они неоднократно обращались с просьбами в Столицу и приходской комитет, никто не хотел переселяться в центральный Фронтир (как это часто бывало с врачами), поэтому люди были вынуждены доживать свои жестокие дни, не надеясь на помощь небес. Они не могли пожаловаться на то, что кто-то вошёл в неохраняемую часовню — особенно когда в ветхих канделябрах горели свечи, на одной из стен раскачивалась икона богини, которую они никогда раньше не видели, а за покрытым пылью алтарём стояла высокая фигура в пепельно-сером облачении.

Люди замерли в дверях. Незнакомый священник повернулся к ним, широко раскинув руки, и сказал:

— Добро пожаловать! Пожалуйста, садитесь.

Его низкий голос звучал ещё яснее, чем колокол. Хотя он и был сдержанным, в его тоне чувствовалась сила, которая не терпела неподчинения.

Обменявшись взглядами, жители деревни сели. Массивные скамьи заскрипели, но выдержали их вес.

— Я странствующий миссионер. Меня зовут Курбе, — сказал священник с поклоном, и затем начал листать страницы книги в кожаном переплёте, лежавшей на алтаре. Вероятно, это была книга проповедей. Все во Фронтире знали, что странствующие миссионеры, которые переходили из одного района в другой, рассказывая людям о богах, которым они поклонялись, носили с собой книги проповедей, объясняющих основные постулаты их веры.

Один из сельчан робко поднял руку. Это был мэр.

— Да?

Откашлявшись, чтобы прочистить горло, мэр спросил:

— Когда вы убрались в часовне? Я проснулся, когда на небе ещё были звёзды, и не заметил вашего прихода. Когда вы сюда приехали?

Курбе улыбнулся. Впервые люди обратили внимание на его длинное лошадиное лицо и глаза-бусинки:

— До того, как ты встал. Уборка заняла довольно много времени.

— Так в каких же богов вы верите, сэр? — спросила жена фермера.

Живя так, как они, бок о бок с опасностью, люди Фронтира были более склонны принимать веру как личности, а не как группы. Миссионер, несущий веру в другого бога, был чем-то вроде угрозы. В этой самой деревне люди не раз убивали друг друга из-за религиозных разногласий.

— В суровых, но миролюбивых богов, — ответил Курбе. — Но я могу обещать вам: мои боги ничего не имеют против богов, которые дороги вам. Никто не давит на вас. В случае если то, что я хочу вам сказать, не понравится вам, я буду готов уехать отсюда в любой момент.

По толпе прокатилась волна облегчения.

Перелистнув ещё несколько страниц, Курбе остановился на определённом месте и мягко обратился к группе.

— Моих богов зовут Браужу, Миранда — и Ди. Однако вы никому не должны говорить об этом.

* * *

В послеполуденном свете эхом отдавался звук забиваемых гвоздей.

Ди не собирался останавливать транспорт. У них было достаточно еды и воды. Любого места, которое могло быть использовано их врагами для засады, следовало избегать или проходить через него как можно быстрее. Так было сказано Мэттью и Сью. Но как только они приблизились к деревне, прямо перед ними внезапно выскочила молодая девушка. Издав крик, больше похожий на вопль, Мэттью нажал на тормоз, но она была слишком близко. Девушка упала под копыта животных.

— Стой! — приказал Мэттью лошадям и спрыгнул с козел. Некоторым лошадям-киборгам проводили операции на мозге, которые немного повышали их интеллект, и разговор часто был лучшим способом общения с ними.

Девушка, лежащая между копытами лошадей, выглядела на тот же возраст, что и Сью. Её простое платье порвалось в нескольких местах, а обнажённое плечо было покрыто синяками.

— Больно! — простонала она. В её голосе звучала обида.

— Ты в порядке? — в отчаянии спросил Мэттью.

Ответа не последовало.

Когда облака тревоги окутали его сердце, Мэттью поднял девушку. Но его ждал ещё один сюрприз. Стена людей преградила путь фургону.

— Что происходит? — спросил мальчик.

Старик с тростью в руке, стоящий в переднем ряду толпы, вышел вперёд и сказал:

— Я мэр. Мы хотим попросить вас об одолжении.

— Одолжении? — спросил Мэттью, нахмурившись.

— Забудь об этом, — сказал мальчику стальной голос. — Мы спешим. Опусти девушку и вернись в фургон.

— Но… — начал мэр, с трудом выговаривая слова, — эта девушка пожертвовала собой, чтобы заставить вас остановиться. Я вас умоляю — пожалуйста, выслушайте нас!

— Если она была жертвой, то это на вашей совести, — сказал Ди тихим, холодным голосом. — Вернись обратно. Мы уезжаем.

Мэттью не знал, что делать. Девушка у его ног только что застонала.

— Мы вас умоляем. Пожалуйста! — сказал старик, кое-как опускаясь на колени. Крестьяне за его спиной дружно коснулись лбами земли. — Некто сказал нам, что боги идут, чтобы избавить нашу деревню от несчастья. И мы уверены, что он говорил о вас.

Руки старика, которые он сцепил перед собой, дрожали.

— Поэтому я прошу вас, просто выслушайте то, что я скажу. Как видите, мы стоим на коленях.

Старик и остальные жители деревни пали ниц.

— С дороги, — сказал Ди, и его слова обрушились на них холодным дождём.

— Ди, — сказал Мэттью, поворачиваясь к Охотнику.

— У нас нет на это времени. Я должен выполнить условия сделки, которую заключил с твоей матерью.

— Мы не сдвинемся с места! — крикнул один из жителей деревни. — Если вы уйдёте, мы все умрём! Так что если вы собираетесь сделать это, сперва убейте всех нас.

Селянин был серьёзен. Он не собирался двигаться с места даже перед лицом смерти. Однако принципы и реальная смерть — две разные вещи. Его сердце сжало когтями ужасающего страха, он застыл.

Молодой человек на чёрном коне плавно двинулся вперёд.

«Меня сейчас убьют», — подумал мужчина. На него ехала сама смерть неземной красоты. Не испытывая к нему жалости только потому, что он был стар, и совсем не тронутый тем, как этот человек был готов рисковать своей жизнью, он был великолепным демоном, которому ничего не стоило прорубить себе путь через любого, кто пойдёт против него. Старик был в своего рода восторге, представляя, как его клинок выпускает из него кровавый туман. И это, вероятно, именно то, что произошло бы, не вмешайся Мэттью.

— Остановись, Ди! — закричал он так, словно корчился от боли. — Ты сказал, что заключил сделку с моей мамой. Что ж, она бы ни за что не бросила этих людей в такое время. И я тоже не хочу этого делать.

Чёрный конь остановился.

— Тогда мы их выслушаем, — сказал Охотник.

— Спасибо, — ужасно резко сказал Мэттью, а затем указал на девушку у своих ног. — Отведите эту девушку к врачу.

Жители деревни подбежали и унесли её.

Затем мальчик подошёл к распростёртому мэру и сказал:

— Давайте послушаем, что вы скажете.

III

Мэттью, Сью и Ди направились в дом мэра. Хотя Мэттью не хотел, чтобы Сью шла с ними, Ди заявил, что им опасно разделяться. В открытые окна врывались вездесущие звуки плотницких работ. Оставив Мэттью и Сью на попечение мэра и нескольких других жителей деревни, Ди встал в углу, прислонившись спиной к стене. Никто не заметил, что он был в тени.

Мэр сказал следующее:

— Сегодня утром в деревенскую церковь пришёл странствующий миссионер. Он не был обычным человеком. Он прибыл в город ещё до рассвета, прибрался в часовне и был готов встретить всех нас на рассвете. Я и сам встал довольно рано, да и другие тоже провели всю ночь в салуне. Но никто из нас не слышал, как он вошёл в город, или какой-нибудь шум из церкви. С момента, как он позвал нас звуком церковного колокола, я понял, кто он на самом деле. И вдобавок ко всему, он был так счастлив рассказать нам обо всех этих странных «богах».

— Странных богах? — спросил Мэттью, чувствуя, что это грозит стать проблемой. Но именно его собственная импульсивность связала их с этими богами. В любом случае, какое отношение всё это имеет к ним?

— По его словам, этих богов зовут Браужу, Миранда и Ди. Хотя он сказал, что мы не должны никому об этом говорить. Твоё имя не упоминалось, но если Ди работает на тебя, ты должен быть даже более важным, чем бог.

Сказав это, старик, наконец, улыбнулся им. Остальные засмеялись.

Связь Ди с братом и сестрой уже была объяснена. Но не цель их путешествия.

Мэттью озадаченно повернулся к Ди. Молодой человек в чёрном растворился в тени в углу, словно тёмный сверхъестественный цветок, принявший человеческий облик.

— Что они строят? — спросил Охотник. Он имел в виду плотницкие работы.

— В том-то и дело, — сказал мэр, хлопнув себя по колену. — Это святилище в честь тех богов. Конечно, это всего лишь крытая досками хижина, но миссионер сказал, что так будет хорошо.

— Как его зовут?

— Курбе.

— Так какого чёрта он пытается сделать? Он приходит сюда сегодня утром, говорит, что Ди — бог, и велит вам построить храм — что у него на уме?”

Вопрос Мэттью заставил мэра и жителей деревни переглянуться. Страдания и неопределённость окутали их морщинистые лица, как газ.

— Где он? — спросил Ди.

Мэттью, мэр и все остальные задрожали. Сью даже положила руку брату на плечо. Она почувствовала неземную ауру, сквозящую в мягком тоне Охотника.

— Ты думаешь, это они, Ди? — спросил Мэттью.

— Да.

Мэр отражался в тёмных глазах, которые можно было описать только как внушающие благоговейный трепет. Старик попятился, слонов пытаясь убежать от чего-то, и остановился, лишь едва не упав.

— Я не знаю, — сказал он, его лицо было как у мертвеца. — Перед отъездом он сказал, что вернётся сегодня вечером. Велел нам подготовить к тому времени святилище для богов. Некоторые из нас потом пошли к миссионеру, но его и след простыл.

— И это были все его требования?

— Да, именно, — ответил мэр, опуская глаза.

Заметив это, Мэттью сказал:

— Он угрожал тебе, не так ли? Что он сказал?

Мэр закусил губу.

— Если мы не выполним его просьбу, проклятие Аристократии падёт на нашу деревню.

— Какого рода проклятие?

— Если бы вы пошли в церковь сейчас, то обнаружили бы на полу кровавое пятно. Селянин, который громко рассмеялся, был раздавлен куском камня, упавшим на него с потолка. И всё, что этому ублюдку потребовалось сделать, это взмахнуть книгой проповедей у себя в руках. И тогда он выложил всё. Если мы не будем следовать его инструкциям, то же самое случится с каждым в деревне. А затем он добавил ещё кое-что: сказал, что единственным спасением для нас могут стать эти боги. И тогда мы решили, что должны обо всём рассказать. Честно говоря, мы не знаем, что ему нужно. И полагаем, что вы, ребята, знаете об этом больше нас.

— Где девушка, которую мы видели раньше? — как ни странно, спросил Ди.

После паузы мэр ответил:

— В мэрии. У нас нет врача, но там есть лекарства.

К тому времени, как он сказал это, Ди уже вышел из полумрака и направился к двери. Он был похож на прекрасную тень

Мэттью и Сью поспешно встали.

* * *

В мэрии, примерно в пятистах ярдах от дома мэра, они стали свидетелями чуда. Девушка, которая упала под копыта лошадей, была там вместе со своей матерью. Когда Ди положил свою левую руку ей на лоб, её бывшее затруднённым дыхание мгновенно пришло в норму, а лихорадка прошла. Через несколько секунд девушка пришла в себя.

Когда мать и дитя обнялись, стоявший рядом Ди сказал:

— Я устранил весь ущерб, нанесённый моим нанимателем. Теперь мы уходим.

Ошарашенный, мэр закричал:

— Пожалуйста, подождите! Мы были абсолютно честны с вами и попросили спасти нашу деревню. Если вы сейчас уйдёте, мы будем уничтожены. Он нас достанет. Сделайте с ним что-нибудь. В конце концов, он ведь приехал сюда из-за вас, не так ли?

Ди посмотрел на Мэттью.

Подумав несколько секунд, с выражением лица куда более взрослого человека Мэттью кивнул и сказал:

— Если ты уберёшь его, это облегчит и наше дело тоже. Ди, давай попробуем.

Молодой человек в чёрном молчал, пока группа выходила на улицу.

— Я иду в часовню, — сказал Ди, и направился туда, где они оставили свои машины.

Остановившись у машины Браужу, он повернулся к двери и сказал:

— Это касается Мэттью и Сью. Защити их, — его тон был таким же, как всегда.

Когда в цельном корпусе машины открылась дыра, Мэттью и Сью ошеломлённо уставились на неё.

— Оставайтесь внутри, пока я не вернусь. Что бы ни случилось, не выпускай их, Браужу.

— Предоставь это мне, — ответил Браужу сонным голосом.

Парочка дрожала всем телом, но Ди каким-то образом сумел затащить их в машину, и как только дыра в её боку исчезла, направился обратно в деревню.

Совершенно не обращая внимания на группу людей, собравшихся перед домом мэра, Охотник вошёл в часовню. Жители деревни замерли в дверях.

Каменное помещение было тихим и холодным. Грубые каменные статуи смотрели на Ди едва различимыми очертаниями глаз. Хотя жители деревни верили в разных богов, они, видимо, поклонялись им вместе. На полу между второй скамьёй и стеной осталось кровавое пятно. Рядом с дверью лежал окровавленный кусок камня. Ди положил ладонь левой руки на камень, а затем поднял её к потолку.

— Никаких сомнений — он, безусловно, упал с точки прямо над ним. Весь потолок в ужасном состоянии, — сказала его левая рука. — Но кусок, который упал, не был трюком ни в коей мере. Похоже, это просто совпадение, что только одна его часть, которая рухнула, оказалась над головой неверующего. Как ты, вероятно, и сам можешь сказать, здесь нет никаких следов чар или телекинеза. Какой странный трюк.

— Ты помнишь что-нибудь подобное?

— Нет… — только и смог выдавить хриплый голос, прежде чем Ди крепко сжал руку в кулак и вышел наружу.

Звуки строительных работ непрерывным эхом отдавались в воздухе. В небе танцевало множество разноцветных воздушных змеев. Должно быть, забавлялся кто-то из немногочисленных детей общины.

— Эй! Куда ты идёшь? Ты ведь не собираешься идти прямо в эту ловушку? — неистово спросил хриплый голос.

— Ловушка не особо хорошо расставлена.

— Да, действительно — но это не повод прыгать в логово льва ради забавы.

Не ответив, Ди пошёл вверх по склону. Когда он приблизился к деревянному строению, почти полностью обрамлявшему вершину холма, его догнали торопливые шаги и взволнованный голос.

— Подожди! Пожалуйста, подожди минутку…

Ди обернулся, и мэр, наконец, остановился перед ним, сделав несколько вздохов, чтобы успокоиться.

— Ты же не всерьёз… собираешься… войти туда… верно? Я думал, я… ясно дал понять… что это опасно!

Сбивчивая речь старика только подтверждала его искренность.

— Я ещё не закончил. Если святилище представляет для нас препятствие, я должен его уничтожить.

— Если ты сделаешь это сейчас, все жители окажутся в опасности, — сказал старик, глядя на Ди в поисках согласия, но тут же придержал язык. Выражение его лица быстро омрачилось страхом. — Ох, верно… Тебе плевать на людей в этой деревне, верно? Важно только, чтобы вы благополучно закончили своё путешествие.

— Это моя работа.

— Мы рассказали вам всё, невзирая на опасность, которой подвергаем себя. Тебе не кажется, что оставить нас на произвол судьбы будет просто бессердечно?

— Женщина, которая наняла меня, умирая, попросила защитить её детей. Всё остальное меня не касается.

Оставив мэра стоять в благоговейном трепете, Ди пошёл прочь.

Хотя пока стоял только каркас, это явно должен был быть дом. Он был квадратным, с каждой стеной в тридцать футов длиной и немного больше высотой. На стенах и потолочных балках висели пятеро деревенских жителей. Как только они заметили Ди, двое из них с криком упали на землю, в то время как остальные изо всех сил вцепились в ближайшие столбы или балки. Причина, по которой их товарищи упали, была очевидна: красота Ди похитила их души. Оставшиеся трое быстро подбежали поднять двоих упавших, которые, к счастью, приземлились на задницы и были в порядке.

— Такими темпами к вечеру они закончат только наружные стены, — сказал хриплый голос. — Так чего они хотят добиться, заманив тебя внутрь?

Ди оглянулся на мэра.

Мэр попятился, словно увидел нечто ужасное. Его тело неожиданно ушло вниз — земля под ним осела. Опустившись в землю по пояс, он остановился. Старик упёрся руками и попытался освободиться. Но когда жители деревни бросились к нему, его крики заставили их остановиться. Его волосы встали дыбом, верхняя часть тела билась в яростных спазмах, а затем его глаза закатились. В тот же момент яркая кровь хлынула из его рта и носа, как из разорванного шланга, раскидывая по земле вокруг ужасные брызги.

Приказав парализованным жителям отойти в сторону, Ди двинулся вперёд. Не обращая внимания на мэра, чья голова безвольно склонилась набок, Охотник медленно начал спускаться с холма.

До него донёсся тихий ропот жителей деревни. Окровавленный мэр рывком поднял лицо и упал вперёд. Ниже пояса от него ничего не осталось. Его тело было зверски отрезано ниже бёдер.

Испуганное бормотание жителей деревни вспыхнуло вновь, как пламя, когда верхняя часть тела старика упёрлась обеими руками в грязь и потянулась к Ди, как насекомое.

— Сзади! — крикнул кто-то, но верхняя часть тела уже прижалась к земле, а затем, как жук, вспрыгнула на голову Ди. Было неясно, заметил ли Ди одинокую линию, протянувшуюся между телом и землёй.

Охотник достал сверкнувший серебряной вспышкой меч у себя из-за спины, в то время как тело мэра развернулось в воздухе и с глухим стуком приземлилось на землю. Не обращая внимания на напрасно дёргающиеся пальцы, скрюченные перед грудью, как когти, Ди взмыл в воздух, словно сверхъестественная птица, изящная и чёрная, спускающаяся, чтобы напасть на свою земную добычу.

Подкреплённый силой прыжка, поднявшего Ди на пятнадцать футов вверх, а также ускорением от спуска, клинок, в его руках ударил с поразительной точностью. Его длинный меч наполовину погрузился в землю, и когда он вытащил его, чёрная жидкость вырвалась из земли с ужасающей силой. Никто не заметил, что это была кровь.

Ди по горизонтали ударил правой рукой, сжимающей меч. Вспышка света столкнулась с чёрным серповидным предметом, который появился из земли в сопровождении самого странного звука в мире. Серп пятнадцати футов длиной вырвался наружу со звуком разрубания. Когда он, наконец, воткнулся в валун, лежавший на обочине дороги, оказалось, что в действительности это гигантская стальная коса.

— Это подземный кукловод!

— Нет, это трупный наездник!

Трудно было сказать, был ли ужас в голосах селян, видевших это, вызван существом с гигантской косой, которое только что исчезло под землёй, или молодым человеком в чёрном, который вложил свой клинок в ножны и повернулся к останкам мэра.

Без сомнений, страшное подземное существо только что испустило последний вздох — существо, которое скрывалось под землёй, убивало каждого, кто проваливался сквозь последний слой земли над его убежищем, а затем вбрасывало одну из своих «линий контроля» в нервную систему жертвы, чтобы управлять покойником и охотиться за пищей на поверхности, на которую ему не суждено ступить.

— Хмм. Если честно, у меня было подозрение, что жители деревни находятся под чьим-то контролем, но, похоже, эти опасения беспочвенны, — сказала левая рука Ди голосом, который только он один мог слышать.

Когда Охотник снова подошёл к частично достроенной хижине, никто не встал у него на пути. Словно глядя на демона, появившегося среди белого дня, селяне освободили путь Ди, и он остановился перед хижиной. Ветер обдувал его.

Подняв левую руку, Ди поймал что-то, несомое ветром. Лист бумаги. Багровые символы, нацарапанные на нём, казалось, были написаны кровью.

«Если ты тронешь эту хижину, все жители деревни умрут при страшных обстоятельствах».

Подписи не было.

Ещё не закончив читать, Ди обернулся. В направлении, откуда дул ветер.