Твой лик ужасен и нет во мне сомнения.          

Ты воплощение зла, тебя в сей мир ввели.

Что б ты, последнею фиесту.

Сыграл, как можно от души.

А был ведь ты, когда то милое дитя.

И свет своим лучом с тобой.

Играл, так чисто и любя.                                              

И глазки светлые твои.

Искрились светом от любви.

Ты мир готов объять был днесь.

Душой своей пылал ты весь.

Еще ты, зло понять не мог.

Не различал в устах зловещий слог.

И в интонациях людей не замечал ты злых речей.

Но, сердце твердо ли оно.

Когда, вся жизнь одно лишь зло.

И нет душе покоя, от томления.

И слезы  скорбных глаз, свидетели  мучения.

Я так, же плакал, как дитя.

И познавал, порой себя.

Свои ничтожные пути.

Но, так легко ли, их пройти.

Когда нет крепости в себе.

И ты согбен и нет в тебе.

Той воли, силы дня.

Что б сокрушить внутри себя.

Свое ничтожеское я.

И обрести смерив себя.

Свободы дух, как крылья дня.

Тогда откроются в тебе.

Врата любви и радость в дне.

Но, человек ленив и хил.

Он не таков, он не Ахилл.

Зачем бороться, побеждать.

Не лучше ль будет оправдать.

Свои пороки, тьму и ночь.                                            

Оставив все, как есть и прочь.

Зачем нужна мораль, любовь.

Все разрешить, в свободе ночь.

И все смешать, что б не понять.

Где правды высь, где лжи печать.

Высок ли стоик вдохновленный.

В своей возвышенной душе.

Восстав из праха обреченный.

Таскаться в жизни в том клише.

О, рок всесильный мой.

Ты, как орел паришь над бренною душой.

Что ты готовишь мне, какую смерть, погибель.

Что, так не милостив ко мне.

И лесть твоя, подобна сердцу гибель.

Когда  свирепствовала  чума.

И гибло Кадмы племя.

Судьба избрала лишь тебя.

Что б погубить, когда настанет время.

Но, в те, далекие года.

Когда даль жизни велика.

Когда была пора мечты.

Когда цвели в душе сады.

Когда душа не ведала печали.

И жизнь казалось шла.

В прекрасные, неведомые дали.

И счастье улыбалось так тебе.

И жил, ты бут то, как во сне.                                                 

Но, Радость не бывает долговечной.

Не долго тешится дитя улыбкой скоротечной.

Когда рождается оно, из чрево вынимают.

Уже с насилием его.

(Так люди добрые встречают)

Когда постиг  азы ты мудрости широкой.

И крепостью души своей ты злу давал отпор.

В стенах Дельфийской лавры.

В той, что столь великой.

В вещании аракулов услышал ты укор.

Ты будишь видный муж.

Но, ты убьешь отца.

И чашу горькую испьешь, страданий до конца.

И  тут же гул пронесся над Парнасом.

Иссохла в миг Кастальская струя.

И воды полноводной Дирки всколыхнулись разом.

Услышав глас Дельфийской пафии.

Чье слово из огня.

Я вижу Амфионских псов.

Их грозный вид,  их лица.

Теперь в кровавой жертве, нарушен весь закон.

Зачавши плод, не знавшего быка телица.

Все извращает вид, лишивший чести   трон.

Я вижу клубы дыма.

Плотных пред челом.

Пожравший жертву чей огонь в загадке.

Как ты Ирида в разноцветной краске.

С пугающим лицом.                                                  

Чей слог не ясен, он словно, как фонтом.

Теперь когда прошли, года своею чередой.

Ты многого достиг, борясь с своей судьбой.

Казалось вдруг тебе, что ты постиг себя.

Но, вот уныния дух, стал он душить тебя.

И кровь, как бут то вся, была заражена.

Предчувствовала душа, что в ней была вина.

Ты часто вопрошал.

У дольных идолов своих богов.

Виновние ли сын страданий.

Своей виновнице судьбы.

Когда согбен ты, жалкий раб.

Под бременем своих долгов.

Когда ты нищ и наг.

Как, все из тьмы.

Из, той же, как и ты духовной голытьбы.

Глаголишь ты, что в трусости позорной.

Не видишь ты своей вины.

И страх бессильный он чужд.

Душе твоей тревожной.

Когда восстали силы Марса на пути.

Ты не бежал от пасти Свинксаокрововленной.

Но, ныне град построенный отцами.

Поверженный во гневе злой поры.

Уже не плещут воды шумными ручьями.

Не слышен голос радости и не поют певцы.

Не слышен глас восторга и любви.

И  не щебечут птицы   в радости весны.                  

Не слышен смех, но детское страдание.

Все побивает мор.

В семи вратах    печаль.

Повсюду   страх, уныние, болезни.

Повсюду скорбь и глад, печальный лик времен.

Плоды грехов не радостна невеста.

Ее жених от горя удручен.

И ты, о скорбный муж, несчастий и страданий.

 В не ведение ты жил, как мертвый был во тьме.

Твоя душа теперь полна стенаний.

И дух томленный твой, под тяжестью   согбен

От ков,он как в сырой тюрьме.

Под парусом ты плыл ветрами подгоняя.

Твой челн любви парил в желанный, милый край.

Твоя мечта была тем перлом и   озаряя.

Тот путь надежд ведущий, в дивный край.

Ты плыл в надежде уповая.

Постичь сокровище и знаний божество.

Но, ожиданий век и в мыслях,   нетерпения.

Все обернулось вдруг в  пустырь и в плутовство.

Теперь подобен ты пустыне одинокой.

Где, ветер злой, вьюгой насвистывает скорбь.