Глава 3. Решение Тайного Совета

I

Грейлансер поднялся на ноги, не став ничего объяснять или оправдываться. Вновь приняв облик господина, правящего жалкими людишками, Аристократ свирепо посмотрел на Ланци.

Волна презрения и гнева ударила в четвёрку незваных гостей. Их развернуло на пятках, и двое мужчин упали на задницы.

— Дверь была открыта, так что вы прощены за то, что не постучали и не объявили о своём присутствии. Я должен идти.

Грейлансер направился к своему коню-киборгу, даже не взглянув на Мичию.

— Мой лорд, — послышался голос молодого человека. Когда Грейлансер не замедлил шаг, голос добавил: — Есть нечто, что вы должны увидеть.

Почувствовав в этом испуганном голосе странную уверенность, Грейлансер обернулся.

Ужасный холод, словно кол, пронзил его бессмертное сердце.

Юноша лет двадцати, с забинтованной головой, стоял, сжимая в вытянутой руке ржавый крест.

Остальные закричали. И хотя их было всего четверо, включая шефа, их голоса разнеслись по конюшне с силой целого отряда.

— Так это работает, — сказал юноша. — Я бродил по старым религиозным руинам и наткнулся на древний фолиант. Думаю, что написанное в нём было правдой — Аристократы боятся распятия.

Он кивнул остальным позади себя, но двое из них были парализованы страхом, и колья и молотки дрожали в их руках.

— Чего расселись! Сделайте это! — закричал юноша во всё горло.

— Шеф, шеф… — Грейлансер заскрежетал зубами.

Шеф застыл, поражённый яростью, прозвучавшей в голосе Грейлансера. Крест должен был лишить Аристократа сознания — по крайней мере, так сказал юноша. Но хотя Аристократ отвёл глаза, он едва ли выглядел потрясённым, не говоря уже о том, чтобы упасть в обморок.

Грейлансер навис над шефом, как гора.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь?

— Я… я знаю, — пробормотал шеф. Его зубы стучали, словно подчёркивая безрассудность его действий. — Э-это поступок во имя… во имя всего человечества! День, который останется в истории. Этой ночью будет положено начало восстанию человечества против власти Аристократии! — последние слова сорвались с его языка, но не из-за растущей уверенности, а от отчаяния.

Тем временем юноша с крестом подбежал к одному из беспомощно сидящих на земле мужчин и выхватил у него кол и молоток.

— Отец!

Шеф Ланци поморщился.

— А, так он твой сын? Ты также говорил о дочери, — в голосе Грейлансера появились презрительные нотки, угрожающие, казалось, не только шефу Ланци, но и его потомству — в настоящем и до скончания времён.

Сын Ланци передал оба оружия отцу.

— Отец, ударь его этим в сердце.

Кол и молоток задрожали в руках шефа, когда всё его тело затряслось.

— Отец! — закричал его сын. Но когда Ланци продолжил дрожать, он завопил: — Тогда держи это. Я сам прикончу его! — юноша сунул крест отцу в руки и забрал кол и молоток.

Когда он уже готов был броситься на Грейлансера, впервые вмешалась Мичиа.

— Прекрати это, Ланок. Ты должен остановиться. Лорд Грейлансер…

— Я не хочу это слышать! — крикнул Ланок. — Ты была нам хорошей матерью. Ты никогда не била нас и не выгоняла в самый разгар зимы за непослушание, как наша настоящая мать. Ты была справедливой, но твёрдой — идеальной. Мы с Летицией всегда думали о тебе как о нашей настоящей матери. Но теперь — посмотри на себя! Бросилась в объятия Аристократа. Ты предатель! Предатель Летиции, моего отца и меня, твоих друзей, деревни, Фронтира и всего человечества! Летиции повезло, что её нет здесь, и она не видит этого. Как только я прикончу Аристократа, ты будешь следующей! — этих злых слов было достаточно, чтобы окрасить ночь горечью.

Ланок бросился вперёд, направив кол в грудь Грейлансера, и поднял молоток над головой.

Мичиа кинулась ему наперерез. Сцепившись, они несколько раз крутанулись в объятьях друг друга, прежде чем упасть на землю.

Кони-киборги громко заржали.

— Шеф Ланци, — прогремел Грейлансер. — Опусти крест!

Старый шеф выронил распятие, словно его ударило молнией.

Правая рука Грейлансера описала жёсткую дугу.

Это можно было назвать внезапной вспышкой стали. Но на самом деле это было копьё, остриё которого превышало три метра в длину, а рукоять — пять метров.

Лезвие остановилось не на Ланоке, который вскочил на ноги, а на горле его товарища, лежащего на земле и дрожащего от беспомощности.

Аристократ изобразил улыбку, которую по праву можно было назвать доброжелательной. Не сводя глаз с мальчика перед ним, Грейлансер обратился к лидеру мятежников:

— Ланок, верно? Надзирая за этими землями, я подавал пример правления. Моё отношение к вам, людям, никак не отличается от отношения к другим Аристократам. Я не обещаю вам безопасности, но не оставлю на произвол судьбы в пустыне, где не осмеливаются жить даже звери и монстры. И я не пущу вас на убой ради собственной выгоды. Взамен я требую лишь абсолютной лояльности. Сделать это легко. Не перечьте мне, не говорите в гневе и не лгите. И никогда не поднимайте на меня меч. Это заповеди, которые я передал вам при моём назначении и повторял снова и снова. С тех пор вам было позволено жить в мире. Мирной жизнью. Разве это не то, чего вы, люди, желаете?

— Под властью Аристократии, выживая на тех пайках, что ты подбрасываешь нам — и мирно? Даже будь это правдой — это не жизнь. Мы живём и дышим! Но пока мы находимся под вашим правлением, мы с тем же успехом можем быть мертвы. Что хорошего в том, чтобы жить так, словно мы мертвы? Живых мертвецов и так хватает! Проклятые вампиры, хладнокровные ублюдки! Эта планета была создана для нас, теплокровных людей! — закричал Ланок. — Ты умрёшь с гордостью, Хендри!

— Хмм, ты его слышал, — сказал Грейлансер юноше, названному Хендри. — Простой мальчик, которого должна защищать его мать. Ты его послушаешь? — копьё впилось в горло мальчика. Кровь змейкой потекла по его шее. — Скажи мне, что хочешь спастись. Плачь и кричи, что не хочешь умирать. Пресмыкайся передо мной и умоляй о пощаде. Тогда тебе будет позволено жить. Тогда ты будешь удостоен чести служить мне.

Сложная смесь эмоций отразилась на лице Хендри, когда он услышал эти слова. Ланок застонал.

Слуга Аристократии — человек, который был укушен и убит Аристократом, и после вернулся к жизни со способностями Аристократа. Как один из живых мертвецов. Вампир. Когда он смирялся с положением послушной собаки у ног своего хозяина, он переставал быть человеком. Большинство таких слуг считали себя лучше людей.

Очень заманчивое предложение. Поистине восхитительное существование. Те люди, которые присоединялись к низшим чинам кровавого мира, становились информаторами и предателями своих братьев.

Теперь и на лицах других людей отразилось то особое выражение — смесь ужаса, паники, чувства вины и алчности, что заглушили все прочие эмоции. То самое выражение, что появилось на лице Хендри.

— Умри, Хендри! — снова крикнул Ланок.

— Нет! — крикнул его друг. — Я с самого начала не хотел бороться с Аристократами. Ты втянул меня в это. Я не хочу умирать. Видит Бог, я не хочу, чтобы мою голову оторвали и бросили на улице, где в ней будут ковыряться вороны и монстры.

Хендри повернулся к Гейленсеру и продолжил:

— Да, сделайте меня своим слугой, — он встал на колени и коснулся лбом земли.

— Очень хорошо, — гигант вышел вперёд. Откинув плащ, Грейлансер схватил Хендри за волосы и, запрокинув его голову назад, уткнулся лицом ему в шею.

— Хендри! — душераздирающе закричал Ланок.

Вскоре по лицу Хендри расплылось выражение боли и непередаваемого восторга. Ланок представил, как кровь другого мира вливается в вены его друга.

И тут тело Хендри яростно дёрнулось.

Кроме двух стекающих по его шее алых линий, на груди мальчика стал распускать свои лепестки кровавый цветок. Остриё кола пробило его сердце, и, порвав шерстяную рубашку, вышло наружу.

— Ваксс?

Пока остальные вспоминали о присутствии ещё одного юноши, парень по имени Ваксс вытащил кол, который вонзил в сердце своего друга-предателя, и замахнулся им на Грейлансера.

Кол пронзил расшитую золотом зелёную рубашку Грейлансера и пробил его грудь насквозь

— Хорошая работа. Ты, парень, обладаешь некоторым мужеством, — Грейлансер взглянул на Ваксса, проведя свободной рукой по лицу Ланока, на котором застыло непередаваемое выражение. — Увы, слишком поздно. Твой друг уже стал жертвой моего поцелуя, а ты умрёшь. Самой жестокой смертью.

— Почему… почему… ты не падаешь?

Рот Ваксса открывался и закрывался, как у рыбы на рынке.

— Молись, — сказал Грейлансер. — Молись богу, в которого веришь. Или ты никогда не уничтожишь меня.

Ваксс верил в бога, иначе он не смог бы вынести жизни в этом мире. Но хотя он пытался прочесть молитву, память подводила его.

— Я слышал, что если молиться от души, бог будет на твоей стороне. И я не смогу тронуть тебя. Я хочу увидеть этого бога. Молись.

Необъяснимо торжественный голос Аристократа, казалось, пробудил память Ваксса.

Зловоние крови начинало заполнять конюшню.

— Господь… не убоюсь я зла… потому что ты со мной… — остальные прислушались к ужасно сухому голосу, который сначала запинался, а затем и вовсе превратился в отчаянное эхо. — Господь — пастырь мой… он покоит меня на злачных пажитях. Он водит меня к тихим водам.

Возможно, кто-то из присутствующих понял, что бог Ваксса был рождён в яслях. Тогда это был тот случай, когда свидетельствование рождения ребёнка в конюшне не казалось странным.

Вскоре молитва закончилась.

Благочестивый покой проник в сарай, как лунный свет в Святую Ночь.

— Вы видите его? — спросил Ваксс, но кого — было неясно. Возможно, Грейлансера, а может шефа Ланци.

— Д-да… — кивнул шеф. — Он…

— …не здесь.

В момент, когда Ваксс узнал голос Грейлансера, его голова повернулась на триста шестьдесят градусов. Хруст ломающихся шейных позвонков разнёсся по всему сараю.

— В чём дело, шеф? Ланок? — бросив мёртвое тело на труп другого мальчика, Грейлансер посмотрел на застывшего от шока Ланока. — Значит, ваш бог не приходит, даже когда вы молитесь. Должен признаться, я разочарован.

Длинное копьё Аристократа взвыло ещё раз, прокладывая путь через шею шефа Ланци.

Его голова взлетела в воздух в потоке крови, а копьё уже выбрало новую цель.

У Грейлансера вырвался вздох.

Прежде чем косой удар копья разрубил Ланока надвое, перед сыном выскочила Мичиа. Лезвие наполовину вошло в её грудь.

II

Грейлансер уставился на молодую мать, которая, брызгая кровью, упала на колени. Эта смертельная рана свидетельствовала либо о недостатке мастерства Аристократа, либо об исключительной его способности остановить копьё в середине удара.

— Беги, — сказала Мичиа булькающим от крови голосом, побуждая Аристократа повернуться к молодому повстанцу.

Ланок, который снова оказался на земле, поднялся на ноги и попытался подойти к упавшей матери..

— Нет… — прохрипела Мичиа. — Скорее, ты должен бежать.

Ланок резко обернулся и посмотрел на дверь у себя за спиной.

— Мама.

— …быстрее.

И потом Мичиа упала.

Ланок решил выполнить волю своей матери.

Когда он, издав скорбный вопль, побежал к двери, Грейлансер направил копьё ему в спину.

— Не надо.

Тонкий, как нить, женский голос остановил кровопролитие. Аристократ посмотрел вниз, когда в его правую ногу вцепилась Мичиа. Свежая кровь тянулась за ней от того места, где она упала. Кровь, которую пролил он.

На лице Грейлансера отразилось замешательство, которое он испытывал, возможно, впервые в жизни.

— Ты защитила и меня, и своего сына, и за это ты умрёшь от моего копья. Почему? Почему ты защищаешь двух врагов?

— Ни один… не враг… мне…

Нить начала рваться.

— Моё копьё убьёт тебя. Ты вступилась за сына, зная это. Ты могла бы прожить ещё один день. Ты не ценишь свою жизнь?

— Жизнь… которую ты когда-то спас. Я… довольна… что смогла… сделать то же самое. Понадобится время, чтобы… мой сын… понял… так что не забывай… что я спасла тебя… и Ланока.

— Я буду помнить. Даю слово, — сказал Грейлансер, сам удивлённый своим искренним ответом.

Мичиа упала и больше не двигалась.

— Теперь ты мертва, — среди тишины и зловония крови, наполняющего помещение, звучал только приглушённый голос Грейлансера. — Вы, люди, умираете так быстро. Плоть разлагается, а кости остаются белеть и рассыпаться на ветру. Почему ты умерла так скоро? Почему отдала свою жизнь за других, зная это? За своего сына — это я понимаю. Но почему ты без колебаний спасла меня? — Грейлансер поднял копьё и посмотрел на лезвие. — Я отнял жизнь у того, кто защитил мою.

Если голос мог выдать тайны души, то, несомненно, Аристократ по имени Грейлансер, испытывал вполне определённую эмоцию.

Эмоцию, что называется горем.

* * *

Бистория, столица Северного сектора Фронтира, вечно утопала в пелене тумана и дождя. Города, густонаселённые Аристократами, намеренно проектировались так, чтобы отбрасывать как можно больше теней, в которых Аристократы могли гулять по мощёным камнем улицам или проноситься по ним в каретах в свете газовых фонарей.

По возвращении из Фронтира Грейлансера ждал приказ — немедленно явиться в Столицу.

«Слишком неожиданно, — подумал он про себя. — Чего они хотят?»

Грейлансер спокойно поднялся на борт самолёта, готового к срочному вылету. Перелёт в Столицу занял три часа.

В залах Министерства Тайного Совета десять членов совета, ожидающих прибытия Грейлансера, обсуждали вопросы войны с пришельцами. Двое членов совета отсутствовали. Они пропали несколько дней назад.

В узкие окна лился лунный свет, в бронзовых подсвечниках, расставленных по всему залу, мерцало пламя. Искусственное освещение было скорее привычкой, чем естественной необходимостью для Аристократов, чьи глаза прекрасно видели в темноте.

— Есть какой-нибудь прогресс в разработке технологии обнаружения трансформаций СВК или их предотвращения?

— Мы больше ничего не слышали от Центрального Научно-исследовательского Центра.

— А что с нападением на лунную базу противника?

— Мы систематически атакуем базу беспилотниками и ракетами дальнего радиуса действия, но пока не смогли пробить возведённый вокруг неё барьер. Наилучшим вариантом действий будет атака пилотируемыми кораблями с использованием любых кратковременных разрывов в барьере. Помимо деревянных кольев и стальных клинков, у СВК пока нет никакого оружия, против которого мы не были бы защищены. В рукопашном бою мы победим. Их атаки в изменённом облике будут неэффективны против нас, так что если они примут другую форму, мы просто уничтожим всё на своём пути. Даже их атомные пушки будут бесполезны.

— Как насчёт признаков религиозного поведения? И Теологический институт, и Бюро Феноменов сообщают, что если пришельцы обретут духовность, их бог сможет обнаружить наши слабости.

— Нам пока не о чем беспокоиться. Их религия имеет низкий коэффициент проникновения — лишь двадцать процентов против восьмидесяти тех, кто придерживается научного мировоззрения. Пройдёт некоторое время, прежде чем они задумаются о сверхъестественном.

— Сколько?

— Возможно, тысячелетие.

— Хм-м, одно мгновенье.

— И всё же времени достаточно, чтобы разработать стратегию уничтожения врага. Нам нужно только пробить дыру в стене и послать туда пехоту. Когда их нынешние посланцы не вернутся, на их родной планете дважды подумают о вторжении в эту солнечную систему. Тогда мы будем только рады вернуть должок.

— Что касается войны на этой планете: что вы знаете о количестве вторжений пришельцев, их маршруте вторжения и скорости их трансформации в людей?

— Я отвечу по порядку. На сегодняшний день в радиусе пятидесяти километров от Столицы было зарегистрировано семь вторжений, и все они были нейтрализованы. Все равно что прыгнуть с парашютом в самую гущу наших войск. Основываясь на знаниях, полученных от людей, которых они ассимилировали, СВК естественным образом сузили область вторжения до Фронтира. В этом месяце было совершено шестьдесят шесть подтверждённых вторжений. Четыре надзирателя доложили, что все захватчики были нейтрализованы, но учитывая, что члены Статистического Бюро были атакованы в этом регионе, без сомнения, во Фронтир проникло и приняло человеческую форму гораздо больше СВК, чем сообщалось.

— Что делают надзиратели?

— Наблюдение за секторами Фронтира сопряжено с трудностями, невообразимыми для тех из нас, кто находится здесь, в Столице. Именно поэтому надзиратели обладают более широким спектром полномочий, нежели мы имеем в Столице.

— Если это вопрос компетенции, почему бы нам не заменить их?

— Нынешние надзиратели добились наибольших успехов среди всех своих предшественников. Ни одного из четырёх нельзя легко заменить.

— А как насчёт проблем в Западном секторе Фронтира?

— Вы имеете в виду Майерлинга? Юг и Восток сообщают, что он слишком увлёкся людьми.

— Есть какие-нибудь сообщения с Севера?

— Аристократ Грейлансер.

Имя повисло в воздухе, и тишина окутала просторный зал.

— Он ничего не сообщил. Вы знаете так же хорошо, как и я, что он не склонен разоблачать чужие проступки.

— Верно, он прирождённый воин. Будь он здесь, эта война не продлилась бы так долго. Хотя, будь командиром он, всех нас давно отправили бы на передовую.

И вновь среди членов совета повисло молчание, на этот раз обозначая всеобщее согласие.

— Не имеет значения, сейчас он находится во Фронтире. Ну, теперь, когда этим старым костям удалось избежать отправки на поле боя, время разработать стратегию против СВК, верно?

А затем синтетический голос объявил:

— Лорд Грейлансер здесь.

Когда по рядам мужчин прошло волнение, один из членов совета, наконец, поднял голову.

— Скажи ему, что у нас важная встреча.

Не успел он это сказать, как дверь, которую нельзя было открыть снаружи, скользнула в сторону, впуская фигуру в тёмно-синем плаще.

— Аристократ Грейлансер, — один из мужчин произнёс это имя, которое остальные беззвучно выкрикивали про себя.

— Что же это за срочное дело? Каким бы ни было ваше дело, сперва дождитесь, пока вас вызовут.

Подождав, пока советник закончит, Грейлансер выказал всё уважение, на которое был способен, и небрежно поклонился присутствующим.

— Я пришёл по вашему зову. Транспорт Тайного Совета привёз меня сюда прямо из аэропорта. Водитель дал пропуск, с помощью которого я сюда вошёл.

— Кто мог сделать такое? — крикнул один из советников. Без сомнения, этим же вопросом задавались и остальные. Все, кроме одного.

— Это был я.

Все взгляды, включая Грейлансера, собрались на том, кто это сказал.

Голос принадлежал старику, восседающему в кресле канцлера на дальнем конце мраморного стола. Хотя он носил платье такого же цвета ночи, как и остальные, из полупрозрачного красно-синего шара с жидкостью, в который он был заключён, торчали только его крошечные ступни в сандалиях.

— Канцлер Корнелиус.

— Но что заставило вас действовать в одиночку?

— Если бы я обратился к вам, ответ был бы очевиден. Я уже подготовился к своей отставке. Вы получите её в своё время.

Каждый раз, когда старик говорил, из его рта выходили пузыри. Это было странное зрелище — он был похож на старого младенца, плавающего в околоплодных водах внутри матки.

— Изложите своё дело, — спокойно сказал Грейлансер, хотя любому было ясно, что он сейчас же повернётся и уйдёт, если узнает, что его вызвали без уважительной причины.

— Завтра на этот мир со своей лунной базы спустится беспрецедентное количество истребителей СВК. Прошлой ночью мы получили сообщение, что ты — единственный, кто может перехватить эту атаку и уничтожить лунную базу противника.

Грейлансер почувствовал, как его тело напряглось.

Канцлер Тайного Совета сказал, что получил послание.

От кого?

Спокойно оглядев застывших, словно каменные изваяния, мужчин, канцлер Корнелиус продолжил:

— Мои помощники сделали необходимые приготовления. Рассвет наступит чуть больше чем через четыре часа. Твоя колесница ждёт.

— Как прикажете, — Грейлансер прижал руку к груди и низко поклонился. — Однако я сомневаюсь в разумности решения дать мне одному командовать силами контрнаступления. Генерал Гаскелл из Первого Батальона Воздушных Колесниц, генерал Брюстер из Второго Батальона и генерал Номбусол из Третьего Батальона — титаны с необычайными способностями. Взять над ними командование… — эта мысль повисла в воздухе.

III

Батальон Воздушных Колесниц гудел, как стая журавлей, летающих вокруг блюдцеобразного дирижабля, ощетинившегося пушечными стволами.

Как только волна пространственного преобразования обрушилась на вражеский барьер, в воздухе появился белый разрыв. Но только на мгновение — а затем он быстро исчез, сделав врага непроницаемым для новой атаки.

— Ах, если бы раздавить их было так легко, — прогудел голос сверху. Огромная рука сбила вражеский дирижабль вместе с колесницами.

Всё это происходило в Столице, в просторном зале заседаний Военного Министерства. И, как и в Министерстве Тайного Совета, этот зал был окутан лунным светом и синей тьмой.

Пять генералов Батальонов Воздушных Колесниц сидели на разных диванах на некотором расстоянии друг от друга, однако любому, кто знал о разногласиях между ними, показалось бы, что они находятся в сотне метров друг от друга.

Все они носили плащи цвета хаки, выдававшие в них военных, и держали в руках жезлы с командирской символикой: золотой летучей мышью. Но больше всего привлекали внимание цепи огненных скоплений, свисающие с их шей.

Верные своему названию, эти крупицы пламени горели, словно маленькие копии неподвижных звёзд, пылающих при температуре в шесть миллионов градусов. Это были медали, которыми наградил их Тайный Совет за доблесть и победу в бою.

Свыше сотни таких скоплений висело на цепочках пятерых мужчин, не угрожая ни сжечь их кожу, ни расплавить одежду. Они были защищены пространственным барьером, направляющим все шесть миллионов градусов тепла в другую вселенную, так что оно никогда не могло коснуться плаща своего владельца.

Даже одна Солнечная Медаль давала воину звание героя. В армии Аристократов было полно пехотинцев с более чем сотней таких медалей, что превосходило рекорды даже этих генералов.

Медали для храбрецов.

Ни одно общество не проводило эту практику более усердно, чем Аристократия.

— Вражеский барьер с каждым днём становится сильнее. Они отказываются быть удовлетворёнными успехом предыдущего дня. Наши военные могут поучиться на их примере, — великан ростом два метра коснулся пальцем воздуха. В пустоте появился дирижабль пришельцев — в десять раз больше, чем предыдущий. — Но мы, наконец, преуспели в создании пространственного резака, способного пробить брешь в их барьере, — палец гиганта прочертил полосу на боку вражеского корабля. Корабль разорвало пополам вдоль этой отметки, и он загорелся. — Есть жалобы, Номбусол?

Высокий мужчина в двурогом шлеме зарычал и отпил из золотого кубка в своей руке. Затем вытер рот тыльной стороной ладони. Кровь. Содержимое остальных кубков было таким же — как и положено для собрания вампиров.

— Всё это легче сказать, чем сделать, Брюстер, — гордо ответил генерал Номбусол, будто нашёл ошибку в расчётах товарища. — Реальность такова, что резак едва ли способен создать разрыв в новом барьере и не причинит никакого вреда дирижаблю или лунной базе. Всё сводится к наземной атаке.

— Вот почему для этого контрнаступления тайно были выбраны самые храбрые представители Аристократии. Это дело нельзя оставлять на усмотрение андроидов.

— Пришельцам прекрасно известно, какими ресурсами мы располагаем. И, конечно, вы не забыли, как наши солдаты-андроиды обернулись против нас в позапрошлом штурме. Для этого контрнаступления нужны воины из плоти и крови, кипящие желанием одержать победу и жаждущие кровавой бойни.

— Тогда предлагаю вам передать командование мне, — сказал генерал Вильзен, сидящий ближе всех к выходу. Серебряное лицо, грубые прорези для глаз и рта. Маска. Вильзен носил ту же маску, что и в молодости, когда генералы впервые столкнулись с ним, с тех пор изменился лишь её размер. Они могли только предполагать, что его лицо было ужасно изуродовано. Никаких слухов или единого мнения по этому вопросу не существовало, поскольку тот, кто распускал подобные слухи, погибал. — Мои три сотни Солнечных Медалей не имеют себе равных. Число убитых мною врагов превышает пять тысяч. Конечно, именно меня пришельцы боятся больше всего.

— Впечатляющее количество. Я бы добавил, что потеряли вы столько же, — усмехнулся седовласый мужчина, сидящий дальше всех, у окна. Несмотря на белую гриву, его юное лицо и высокий голос выдавали в нём относительно молодого Аристократа. Такой голос обычно называли ломающимся. И всё же жезл в его руке странным образом ему подходил. — Действительно, ты уничтожил больше пяти тысяч врагов. Однако я не согласен с твоими методами. Они были весьма эффективны в беспорядочном сбивании кораблей пришельцев. Но пока ты выбирал новую цель, прежде чем закончить с предыдущей, пришельцы совершили аварийную посадку на Землю и убили людей на поверхности. На сегодняшний день от рук СВК погибло около десяти тысяч Аристократов Фронтира, треть из них были убиты из-за твоего небрежного командования. Нет, я возьму на себя командование этим контрнаступлением.

— Чёрт возьми, Мински, — Вильзен встал, его маска искрилась в лунном свете.

— Довольно, вы оба, — сказал другой голос, хриплый, как у человека, лежащего на смертном одре. Высохший старик прибыл первым, и уже дремал в кресле под лунным светом, когда пришли другие генералы. Одно прикосновение — или дыхание — могло разорвать его на куски. И всё же его глаза, теперь открытые, излучали жуткий блеск, заставивший всех остальных замереть на месте. — Генерал Брозиус, — пробормотал он сквозь зубы своё имя, но не потому, что он впал в маразм или потому что остальные четверо забыли его имя. Он сделал это отчасти в шутку, а отчасти для устрашения.

Соскочив со стула, он заковылял вперёд, словно пьяный, и подошёл к большому столу.

— Я ещё не проснулся. Я бы предпочёл никогда не просыпаться. Возможно, вы поможете мне.

Он взмахнул жезлом.

В воздухе появилась ещё одна миниатюрная фигура дирижабля пришельцев. В отличие от бело-голубой схемы, которую создал Номбусол, эта была полноцветной трёхмерной моделью — изящно выполненной миниатюрой.

Из стволов дирижабля вырвались алые лучи.

Атомные пучки. Один из выстрелов пробил лицо Старика Брозиуса, вспыхнул блестящим шаром на его правом плече и исчез.

Другой луч стёр лицо Брюстера выше носа. Шар света появился на правой стороне груди Номбусола. Другой — на левой стороне груди Мински. Ещё несколько лучей пробили дыры в потолке и полу.

— Теперь я проснулся.

В середине лица Старика Брозиуса зияла дыра, через которую виднелось убранство зала. Он постучал жезлом по голографическому дирижаблю, и дыра исчезла.

— Весьма грубое пробуждение, — проворчал Номбусол, дыра в груди которого уже затянулась.

— Итак, где же Гаскелл? — спросил Старик Брозиус, посмотрев на мужчин.

— Прошлой ночью он отправился в разведку у западных границ и был сбит. Была послана спасательная эскадрилья, но о его местонахождении или безопасности на данный момент ничего не известно, — ответил Вильзен.

— Помимо безопасности, вызывает беспокойство и его местонахождение. Могли ли его взять в плен?

— Зная его, он скорее вобьёт кол себе в сердце, чем станет терпеть позор пленения, — сказал Мински. — Вот такой он простой человек, — генерал усмехнулся, хотя и не из уважения к чувствам Гаскелла.

— Одним генералом меньше — меня устраивает, — Номбусол оскалился и улыбнулся. — Итак, есть три кандидата. И я включаю себя.

— И я, — сказал Брюстер, ударив своим жезлом по левой руке.

Улыбаясь, Старик Брозиус сказал:

— Конечно, выборы не годятся. Вы все попытаетесь ликвидировать противников, а затем проголосуете за себя. Для начала мне кажется странным, что Тайный Совет до сих пор не назначил командующего.

— А у Совета есть на примете какой-нибудь кандидат? — спросил Мински, заскрежетав клыками.

Без сомнения, другие генералы тоже хотели выдвинуть свои кандидатуры. Батальон Воздушных Колесниц был элитной группой, набранной из лучших воинов Аристократии. Но какими бы бессмертными ни были Аристократы, все они отличались по характеру. И как были среди них смельчаки, так были и трусы. Хотя вопрос обучения был оставлен на усмотрение отдельного вампира, каждый до единого Аристократ с агрессивным нравом признавал себя воином и поступал в Столичный Учебный Центр.

Именно в Центре отобранных Аристократов проверяли на пригодность к воинской службе, основываясь на трёх факторах: физических способностях, самообладании и воинственности. Это можно было сравнить с людской системой призыва на военную службу, но в случае Аристократов решение — становиться воинами и продолжать более продвинутую боевую подготовку, — каждый принимал сам.

Несмотря на несообразность действий бессмертных существ на поле боя, Аристократия получила представление о сверхъестественных явлениях, известных как оккультизм, ещё до того, как обрела господство над миром.

Явления, к которым люди относились пренебрежительно, считая их ерундой и детскими играми, оказались неоспоримыми истинами. Среди них было и существование неопознанных летающих объектов — НЛО.

То, что НЛО, долгое время считавшиеся не более чем оптическими явлениями, активно внедрялись на планету, держалось в тайне правительствами всего мира. Человечество создало следственное агентство, которое пришло к выводу, что НЛО не просто занимаются наблюдением, но закладывают фундамент для вторжения.

Аристократия унаследовала эти знания.

Враг из космоса когда-нибудь оскалит свои зубы и нападёт.

Аристократы готовились к этой угрозе и разрабатывали оружие, которое учитывало бы явные преимущества их бессмертия.

Они также сосредоточили свои усилия на обороне, чтобы можно было защитить физические объекты, такие как Столица.

Благодаря достижениям в области современного вооружения рукопашные бои практически полностью устарели. Но Аристократия сопротивлялась современности зубами и когтями.

Несмотря на сохранение ядерного оружия, от которого некогда отказалось человечество, а также арсенала антипротонных пушек, трёхмерных осцилляторов и разрушающих ДНК вирусов, разработанных в ходе войны против СВК, Аристократия рассматривала всё это оружие как последнее средство, которое могло быть применено только перед лицом массового уничтожения и поражения.

Вместо этого они сосредоточили основные свои усилия на устаревшей военной тактике.

Их план состоял в том, чтобы сломить оборону СВК, разрушить их лунную базу, а затем уничтожить противника в рукопашном бою.

В ДНК вампиров была запечатлена глубокая ностальгия по прошлому, которая становилась хорошо видна и очевидна, если взглянуть на историю Аристократии с высоты птичьего полёта. То, что они настаивали на следовании древним обычаям даже на поле боя, возможно, вписывалось в их психологию лучше всего.

Если победа путём вонзания меча, стрелы, копья во врага была мерой доблести, то Батальон Воздушных Колесниц по праву был самой элитной группой Аристократии, и его командиры заслужили всеобщее уважение как лучшие из лучших воинов.

Само собой, новость о том, что бразды правления возьмёт в свои руки новичок, не могла быть встречена генералами с одобрением.

— Возможно, случайный выстрел из антипротонной пушки подтолкнёт Тайный Совет к пересмотру своего решения, — сказал Номбусол, повторив то, что наверняка было на уме у остальных. И всё же его предложение было встречено молчанием.

Даже бесстрашные генералы, вроде Брюстера или Старика Брозиуса, поглядывали на небо, словно опасаясь, что кто-то их услышал.

— Придержи язык, Номбусол! — сказал Старик Брозиус, произнеся имя богохульника как можно чётче. — Верховный канцлер Тайного Совета — Священный Прародитель.

Лицо дерзкого генерала стало пепельно-серым.

 

ГЛАВА 4. БАГРОВАЯ ПЕСНЬ

I

— Тогда… — Мински прижал руки к подёргивающимся щекам. — Командир был выбран самим Священным Прародителем? Нет, может ли это быть…

Нет…

Нет…

Нет…

Может ли это быть…

Может ли это быть…

Может ли это быть…

Багровый ветер проник в сердца генералов.

Сдувая песок и камни, ветер поднял на поверхность слух, который они вынуждены были держать в тайне и о котором не смели даже думать.

У Священного Прародителя есть сын.

Эта информация существовала в сфере сознания, недоступной для осмысления. Там обитали только слухи, к которым никому не дозволялось прикасаться.

Неожиданно бронзовая дверь открылась, положив конец неразрешимому хаосу.

Мужчины заморгали, увидев тень в дверном проёме, и вскрикнули как один.

— Грейлансер!

Самоуверенность, растущая внутри генералов, превратилась в пыль и исчезла.

Это был момент, когда они признали присутствие воина, который затмил их всех.

— Шесть Демонических Генералов — давно не виделись, — сказал Грейлансер, но в его голосе звучало скорее презрение, чем ностальгия. Хвалёные генералы Аристократии были в его глазах не более чем неопытными новобранцами. Посмотрев на парализованных мужчин, он бесстрастно сказал: — Гаскелла здесь нет — он погиб? — и продолжил: — По приказу Тайного Совета я принимаю командование завтрашней атакой на лунную базу СВК. От вас я не ожидаю ничего иного, кроме как полного приложения своих усилий.

И, не давая им возможности возразить, Грейлансер провёл рукой по воздуху.

— Вот наш план.

Перед ним возникло изображение Луны диаметром десять метров.

* * *

— Действуем по плану. Вперёд, — сказал Грейлансер, когда его колесница набрала скорость. Может, это была какая-то фантазия или сказка?

Корабль великого Аристократа, мчащийся сквозь космос к Земной луне, был не чем иным, как колесницей из человеческой древности.

Совсем рядом летела целая флотилия воздушных кораблей — все с изогнутыми, как у летучих мышей, крыльями.

Аристократы уже несколько раз пытались атаковать передовую базу СВК на обратной стороне Луны, в трёхстах тысячах километров от Земли, но им удалось лишь задержать проникновение пришельцев на Землю — факт, который заставлял виски членов Тайного Совета пульсировать от ярости.

Ни одно из двигательных сопел союзных кораблей не было зажжено; вместо этого их двигало вперёд силовое антигравитационное поле, окружающее каждый аппарат.

Возможно, предвидя скорое вторжение, СВК начали свою собственную атаку. Вскоре золотые лазерные лучи пересекали путь флоту и замерцали вокруг.

— Атомные пушки. Если вы упадёте, ждите на поверхности Луны спасательный корабль, — приказал Грейлансер.

Луч ударил в его колесницу — и преломился, словно прошёл через невидимую сферическую поверхность.

Когда флот находился в трёх тысячах километрах от Луны, с её поверхности поднялся рой кораблей СВК.

— Переходите к одиночным боевым манёврам. Когда уничтожите свою цель, следуйте за мной.

Полевые генералы человеческих войск обычно руководили операциями с тыла. Но Аристократы любого ранга всегда сами вели своих людей в бой.

Приказом атаковать было не «Вперёд», а «За мной». Это были избранные слова Грейлансера.

Благородный долг — обязательство, взятое людьми высокого происхождения, членами королевской семьи и аристократами, в обмен на их высокий ранг. Движимая этими обязательствами, Аристократия всегда стояла в авангарде своего флота. Трусами были те, кто кричали «Вперёд!» с безопасного расстояния. Воины-Аристократы просто говорили «За мной», и были первыми, кто открывал огонь.

Так поступал и величайший воин Аристократии. Но разве Аристократы не бессмертн<