Большая российская энциклопедия – электронная версия. 2005-2019.

Вообще, меденосными являются не только Анды, но и Кордильеры. Но, поскольку в рассматриваемый период значительная часть Северной Америки находилась под шапками ледников, а также потому, что в Кордильерах никаких подозрительно технологичных древностей не найдено, то обратим пристальное внимание на Анды. В частности, на территории Перу и Боливии. Ниже приведены карты полезных ископаемых этих стран.

Залежи меди, свинца, цинка, сурьмы, лития, олова, серебра, золота… По территории Боливии с севера на юг простирается крупнейший (940 км) оловянный пояс. Солончак Уюни на плато Альтиплано – крупнейшее в мире месторождение лития, запасы которого сопоставимы с запасами нефти в Арабских Эмиратах. А вот железо – по минимуму. Как говорил Филеас Фогг: «Используй то, что под рукою и не ищи себе другое». Если какая-то металлургия могла зародиться в андском регионе, то это цветная металлургия. Что и подтвердило разграбление Южной Америки конкистадорами. К предполагаемому смыслу «золотой лихорадки» мы вернемся позже. Пока же вспомним, что исследования обработанных технологичными инструментами в древности поверхностей выдают наиболее вероятное использование сплавов на основе меди. А.Ю. Скляров в статье «Какова ты, родина богов?» писал: «Секреты металлургии действительно могли быть переданы людям богами, технологии которых были адаптированы под условия их родной планеты – много меди и мало железа…» Как мы видим, есть подобное место и на Земле.

В эту главу были собраны факты, ярко характеризующие главные особенности юго-западного земного материка. Если «родина богов» была на нашей планете, то Южная Америка – в первую очередь под подозрением. Далее – перейдем от подозрений к уликам: косвенным и прямым.

Глава 3. Черная земля и К°

Для ученого ценно умение вовремя остановиться и сказать: «Не знаю». Особенно важно это умение в гуманитарных науках, выводы которых нельзя проверить включением тумблера: заведется – не заведется. Люди, далекие от исторической науки (которую древние греки считали искусством и были недалеки от истины), полагают, что те построения, которые излагаются в учебниках, – доказаны. Это не так. Открывая специализированные статьи или монографии по истории, читатель отметит взглядом многочисленные «вероятно», «по-видимому», «очевидно» и так далее. Если реконструкция истории ведется на основании письменных источников, то худо-бедно можно говорить о какой-то доказательности. Хотя современные политические баталии прозрачно намекают, что информация крайне многогранна и воссоздать картину прошлого, близкую к непредвзятой реальности, непросто. А уж интерпретировать – и подавно. Для дописьменного периода мы можем опираться на устные легенды, записанные позже или дошедшие до наших дней, и, главным образом, на данные археологии.

Что говорит нам археология о возникновении земледелия? Десятки тысяч лет назад люди использовали различные стратегии добычи пропитания: ловили все, что ловится, собирали все, что можно собрать и съесть, не отравившись. Наверное, это было сложнее, чем сходить в магазин и купить продуктов, но, если сравнивать с монокультурным земледелием, гибкие стратегии выживания, разумеется, предпочтительней. При этом «структурные блоки» земледелия и скотоводства существовали у охотников-собирателей тысячелетиями. Жители восточного Средиземноморья начали употреблять в пищу дикие ячмень и пшеницу около 23 тысяч лет назад, задолго до одомашнивания этих злаков. Древние китайцы стали есть дикие бобовые и ямс в период 23-19 тысяч лет назад, а культурные виды этих растений появились гораздо позже. В Ливии исследовано поселение охотников-собирателей Такаркори, датированное 10-ю тысячами лет назад, где найдены сотни тысяч семян: сорго, хвостовки, ежовника. Жители горной Сахары целенаправленно высевали эти злаки, разнообразя свой рацион, но не меняя образ жизни. Сейчас указанные растения считаются сорными… В Иордании археологами найдена печь, датированная 14,4 тыс. лет назад, с остатками хлебной лепешки. Предполагают, что мука была смолота из зерен пшеницы-однозернянки, ржи и проса. Авторы исследования делают вывод: «…древним людям для того, чтобы печь хлеб, по-видимому, не нужно было заниматься земледелием».

В 2020 году на русском языке была издана яркая монография американского антрополога, профессора Йельского университета Джеймса Скотта «Против зерна. Глубинная история древнейших государств». Скотт – очень пожилой (родился в 1936 году) и достаточно заслуженный ученый. Его произведения воспринимаются неоднозначно. После прочтения вышеуказанной книги, понимаю – почему. Джеймс Скотт старается думать сам, полагаясь на здравый смысл, а не на выводы «специалистов». Приведу важные для нашей темы тезисы монографии:

· охотники-собиратели создали полный арсенал орудий труда, которые потом были использованы ранними земледельцами;

· охотники-собиратели обладали несравненно большими возможностями выжить в природе, чем ранние земледельцы;

· никто не знает причин перехода к раннему земледелию. Причем в аллювиальных (речных) долинах, где находится большинство очагов самого древнего земледелия (долины рек Тигр и Евфрат, Нила), существовало изобилие стратегий добычи пищи. Люди перешли к земледелию в регионах, где прекрасно могли прожить и без этого (подчеркнуто мною – М.М.);

· приоритет земледелия был закреплен в мифологии о богах (подчеркнуто мною – М.М.);

· древние земледельцы неоднократно возвращались к стратегиям охоты и собирательства, раннее земледелие было малоэффективно;

· первые государства возникли через 4 тысячи лет после первых одомашненных зерновых и элементов оседлости.

В целом археологические раскопки подтверждают, что жизнь охотников-собирателей была легче, они были здоровее и даже выше ростом, чем первые земледельцы, питающиеся монокультурой и гробящие свои тела каждодневной монотонной работой. Они были даже более социализированы и интеллектуальны, вынужденные быстро и коллективно реагировать на вызовы и возможности, предоставляемые природой.

Привожу наиболее яркие, с моей точки зрения, цитаты из этой замечательной книги.

«С исторической точки зрения человечество оказалось зачаровано нарративом прогресса и цивилизации, созданным первыми великими аграрными царствами… Согласно ему сельское хозяйство вытеснило первобытный, дикий, примитивный, беззаконный и жестокий мир охотников-собирателей и кочевников… Практически во всех первых аграрных центрах приоритет земледелия подкреплялся развитой мифологией, в которой рассказывалось, как некий могущественный бог или богиня даровали священное зерно избранному народу» (подчеркнуто мною – М.М.).

«Как только мы ставим под сомнение базовое предположение о превосходстве и привлекательности оседлого земледелия по сравнению с предшествовавшими способами обретения средств к существованию, становится очевидно, что это предположение покоится на более глубоком убеждении, которое почти никогда не ставится под сомнение. Оно состоит в том, что оседлый образ жизни превосходит кочевые формы жизни и более привлекателен, чем они… В то же время существует множество свидетельств повсеместного и решительного сопротивления кочевых сообществ переходу к оседлому образу жизни… Сообщества скотоводов и охотников-собирателей боролись против постоянных поселений, нередко справедливо связывая их с болезнями и государственным контролем».

«… Оседлый образ жизни оказался распространен в экологически богатых и многообразных досельскохозяйственных условиях, особенно на заболоченных землях вдоль маршрутов сезонных миграций рыб, птиц и крупных животных» (подчеркнуто мною – М.М.).

«Даже если поиск решающего момента в одомашнивании древнейших зерновых – бессмысленное занятие, нет никаких сомнений в том, что к 5000 году до н.э. сотни деревень Плодородного полумесяца возделывали одомашненные зерновые как основной продукт своего рациона. Как и почему это произошло – до сих пор загадка, вокруг которой ведутся споры (подчеркнуто мною – М.М.). До относительно недавнего времени в качестве разгадки доминировала теория «последнего рубежа обороны» – плужного земледелия, связанная с именем знаменитого датского экономиста Эстер Бозеруп. Отталкиваясь от неопровержимой посылки, что плужное земледелие, как правило, требовало значительно больше труда для получения того же количества калорий, что давали охота и собирательство, она доказывает, что окончательный переход к земледелию был не возможностью, а необходимостью – спасительным выходом, когда не осталось иных альтернатив.

Несмотря на очевидную экономическую логичность, теория «последнего рубежа обороны», по крайней мере в Месопотамии и Плодородном полумесяце, не соответствует имеющимся данным. Согласно этой теории, земледелие должно было возникнуть сначала в тех районах, где собиратели, исчерпавшие возможности своей среды обитания, оказались в тяжелом положении. Однако земледелие, наоборот, появилось в тех районах, для которых характерно изобилие, а не недостаток ресурсов… Теория «последнего рубежа обороны» не выдерживает критики (по крайней мере применительно к Ближнему востоку), но пока ей на смену не пришло иное удовлетворительное объяснение распространению земледелия».

«Почему собиратели в здравом уме и без дула пистолета у их коллективного виска сделали выбор в пользу чудовищного увеличения тяжелого труда, необходимого для оседлого земледелия и скотоводства? Даже современные охотники-собиратели, вытесненные в бедные ресурсами районы, тратят лишь половину своего времени на то, что мы бы назвали трудовым обеспечением пропитания» (подчеркнуто мною – М.М.).