Разговор двух прикованных рабынь.

.

.

.

- Я хотела бы доставлять ему удовольствие, - призналась темноволосая рабыня Коринне, невольнице Пейсистрата.

Они обе были прикованы цепью за лодыжки к столбу наказаний.

Мы коротко отметили появление Лорда Гренделя в лесном лагере. Четыре дня спустя сюда прибыл Пейсистрат в сопровождении нескольких своих людей, и некоторых из их рабынь. Гореанские мужчины любят рабынь и редко хотят обходиться без их услуг и удовольствий. Это, как мне кажется, легко понять любому мужчине, который, как говорится в одном гореанском высказывании «отведал рабского мяса». Вероятно, как только человеческий мужчина «попробовал рабыню», он более не удовлетворится ничем меньшим. Возможно, это - одна из причин того, что свободные женщины так ненавидят рабынь. Хотя, на мой взгляд, им не стоит винить за это рабынь, поскольку на них ошейники, а над ними плеть. Всё же возможно их чувства до некоторой степени можно понять, поскольку они не могут не заметить, несомненно, с некоторым чувством раздражения, выражения необъяснимой удовлетворённости, счастья и радости на лицах рабынь, удовлетворённости, счастья и радости, об отсутствии которых в их собственных жизнях они так хорошо знают.

- Научи меня быть рабыней, - попросила брюнетка, - милая Коринна. Я - рабыня, и я хочу быть хорошей рабыней. Научи меня, как доставлять удовольствие моему владельцу! Я хочу служить ему, и я хочу, чтобы он любил меня!

- Поберегись, - шикнула на неё Коринна, встревожено озираясь. - Не смей говорить так. Господа могут услышать!

- Я не понимаю, - растерялась темноволосая рабыня.

- Я бы на твоём месте в разговоре с господином даже не заикалась о любви. Ты - рабыня. Почему тебя нужно любить?

- Но, дорогая Коринна, разве мы все не хотим, чтобы наши владельцы могли бы любить нас, хотя бы немного?

- Ясное дело, - кивнула Коринна. – Это, то о чём мечтает любая рабыня. Только не говори об этом с господином. Тебя за это могут избить и быстро продать. Какой рабовладелец признается, что любит столь низкое и никчёмное существо, как рабыня? Представь, что об этом услышит свободная женщина?

- Мы должны бояться свободных женщин?

- До ужаса, - прошептала Коринна.

- Я пока знаю только одну свободную женщину, - сказала брюнетка, - Леди Бину.

- Верно, она свободна, - кивнула Коринна, - но она даже не считается. Она незнакома с Гором. У неё нет никакой реальной концепции надменности и власти гореанской свободной женщины, во всей её гордости, регалиях, одеждах и вуалях. Мы - ничто перед ними, всего лишь непритязательные, полуголые, смазливые животные в ошейниках, которые должны вставать перед ними на колени и в терроре пресмыкаться у их сандалий.

- Но я хочу быть любимой, - призналась темноволосая рабыня.

- Ох, помалкивай, глупая рабыня, - предостерегающе зашипела на неё Коринна. – А вдруг твой господин услышит? Ты что, хочешь познакомиться с его плетью? Ты хочешь, чтобы он тебя поскорее продал? Думай лучше о том, чтобы быть презренной рабыней, полностью покорной. Твоя судьба, служить и ублажать.

- А разве Ты сама не хочешь быть любимой?

- Всем своим сердцем, - заверила её Коринна, - но, ни одна из нас не осмелится говорить об этом владельцу. Мы все только рабыни.

- А мне нравится быть рабыней, - призналась брюнетка.

- Как и всем нам, - кивнула Коринна. – Тебя ведь Лита зовут, не так ли?

- Звали, - вздохнула её темноволосая собеседница. - Но владелец переназвал меня. Теперь я - Сесилия.

- Это земное имя, не правда ли? - уточнила Коринна.

- Земное, - подтвердила Сесилия.

- Тебе оно Вам нравится?

- Я ненавижу его!

- Возможно, именно поэтому Ты теперь Сесилия, - предположила Коринна.

- Несомненно, - раздражённо буркнула брюнетка. - Мне это имя не нравится. Оно было одним из моих имён, когда я была свободна.

- Ну и что, это же теперь не то же самое имя, - пожала плечами Коринна. - Это - теперь не больше чем рабская кличка, присвоенная тебе, как могла бы быть присвоена слину или кайиле.

- Возможно, тогда оно не настолько плохо, - согласилась Сесилия, - если это - только рабская кличка.

- Так и есть, и это всё, что оно есть, - заверила её Коринна, - и я думаю, что это довольно симпатичное имя, превосходная кличка для рабской девки с Земли.

- Коринна тоже земное женское имя, - заметила брюнетка. – У тебя красивое гореанское произношение. Может, Ты тоже с Земли?

- Нет, - засмеялся девушка, - я родилась на Горе, и многие из моих гореанских сестёр по клейму и ошейнику смотрели бы свысока на меня из-за того, что я разговариваю с Земной рабской девкой. Имя «Коринна» было дано мне, чтобы я понимала, что я ничем не лучше чем самая непритязательная из рабынь. Кроме того, мне кажется, что мой благородный владелец, Пейсистрат, находит это имя, сексуально стимулирующим на гореанской девке.

- А я хочу быть сексуально стимулирующей для моего господина, - призналась брюнетка.

- Ой, уверяю тебя, Ты именно такая и есть, - усмехнулась Коринна. - Я видела его. Должно быть ему приходится собирать всю волю в кулак, чтобы держать свои руки подальше от тебя!

- Но он не трогал меня несколько месяцев, - сообщила Сесилия.

- Признаться, мне трудно в это поверить, - покачала головой Коринна. – Он что, готовит тебя к продаже?

- Надеюсь, что нет, - вздрогнула брюнетка. - Научи меня как лучше понравиться ему!

- Каковы твои чувства к нему? - поинтересовалась Коринна.

- Я горю, - всхлипнула Сесилия. - Я встаю на колени, я бросаю себя к его ногам как простая рабыня, я умоляю! Но он не прикасается ко мне! Я скоро начну кричать от потребностей.

- В твоём животе зажгли рабские огни? - уточнила Коринна.

- Да, - жалобно простонала брюнетка, - и они мучают и мучают меня. Они доводят меня до отчаяния, они сжигают меня, а меня оставляют нетронутой!

- Бедная рабыня! – искренне пожалела её Коринна.

- Могу я осмелиться, и спросить, дорогая Коринна, - поинтересовалась брюнетка, - а были ли такие огни зажжены в твоём животе?

- Конечно, - не стала скрывать Коринна. - Это то, что мужчины делают со всеми нами. У меня теперь тоже рабский живот. И в нём тоже пылают огни, часто и безжалостно, но мой господин, Пейсистрат, удовлетворяет меня.

- Он любит тебя! - выдохнула брюнетка.

- Конечно, нет! - отпрянула от неё Коринна. - Я - простая рабыня, не больше, чем объект, который он использует для своего удовольствия!

- Он однозначно любит тебя, - уверенно заявила брюнетка.

- Уверена, твой господин тоже использовал тебя для подобной цели, - усмехнулась Коринна.

- И очень активно, но это было давно, - вздохнула темноволосая рабыня - и с тех пор как я убежала, ни разу.

- Сделать это, было очень большой глупостью, Сесилия, - покачала головой Коринна.

- Я знаю, - сказала брюнетка, коснувшись своего ошейника.

- И как он тебя наказал? - осведомилась Коринна.

- Он меня не наказывал, - развела руками Сесилия.

- Не наказывал? – удивилась её собеседница.

- Нет, - покачала головой брюнетка.

- Это очень странно.

- Много раз я корчилась от потребностей, - пожаловалась девушка.

- Возможно, это и есть твоё наказание, - предположила Коринна.

- Расскажи мне об удовольствии и о рабовладельцах! - попросила Сесилия.

- Владельцы не обязаны беспокоиться о нашем удовольствии, - предупредила Коринна, - мы же для них рабыни. Они могут использовать нас, чтобы уменьшить свою похоть, высокомерно, по своему выбору, односторонне, совершенно не заботясь о нас, не больше чем о сандалии, когда ставят ногу на землю, потому что мы - рабыни. Безусловно, иногда, ради собственного развлечения они проявляют терпение, вызывая в нас ощущения, которым мы не можем и не хотим сопротивляться, ощущения, которые превращают нас в беспомощные, радостные, рыдающие, благодарные, умоляющие игрушки.

- Я была бы рада, - вздохнула брюнетка, - если бы он прикоснулся ко мне, пусть даже и не проявляя интереса ко мне и даже заботясь обо мне не больше чем о ковре под своими ногами. А если бы он соизволил быть со мной терпеливым, я была бы рада стать его доминируемой, беспомощной, отдающейся, умоляющей игрушкой.

- О да, - мечтательно вздохнула Коринна.

- Ты тоже? - полюбопытствовала Сесилия.

- Конечно, - кивнула Коринна. - Не кори себя. Мы не можем ничего с собой поделать, и даже не желаем этого делать.

- Мы в ошейниках, - пожала плечами брюнетка.

- Да, - улыбнулась Коринна.

- И рабские огни горят в наших животах.

- Верно, - ещё шире улыбнулась Коринна, - рабовладельцы проследили за этим. Мы теперь принадлежим им, трудно даже описать насколько глубоко и насколько беспомощно!

- Но разве они не могли бы, хотя бы иногда, быть добрыми с нами, дарить нам нежность и ласку, просто ради нас самих?

- Конечно, - кивнула Коринна, - и много, точно так же, как они могли бы потрепать кайилу по холке, или погладить домашнего слина.

- Не больше чем это? - удивилась Сесилия.

- Давай мы будем говорить потише, - посоветовала Коринна. – Часто, несомненно, чаще, чем им хотелось бы, или они это готовы были бы признать, рабовладельцы влюбляются в своих рабынь.

- Уверена, свободные женщины возразили бы против этого, - хмыкнула брюнетка.

- И это, конечно, ещё одна причина, по которой они нас ненавидят, - добавила Коринна, - и с такой яростью.

- А разве они не могут нам завидовать? - спросила темноволосая рабыня.

- Нисколько не сомневаюсь, что они это делают, причём дико, - усмехнулась Коринна, - но не стоит осмеливаться даже предлагать такую зависть с их стороны, а то они проследят, чтобы наша плоть отставала от костей под плетями мужчин.

- Но разве господин, который любит свою рабыню, - спросила брюнетка, - не будет заинтересован в том, чтобы, по крайней мере, до некоторой степени успокоить потребности его собственности, облегчить тяжесть её напряжения, уделить внимание её рабским огням, которые он сам же так терпеливо зажигал и поддерживал?

- Разумеется, - кивнула Коринна, - но он может держать её в напряжении, требовать, чтобы она красиво выпрашивала и всё такое, а иногда, эти монстры приводят нас к краю экстаза, о котором умоляет каждая клеточка нашего голодного кричащего неистового тела, и затем останавливаются, давая нам глубже осознать себя покорёнными и беспомощными рабынями, находящимися полностью во власти наших владельцев, а затем, если пожелают, и когда пожелают, и если мы попросим достаточно жалобно и отчаянно, они могут подарить нам лёгкий поцелуй или нежное прикосновение, которое посылает нас рыдать среди звёзд.

- А мой господин даже не прикасается ко мне, - обиженно всхлипнула Сесилия.

- Господа бывают жестоки, - вздохнула Коринна.

Брюнетка дёрнулась, попытавшись вытянуть свою лодыжку из браслета.

- Не будь я прикована, - призналась она, - я подползла бы к нему и, покрывая его ноги поцелуями, умоляла бы о его ласке.

- Понимаю, - кивнула Коринна.

- Но ведь тогда он не смог бы уважать меня, - вздохнула брюнетка.

- Возможно, именно этого он и добивается, - предположила Коринна.

- От земной женщины? - удивилась Сесилия.

- Почему нет? – пожала плечами Коринна.

- Мой владелец совсем не хочет меня, - отмахнулась брюнетка.

- Не неси чушь, - усмехнулась Коринна. – Разве найдётся такая женщина, которую могли бы желать больше, чем вожделеют рабыню?

- Я была бы рада оказаться интересной моему господину, и я была бы благодарна и счастлива, быть желаемой им, - призналась темноволосая рабыня.

- Лично я уверена, что он тебя жаждет, - успокоила её Коринна.

- Я хочу отдаваться ему и отдаваться, - заявила Сесилия. - Я хочу отдаваться ему так, как не отдалась бы ни одна свободная женщина, и как я сама, возможно, не смогла отдаться никому другому, кроме как своему господину.

- А куда Ты денешься? - усмехнулась Коринна. - Ты должна понимать, что твоя судьба теперь, принадлежать и отдаваться. Рабыня должна отдаваться абсолютно, обильно и безоговорочно, в особенности тому, кто является её господином. Она лишена выбора, ей его просто не оставили.

- Научи меня быть рабыней! - попросила брюнетка.

- Ты и так рабыня, - ответила Коринна. – Просто будь той, кто Ты есть.

- Но я не знаю как, - огорчённо сказала Сесилия.

- А я не уверена, что Ты осознаёшь, что Ты - рабыня, - заметила Коринна.

- Я - рабыня, - поспешила заверить её брюнетка. – И я хочу быть хорошей рабыней!

- Да я уверена, что Ты - хорошая рабыня, - пожала плечами Коринна.

- Почему же тогда мой господин не хочет меня? - прошептала она. - Он приковал меня к столбу!

- Подожди до завтрашней ночи, - посоветовала Коринна.

- Я не понимаю, - растерялась темноволосая рабыня.

- Мужчины собираются возвращаться в жилую зону, - сообщила Коринна. – Выйти планируется послезавтра утром.

- Ну и что? - спросила Сесилия.

- Завтрашняя ночь, - намекнула Коринна, - будет последней ночью в лагере.

- Всё равно не понимаю, - развела руками брюнетка.

- Завтра ночью будет банкет, - объяснила Коринна. – Неужели Ты думаешь, что тебе не придётся служить на том банкете?

- Как могла бы служить рабыня?

- Разумеется, - кивнула Коринна.

 

*       *       *           *

 

Можно напомнить, что Лорд Грендель несколько дней назад, опередив своих человеческих союзников, ворвался в лесной лагерь.

В результате, точно так же как Кабот, только что оказавшийся в немалом затруднении столкнувшись с Флавионом, знавшим, как выяснилось, с какой стороны держаться за большой кюрский топор, теперь сам Флавион, попал в серьёзную переделку, неожиданно увидев перед собой разъярённого Лорда Гренделю, намного более крупного, сильного, вооружённого огромным топором, и к тому же чемпиона, заработавшего несколько колец на арене.

Несмотря на то, что можно было бы ожидать, что Флавион в столь отчаянной ситуации начнёт энергично защищаться, тот попросту бросил свой топор и, повернувшись, метнулся к воротам лагеря, которые, как мы помним, сам же запер, предполагая, что Кабот постарается воспользоваться ими как путём для отступления. Так что, его же собственная предосторожность, предпринятая, чтобы создать Каботу некоторые сложности с бегством из лагеря, теперь не дала самому Флавиону улизнуть от возмездия. Он успел оторвать пару запоров, когда топор Лорда Гренделя, брошенный стремительно и точно, ударил его в спину, параллельно и чуть левее позвоночника. Напомним, что Лорд Грендель победил в одном праздничных состязаний, расколов столб, метнув топор приблизительно с пятнадцати кюрских шагов. Подскочив к Флавиону, который всё ещё был жив, поскольку кюры славятся здоровьем и жизнестойкостью, Лорд Грендель схватил его за левую ногу и оттащил назад в центр лагеря, где перевернул на спину. Затем, он, двумя ударами топора, отсёк сначала левую, а потом и правую ногу Флавиона, и рывком поставил его на кровоточащие обрубки, тем самым, если не останавливая, то замедляя потерю крови. Пыль вокруг остатков ног Флавиона тут же превратилась в бурую грязь.

- Вспомни арсенал, - прорычал Лорд Грендель.

Лорд Грендель бросил Флавиона на землю спине вниз и, наступив на его левое предплечье, чтобы зафиксировать руку, ударом топора отрубил левую кисть Флавиона, после чего так же поступил и с правой рукой

- А это тебе за предательство в Долине Разрушения, - пояснил Лорд Грендель.

Флавион валялся в пыли, размахивая окровавленными культями и подвывая.

- Добей его! - крикнул Кэбот в ужасе. - Ради Царствующих Жрецов просто добей его!

Ему казалось, что Лорд Грендель превратился во что-то чужое и ужасное.

- Какое мне дело до Царствующих Жрецов? - прорычал он.

Флавион тоже умолял добить его, но Лорд Грендель, отложив свой покрытый кровью топор, приблизил свою огромную, зубастую пасть к левому уху Флавиона. Переводчик Кабота смог зарегистрировать едва слышное рычание Лорда Гренделя.

- А это тебе за Леди Бину, - было сказано распростёртому на земле, дрожащему кюру.

Лорд Грендель выпрямился, отступил и, подняв голову к далёкому потолку мира, завыл. Так, наверное, когда-то выл первобытный кюр, изливая свой гнев и ненависть, победу и удовлетворение.

Кабот отшатнулся.

Флавион сумел перекатиться на живот и пополз к воротам, отталкиваясь кровавыми обрубками, оставляя за собой полосы бурой грязи. Он замер, не доползя до них четыре или пять ярдов.

Он был кюром, здоровым и жизнестойким, так что ему потребовались несколько енов, чтобы умереть. Он что-то бессвязно бормотал, но Кабот не знал, что именно он хотел сказать, поскольку давно выключил свой переводчик.

Позже Лорд Грендель отрубил голову предателя, а его тело и отсечённые конечности уволок в лес, где и выбросил на пищу падальщикам.

Рамар, большой слин, исследовал оставленное мясо, но есть его не стал. Вероятно, он опознал в нём того, кто когда-то принадлежал гарнизону лагеря, и следовательно должен был оставаться непотревоженным.

.

.

.

Глава 79.

Банкет.

.

.

.

- На колени, - скомандовал Кабот и, указав пальцем, добавил: - Здесь.

- Да, Господин, - откликнулась темноволосая рабыня, и опустилась перед ним на колени.

- Теперь, - прокомментировал он, - Ты стоишь на коленях перед мужчиной.

- Да, Господин.

- Считаешь ли Ты это подходящим для тебя?

- Да, Господин.

- Почему?

- Потому, что я - женщина, Господин.

- И что ещё?

- Рабыня, Господин, - выдавила она.

- Держи колени вместе, - приказал Тэрл, - плотно сожми.

- Да, Господин, - сказала девушка, прижимая колени одно к другому.

- Как тебя зовут?

- Сесилия, - ответила она, - если это понравится Господину.

- А какое имя нравится тебе самой?

- То, которое понравится господину, - ответила брюнетка.

- Ты - Сесилия, - объявил мужчина.

- Я - Сесилия, - повторила за ним рабыня. - Спасибо, Господин.

- Уверен, - заметил он, - Ты прошла кое-какое обучение в Цилиндре Удовольствий.

- Да, Господин, - подтвердила Сесилия.

- Существует много литаний рабства, - сказал он. - Полагаю, что одну или несколько Ты разучила в Цилиндре Удовольствий.

- Да, Господин, - кивнула девушка.

- Вот сейчас мы их повторим, - объявил Кэбот.

- Да, Господин, - прошептала она.

Как Кабот отметил, таких литаний или обменов вопросами и ответами существует множество. Если читателю будет любопытна литания, использованная в этом конкретном случае, то она проходила следующим образом:

Вопрос: - Что на твоей шее?

Ответ: - Ошейник.

- Какой ошейник?

- Рабский ошейник.

- Почему он на тебе?

- Он на мне, потому что я - рабыня.

- Что есть рабыня?

- Собственность.

- И каковы обязанности такой собственности?

- Ублажать её господина всеми способами, прилагая к этому все её способности.

- Чей ошейник Ты носишь?

- Я ношу ваш ошейник, Господин.

- И что это означает?

- То, что я - ваша рабыня, Господин.

- Каковы твои обязанности?

- Ублажать вас всеми способами, прилагая к этому все мои способности.

- Просишь ли Ты разрешения сделать это?

- Я очень прошу этого, Господин.

- Знаешь ли Ты о наказании за то, что тобой не будут полностью удовлетворены?

- Да, Господин.

- Боишься ли Ты?

- Да, Господин.

- Неплохо, - прокомментировал Кэбот. – В противном случае, Ты была наказана стрекалом, а затем, позже, проверена снова, и если бы не преуспела и в этот раз, наказание стрекалом было бы повторено, и так далее, пока не добилась бы безупречного повторения. Ты быстро научилась бы делать это хорошо, и даже отлично.

- В цилиндре меня не раз наказывали стрекалом, - призналась Сесилия.

- Уверен, Ты даже теперь помнишь те обжигающие ударов, не так ли? - поинтересовался он.

- Да, Господин, - вздрогнула всем тела рабыня.

- Расставь колени, - приказал Кэбот, - стой прямо, обопрись на пятки, голову выше, ладони рук на бёдра.

Рабыню начала быть крупная дрожь.

- Голову выше! – прикрикнул он. – Или Ты хочешь носить высокий ошейник, который будет удерживать твою голову в правильном положении?

- Нет, Господин, - быстро ответила девушка.

Упомянутые ошейники кюры часто используют для своих домашних животных. Кроме того, время от времени они используются в обучении рабынь.

- Ты знаешь, в какой позе Ты стоишь? - осведомился мужчина.

Конечно, это было риторическим вопросом, поскольку она изучила эту позу в Цилиндре Удовольствий, да и сам Кабот много раз приказывал ей вставать таким образом, и у Озера Страха, и в лагере, и в других местах.

- Это поза гореанской рабыни для удовольствий, - ответила Сесилия. - Я - рабыня для удовольствий?

- И о чём Ты сейчас думаешь? - поинтересовался Кэбот.

- Я хотела бы доставлять удовольствие моему господину, - призналась она.

- Ты, женщина Земли, желаешь доставлять удовольствие господину? – уточнил её хозяин.

- Уверена, в этом нет ничего необычного для женщины Земли, - ответила рабыня. - В истории той планеты миллионы женщин удерживались в неволе, и неизвестно сколько их находится в рабстве даже теперь. Наверняка в бесчисленных местах того мира, есть бесчисленные рабыни, которые втайне от всех стоят на коленях у ног своих господ. В действительности, это не такая уж редкость, поскольку люди делятся на мужчин и женщин, а там где есть мужчины и женщины, там есть господа и рабыни. И невообразимые миллионы женщин в своих фантазиях, представляют себя беспомощно закованными в цепи рабовладельцев, боящимися их плетей, а миллионы, фактически являются рабынями своих любимых, желая признаться в этом, но не осмеливаясь сказать эту правду даже своему, ничего не подозревающему, любимому человеку. Они боятся быть презираемыми за их истинную сущность и потребности. Она знает, что та женщина, которую он обнимает своими руками, рабыня, но она боится сказать ему об этом. Её сердце кричит ей, чтобы она встала перед ним на колени, поцеловала его ноги, её тело хочет быть связанным им, почувствовать удар его стрекала, быть доминируемым им, но она всё равно не осмеливается рассказать от этом. И в результате, она остаётся единственной, кто знает о том, что её шею окружает, невидимый, незаметный, но столь же реальный как сталь, рабский ошейник.

- Похоже, Ты исследовала этот вопрос, - констатировал Тэрл.

- Я давно осознала себя рабыней, Господин, - призналась она.

- Насколько я помню, - сказал её хозяин, - когда-то тебя звали Вирджиния Сесилия Джин Пим.

- Да, Господин, - кивнула брюнетка, - но теперь я просто Сесилия.

- Это - рабская кличка, - заметил Кэбот.

- Я понимаю это, Господин.

- И Ты - рабыня.

- Да, Господин, - подтвердила Сесилия.

- Главная обязанность рабыни, - сказал он, - служить и ублажать своего господина, всеми способами, и прикладывая всё свои способности.

- Да, Господин, - кивнула рабыня.

- Ты её исполнила? – уточнил Кэбот.

- Господин?

- На четвереньки, - сердито бросил он, - и ползи к столбу наказаний.

- Что Вы собираетесь делать? - испуганно спросила девушка, но встретила его взгляд и тут же прошептала: - Да, Господин!

Она поползла, а её господин пошёл рядом с ней, сопровождая к подножию столба. Ей уже был хорошо знаком этот столб. Впервые она была прикреплена к нему в первый же день её нахождения в лагере, потом она стояла прижимаясь к нему животом, во время поединка Кабота и Флавиона, и последующего появления и мести Лорда Гренделя. После этого её достаточно часто приковывали к нему цепью, иногда вместе с другими рабынями, обычно за левую лодыжку. Кстати, именно левая лодыжка чаще всего используется при формированию рабского каравана.

Когда они добрались до места, мужчина приказал:

- На колени, лицом к столбу.

- Да, Господин, - неуверенно отозвалась рабыня.

Кэбот защёлкнул браслет наручников на её левом запястье, прокинул второй браслет сквозь нижнее кольцо столба, и надел его на правое запястье девушки. Теперь она стояла перед столбом на коленях, прикованная к нему за руки.

- Что Вы собираетесь делать? – опасливо спросила Сесилия.

- Пороть тебя, - ответил он, и оставил её наедине со столбом, уйдя за соответствующим инструментом.

Мужчина задержался на некоторое время, а когда вернулся, она увидела, что он принёс пятиременную гореанскую рабскую плеть. Ей уже случалось видеть такую вещь в Цилиндре Удовольствий. Этот аксессуар разработан специально для наказания рабынь. Её пять широких плетёных ремней наказывают безупречно, но не оставляют незаживающих шрамов, тем самым не понижая цены рабыни.

- Но Вы же с Земли, - напомнила брюнетка. - Я тоже с Земли! Не может быть, что Вы это серьёзно!

- Я не стал приковывать тебя к столбу стоя, с руками над головой, - пояснил он, - поскольку опасаюсь, что Ты можешь их повредить, пытаясь спрятаться за столбом.

Девушка едва понимала то, о чём он ей говорил. Смысл сказанного доходил до неё с опозданием.

Она раздражённо задергала руками, пытаясь вытянуть их из браслетов. Казалось, что она собиралась подняться, однако, было ясно, что закреплённая таким способом она была не в состоянии стоять вертикально.

- Оставайся на коленях, - предупредил Тэрл, - или, если хочешь, ложись на живот.

- Вы шутите! – заявила Сесилия.

- Если хочешь, - продолжил он, - можешь обхватить столб руками или прижаться к нему плечом, чтобы не биться об него. Позже, Ты можешь захотеть лечь на живот. Это не запрещено.

- Я с Земли! – крикнула девушка.

- Больше нет, - отрезал её хозяин.

- Мне жаль, что я убежала! - заявила она. - Я сожалею, что говорила с вами недостаточно уважительно! Я сожалею, если не выполняла почтение, когда это было уместно! Я сожалею, что по глупости использовала ваше имя, обращаясь к вам! Мне, правда, жаль, что я вызвала у вас недовольство! Простите меня! Пожалуйста, простите меня! Не делайте этого! Вы не можете так поступать со мной, поскольку я с Земли, и такие вещи не для меня. Я с Земли, и такое не может быть сделано со мной! Вы же не думаете, что я не больше, чем гореанская девка, некая простая рабыня, к которой без долгих раздумий можно применить плеть? Я с Земли, с Земли!

- Не бойся, - успокоил её Тэрл, встряхивая ремни своего гибкого инструмента. – Я же не собираюсь бить тебя, как могли бы бить мужчину, изо всех мужских сил, причём не плетью, а кнутом, используемым для наказания мужчин, скажем, змеёй. Эта плеть разработана специально для рабынь. Её конструкция развивалась довольно длительное время, возможно столетия, чтобы стать безупречным инструментом поддержания дисциплины. К тому же я не собираюсь пороть тебя долго, а лишь только до той степени, которой Ты заслуживаешь, ровно столько, сколько, я надеюсь, потребуется для исправления твоего поведения.

- Не бейте меня! – взмолилась она.

- Для этой цели часто используется перекладина, закрепленная между двумя столбами, к которой может быть прикреплена стоящая на коленях рабыня, - продолжил свою лекцию мужчина. - Таким образом она не ушибётся или не оцарапается, что не исключено в случае со столбом, стеной или другими способами. Верхнее кольцо тоже следует использовать, держа в памяти эти нюансы. Такие кольца, кстати, можно найти практически в любом гореанском жилище.

Ей вдруг вспомнилось, как прежде, в лесу, когда она была поставлена в положение наказания плетью, её руки были подняты над головой и привязаны к толстому суку. Только теперь благодаря его объяснениям девушке стала полностью ясна и понятна цель этого. В таком положении она могла бы сколько угодно извиваться и пытаться уклониться от плети, но при этом избегать контакта с твёрдой поверхностью.

- Вы не можете бить меня! – закричала она снова. - Вы не наказывали меня прежде! Вы не станете наказывать меня теперь!

- Это верно, - хмыкнул мужчина, - прежде я тебя не наказывал.

- Просто коснитесь моей спины, если Вы должны это сделать, - предложила Сесилия, - как Вы сделали это в прошлый раз. Этого достаточно! Этого будет более чем достаточно!

Её хозяин не отвечал.

- Я не нуждаюсь в наказании, - заверила его рабыня. - Нет необходимости наказывать меня. Наказание не необходимо. Я исправлюсь!

И снова Кэбот не счёл целесообразным отвечать на встревоженные заявления и обещания прекрасного, обезумевшего от страха, закованного в наручники животного.

- Я буду стремиться к тому, чтобы Вы были мной довольны! - пообещала она.

- Я уверен в этом, - усмехнулся Кэбот.

- Мне жаль, что я вызвала ваше неудовольствие! - заявила Сесилия.

- Но Ты его вызвала, - заметил он. - Ты - рабыня. Неужели Ты ожидала, что тобой будут недовольны и не накажут за это?

- Вы не можете наказывать меня! – повторила она. - Я с Земли!

- Ты можешь найти это весьма неприятным опытом, - предупредил Кэбот. - Соответственно, и я надеюсь на это, в будущем Ты пойдёшь на многое, чтобы избежать его повторения, по крайней мере, не слишком часто. Ты будешь до крайности обеспокоена тем, чтобы контролировать и в меру сил улучшать своё поведение, особенно в том, что касается служить и ублажать своего господина, всеми способами, и прилагая к этому все свои способности.

- Отпустите меня! - потребовала она, дёргая цепь браслетов, пропущенную через кольцо.

- Безусловно, - сказал Кэбот, - для рабыни часто бывает трудно избежать недовольства её владельца, просто по неосторожности. Иногда рабыня может совершить промах, стать небрежной, а такие вещи являются неподобающими для неё, и к этому нельзя относиться терпимо.

- Отпустите меня! Отпустите меня!

- Она, знаешь ли, всегда остаётся объектом для плети. Также, хотя Ты этого пока не понимаешь, рабыню, по причине того, что она - рабыня, можно избить в любое время и по любой причине, а то и без всякой причины. Это помогает ей понять, что она - рабыня. Кроме того, время от времени, её могут выпороть просто чтобы напомнить ей, что она - рабыня.

- Вы не можете ударить меня, - закричала девушка. - Я с Земли!

- С Земли, - согласился Кэбот, - но Ты должна ясно понимать, что здесь, как и на Горе, Ты всего лишь рабыня.

- Конечно же, на самом деле Вы не собираетесь бить меня! Не как рабыню!

- Ты - рабыня, - напомнил он, - и тебя, как рабыню, которой Ты являешься, будут наказывать, в том числе, плетью.

- Господин! – закричала Сесилия.

- Ты кейджера, - сказал Кэбот.

- Пожалуйста, нет, Господин! – заплакала она и в следующий момент её хозяин нанёс первый удар.

 

*        *       *       *

 

- Еда, Господин, - сказала она, становясь на колени и, низко опустив голову, протягивая к нему блюдо.

Мужчина взял то, что ему понравилось, и лёгким взмахом руки отослал её от себя. Девушка встала, и на мгновение замерла около него, явно пребывая в нерешительности и сомнениях, но затем её подозвал к себе другой клиент, сидевший по ту сторону большого костра, вокруг которого расположились мужчины. Она, бросив несчастный взгляд на него, поторопилась обслужить того, кто её вызвал.

Она служила точно так же, как и все другие.

По лагерю разливалась музыка флейт, барабана и калика, под которую рабыня, девушка одного из мужчин Пейсистрата, притопывая ногами и кружась, танцевала в мерцающем свете костра. Браслеты звенели, сталкиваясь на её обнаженных лодыжках. Это красивое зрелище, рабыня танцующая в свете костра. Или в свете факелов, или при свечах, или в свете любого другого живого огня.

«Как красивы женщины», - лениво думал Кабот.

Редкий гореанский лагерь, кстати, обходится без рабынь, поскольку, как уже отмечалось, гореанские мужчины любят их и не намерены воздерживаться от их услуг и удовольствий.

- Вино, Господин? - спросила Коринна, опускаясь перед ним на колени, поднимая кубок в двух руках и опуская голову между ними.

Вообще-то в кубке была чистая пага.

- Тебя Пейсистрат ко мне послал? - полюбопытствовал Кэбот.

- Да, Господин, - ответила она.

- Передай ему мою благодарность, - сказал Кэбот, - но я думаю, что время вина ещё не пришло.

- Да, Господин, - улыбнулась Коринна. - Я пошлю её к вам позже, ближе к завершению банкета.

Кабот кивнул, отсылая красотку Коринну. Он надеялся, что позже у него будет возможность полюбоваться её танцем.

- Паги! – кричали мужчины.

- Закуски! - требовали другие.

- Хлеб, мясо! - подзывали третьи.

Это был небольшой банкет, не больше чем из двадцати мужчин и шести обслуживавших их рабынь, но хорошо организованный и весёлый, наполненный шумным удовольствием сильных, здоровых, свободных мужчин. Кабот подумал, что многие из землян, скорее всего, сочли бы их варварами, но у них, у гореан, было почти такое же отношение к мужчинам с Земли. Кто, как не варвары стал бы травить свою пищу, загрязнять воздух, которым сами же дышат, и воду, которую пьют. Кто если не варвары согласился бы жить нездоровой, полной лишений и страданий жизнью, заворачивая свои тела в неуклюжие, уродливые, жмущие предметы одежды. Кто кроме варваров будет поздравлять себя с отрицанием естественного для их вида удовлетворения, чувствовать себя недостойным, униженным и стыдящимся того, что имеет самые естественные импульсы и чувства характерные для их вида. Кто как не варвары позволит своим свободным женщинам ходить без вуалей, словно рабыням, и, не задумываясь, пожертвует собой за глупые, нелепые и противоречащие здравому смыслу идеологии и идеалы? К тому же, они не говорили по-гореански, безошибочный признак варварства в умах многих гореан. Однако, несмотря на многие ошибки того варварского мира было в нём и кое-что хорошее, что можно было бы поставить ему в заслугу. Этот мир был источником превосходных рабынь. Разумеется, его женщины стали ходким товаром на гореанских рынках. Но в этом нет ничего, чему стоило бы удивляться, поскольку общеизвестно, что на варварских берегах зачастую собирается самый лучший урожай, самых прекрасных из рабынь.

Лорда Гренделя на их пирушке не было, поскольку он поспешил вернуться в жилую зону цилиндра, возможно, по делам, скажем, связанными с Лордами Арцесилой и Зарендаргаром, или чтобы принять участие праздничных состязаниях, а может просто потому, что хотел быть рядом с Леди Биной.

Около ворот развалился Рамар, огромный слин, и лакомился громадным жареным окороком тарска.

Мужчины вокруг костра развлекали себя беседами, тостами, песнями, историями, играми, шутками, планами на будущее.

Кто-то спорил о достоинствах оружия, сравнивая различные образцы, особенно арбалет и крестьянский лук. Другие обсуждали поэтов. Полагаю, что нет ничего удивительного в том, что у суровых мужчин, знакомых с оружием, часто живших в обнимку с опасностью, могли бы быть такие интересы. На Горе мир поэзии не стал трудной тайной собственностью утончённого, претенциозного меньшинства, как это получилось в менее цивилизованных или в более декадентствующих краях, но превратился в дело жизни, здоровой гордости и энергичного образа жизни. В любом случае, на Горе поэзия, так же, как и музыка, и песня, является распространённым, публичным и популярным искусством. Она ещё не свернула на эксцентричные уединённые дороги. Она ещё не отобрана у народа. Безусловно, большая часть бесед крутилась вокруг вопросов намного более прозаичных, касающихся торговли, курсов валют, тарларионовых и кайиловых скачек, процедур в загонах по приучению новых девок к их ошейникам, лучшие сезоны и города для торговли женщинами, обсуждение достоинств и недостатков рабынь из Ара и из Турии, и так далее.

Кабот посматривал на рабынь, обслуживавших мужчин. Свет костра, танцевал на их обнажённой коже, время от времени внезапно вспыхивания и отражаясь от их ошейников.

Как прекрасны они были, и как хорошо они служили. И та, которая представляла наибольший интерес для него, двигалась среди них, не больше и не меньше, чем одна из них.

Кабот размышлял о том, для чего она была подсажена к нему в контейнер на Тюремной Луне. Царствующие Жрецы с заботой подошли к её отбору, несомненно, выбрав из многих тысяч кандидаток, специально для него. Он нисколько не сомневался, что эта девушка стала бы почти непреодолимым искушением бы для любого мужчины, но фактически она была выбрана для него, для Тэрла Кэбота, выбрана со всей коварной мудростью и чёрствой проницательностью продвинутой науки Царств