Леди Бина желает стать полезной.

.

.

.

- Как долго я ещё должна носить этот колокол? - спросила Леди Бина.

- Тебе не доверяют, - пожал плечами Кэбот. - В лагере было решено, что Ты будешь носить этот колокол. Он помогает отслеживать тебя.

- А когда мы находимся вне лагеря, когда мы куда-то идём, почему мне связывают руки за спиной?

- Для того, чтобы Ты не смогла придержать язык колокола, - пояснил Кэбот. - Если Ты всё-таки попытаешься сбежать, то его звук кюры услышат за сотню ярдов, и смогут вернуть тебя для наказания или казни. Кроме того, если тебе всё же удастся убежать от нас, его звон привлечёт внимание фиолетовых шарфов, которые, в соответствии с указом Лорда Агамемнона, убьют тебя сразу при встрече, как являющуюся человеком.

У неё вырвался тихий, сердитый, шипящий звук, и она топнула своей маленькой, босой ножкой по земле. Это движение тут же было подчёркнуто звонов колокола.

- Я сам, - сообщил Кэбот, - надену кандалы на твои соблазнительные маленькие лодыжки.

- Ты - животное, - прошипела она, придерживая колокол.

- У меня не остаётся выбора, - развёл руками Кэбот, - имея дело с предательницей.

- Я не предательница! - воскликнула блондинка.

- Диадема симпатично смотрится в твоих волосах, - намекнул он.

- Они заставляют меня носить её! – объяснила девушка.

- Уверен, Ты знаешь, почему, - усмехнулся Кэбот. - Это ещё один знак того, что тебе нельзя доверять. Это - символ твоего предательства и позора.

Блондинка в раздражении отвела взгляд.

- В лагере слишком много тех, - напомнил Кэбот, - кто хотел бы убить тебя, и некоторые из них прямо сейчас смотрят на тебя.

Девушка встревожено оглянулась.

- Так что, радуйся тому, - сказал мужчина, - что Ты пока обошлась только колоколом на шее.

- Я - свободная женщина! - заявила она.

- Конечно, - признал Кэбот и добавил: - К сожалению.

- К сожалению? – переспросила Леди Бина.

- Да, - кивнул он. - Женщины, такие как Ты, принадлежат ошейнику.

- Как та уродливая, презренная рабская шлюха, которой Ты дал кличку Лита? – съязвила девушка.

- Она не уродливая, - пожал плечами Тэрл. – В действительности, если бы вы обе были выставлены голыми на невольничьем рынке, то вы ушли бы за примерно одинаковую цену.

- У меня светлые волосы! – похвасталась она.

- В некоторых регионах Гора это не редкость, - сообщил ей Кэбот, - например, на севере, в Торвальдслэнде.

- Я самая красивая из всех женщин! - заявила блондинка.

- Не думаю, что в это верит даже Лорд Грендель, - усмехнулся мужчина.

- Но, нет сомнений, что я очень красива! – несколько снизила она свои амбиции.

- Это верно, - согласился Кэбот с такой формулировкой. - Но на гореанских рынках найдутся тысячи тех, кто столь же красивы.

- Я уверена, что не найдутся! - заявила девушка.

- Тем не менее, это правда, - сказал Кэбот.

- Но я - свободная женщина! - напомнила она.

- Верно, - кивнул мужчина.

- И это делает меня особенной!

- Это делает тебя совершенно особенной, - признал Тэрл.

- Свободные женщины - бесценны.

- Правильно, - подтвердил Кэбот. - Но как только Ты надеваешь на них ошейник, они перестают быть бесценными. Они оцениваются тем, что мужчины готовы заплатить за них, причём цена некоторых оказывается выше чем у других, а у некоторых ниже.

- Я - свободная женщина, не так ли? – осведомилась Леди Бина.

- Конечно, - ответил мужчина.

- Тогда почему, - спросила она, - я одета вот в это!

- Официально, - усмехнулся Кэбот, - для наших друзей кюров, это сделано, чтобы Ты не могла скрыть оружие, но неофициально, с точки зрения наших человеческих союзников, потому что Ты нам нравишься в таком виде.

- Чтобы я могла бы выглядеть как рабыня? - уточнила блондинка.

- Именно, - кивнул Кэбот.

Можно напомнить, что Леди Бина, перед тем, как покинуть помещение бойни, потребовала и получила одежды Литы, чтобы не быть раздетой самой. Лите, кстати, её простая туника уже была возвращена. Однако для Леди Бины был изготовлен подобный предмет одежды, короткий и без рукавов. Фактически, эта туника была даже немного короче, чем это принято для рабынь. Это был прекрасный образец, скандальной одежды, про которую обычно говорят «рабски короткая». Кроме того, лёгкая ткань, бесформенная и свободно висевшая на теле, была разрезана по обоим бокам до самой талии.

Кэбот счёл трудным для себя смотреть на блондинку и не думать о ней как о рабыне, впрочем, это, конечно, было особенностью подобных предметов одежды. В действительности, насколько я понимаю, это естественно для любого мужчины, увидев женщину в таком наряде, начать думать о ней как о рабыне, прикидывать, что она будет представлять в его руках, сколько она будет стоить, на что она будет похожа стоя на коленях у его ног и так далее. Такие предметы одежды могут стать ужасом и радостью, позором и волнением, страданием или изысканным удовольствием для тех женщин, которые не имеют никакого иного выбора, кроме как носить их, и научились быть благодарными даже за столь немногое.

Иногда новообращённую рабыню, дрожащую и съежившуюся, не смеющую выйти на улицу в такой одежде, приходится выгонять из дома ударами плети, чтобы она отправилась по поручениям хозяина. Но скоро она оставит всякое страдание и стыд позади, окончательно осознав, что это теперь только та, кто она есть - рабыня.

И некоторые вещи, которые были бы шокирующими и совершенно неподобающими для свободной женщины, рабыне не только предписаны, но и подходят ей. И это рабыня понимает. И это быстро и кардинально преобразует её поведение. Вскоре она начинает правильно стоять, красиво опускаться на колени, привлекательно двигаться и так далее. В конечном итоге, если она этого не сделает, её ждёт плеть. Рабыня, знаете ли, должна двигаться красиво и изящно. Небрежность в манерах ей не позволена. В конце концов, она же не свободная женщина. На ней ошейник. А вскоре она начинает наслаждаться не только своей привлекательностью в этой одежде, но и лёгкостью и мягкостью ткани, а также удобством и свободой движений, которую одежда ей предоставляет. Насколько отличается это от тяжёлых, давящих, многослойных, сковывающих движения одежд и вуалей свободной женщины! И она, конечно, не может не сознавать, поначалу застенчиво, но конечно счастливо, а впоследствии даже с благодарностью, вопиющую демонстрацию её красоты. В конце концов, какая красавица, пусть милая, деликатная, нежная и скромная, не хочет чтобы её красота была признана, замечена и чтима, чтобы ею восхищались и даже наслаждались? И какой красавице, пусть всё такой же милой, деликатной, нежной и скромной, не хотелось бы, чтобы мужчины смотрели на неё с интересом и сильным, острым вожделением? Пусть и она задумается над тем, на что она была бы похожа в их руках, как она смотрелась бы у их ног и в их ошейнике! И затем, по мере того, как она лучше познаёт свой ошейник, в этой одежде она становится всё менее скромной и более смелой, и носит это естественно, даже не замечая этого, с воодушевлением и гордостью, особо не задумываясь об этом, принимая, понимая и радуясь законности этого на ней. Теперь она отлично понимает её значение, и это только возбуждает её, как и факт того, что она красивый и ходкий товар, что она - рабыня. Так что она теперь носит это с уверенностью, изяществом, живостью, наслаждением и радостью. Она может даже носить это с почти наглым, бесстыдным удовольствием, хотя и понимает, что может быть в любой момент поставлена на колени. Зато теперь она понимает, что её нашли самой желанной из женщин, рабыней.

В своей почти обнажённости, в своей крошечной тунике и ошейнике, ей теперь практически нечего бояться, если только она не вызовет малейшего недовольства у своего владельца, или, что и говорить, если она не окажется пределах видимости свободной женщины.

Конечно, они знают, насколько возбуждающе и соблазнительно они выглядят в таких предметах одежды. В них они знают, что наряжены для удовольствия мужчин, и что в этом они сами получат большое удовольствие.

Они, знаете ли, тоже люди.

Кроме того, такие предметы одежды, как известно, являются знаком красоты, эмблемой желанности, знаменем очарования, обаяния и волнения, доказательством привлекательности, настолько изысканной, что гарантирует не только интерес, но и ошейник.

Такая одежда объявляет, что её носительница была признана «рабски красивой», то есть достаточно красивой, чтобы быть рабыней. И какая женщина не загордилась бы, если бы была найдена, «столь же красивой, как рабыня»?

У ног господина, который полностью доминирует, бескомпромиссно принадлежа ему, они изучают свою женственность и любовь.

- Снаружи, - сказала Леди Бина, - я видела группу людей их скотских загонов. Мне не понравилось, как они смотрели на меня.

- Вероятно, они помнят тебя по бойне, - предположил Кэбот.

- Я боюсь их, - призналась блондинка.

- Их вывели, чтобы они были глупыми и безопасными, - успокоил её Тэрл. - Давай надеяться, что так оно и есть.

- Они мне не нравятся, - сказала она.

- Они мало кому из людей нравятся, - пожал плечами Кэбот.

- Их глаза похожи на глаза тарсков, - проворчала девушка. – Такие же маленькие на фоне всей туши.

- Лорд Грендель отогнал их, разве нет? - уточнил Тэрл.

- Да, - кивнул она.

- Смотри, - сказал Кэбот, вставая на ноги. – Он как раз сюда идёт.

- Я ненавижу его, - прошипела Леди Бина.

- Становись на колени, - велел ей Кэбот, - и склоняй голову до земли.

- Никогда! - заявила блондинка.

- Ты - его пленница, - усмехнулся Кэбот.

- Пленница? – переспросила она.

- Конечно, - подтвердил Кэбот. - Уверен, Ты и сама об этом знаешь, наша маленькая предательница. И это единственное, благодаря чему Ты до сих пор ещё жива. Если бы не его защита, и его вмешательство, тебя бы давно убили.

- Я не могу сделать это, - мотнула она головой. - Я не буду этого делать!

- На колени, живо, - рявкнул на неё мужчина.

Леди Бина мгновенно оказалась на коленях и прижалась головой к земле.

- Тал, - поприветствовал Кэбот своего друга.

- Тал, - ответил тот.

- Беседовал с Лордом Флавионом? - поинтересовался Тэрл.

- Да, - кивнул Лорд Грендель.

Лорд Флавион был главным среди разведчиков и стоял высоко, хотя и не в кольцах.

- Сегодня вечером он снова выходит, - сообщил Грендель.

- Ему стоило бы отдохнуть, - покачал головой Кэбот.

- Он не отдыхает, - развёл руками его друг. – Будь у нас сотня таких как он, и я решился бы на штурм дворца Агамемнона.

- Остаётся только пожелать ему удачи, - вздохнул мужчина.

Несколько дней назад Флавион пробился через линии противника, чтобы присоединиться к восстанию. И его вклад в их дело оказался огромным и неоценимым.

- Быть может, сам Неназванный идёт рядом с ним, - сказал Грендель, а потом перевёл взгляд вниз и поинтересовался: - А что это у нас здесь?

- Человеческая женщина в подходящей позе, - представил Кэбот.

- Вижу, - буркнул Лорд Грендель, осматривая девушку.

- Ну как, нравится она тебе в таком виде? - спросил Кэбот.

- Да, - кивнул Грендель. - Она очень соблазнительна, когда стоит так.

- Неужели Ты не хотела бы, - осведомился Кэбот у стоящей на колени девушки, - выказать свою благодарность твоему похитителю и то, что Ты хочешь, чтобы он был доволен тобой, как своей пленницей?

- Да, - ответила та. - Да!

- Поднимитесь, Леди, - сказал Лорд Грендель.

Девушка вскочила на ноги, и обожгла Кэбота сердитым взглядом, но слишком заметно было то, что где-то в глубине её глаз поселилось сомнение и даже дрожь.

Она стояла перед мужчиной на коленях, в общей позе почтения. Это, конечно, распространено с рабынями, но в случае свободной женщины это большая редкость. Эта поза, как и подчинение мужскому доминированию, конечно, столь ясно выраженное в этом, нагревает бёдра рабынь. Они увлажняются сами того не желая. Их тела реагируют на это, желают они сами того или нет, непреднамеренно и неудержимо. Они подготавливают себя к проникновению. Женщины в таком положении приходят в состояние потребности и возбуждения. Они надеются, что их владельцы поскорее сочтут целесообразным напоминать им о значении их ошейников. В конце концов, они - рабыни.

- Думаю, что теперь она должна пойти к Лите и помочь ей в её обязанностях, - заметил Кэбот.

- Я - свободная женщина, - заявила она. - Почему я должна работать?

- Многие свободные женщины работают, - сказал Кэбот. - Зачастую работают даже свободные женщины из высших каст. Не у всех есть рабыни или слуги. А уж среди свободных женщин низших каст работа вовсе не является чем-то неизвестным.

- Но я не вижу причины по которой должна работать я, - пожала плечами блондинка.

- Пленники часто работают, - объяснил Кэбот.

- Только не я!

- Лита тебе поможет, - пообещал Тэрл. - Она покажет, что Ты будешь делать. Я дал ей соответствующие инструкции.

- Инструкции? – переспросила она.

- Относительно твоих обязанностей, - уточнил Кэбот.

- Обязанностей? - удивилась девушка.

- Конечно, - кивнул Кэбот.

- Обязанности! Обязанности это для рабынь! – возмутилась Леди Бина.

- Да, - не стал отрицать Кэбот.

- Но я - свободная женщина! – воскликнула она, обращаясь к Лорду Гренделю.

- Но Ты - пленница, - напомнил ей Тэрл.

- Я не собираюсь унижаться до такой степени! - заявила она. - Никогда!

- Между прочим, Ты не только пленница, - усмехнулся Кэбот, - но ещё и женщина с колоколом на шее.

- И что? - настороженно спросила девушка. - Это что-то означает? 

- А как Ты думаешь? - поинтересовался он.

Леди Бина раздражённо дёрнула за колокол, но, понятное дело, не смогла стянуть его со своей шеи.

- Обычно, - пояснил Кэбот, - за исключением Тахари, только на рабынь надевают колокольчики.

- Снимите это с меня! - немедленно потребовала она.

- Безусловно, - продолжил Кэбот, - это не рабский колокольчик или бубенчик, а сигнальный колокол для стада, нужный просто, чтобы приводить послушных животных на бойню.

Девушка встревожено обвела взглядом периметр лагеря.

- Конечно, было бы интересно, - предположил Кэбот, - посмотреть на тебя с рабскими колокольчиками, возможно на лодыжках или запястьях, на талии или на шее.

- Я - свободная женщина, - заявила она. - Я не буду работать.

- Как хочешь, - пожал плечами Кэбот, - вот только наши друзья кюры будут следить за тобой.

- И что? - спросила блондинка.

- Некоторые из них, - наполнил он, - всерьёз рассматривают твою смерть под пытками.

Леди Бина вздрогнула.

- Включая начальника лагеря, который наблюдает за тобой, даже теперь, - добавил Кэбот.

Она осмотрелась и столкнулась с взглядом начальника лагеря, действительно, направленным на неё, причём явно враждебным. Девушка тут же отвернулась, не желая смотреть в его глаза.

Женщины часто боятся встречаться взглядом с теми, у кого есть власть над ними. Что, если это будет интерпретировано как смелость? Какими могут быть последствия этого?

Кстати, некоторые рабовладельцы не разрешают своим рабыням поднимать на них глаза. Однако обычно гореанский владелец наоборот хочет, встречать взгляд своей рабыни, чтобы он мог любоваться красотой её глаз и читать малейшие нюансы выражения её лица. В действительности, немногие из женщин чувствовали себя более беспомощно выставленными, более беспомощно понятыми или прочитанными, чем те, кто заглянул в глаза гореанского рабовладельца. В присутствии такого мужчины рабыням трудно скрыть наименьшие оттенки мыслей, эмоций, чувств. Потому, что они в его ошейнике.

- Ты будешь работать, и работать хорошо, - сказал Кэбот.

- Нет! - упёрлась блондинка.

- А вот и да, - заверил её Кэбот.

- Лорд Грендель защитит меня! - заявила она.

- Я не сомневаюсь, что он сделал бы всё возможное, - сказал Кэбот. - Но ему может не хватить времени. Для того, чтобы перекусить горло хватит мгновения, внезапный удар может сломать шею или остановить сердце. Безусловно, тебя может несколько утешить тот факт, что Ты, при некоторой удаче, будешь отмщена, но только если преступник был идентифицирован, а это гарантировать никто не может.

- Вы пытаетесь запугать меня, - сказала девушка.

- На твоём месте, я бы поспешил к Лите, - усмехнулся Кэбот, - чтобы получить инструкции относительно своих обязанностей.

Леди Бина вскинула голову и сердито уставилась в другую сторону.

- Лучше взгляни туда, - указал Кэбот, - вон стоит начальник лагеря. Он всё ещё смотрит в эту сторону. И он не выглядит обрадованным. У него, между прочим, есть плеть.

- Плеть?

- Конечно.

- И он – один из тех, кто желал бы мне смерти? - уточнила она.

- Да, - подтвердил Кэбот. - Один из нескольких.

Леди Бина побледнела.

- И не надейся, - добавил Кэбот, - помимо прочих соображений, враждебности к тебе и всего такого, он не будет смущаться применять плеть к тебе. Ты ведь даже не принадлежишь к его виду.

- Тогда хотя бы дайте мне другую одежду, - потребовала блондинка, - вместо этого тонкого, крошечного подобия!

- Ты можешь снять это, если тебе не нравится, - пожал плечами мужчина.

В этом момент начальник лагеря, даже для своего вида не отличавшийся терпением, внезапно взмахнул плетью, и резкий звук разнёсся по всему лагерю.

Это был безошибочный звук, хорошо знакомый рабыням, даже тем, которые, возможно, не чувствовали этого на себе, но даже они отлично понимают, что находятся в зоне его юрисдикции, его увещеваний и даже прихотей. И само собой разумеется, этот звук понимают даже свободные женщины, поскольку они тоже, прежде всего, женщины.

Поняла его и Леди Бина, которая, испуганно вскрикнув, повернулась и умчалась с их глаз.

- Человеческая женщина интересно бегает, не правда ли? - спросил Грендель, глядя ей вслед.

- Это точно, - усмехнулся Кэбот, - и привлекательно, как мне кажется. Это имеет отношение к строению ягодиц.

- Несомненно, - кивнул Грендель.

- И из-за этого большинство не может обогнать мужчин, - пояснил Кэбот.

- Несомненно, - сказал Грендель.

- И, похоже, именно в этом причина того, почему многие из них заканчивают в ошейниках, - добавил Кэбот.

- Несомненно, - согласился Лорд Грендель.

.

.

.

Глава 46.

Тьма сгущается.

.

.

.

В небольшой отряд Лорда Гренделя, один из нескольких, входило порядка сорока кюров и двух – трёх десятков человек.

- Информация разведки ясна, - сообщил Лорд Грендель, обращаясь к бойцам своей группы. - Враг сосредотачивается.

- Откуда такие новости? - поинтересовался Кэбот.

С недавних пор ведение разведки стало делом трудным и крайне опасным. Кордоны фиолетовых шарфов, казалось, были повсюду, их патрули вдруг стали смелее и настойчивее, чем когда-либо прежде.

- Благородный Флавион снова проник в расположение противника и живым вернулся обратно, - ответил Лорд Грендель.

- Он самый ловкий и эффективный из разведчиков, - заметил один из кюров.

- Без него мы были бы всё равно, что слепыми, - поддержал его другой.

- Отлично сделано, Флавион, - похвалил Кэбот.

- Я хожу один и соблюдаю осторожность, - пояснил разведчик.

- Немногим, - сказал Кэбот, - удалось проникнуть так глубоко на территорию Агамемнона и возвратиться в информацией.

- Мне повезло, - пожал плечами Флавион.

- Враг, нападавший извне, был отогнан, - вступил в разговор один из их группы. - Это высвободило дополнительные силы, которые теперь можно бросить против нас.

- Увы, - развёл руками Флавион, - дела обстоят именно так, и теперь это известно всем.

- Ты первый это обнаружил, - заметил другой кюр.

- Ещё несколько дней назад, - кивнул Флавион.

- Иными словами, игра окончена, - заключил кюр.

- Может, мы ещё можем сдаться или предложить перемирие? – поинтересовался кто-то из кюров.

- Никогда, никогда! – злобно зарычал Флавион. - Мы должны бороться! Мы должны бороться до последнего!

- Но нас слишком мало, и мы слишком слабы, - напомнил всё тот же кюр.

- Берите пример с Флавиона, - призвал Лорд Грендель. - Он самый лучший и самый агрессивный среди нас.

- Жаль, - вздохнул Кэбот, - что у меня нет его навыков.

- Он столь же тих наступление темноты и столь же невидим как ветер, - констатировал один из кюров.

«Таким умениям, - подумал Кэбот, - могли бы позавидовать даже Краснокожие из гореанских Прерий».

- Даже странно, что прежде он был не больше мусорщиком, - заметил другой кюр.

- Для меня честь быть принятым среди вас, - заявил Флавион.

- Скорее это честь для всех нас, - ответил Лорд Грендель.

- Мой меньший рост, - сказал Флавион, - даёт мне возможность внести свой скромный вклад, если таковой вообще имеется, в наше дело.

- Несмотря на смертельный риск для своей жизни, он пришёл к нам, пробравшись через плотные порядки врагов, - восхищённо сказал ещё один кюр.

- Возможность биться плечом к плечу с вами, за наше дело, - сказал Флавион, - оправдывает любой риск.

- Приветствуем тебя тысячу раз, - проговорил Лорд Грендель. - Мы рады тебе. Немногие, если таковые вообще найдётся, оказались ценнее для нашего дела.

- Мы должны быть готовы, - объявил Флавион, - умереть смело.

- Лично я, - проворчал Кэбот, - предпочёл бы жить, даже если это будет несколько менее смело.

Флавион повернулся и окинул Кэбота пристальным взглядом. Хотя для кюра он был небольшим, он всё равно оставался значительно крупнее Кэбота и большинства людей.

- Он человек, - объяснил Лорд Грендель.

- Всё-таки нас слишком мало, чтобы мы могли рассчитывать на победу в нашей борьбе, - констатировал кто-то из кюров.

- К тому же, - обеспокоенно добавил другой, - это не только незаконно, но даже гнусно выступать, как мы, против законной власти, против Одиннадцатого Лика Неназванного.

- Арцесила бросил ему вызов, - прорычал третий кюр.

- Арцесила мёртв, - напомнил четвёртый.

- Мы этого не знаем, - заметил Кэбот.

- И всё же нас слишком мало, - снова влез всё тот же кюр.

- Разве мы не могли бы привлечь на свою сторону тех, кто пока остался нейтральным, субординантов, например? - осведомился Кэбот.

- Мало кто всё ещё остаётся нейтральным, - покачал головой один из кюров.

- Субординанты, - проворчал Статий, - слабы и бесполезны. Они боятся только того, что их прогонит их королева.

- Не Ты ли ещё недавно был субординантом? – поинтересовался у Статия кюр, сидевший рядом.

- Был однажды, - признал тот. – Больше нет. Ты хочешь бороться до последней капли крови?

- Нет, - честно ответил его сосед.

Я выбрал слово «королевы» с некоторым нежеланием, поскольку социальное устройство не предполагает такого выбора, но «Убара» было бы ещё менее подходящим. «Хозяйки» могли бы подойти, но, поскольку субординанты, строго говоря, не являются рабами, хотя, возможно, в чём-то близки к рабам, но всё же подтекст будет неверным. Архивы, используемые одной из программ перевода, хотя и нечасто используемой, предполагают, что «королева» может передать что-то вроде отношений между особой женщиной и придворными мужского пола или слугами. Это выражение кюрского языка не переводится на гореанский, но слово «королева», предположительно, не кажется целиком несоответствующим. Это слово происходит из английского языка, являющегося одним из языков Земли. Кроме того, это, насколько я понимаю, родной язык Тэрла Кэбота, товарища Лорда Гренделя. Некоторые наши переводчики запрограммированы на этот язык. Несомненно, для них есть свои задачи.

- Всё потеряно, - вздохнул одни из кюров.

- По крайней мере, мы можем умереть с честью, - прорычал другой.

- Агамемнон - жестокий, деспотичный, несправедливый, тщеславный и кровавый тиран, не исключено даже, что он безумен, - сказал Тэрл. - Я не понимаю, почему столь многие с удовольствием отдают ему свою кровь, свои сердца и сталь.

- У него положение и власть, - развёл руками кюр.

- А ещё оружие и солдаты, - добавил другой.

- Не это самое важное, - объяснил третий.

- Что же тогда действительно важно? - поинтересовался у него Кэбот.

- Ты не кюр, - ответил тот. - Тебе не понять.

- А Ты попробуй объяснить, - предложил Кэбот.

- Он - Одиннадцатый Лик Неназванного, - сказал кюр.

- Он - Теократ этого Мира, - мрачно добавил другой.

- Я допускаю, что он - Теократ, - пожал плечами Кэбот, - но с чего вы взяли, что он - Одиннадцатый Лик Неназванного?

- Перед ним было десять, - ответил кюр.

- А откуда известно, что есть эти лики или маски Неназванного? - спросил Кэбот.

- Так принято, - сказал кюр.

- Кто он вообще, этот Неназванный? - полюбопытствовал Кэбот.

- Воздержись, - предостерёг его Лорда Грендель. - Доска, на которую Ты вступаешь, узка, а пропасть под ней глубока.

- Он тот, кто не имеет имени, - объяснил кюр.

- Он тот, кто был до имён, и остался вне имён и помимо имён, - добавил другой.

- И прежде всего, Неназванный - Тайна, - пояснил третий.

- Тайна? - переспросил Кэбот.

- Это то, что было, и то, что есть, - ответил первый, - а ещё это то, что будет.

- И ещё никто не поднял его вуаль, - сказал второй.

- А сколько всего у Неназванного лиц? - спросил Кэбот.

- Мы этого не знаем, - развёл руками третий кюр.

- Некоторые видят его в осте, другие в ларле или акуле, в тарларионе или слине, - пояснил второй.

- Другие в прорастании семени, распускании цветов, на остриях шипов.

- А кто-то в рёве вулканов, в открытых вратах земли, во вспышках молний и раскатах грома, в ударах волн и порывах ветра.

- То есть, в этом нет никаких моральных аспектов? - уточнил Кэбот.

- Не больше, чем в мире, - признал второй кюр.

- Значит, вы поклоняетесь Неназванному? - спросил Кэбот.

- Что такое поклонение? – не понял его кюр.

- Не впадай в заблуждение ереси, - посоветовал кто-то из кюров. - Есть только Одиннадцать Ликов Неназванного.

- Некоторые говорят о бесконечном множестве, - заметил второй.

- Они ошибаются, - буркнул кюр.

- Почему одиннадцать? – полюбопытствовал у него мужчина.

- Кто может это знать? - развёл тот руками. – Просто это количество.

- Но почему не пять, не десять или пятнадцать? – не отставал Кэбот. - Или почему не тысяча?

- Мы не знаем, - ответил третий. – Просто одиннадцать.

- Это - учение, - пояснил четвёртый.

- Признаться, большую часть этого я просто не понимаю, - вздохнул Кэбот.

- Не отчаивайся, - усмехнулся кюр. - Мы тоже этого не можем понять.

- Многое лежит вне пределов понимания конечного ума, - развёл руками другой.

- Противоречия должны игнорироваться? – уточнил Кэбот.

- Скорее выводиться за пределы, - поправил его кюр.

- А что, если Агамемнон умрёт? - спросил Тэрл.

- Как он может умереть? - удивился кюр.

- Он же - Одиннадцатый Лик Неназванного, - сказал другой.

- Но что, если он всё же умрёт? – настаивал Кэбот.

- То, что говорит через одиннадцатую маску, не может умереть, - заверил его кюр.

- Это сам Неназванный, - завил третий.

- Но сам Агамемнон смертен, - предположил Кэбот.

- Возможно, - согласился кюр, - но то, что говорит через него, не может умереть.

- Разве маска не может умереть или быть отброшенной? - спросил Кэбот.

- Нет, - ответил кюр.

- Но что если, - поинтересовался Кэбот, - Агамемнон вовсе не Одиннадцатый Лик Неназванного? Вдруг, он только притворяется им. Возможно, он - мошенник.

- Тогда Неназванный не говорил бы через него, - задумчиво проговорил кюр.

- Верно, - согласился его мохнатый сосед.

- Но Агамемнон сам объявил, что он - Одиннадцатый Лик Неназванного, - припомнил другой кюр.

- Агамемнон? - переспросил у него Кэбот.

- Да, - кивнул тот.

- Тогда, очень вероятно, что он - лгун, - заявил Кэбот.

- Никто не посмел бы лгать о таких вещах, - покачал головой третий кюр.

- Бывали прецедент таких ситуаций, - усмехнулся Кэбот.

- Только не среди нас, - гордо сказал второй.

- Это просто невероятно, - поддержал его третий.

Возможно, Кэбот имел в виду касту Посвященных на Горе, которые утверждая, что говорят от имени Царствующих Жрецов, получили привилегии и власть.

- Никто не посмел бы притворяться в таких делах, - сказал четвёртый.

- Возможно, Агамемнон оказался более изобретательным, инициативным или менее благородным, или более смелым, или более наглым, чем вы себе представляете, - предположил Кэбот.

- Он - кюр, - возмутился кто-то их собравшихся.

- Но, - сказал Кэбот, - как однажды обратил моё внимание Лорд Грендель, «что есть кюр»?

- Прекрати, прекрати, - шикнул на него Лорд Грендель.

- Хорошо, как скажешь, - пошёл на попятный Тэрл.

- У многих из противостоящих нам фиолетовых шарфов теперь есть мощное оружие, - сообщил Лорд Грендель. - Мы знаем это как от Лорда Флавиона, так и от других разведчиков тоже.

- Кое-что из этого оружия может разрушить Мир, - заметил один из кюров.

- Было бы безумием, использовать его, - сказал другой.

- Есть оружие меньшего калибра, - напомнил Кэбот.

- И его много, - согласился третий, - но его держат в арсеналах в торцах Мира.

Мир этот, можно было бы напомнить, был цилиндрическим, а торцами Мира были плоские основания или диски, закрывавшие цилиндр в каждого конца. Представьте себе горизонтальную ось, проходящую через центры этих оснований. Так вот в районе этой оси будет зона невесомости, примерно, как в шаттлах, летящих в космосе. Вот только чтобы добраться до этой зоны, надо подняться по одному из плоских оснований к его центру, что может быть делом трудным и опасным. Смельчак, подхваченный центробежной силой, может быть сброшен вниз и разобьётся о землю. Без поддержки, этот подъем может быть почти невозможен. Лишь добравшись достаточно далеко, до зоны, где гравитация будет нейтрализована, можно будет передвигаться относительно легко и в конечном итоге достичь оси. Однако лишь одно из этих оснований, ближайшее к обитаемым местам, было снабжено кольцами и захватами, посредством которых можно было приблизиться к арсеналу. Воздушные разведчики Агамемнона использовали эти приспособления для достижения зоны в которой полёт становился возможным. Одного такого разведчика или летуна Кэбот и Лорд Грендель видели некоторое время назад, во время их плавания на плоту по Озеру Страха. Тогда они предположили, что их не заметили. Однако последующие события указывали на то, что их предположение было ошибочным.

- К одному такому арсеналу доступ был получен, - сказал Лорд Грендель, имея в виду тот арсенал, что был самым близким к обитаемой местности, а заодно и к дворцу и анклаву Агамемнона.

- Верно, - кивнул один из его товарищей. - Именно оттуда Агамемнон получил оружие для своих сторонников.

- А что насчёт другого арсенала? - поинтересовался у него Кэбот.

- Он недостижим, - ответил тот. – Там нет приспособлений для подъёма.

Интересно было бы отметить, что если бы торцы Мира были полусферическими или коническими, как в некоторых других мирах, подход к осям был бы, хотя и опасным, но всё же более практичным, поскольку центробежная сила прижимала бы поднимающегося к более устойчивой поверхности, к тому же уменьшаясь по мере приближения к оси. Плоские основания, само собой, не обеспечивали такого удобства.

- Тогда всё потеряно, - вздохнул кто-то из кюров.

- Напрашивается два варианта действий, - заметил Статий, кюр ещё недавно бывший субординантом. – Во-первых, штурм ближайшего торца Мира с целью захвата арсенала и добычи оружия.

- Арсенал будут охранять, - напомнил другой кюр.

- Конечно, - не стал спорить Статий. - Мы ожидаемо потерпим неудачу.

- Если бы только можно было приблизиться к оси, - пожалел третий кюр, - можно было бы, воспользовавшись крыльями, сделать попытку добраться да дальнего арсенала с воздуха.

- Ещё нужно наделать крыльев, - подсказал Лорд Грендель.

- Во-вторых, - продолжил Статий, - и это ещё более опасно, можно было бы сделать попытку захвата дальнего арсенала.

- Напрямую? - уточнил кто-то.

- Да, - кивнул Статий.

- Там нет никаких захватов, никаких колец, - покачал головой тот кюр. - До него добираются, перелетая первого арсенала.

- Вот если бы у нас были какие-нибудь шипы, которые цепляются за металл, - мечтательно вздохнул другой кюр.

- Там прочнейшая сталь в фут толщиной! – напомнил ему Статий.

- А что если присоски, – предложил Кэбот. – Резиновые чашки, прижимаемые к стали.

- А резину где взять? – осведомился кто-то из кюров.

- Да даже если бы раздобыли, каким образом мы придали бы ей нужную форму? - спросил второй.

- А может что-то подобное, - задумчиво сказал Статий. – Какие-нибудь клеи? А потом верёвки.

 - Это - безумие, - покачал головой третий.

- Пусть попробуют сотню способов, - предложил Лорд Грендель.

- Я поведу их, - заявил Кэбот.

- А кто попытается захватить арсенал Агамемнона? - поинтересовался второй кюр.

- Я, - ответил Лорд Грендель, - и любой кто будет достаточно безумен, чтобы последовать за мной.

- Я с тобой, - тут же вызвался кто-то из его соратников.

- И кто насчёт тебя, Лорд Флавион? - спросил Грендель.

- Это - безумие, - усмехнулся Флавион, - но я тоже с вами.

- Хорошо, - кивнул Лорд Грендель. – Тогда начинаем мастерить крылья.

- Воды, Господа? - поинтересовалась Леди Бина, подошедшая с кувшином в руках.

- Сколько времени она была здесь? - спросил один из кюров.

- Недолго, - успокоил его другой.

- Лучше её убить, - предложил Лорд Флавион.

- Нет, - отрезал Лорд Грендель.

.

.

.

Глава 47.

Как тарны победы.

.

.

.

Слева от Кэбота раздался протяжный, словно потусторонний крик. Тэрл отчаянно потянулся, но не смог поймать протянутую к нему руку человека, одного из гладиаторов, пролетевшего слева от него.

Кэбот проводил его взглядом, пока тот в течение нескольких секунд удалялся от него, но уже не мог видеть, как он разбился о сторону цилиндра, спрятанную от глаз за кронами деревьев в сотнях ярдов внизу.

Ещё четверо упали даже не достигнув того уровня, на котором находился Тэрл. Большинство из тех, кто пошел с ним, оказались вообще неспособны удержаться на плоской поверхности, отказавшись от подъёма едва добравшись до отметки десять - пятнадцать ярдов. Кэбот и ещё небольшая группа людей с ним были первыми, кто опробовал подъём. Они смазали тела и одежду и ладони рук липким, похожим на смолу составом и начали подниматься, держась против вращения. Подъём в направлении вращения, несмотря на кажущееся удобство, грозил опасностью быть сброшенным с поверхности головой вперёд, прежде чем они смогли бы приблизиться к зоне невесомости. Восхождение против вращения было заведомо труднее, но вероятность того, что тебя сдёрнет и сбросит вниз, была меньше. Нужно было не только прикладывать все силы, чтобы удерживаться на поверхности, но ещё и время от времени, отрывать и переставлять на новое место, то руку, то ногу, раз за разом приближаясь к центру основания цилиндра.

Кэбот услышал новый крик ужаса и увидел одного из своих товарищей, соскальзывающего вниз по гладкой поверхности, в отчаянии царапающего по ней ногтями. Он не удержался. Через мгновение он уже, кувыркаясь, улетал вниз. Как и другие он исчез за кронами деревьев у подножия отвесной стены.

- Возвращайтесь! - крикнул Кэбот тем, кто отважился пойти вместе с ним. - Возвращайтесь! Уходите, пока ещё можете!

Он увидел, как двое из его товарищей, дюйм за дюймом начали снижаться.

- Пойдём с нами! - крикнул ему человек, один из тех, кого Кэбот помнил по лагерю Архона в лесном цилиндре.

Лесных дикарей, как уже отмечалось ранее, начали обучать речи, чтобы они могли лучше общаться между собой и с другими людьми. Их словарный запас уже достиг тысячи, а у кого-то и больше, слов.

- Возвращайтесь! - повторил Кэбот, а сам, свирепо зарычав переставил другую ногу, продолжая своё рискованное восхождение к центру.

Теперь у него уже не вызывал особого удивления тот факт, что эту область не охраняли.

Люди были легче и меньше кюров, следовательно, лучше приспособлены к этому предприятию, чем их более крупные и тяжёлые союзники. Любому кюру было с первого взгляда ясно, что этот подъем закончится падением и смертью. Но для человека это могло быть возможно. Так или иначе.

Это должно быть возможно!

Кэбот был уверен, что Агамемнон не ожидал от людей того, что они решатся на такую авантюру и попытаются за