Переход от раннего железного века к средневековью:

 

Средневековая Уральская шнуровая КИО восходит к культурам раннего железного века Зауралья, от которых унаследовала некоторые орнаментальные традиции, которые проявились вместе со шнуровым декором. Процесс перехода приходится на первую половину I тыс. н.э. является ключевым периодом в древней истории лесной и лесостепной полосы Западной Сибири, так как именно в это время закладываются основы развития средневековых культур. В эпоху раннего железного века историко-культурная ситуация характеризовалась определенной стабильностью. На севере Западной Сибири (в таежной зоне) развивалась кулайская культура, на юге (в лесостепной и степной полосе) – саргатская, между ними существовали культуры переходного типа, сочетавшие элементы саргатской и кулайской культур – кашинская и богочановская. Далее приводится краткая характеристика саргатской культуры – он необходима, т.к. на завершающем этапе своего существования она выступила элементом формирования средневековых культур среднего, южного Приуралья и Зауралья. Рассмотрение кашинской культуры требуется для выяснения процесса передачи шнуровой орнаментации керамики средневековым культурам. Традиции кулайской культуры, или культурно-исторической общности, стали частью средневековой нижнеобской культуры, в частности, фигурноштамповая орнаментация сосудов. Продолжение богочановской культуры в средневековых общностях пока не выявлены. Несомненно, что эти процессы являлись сложнейшими культурогенентическим явлением, выявить все стороны которого невозможно, но отметить проявившиеся культуромаркирующие признаки необходимо.

Саргатская культура.

Существовала в период V в. до н.э. –III-IV вв. н.э. и относилась к культурам скифо-сибирского круга. Территория распространения охватывает огром­ную полосу лесостепи Западной Сибири от восточных предгорий Урала до среднего течения р. Оми в Барабинской лесостепи. На севере грани­ца культуры доходила до района устья р. Тобол, на юге саргатские па­мятники располагались на северной границе степи. Поселения большие по площади, укрепленные и неукрепленные, наиболее выразительной чертой являлось сооружение монументальных курганных насыпей (самых крупных в лесостепной полосе Западной Сибири). Керамическая посуда круглодонная, двух форм: узкогорлые сосуды с сильно выпуклым туловом, прямой или отогнутой шейкой и удлиненные яйцевидные горшки с невыражен­ным туловом, широким горлом и отогнутой шейкой. Преобладают резные орнаменты (40%), далее следуют ямочные (16%), накольчатые (12%), гребенчатые (1,7%), которыми наносили елочки, зигзаги, косые насечки, треугольники [Могильников, 1992, с. 301]. Вооружение, предметы искусства и конская упряжь скифского типа. Основой хозяйства были скотоводство и земледелие. Поддерживались тесные военно-политические и торговые отношения с культурами скифо-сибирского мира.

Автором раскопано саргатское городище Дуванское 28 [Гордиенко, Иванова, 2016, с. 96-107]. Памятник расположен в Тюменском районе Тюменской области, на северной границе урочища Подборский лес, на небольшом гривообразном всхолмлении, в 9200 м км к северо-западу от с. Муллаши. В 350 м к северо-западу от городища протекает р. Дуван (вытекающая из оз. Андреевское и впадающая в р. Пышма), в 2300 м к востоку проходит трасса нефтепровода. Памятник расположен в хвойном лесу. Городище открыто в 1976 г. отрядом Уральской археологической экспедиции под руководством С.Н. Паниной. В 2014 г. автором сделана инструментальная съёмка памятника. В результате установлено, что городище имеет подтреугольную форму, высотой около 2 м от уровня воды в реке. Жилищная площадка окружена валом (ширина 1-3 м, высота до 0,5 м) и рвом (ширина 1-2, глубина до 0,4 м) с запада и северо-востока (со стороны реки), в южной части оборонительные сооружения не прослежены. В северной части обороны в ней отмечен разрыв в виде подпрямоугольного выступа – вход городище (длиной 2,3 м, шириной 2,1 м, высотой 0,3 м). На жилищной площадке зафиксировано 19 западин (одна из них раскопана), расположенных рядами, которых при функционировании городища, скорее всего, было больше, но они оказались перекрыты приподнятыми площадками другого времени. С севера к городищу примыкает селище, состоящее из 4 западин. Сохранность большинства объектов удовлетворительная, две нарушены грунтовой дорогой, одна – противопожарной траншеей еще одна – приподнятыми площадками. Все западины округлой или овальной формы, глубиной 0,2-0,3 м, размерами от 12х8 до 5х4 м.

Приподнятые площадки образуют самостоятельный памятник, который предлагается именовать «поселение Дуванское 28». Он состоит из 14 приподнятых площадок (две из них раскопаны), в расположении которых порядка не прослеживается. Все приподнятые площадки овальной формы и оконтурены ямками (от 2 до 4 шт., глубиной 0,1-0,2 м). Размеры от 22х14 до 12х9 м, высотой от 0,1 до 0, 3 м. Сохранность около половины объектов удовлетворительная, четыре нарушены противопожарными траншеями, две нарушены объектом Нового времени (жилое или хозяйственное) (VXI – XX вв.) и грунтовой дорогой.

В результате раскопок городища Дуванское 28 в 2014 г. установлен многослойный характер памятника. Оборонительная система (ров и вал), окружающая жилищную площадку с расположенными на ней западинами (19 на жилищной площадке, одна из которых раскопана, 4 примыкают с севера), относятся к раннему железному веку (саргатская культура, V в. до н.э. – II-III вв. н.э.). Поверх этих объектов сооружены приподнятые площадки (14 объектов, два из которых раскопаны) эпохи средневековья (юдинская культура, X – начало XIII в. н.э.). В западной части памятника зафиксировано сооружение в виде овальной приподнятой площадки с расположенными на ней двумя небольшими улублениями. Этот объект датирован Новым временем (XVI – XX в.) по находкам фрагментов железных и стеклянных изделий, кованых гвоздей, фрагментам чернолощеной керамики, изготовленной на гончарном круге.

Раскопками на городище Дуванское 28 изучена одна жилищная западина, относящаяся к саргатской культуре и две приподнятые площадки (жилищные) эпохи средневековья. Общая площадь раскопа составила 186 кв. м. В результате раскопок городища Дуванское 28 получена коллекция, насчитывающая 2080 предметов, среди которых представлены изделия из глины, камня, кости, меди, железа. Массовые находки насчитывают 2000 предметов. Большую их часть составляют фрагменты керамических сосудов, также представлены отходы металлургического производства (шлаки) и кости (домашних и диких животных).

В результате раскопок установлено, что саргатское население проживало в жилищах полуземляночного типа, с углубленным в грунт котлованом на 20-30 см. Одно жилище исследовано раскопками. В центре находился очаг, вокруг которого сконцентрированы пряслица, говорящие о занятии прядением. Также обнаружены глиняные пряслица, глиняные бусы, керамические скребки и железный трехлопастной наконечник.

Керамика саргатской культуры представлена 25 сосудами, из которых 13 орнаментированы 12 без декора (рис. 8). По форме сосуды горшковидные, все круглодонные. В качестве примеси к глине использовался песок, внешняя и внутренняя поверхности черепка гладкие. Сосуды с прямой отогнутой или вогнуто-выгнутой шейкой. Венчики прямые и приостренные, орнаментированы редко (только на 2 сосудах). Декор располагается в верхней части сосуда, покрывая шейку и плечики. Ямочная зона не характерна и фиксируется только у 2 сосудов, при этом неровные вдавления на внешней поверхности сосуда не образуют с внутренней стороны выпуклостей. Орнамент нанесен в технике прочерчивания и штампования, представлен оттисками гладкой палочки и иногда гребенкой. Отпечатки палочки располагаются в виде горизонтальных наклонных полос, которые образуют елочковидные композиции. В четырех случаях она отпечатана торцом. Так же нанесены оттиски гребенки. В целом саргатская керамика по форме - круглодонные горшки, орнаментированные гладкой палочкой и гребенкой. Орнамент – варианты елочковидных композиций.

Преемственность орнамента саргатской культуры и средневекового прослеживается во многих чертах. Все элементы, зональность орнамента саргатской культуры присутствуют на средневековой посуде. Декор располагается в верхней части сосудов и состоит из треугольных композиций, елочных и др. Главным отличием является то, что на саргатской посуде узоры, в основном, выполнены гладкой палочкой и гребенкой, в средневековом декоре композиции, наоборот, декор выполнялся гребенкой с редкими ямочковидными вдавлениями гладкой палочкой. Изменилась форма сосудов. В саргатской культуре преобладали кочевнические формы с шаровидным туловом и узким горлом. В средневековой керамике доминируют лесные по форме горшки с широким горлом. Сосуды с высоким, узким горлом обнаружены в средневековых погребениях (молчановских) на Перейминском могильнике. Эта керамика, определенно, прослеживает связь с саргатскими формами сосудов, некоторыми исследователями она связывается с южноуральскими культурами, в частности, с кушнаренковской. Эти сосуды, скорее всего, были специально изготовлены для погребения, подобной по форме керамики в поселенческих материалах не известно.

Вещевой комплекс саргатской культуры из раскопок автора городища «Дуванское 28» представлен 32 предметами (рис. 9). 

Предметы из глины. Пряслица (рис. 9 – 6-32) делятся на лепные и выточенные из стенок сосудов. Первое лепное пряслице дисковидной формы, орнаментировано круглыми неглубокими ямками. Восемь ямок нанесены на внешней поверхности, 10 ямок расположены на боковых гранях, нижняя часть не орнаментирована. Второе лепное пряслице овальной формы, с гладкой неорнаментированной поверхностью. Точеные пряслица делятся на круглые (преобладают) и прямоугольные экземпляры, изготавливались из неорнаментированных (преобладают) и орнаментированных частей сосудов. Пряслице из орнаментированной стенки сосуда круглое по форме, декорировано прочерченной полосой и четырьмя каплевидными вдавлениями.

В эпоху средневековья не известны лепные пряслица, в употреблении были керамические изделия из фрагментов посуды, так же округлой формы с отверстием в центре.

Бусы из глины (рис. 9 – 2-3) имеют гладкую поверхность и сквозное отверстие по центру, одна  круглая, другая овальная.

В эпоху средневековья глиняные бусы не использовались, украшали себя импортными бусами из стекловидной пасты с разным декором.

Скребок изготовлен из шейки неорнаментированного сосуда, треугольной формы. Второй скребок в виде полукруга сделан из стенки сосуда и орнаментирован горизонтальными насечками. Скребки изготавливались из неорнаментированных стенок сосудов, по форме трапецивидные (рис. 7 – 4) и треугольные (рис. 9 – 5). Рабочими выступали боковые поверхности, как правило, две, реже три или одна. Они являются залощенными от использования, скорее всего, для скобления шкур (снятия мездры), выравнивания стенок глиняных сосудов при их формовке, обработки изделий из дерева (шлифования) и других операций.

Скребки керамические также присутствуют в средневековых материалах и тоже изготавливались из битой посуды.

Предметы из железа представлены наконечником из железа, трёхлопастным, с круглым черешком (рис. 9 – 1).

В средневековое время продолжили свое развитие трёхлопастные наконечники из железа, но они становятся массивнее увеличиваясь в размерах.

Керамический и вещевой комплекс саргатской культуры, полученный в результате раскопок городища «Дуванское 28», не позволяет сузить период функционирования памятника. Подобные керамические сосуды и предметы бытовали на протяжении всего периода существования саргатской культуры – с V в. до н. э. по III в. н. э., к которому относится изученный памятник.

Саргатская культура являлась в это время культурной доминантой, оказывая прямое и косвенное воздействие на окружающий мир.

 

Рис. 8. Керамика саргатской культуры  из гор. Дуванское 28. Материалы раскопок автора.

Рис. 9. Вещевой комплекс саргатской культуры из гор. Дуванское 28. 1 – наконечник; 2-3 – бусы; 4-5 – скребки; 6-32 – пряслица. 1 – железо; 2-32 – глина. Материалы раскопок автора.

Кашинская культура.

Группа памятников с керамикой кашинско­го типа выделена в низовьях рек Туры и Ницы В.Д. Викторовой в 1969 г. Основным ядром ареала кашинской культуры принято считать лесное Зауралье, среднее те­чение рек Туры и Исети. По данным разведок и раскопок территория распространения памятни­ков с керамикой кашинского типа ограничивается на западе восточными предгорьями Урала (поселения Павлиново, Юдинское, Кашинское, Прыговское, на реках Ница и Исеть). На востоке граница проходит в Прииртышье (Богочановское горо­дище); на севере — в лесной зоне по р. Тавде (пос. Пелым, Тыня-1, Городокское селище, Карагаевское городище). Южная граница ареа­ла проведена по поселениям у ст. Курганской и Белый Яр XII в верховьях Тобола. Всего известно около 50 памятников с керамикой кашинской культуры.

Хронологические рамки кашинских древностей — III-IV вв. до н. э. — II-III вв. н. э., по материалам многих памятников, в культурном слое которых содер­жится кашинская (прыговская) керамика: Раевский 1 и Абатский 3 могильники, Прыговское, Павлиновское, Рафайловское, Коловское, Юдинское, Кашинское, Янычково городища и др.

Орнаментация на кашинских сосудах сочетает гребенчатый и шнуровой способы. Шнуровой способ орнаментации характерен для посуды «прыговского» типа в кашинской культуре. В качестве орнаментира применялся шнур, состоявший из 5-7 волокон или ни­тей, изготовленных из грубой шерсти или растительного сырья. Длина и ширина шнурового от­печатка колеблется на каждом фрагменте керамики.

Орнаментированы все кашинские сосуды (рис. 8). Узор наносился на венчик, шейку, украшались также переходная от шейки к плечику зона и иногда плечико. Характерной чертой для данного типа керамики является «бордюрный» орнамент, который компонуется из 2-3-4 горизонталь­ных линий оттисков гребенчатого штампа или шнура с заключенными между ними различными мотивами — многорядовым зигзагом, столбиками, наклонными оттисками гребенчатого штампа, шнуровыми «подковками». Некоторые схожие орнаментальные мотивы выполнялись как гребенчатым штампом, так и в шнуровой технике. Встречаются также фрагменты керамики, на которых сочетаются гребенчатая и шнуровая техники орнамента. Сравнение кашинской посуды из культурных слоев разных памятников показало, что по­суда обычно изготавливалась из хорошо отмученного теста, в качестве примеси использовались шамот, органика, иногда тальк. Черепки плотные, хорошо обожженные, цвет от темно-корич­невого до светло-серого. Сосуды в основном больших и средних размеров, изредка встречают­ся маленькие. Диаметр устья сосудов колеблется от 15 до 35 см, тулово шаровидное или яйце­видное. Большинство имеют уплощенный срез венчика, округлых или скошенных форм мало. Шейка прямая или отогнутая, дно округлое или приостренное.

Технологический анализ керамики показал близость состава исходного сырья и рецептуры формовочных масс кашинских и прыговских сосудов. Исходя из того, что зачастую для изготовления сосудов разных культурных типов в пределах одного памятника вырабатывалось одно глинище, можно предположить определенное сходство технологических и физико-механических свойств кашинской и саргатской керамики (по результатам анализа ке­рамики Рафайловского комплекса).

Взаимовстречаемость керамики кашинской (прыговской) и саргатской культур на многих памятниках объясняется длительными контактами населения южной тайги и саргатскими общинами. Не исключается также некоторая зависимость кашинцев от саргатского населения. В пользу этого предположения свидетельствует практически полное отсут­ствие однослойных кашинских (прыговских) памятников. Возможно, такие памятники пока про­сто не найдены и не изучены. Правда, на городище Старый Погост залегает «чистый» слой с кашинской керамикой, сформировавшийся после оставления площади памятника саргатским и кулайским населением.

Сохранение устойчивых параметров изготовления керамики предполагает наличие у насе­ления кашинской культуры центров, диктующих определенные традиции, возможно не только в керамическом производстве, но и в других отраслях хозяйства, например, домостроительстве.

Домостроительство кашинского населения в литературе отражено довольно слабо. По­стройки на Прыговском, Юдинском, Рафайловском городищах, Кашинском и Юдинском сели­щах, на полу и в заполнении которых (кроме баитовской, саргатской и гороховской) найдены фрагменты и развалы сосудов кашинской культуры, представлены одно- и многокамерными полуземлянками каркасно-столбовой или срубной конструкции. В строении и планировке внут­реннего пространства жилищ усматривается несомненное влияние саргатских домостроитель­ных традиций, однако нельзя отрицать наличие собственных, возможно, еще не выявленных особенностей кашинского строительства. К таким особенностям, вероятно, относится устройст­во четырехскатной шатровой кровли и сруб над котлованом, зафиксированные на Прыговском городище. В раскопе, заполнении и на полу этого жилища найдено большое количе­ство — более 100 сосудов по венчикам — кашинской керамики. Подобное жилище — однокамерное, с длинным выходом-коридором, но предполо­жительно с двухскатной крышей — раскопано на поселении Белый Яр XII. В его заполнении, кроме многочисленной саргатской керамики, встречена и кашинская посуда. На Юдинском городище, Юдинском и Кашинском селищах раско­паны три жилища подквадратной формы с длинным выходом и очагом с канавками. По распо­ложению и количеству опорных столбов здесь также предполагаются два способа покрытия — двускатное и шатровое. Выделяется из этого ряда жилищ трехкамерная постройка № 1 на Рафайловском селище. Другие жилища последнего — полностью раскопанные №№ 5, 7, 14, на полу и в заполнении которых также обнару­жена кашинская керамика, более компактны.

Еще одна малоизученная проблема — погребальный обряд кашинской культуры. В литера­туре имеется описание очень немногих погребальных памятников, имеющих отношение к этой культуре. Раскопки Раевского и Абатского 3 курганных могильников, грунтового погребения на Дуванском II поселении дали возможность зафиксировать у кашинцев курганный и грунтовый способы захоронения.

Кашинские сосуды с гребенчатыми и шнуровыми узорами были обнаружены в трех погре­бениях, рвах и насыпях курганов 3-5 и 7 Гаевского 1 могильника. К сожалению, как и во многих могильниках притобольской лесостепи, практически все погребения (кроме двух) из раскопан­ных в 1994 г. пяти курганов Гаевского 1 некрополя были ограблены. Тем не менее, привлекая другие, известные по литературе, данные о нахождении кашинской керамики в курганных мо­гильниках, например, Старо-Лыбаевском 4, можно с достаточной долей уверенности говорить о существовании курганного обряда погребения.

Грунтовые погребения Абатского 3 могильника представляют иную обрядовую традицию. Здесь во внешнем рве саргатского кургана № 2 были обнаружены два одиночных и пять кол­лективных захоронений, в которых были захоронены останки 23 человек. В погребени­ях, кроме бронзовых литых личин, блях, зоо- и антропоморфных изображений, обнаружены кашинские сосуды, что позволило считать эти захоронения кашински­ми.

Относительно хозяйственной деятельности населения кашинской культуры пока возможны лишь предположения ввиду практически полного отсутствия соответствующих источников. По аналогии с хозяйством саргатского населения, с которым на материалах многих памятников прослежены длительные мирные контакты, можно предположить комплексный характер хозяй­ства кашинцев.

Возвращаясь к проблеме формирования кашинской культуры, следует отметить большой разброс во мнениях о значимости воздействия различных племен на «местную основу». В.Д. Вик­торова считает, что «общность с кашинским типом памятников» складывается в IV-III вв. до н. э. в лесном Зауралье на основе местных традиций под воздействием пришлых речкинских (сар­гатских) групп. Л.Н. Корякова предполагает, что кашинская орнамен­тальная традиция — результат симбиоза иткульских и саргатских стереотипов также в IV-III вв. до н. э. Подразумевая под местной основой носителей баитовской культуры, Н.П. Матвеева разделяет мнение В.Д. Викторовой о сильном саргатском воздействии. В качест­ве другого компонента кашинских древностей она усматривает лесное приуральское население. С приводимыми Н.П. Матвеевой доводами о наличии аналогий ка­шинским и особенно прыговским узорам в орнаментальных мотивах ананьинской культуры соглашаются А.А. Ковригин и С.В. Шарапова. Однако предположение о заимствовании шнуровых узоров из Приуралья, по их мнению, вступает в противоречие с хронологическими данными, поскольку это заимствование не могло произойти ранее II в. до н. э., в то время как на некоторых памятниках Приисетья слои, содержащие шнуровую керамику, дати­рованы IV-III вв. до н. э. (например, Рафайловское городище).

Судя по хронологической колонке и карте, памятники с керамическими ком­плексами, включающими гребенчатые, шнуровые и смешанные орнаментальные композиции, в верховьях Тобола (пос. Белый Яр XII) и на Исети (Рафайловский комплекс, городища Коловское, Павлиновское и др.) несколько старше, чем памятники в предполагаемом центре форми­рования кашинских традиций — междуречье рек Туры и Ницы. Это позволяет выдвинуть гипо­тезу о более раннем появлении носителей кашинской культуры в междуречье Тобола и Исети и почти тысячелетнем ее бытовании здесь: Рафайловский комплекс — IV в. до н. э. — IV в. н. э.; Павлиновское городище — IV-II вв. до н. э.; Коловское городище — III в. до н. э. — III в. н. э.; поселение Белый Яр XII — IV-III вв, до н. э. и т. д. Впоследствии группы кашинского населения, возможно, под натиском все прибывающих саргатцев либо по другой причине двинулись в северном и восточном направлении. Следами продвижения кашинского населения в се­верном направлении можно считать поселение Юртоборский Мост 2 на р. Тап, поселения на оз. Ипкуль и Байрык.

Как показали результаты раскопок последних лет, на Рафайловском комплексе и Коловском городище планиграфически и стратиграфически керамический материал с кашинской (гребенчатой), прыговской (шнуровой) и гребенчато-шнуровой орнаментацией залегал совмест­но. Это не позволяет говорить о кашинском и прыговском типах керамики как о хронологически обособленных локальных вариантах в Приисетье. Однако на памятниках на оз. Осиновом кашинские и прыговские керамические материалы зале­гают в разных временных пластах. По этим данным, кроме предложенной авторами разнокультурности керамики, можно предположить несколько (как ми­нимум две) волн миграций кашинского населения, вытесняемого саргатскими племенами на север.

Кашинская шнуровая орнаментация получает свое продолжение в культурах раннего средневековья (батырской и молчановской), и в эпоху развитого средневековья (юдинская культура).

Сходство средневековой шнуровой керамики с сосудами раннего железного века, начинается с форм сосудов – это горшки с выделенной прямой шейкой (высотой 5-7 см), раздутым туловом и круглым дном, толщина черепка 5-7 мм, его цвет – серый, серо-желтый, серый, обжиг равномерный, прослеживается естественная примесь песка, иногда добавляли шамот, слюду, мелкие камни (дресва). Орнамент, в свой основе, сохраняется, но видоизменяется. Он также располагается, в основном, на верхней части сосуда, шейке. Главное его отличие – он становится миниатюрным, оттиски располагаются теснее, ближе, доминирует шнур в две полосы, горизонтально. Он также становится более тонким. Вертикальные оттиски встречаются единично, так же единичными становятся «шнуровые подковки». Появляется и становится обязательным ряд круглых ямок вверху шейки. Возникает декорировка венчика – чаще гребенкой, реже фигурными штампами или шнуром. В кашинской керамике прослеживаются группы сосудов, декорированных только гребенкой, только шнуром, и смешанная, третья группа – шнуро-гребенчатая. Эти же группы керамики присутствуют в средневековье, молчановской и батырской культурах. Существовала кашинская культура с IV-III вв. до н.э. до IV-VI вв. н.э. и сменяется молчановской и батырской культурами VI-IX, в этом непосредственном хронологическом переходе также прослеживается преемственность.

Рис. 10. Шнуровая керамика Западной Сибири (ранний железный век). Кашинская культура, IV-III вв. до н.э. до IV-VI вв. н.э. [по: Чикунова, 2009].

 

Кулайская культура

Занимала лесные и тундровые области Западной Сибири, также имея отношение к кругу скифо-сибирских культур. Поселения в основном неукрепленные, городища немногочисленны, доминируют грунтовые могильники, характерно наличие святилищ и кладов. Эпонимным памятником является святилище на горе Кулайка.

Сосуды представ­лены невысокими круглодонными горшками с прямой или скошенной внутрь шейкой, с фигурноштапово-гребенчатой орнаментацией на которой в это время доминировал штамп «уточка» (рис. 11) - со временем они эволюционировали, каждый из этапов ее развития знаменовался наиболее популярным штампом.

Вооружение представлено переработанными скифскими образцами – наконечниками стрел и копий из бронзы и железа, из него же мечи и палаши, клевцы и кинжалы с волютообразными навершиями (прототип – скифские акинаки) и др.

Культура получила известность благодаря своеобразному искусствулитья предметов из бронзы, в котором переплетались скифские зооморфные мотивы, которые добавлялись представителями местной фауны.

Долгое время исследователь не могли соотнести ее фигурноштамповую керамику и данное бронзовое литье, т.к. их находили отдельно.

Хозяйство базировалось на присваивающих отраслях. Коней разводили в хозяйственных целях, всадничества не было [Чиндина, 1984, с. 174].

К кулайской культуре относится городище Усть-Полуй (в г. Салехард), где известна шнуровая керамика эпохи раннего железного века (рис. 12).

Связь кулайской культуры со шнуровой керамкой Зауралья начинается с VI в. н.э., когда потомки ее населения, именуемые в археологии Нижнеобской культурой, на зеленогорском этапе своего развития, мигрируют в Нижнее Притоболье, образуя здесь молчановскую культуру. Ими была принесена фигурноштампповая традиция орнаментации керамических сосудов, которая соединилась со шнуровой.

                                                                                          

 

 

Рис. 11. Предметы кулайской культуры с Барсовой горы: 1 – фигурка антропоморфная; 2-8 – керамика. Материалы разведки автора.

Рис. 12. Шнуровая керамика эпохи раннего железного века из городища Усть-Полуй (в г. Салехард) [по: Мошинская, 1953а].

 

В эпоху раннего железного века традиция шнуровой керамики испытывает спад, но не исчезает, проявляется на хуннских и скифских бронзовых котлах (рис. 13 – 5-7), их репликах в керамике (рис. 11 – 1-4), которые известны в саргатской и кулайской культурах. В это время шнуровой орнамент переходит в сакральную сферу, бронзовые котлы не являлись частной собственностью, а принадлежали роду (кошу).

 

Рис. 13. Шнуровая керамика  и бронзовые котлы (ранний железный век): 1, 4 – городище Усть-Полуй, 2 – поселение Макар-Висынг-Тур, 3 – городище Сортынья II.

 

ЗАПАДНАЯ (ЗАУРАЛЬСКАЯ) ЧАСТЬ ШНУРОВОЙ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ ОБЩНОСТИ:

ГЛАВА 2. КЕРАМИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ШНУРО-ФИГУРНОШТАМПОВО-ГРЕБЕНЧАТОЙ МОЛЧАНОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЗАУРАЛЬЯ VI – IX ВВ.:

2.1.Городище Пламя Сибири 6 (рис. 14-18).

Первым из раскопанных автором памятников шнуровой молчановской культуры является городище Пламя Сибири 6.

Памятник расположен в 32 км к востоку от г. Тюмени, на краю мысовидной террасы южного берега оз. Антоново (высотой около 5 м), которое расположено в 100 м к северо-востоку от памятника. Озеро Антоново является старицей р. Туры и имеет с ней соединение. Городище находится в 400 м к западу от культурно-оздоровительного центра «Здоровье» (бывший пионерский лагерь «Пламя Сибири», по которому и назван памятник). Терраса песчаная, растительность на памятнике представлена высокоствольным сосняком и молодой сосновой порослью.

Городище состоит из укрепленной площадки и примыкающего к ней селища. Укрепленная площадка овальная по форме, с трех сторон оконтурена хорошо выраженными в рельефе рвом и валом. В центральной, южной части рва прослеживается углубление, во рву небольшое возвышение, фиксирующие место древнего входа. Жилищная площадка оконтурена внешним валом (шириной 2-5 м,высотой 3-4,5 м) и рвом (шириной 2-4м, глубиной 1-2 м). С востока к оборонительной системе примыкает останец вытянутой формы, также оконтуренный рвом (высотой 0,5-2 м, глубиной 0,7-1,2 м). На укрепленной площадке зафиксированы 22 западины, образующие три ряда – один вплотную примыкает к валу, повторяя форму укреплений, два других расположены внутри овала двумя параллельными рядами по 4 западины в каждом. Площадь памятника около 4 032 кв.м.

С юго-востока к городищу примыкает селище, состоящее из 9 западин, расположенных цепочкой вокруг памятника. Общая площадь городища с селищем составляет около 9 900 кв. м. Поверхность городища повреждена многочисленными (более 50) небольшими ямками, являющиеся следами применения металлодетектора. В северной части жилищной площадки проходит пешеходная тропа, с юга по селищу проходит грунтовая дорога и противопожарные траншеи. Памятник открыт в 2005 г. В.В. Корниец [2006, с. 62-65].

В 2011 г. на городище заложен раскоп площадью 120 кв. м (15х8 м) в восточной части жилищной площадки, который охватил две визуально выраженные западины (рис. 20-22). Установлено, что исследованная часть городища сгорела, в раскопе зафиксированы многочисленные обугленные части жилых и частично оборонительных сооружений. Постоянным жильем являлись полуземлянки.

Жилище 1. Зафиксировано в северо-восточной части жилищной площадки городища. На пятом горизонте (-50 см от современной дневной поверхности) обозначились его контуры – квадрат со сторонами 5,3х5,4 м. Заполнение – светло-серая супесь. В нем зафиксированы плашки (обгоревшее дерево) от пола, по расположению которых можно установить, что восточная половина жилища (до очага) была застлана жердями (толщиной 5-6 см) по направлению восток-запад. Западная часть пола жилища (также до очага) была застлана жердями (толщиной 5-6 см) перпендикулярно восточной половине жилища, по направлению север-юг. По контуру жилища прослежено два ряда столбовых ям (диаметром 15-20 см), шириной около 1 м, которые являются остатками наклонных стен. Этот промежуток является возвышенной частью котлована, на нем, скорее всего, располагались нары. От стен, в направлении к центру жилища, располагались жерди потолка. В центре жилища они сходились, образуя пустое пространство для выхода дыма от открытого очага. Очаг (диаметр 0,5 м, мощность 0,3 м) находился в центре жилища, в 1 м к северо-востоку от него зафиксирован еще один Очаг (диаметр 1 м, мощность 0,3 м). В обоих Очагах заполнение – серо-бурая супесь, насыщенная мелкими (1-5 мм) кальцированными косточками. Находки в них – более крупные кости животных, фрагменты орнаментированной и неорнаментированной керамики. Оба Очага были действующими, на что указывает наличие в основании обоих объектов линз прокаленного (розового) песка. Находки (вещи и керамика) распределены равномерно, скоплений у Очагов не отмечается. В северо-западной части прослежен переход-коридор (длиной 1,3 м, шириной 0,5) с жилищем за пределами раскопа, его заполнение – также светло-серая супесь. В нем также сохранилась плашка (обгоревшее дерево), расположение которой говорит о направлении расположения жердей с севера на юг. Второй переход-коридор с заполнением серо-бурой супесью был местом перехода со вторым исследованным сооружением, а также соединяя их с восточной частью изученной оборонительной конструкции.

Жилище 2. Зафиксировано в северо-восточной части жилищной площадки городища. На седьмом горизонте (-70 см от современной дневной поверхности) обозначились его контуры – квадрат со сторонами 5,2х5,3 м. Заполнение – светло-серая супесь. В нем зафиксированы плашки (обгоревшее дерево) от пола, по расположению которых можно установить, что пол всего жилища был застлан жердями (толщиной 5-6 см) диаметрально, по направлению от стен к Очагу. По контуру жилища прослежено два ряда столбовых ям (диаметром 15-20 см), шириной около 1 м, которые являются остатками наклонных стен. Этот промежуток является возвышенной частью котлована, на нем, скорее всего, располагались нары. От стен, в направлении к центру жилища, располагались жерди потолка. В центре жилища они сходились, образуя пустое пространство для выхода дыма от открытого очага. Очаг (диаметр 1 м, мощность 0,4 м) находился в центре жилища, в 0,3 м к востоку от него зафиксирован еще один Очаг (диаметр 1 м, мощность 0,4 м). В обоих Очагах заполнение – серо-бурая супесь, насыщенная мелкими (1-5 мм) кальцированными косточками. Находки в них – более крупные кости животных, фрагменты орнаментированной и неорнаментированной керамики. Оба Очага были действующими, на что указывает наличие в основании обоих объектов линз прокаленного (розового) песка. Находки (вещи и керамика) распределены равномерно, скоплений у Очагов не отмечается. В северо-западной части прослежен переход-коридор (длиной 1,3 м, шириной 0,5) с жилищем за пределами раскопа, его заполнение – также светло-серая супесь. В нем также сохранилась плашка (обгоревшее дерево), расположение которой говорит о направлении расположения жердей с севера на юг. Второй переход-коридор с заполнением, аналогичном жилищному (светло-серая супесь) длиной 1,2 м, шириной 0,6 м, соединяет описанное жилище со следующим, уходящим за пределы раскопа.