Глава 29. История Сэнди - Июль 1992

Выйдя на пляж первой, Сэнди огляделась по сторонам.В воде, казалось, никого не было. Осмотрев взглядом нагромождения камней по обе стороны пляжа, она не увидела никого и там. Это хорошо. Поскольку пляж был совершенно безлюден, ей явно предстояло позировать Блейзу обнаженной.

Она поставила сумку-холодильник на песок и уселась сверху, ожидая Блейза. Он осторожно спускался по тропинке с горы. Белая рубашка и брюки трепетали на ветру.

- Осторожнее! - крикнула она.

- Все в порядке, - отозвался он.

Через несколько минут, красный и запыхавшийся, он ступил на песок.

- Здорово бодрит, - сказал он.

- Не дободрись до инфаркта.

Он запрокинул голову и вдохнул полной грудью:

- Ах. Разве не восхитительно?

Она не смогла не улыбнуться:

- Да, действительно здорово.

Блейз осмотрелся по сторонам:

- Я смотрю, мы здесь одни.

- Видимо не нашлось больше ни одного придурка, желающего сюда забраться.

- Будем надеяться, что и не найдется. Чем раньше начнем, тем лучше.

- Я готова.

Он рассмеялся и начал раскладывать свое оборудование.

Сэнди, все еще сидя на сумке-холодильнике, повернулась и стала наблюдать за ним. Она уже знала, что предлагать ему помощь - себе дороже. Раскладывая мольберт и устанавливая на нем холст, Блейз не терпел никаких вмешательств.

Наконец, все было готово: мольберт стоял на слежавшемся влажном песке, недосягаемый для волн, а холст был повернут примерно на сорок пять градусов к береговой линии.

- Я буду позировать, стоя в океане?

Он усмехнулся:

- Вот именно! Это будет блестяще! Ты будешь выходить из моря, мокрая и истерзанная, как будто твой корабль потерпел крушение и пошел ко дну в паре миль от берега. Я назову эту картину «Единственная выжившая», - oн хлопнул в ладоши и выпалил: - Ха! Я назову ее «Единственная жизнь». Или это слишком претенциозно?

- Понятия не имею.

- Ладно, что-нибудь придумаю. А сейчас пора приступать к работе.

Сэнди встала и, одернув перед платья, сказала:

- Хочешь, чтобы я его сняла?

- Наверное, не стоит. Не против, если я попрошу его намочить?

- Как пожелаешь.

- Боюсь, если на картине ты будешь без одежды, мы потеряем нить сюжета. Зритель решит, что ты просто купалась. Весь драматизм пойдет коту под хвост. Нет, нет, нам нужно платье! Оно расскажет, какую трагедию тебе довелось пережить. Ты вовсе не собиралась плавать. Но твой корабль пошел ко дну. Или ты упала с яхты, или спрыгнула за борт сама, спасаясь от безумца. Никто не будет точно знать, почему ты оказалась в воде. Понимаешь?

- Да, понимаю.

- Мы добьемся неуловимости. Неуловимость, вот что отличает настоящего художника от обычного ремесленника. Мы сделаем историю таинственной и недосказанной.

- В общем, я должна оставаться в платье.

- Точно.

- И лезть в воду.

- Мне нужно, чтобы ты была мокрой.

- И волосы тоже?

- Конечно!

- Мои волосы не слишком хороши в мокром виде.

- Пускай… Ты провела в воде несколько часов, пытаясь добраться до суши, так что они и должны… Нет! Нет, нет, нет! Твои волосы должны быть сухими! Сухие и растрепанные ветром, как сейчас. Чтобы люди смотрели и в изумлении спрашивали сами себя, почему? Почему волосы сухие? Это лишь добавит интриги!

- Еще одна деталь для таинственности и недосказанности истории, - усмехнулась Сэнди.

- Точно! Посмотрите на нее! Она едва не утонула в огромном океане, но ее волосы совершенно сухие! Почему! Почему вблизи вершины Килиманджаро можно найти тушу леопарда?

- Чего?

- Это Хемингуэй.

- Мариель?[25]

- Прикуси язычок.

- Может быть, пусть тогда и платье будет сухим?

- Не прикидывайся дурочкой. И ступай в воду. Намочись там, как следует, но береги волосы.

Она скинула сандалии и шагнула на теплый и влажный песок у кромки воды. Из моря шла волна. Сэнди ждала ее, смотрела как та накатила, захлестнув ее ноги и облизывая пенистой кромкой песок. Холодная вода заставила ее вздрогнуть.Когда волна отступила, Сэнди зашлепала по воде вперед, пока та не достигла бедер. Накатила новая волна, окатив ее по пояс. Когда волна ушла, Сэнди присела, погружаясь в воду по грудь, после чего выпрямилась и намочила плечи.Опустив голову, она увидела, что ее руки, плечи и грудь блестят в лучах солнца. Прилипшее к телу синее платье казалось теперь совершенно прозрачным и ничего не скрывало. Ей стало неудобно: ранее легкое и просторное, платье теперь обтягивало ее, словно чужая мокрая кожа.

Она повернулась к Блейзу, смотревшему на нее из-за своего мольберта.

- Ну как? - спросила она.

- Превосходно! Выглядишь великолепно! Но будь добра, сделай несколько шагов вперед. Мы же не хотим, чтобы вода скрывала эти чудесные ножки.

- Хочешь, чтобы я стояла на пляже?

- Нет, нет.

Как только Сэнди зашагала к берегу, Блейз поспешил ей навстречу. Войдя в воду, он нежно взял ее за плечи и слегка оттеснил назад.

- Вот так, - сказал он. - Немного подальше. Да. Вот сюда. Так, теперь выстави правую ногу немного вперед. Ага. Точно. Чуть-чуть наклонись. А теперь смотри на меня, - oн склонил голову, оценивая ее позу. - Да. Теперь немного ссутулься. Помни, ты ужасно устала и едва держишься на ногах, - oн отступил на шаг, изучая ее. - Опусти правую руку на колено. Да, вот так. Нет, теперь ты слишком сутулишься. Нельзя, чтобы левая рука так низко болталась. Нет, нет, выпрямись еще немного. И еще. Вот так. Отлично.

Он вернулся на берег и, снова встав за мольберт, покосился на нее.

- Теперь, смотри на меня, дорогая. Не совсем на меня, а за мое левое плечо, как будто вглядываешься куда-то вглубь пляжа. Да. Прекрасно, - какое-то время он смотрел на нее, прищурившись, а затем нахмурился.- Нет.

- Что?

- Что-то не то. Я… Ты должна выглядеть… Более усталой.

- Хочешь, чтобы я упала и растянулась на песке?

- Нет, конечно. Нам просто нужно поддерживать иллюзию движения, - oн еще некоторое время смотрел на нее, нахмурившись, после чего сказал: - Не двигайся, - и снова направился к ней. - Боюсь, что придется немного испортить твое прекрасное платье.

- Как скажешь.

Он достал раскладной нож, вытащил одно из лезвий и перерезал левую бретельку. Мокрая ткань прилипла груди, поэтому он ее откинул.

- Вот так намного лучше, - сказал он. - Теперь ты выглядишь гораздо потрепанее.

- А чувствую себя намного лучше, - сказала она, радуясь, что грудь освободилась от мокрой ткани. - Может, снять это платье совсем?

- Нет, нет, нет. Я же уже все объяснял.

- Знаю, знаю.

- Должно получиться великолепно, - oн рысью подбежал к своему мольберту и встал за него.

- Блейз?

- Да? - обернулся он.

- Как насчет этого? - не дожидаясь ответа, она наклонилась и разорвала вырез спереди, обнажив правую ногу до самого бедра.

Блейз просиял:

- Прекрасно! Ты гений!

- За это ты и платишь мне двадцать процентов с выручки.

- Нет, нет, нет. Я плачу тебе двадцать процентов, потому что ты не оставляешь мне другого выбора.

- Ты в любое время волен меня бросить.

- Не искушай меня.

Она прекрасно понимала, что его не искусишь. При том доходе, что Блейз получал за картины с ней, легко расстался бы и с пятидесятью процентами, если бы она их потребовала.

Решив, что он готов приступить, она устремила взгляд вдаль, за его левое плечо.

На самом деле, смотреть там особо было не куда.

Примерно в двадцати футах за спиной Блейза возвышался скалистый утес. Но Сэнди представила, будто его нет вовсе, и смотрела сквозь него, воображая, что видит сквозь него на сотню ярдов вперед. Возможно, оттуда к ним приближается незнакомец…

Потом она задумалась, сколько на самом деле готов заплатить ей Блейз. Возможно, гораздо больше, чем пятьдесят процентов.

Без меня бы он…

Увидев дом Блейза впервые, Сэнди решила, что он чрезвычайно успешный художник.

Оказалось, совсем не так.

Особняк он приобрел на деньги, доставшиеся ему в наследство. Его произведения приносили скромный доход, достаточный лишь для более-менее комфортного проживания.

Так продолжалось до появления Сэнди.

В течение первых двух лет он платил ей не более пятидесяти долларов за сеанс. И она была рада даже таким деньгам. Получив их, она спешила в магазины за продуктами, бытовыми материалами и лакомствами для Эрика. Потом запрыгивала в “пикап” и мчалась домой.

Однако на исходе второго года, Эрик начал проводить большую часть времени, охотясь в лесистых холмах. Случалось даже, что Сэнди, возвращаясь из города, не заставала его на месте. Тут-то она и задумалась, стоит ли так торопиться обратно.

Однажды она и впрямь не стала торопиться. Вместо того, чтобы поехать домой, она долго бродила по улицам Форт-Платта, исследуя городок и заходя в магазины, которые раньше видела только снаружи.

В их числе оказалась и Прибрежная Галерея.

Она вошла в галерею, чувствуя себя незваной гостьей. Внутри стояла гробовая тишина. Неужели она совсем тут одна? Молча, не смея дышать, она стала бродить среди картин.

Она боялась, что ее обнаружат и выгонят прочь.

В конце концов, едва ли можно ожидать, что у девушки ее возраста найдется достаточно денег, чтобы купить хотя бы одну из множества выставленных картин.Впрочем, одета она была вполне прилично. В тот день Блейз нарядил ее в теннисный костюмчик, и она позировала ему на теннисном корте за школой. Все еще одетая в теннисную юбочку и пуловер, она вполне могла сойти за дочку зажиточных горожан.

Если они наедут, пригрожу им родителями, - подумала она.

Ага, конечно.

Веди себя естественно, - сказала она себе. - Ты в своем праве.

Тяжело вздохнув, она продолжала неспешно бродить по галерее, останавливаясь возле каждой картины.Большинство из них изображали морской прибой. Волны разбивались о скалы при свете дня, на закате и в лунном сиянии. Имелось несколько красивых видов океана. Несколько подводных пейзажей, с китами и дельфинами. Она видела парусники, уходившие в закат, корабль-призрак с изодранными парусами, следы на песке у кромки берега, чаек, скользивших в голубой вышине. И юного серфингиста, темнокожего и мускулистого, одетого в узкие плавки, с доской в руках. При виде его в животе у Сэнди что-то перевернулось.

Тайрон!

Подойдя к картине, она увидела в нижнем углу небольшую подпись Блейза.Ценник с надписью «450 долларов» был перечеркнут, и рядом красовалась новая цена: «150».

Сэнди ухмыльнулась.

Что, дружок, никто тебя не берет?

- Это одна из моих любимых картин.

Она вздрогнула и обернулась.

За ее спиной стояла низенькая, пухлая женщина и смотрела на Сэнди через огромные круглые очки с оправой из красного пластика. На голове топорщился ежик седых волос. На ней были огромные золотые серьги и цепочка с амулетом в виде коровы.

Она протянула руку и сказала:

- Я - Меган Виллос, владелица галереи.

- Здравствуйте, - пожала ей руку Сэнди. - А я - Эшли.

- Эшли. Очень красивое имя. Извини, просто не смогла проигнорировать твой интерес к «Серферу».

Она кивнула:

- Да, он приковывает взгляд.

- Значит, у тебя превосходный вкус. Это ранняя работа одного из лучших местных художников, Блейза О'Глори. В последние годы его талант взлетел до небывалых высот.

- Возможно, именно после этой картины, - сказала Сэнди.

Меган фыркнула:

- У тебя и впрямь прекрасный вкус. Эта работа действительно еще не относится к его зрелым. Но уже в ней чувствуется особый дар автора. Тебе так не кажется?

- Думаю, да.

- Ты посмотри, какой красивый мальчик. Разве он не аппетитный? Разве тебе не хочется просто взять и съесть его? - Меган ухмыльнулась и щелкнула зубами.

- Насчет «съесть» не уверена, - сказала Сэнди.

- Это образное выражение, Эшли. Неужели ты отказалась бы повесить его на стене своей спальни?

- Не знаю.

- Или ты выбираешь кому-то подарок?

- Нет. Я ищу что-нибудь для себя. Я получила кучу денег в подарок на… день рождения, - oна чуть не ляпнула «на выпускной», но поняла, что Меган едва ли в это поверит. Сэнди, конечно, выглядела старше своего возраста, но на выпускницу средней школы никак не тянула. Она пожала плечами и улыбнулась: - Вот, думаю потратить на какое-нибудь произведение искусства.

- Очень мудрое решение, Эшли. Хорошее произведение искусства не только радует душу, но и может стать весьма выгодной инвестицией. Уверена, что купив «Серфера», ты нисколечко не ошибешься. Тем более, цена хорошая - всего сто пятьдесят долларов.

- Как по мне, могла бы стоить и подешевле, - сказала Сэнди. - Боюсь, у меня нет таких денег.

- Ну… Думаю, что смогу немного сбить цену… скажем, до ста долларов?

- Все равно очень дорого, - сказала Сэнди.

- Это вовсе не дорого. За такие деньги тебе никогда не купить ни одной из последующих его картин…

Сэнди покачала головой.

- Семьдесят пять долларов. Боюсь, что продать ее дешевле я уже не смогу. Ну, что скажешь? Естественно, это вместе с рамкой. Сам холст я продам за пятьдесят, - oна моргнула за стеклами очков и улыбнулась: - Ну что, будешь брать?

- Боюсь, что нет. Знаете что? Не думаю, что мои родители одобрят покупку такой картины. Я имею в виду, это может оказаться слишком рискованно. Ну, полуголый парень на фоне моря… Понимаете?

- Да…- Меган усмехнулась.- Понимаю. А расстраивать твоих родителей мы не хотим, верно?

- Да.

- Тогда, может быть, я могу показать тебе что-нибудь другое?

- Ну, я с удовольствием посмотрела бы на другие работы этого парня. Флейма?

- Блейза.

- Точно. Сможете мне показать?

- Боюсь, что на данный момент все его картины уже распроданы. Но если ты пройдешь со мной, то одну я тебе показать смогу.

- Конечно. Спасибо.

Ведя ее к противоположной стороне галереи, Меган сказала:

- В скором времени мы ожидаем его новую работу. Может, недели через две-три. А эту уже купили, но пока не успели забрать. Итак, вот она, - Меган отошла в сторону и указала рукой на холст: - Вуаля!

- Ой! Какая прелесть.

- Правда? М-м-м.

Сэнди позировала для нее всего месяц назад. Картина была великолепна - полянка в глухом лесу, буйная зелень, глубокие тени и золотистые столбы солнечного света, падающие сквозь листву. Но в реале там не было ни малейшего ветерка, а очарование лесного пейзажа отравляли удушливая сырость и тучи комаров. Попировать довелось немногим - спасибо репелленту, но все равно их были великие полчища. Некоторые лезли в уши. Один даже залетел ей в глаз.Девушка на холсте, однако, казалась счастливой и беззаботной, словно ребенок в первый день летних каникул.

И немного походила на обезьянку.

На самом деле она стояла на табуретке, но ее видно не было. На картине она выглядела так, словно, гуляя по лесу, увидела низко растущую ветку и ухватилась за нее, чтобы покачаться в свое удовольствие. Она держалась за ветку левой рукой и махала правой, отставив в сторону ногу.

Ты будешь эдакая девчонка-сорванец, резвящаяся в лесу, - сказал тогда Блейз.

Одета босоногая девчонка-сорванец была в обрезанные синие джинсы и красную рубашку с короткими рукавами. Джинсы были обрезаны очень коротко, выцвели почти до бела, и были порваны по бокам. Красная рубашка, выцветшая не меньше, была ей заметно мала. Полы были завязаны под грудью, обнажая пупок, а шорты висели на бедрах так низко, что, казалось, вот-вот спадут. Наполовину расстегнутая рубашка открывала холмик левой груди

Блейз назвал эту картину «Гекльберри Фем»[26].

Под наклейкой с надписью «ПРОДАНО» Сэнди увидела ценник.

$5800.

- Святый Боже, - пробормотала она.

- Если хочешь знать мое мнение, - сказала Меган, - то это - шедевр. Я от нее в восторге. Посмотри на эту девушку. Как она… чиста и невинна. И в то же время так… обворожительна. Блейзу мастерски удалось выразить волшебное сочетание детской невинности на грани зарождающейся чувственности.

- Так она и выглядит, - сказала Сэнди.

- Неужели ты не хотела бы повесить такую картину у себя дома?

- Да. Здорово бы. Жаль, что она уже продана.

- Как я уже говорила, в ближайшее время у нас должна появиться его новая работа.

- И она будет столь же хороша?

- О, да. Все его последние картины просто великолепны. С тех пор, как он начал использовать Электру.

- Кого?

- Электру. Так зовут его модель.

- Он использует одну модель во всех своих работах?

- О, да. Разве она не настоящая находка? Она потрясающая.

Сэнди чуть не брякнула «спасибо», но вовремя спохватилась.

- Она племянница Блейза. Такая красотка! Она приезжает к нему из Сан-Франциско дважды в месяц, специально чтобы попозировать. Я встречалась с нею лично, прелестное создание.

Лгунишка, лгунишка, спалила штанишки.

- Ладно, - сказала Сэнди, - мне пора. Я, наверное, еще зайду посмотреть на его новую картину.

- Попробуй заглянуть в начале следующей недели. Мы, конечно, не знаем наверняка, когда Блейз занесет нам новую работу, но это единственная галерея, с которой он сотрудничает. Так что, если тебе нужен портрет Электры, приобрести его можно только здесь. И, как я уже говорила, его картины продаются так быстро, что мы не успеваем их на стену вывешивать. Лучше приходить заранее.

- Посмотрим, как получится. Еще раз спасибо.

Сэнди вышла из галереи, удивленная тем, что Меган ее так и не узнала, с твердой решимостью больше не возвращаться, и радостная от того, что картины с ней продаются так дорого. Значит, можно будет требовать у Блейза надбавки.

Причем, солидной надбавки.

И она ее получила.

Она решила не рассказывать ему о своем посещении художественной галереи, а только…

- Будь хорошей девочкой и намочись снова, - сказал Блейз, вырвав Сэнди из воспоминаний. - Платье уже начинает высыхать.

- Не хотелось бы потерять позу, - сказала она.

Пожав плечами, побрела обратно на глубину и еще раз окунулась по плечи. Вода была холодна и приятна. Когда она вернулась на мелководье, платье снова липло к коже.

- Отлично, - сказал Блейз.

Она заняла прежнее место и перенесла вес на правую ногу, повернувшись в сторону Блейза. И вновь уставилась на скалу.

- Приподними голову немного вверх. Хорошо, хорошо. Просто чудесно.

Блейз взялся за кисть.Через некоторое время он сказал:

- Эта наша работа может оказаться настоящим шедевром.

- И сколько вы за нее запросите? - крикнул чей-то голос.

Он донесся из-за стороны скалы за спиною Блейза.

 

Глава 30. Идеальный снимок

В закусочной Оуэн заказал себе Горячую Звериную Сосисочку, картошку фри и среднюю порцию Зверь-Колы, а Джону Кромвелю двойной Монстрбургер Делюкс, Звериный-Чили-Картофель и большую Зверь-Колу. Он расплатился за оба заказа.

- Да ты настоящий друг, - сказал Джон и похлопал его по плечу.

- Рад помочь.

- Большинство не сделали бы такого, согласен?

- Ну…

- Громадное спасибо. Надеюсь, когда-нибудь и я смогу помочь тебе.

- Ладно, все в порядке. Не переживай.

Вскоре принесли их заказы. Взяв подносы, они отыскали столик в углу и уселись.Джон распаковал соломинку, воткнул ее в крышку, сделал большой глоток и вздохнул:

- Знаешь, чем я тебя отблагодарю? Фотографиями.

- Да ладно…

Джон затолкнул свой стул под столешницу и встал.

- Ты вовсе не обязан.

- Но я хочу отблагодарить. Серьезно, - oтойдя от стола, он поднес объектив камеры к глазу. - Веди себя естественно, - сказал он. - Безо всех этих дурацких «Сы-ы-ы-ыр».

Оуэн рассмеялся.

Джон сделал снимок и отошел в сторону, чтобы взять другой ракурс. Затем он вернулся к столу.

- Я пришлю их тебе, - сказал он, садясь.

Пришлет? В таком случае ему понадобится мой адрес.А ну как он решит нагрянуть в гости?

- Ой, - сказал Оуэн. - Не стоит…

- Знаешь что, приятель. Я кое-что придумал. Я видел, как ты смотрел на ту девушку-гида. Линн. Настоящая красотка, да? Что, если я пришлю тебе копии снимков и с ней тоже? Спорим, ты бы этого хотел, а?

- Пожалуй, да, - признался он.

- Пожалуй? - рассмеялся Джон.

- Да, это было бы здорово.

- Значит, так и сделаем, чувак.

Широко раскрыв рот, он откусил большой кусок гамбургера. Соус и расплавленный сыр так и брызнули во все стороны.Чувствуя, как рот наполнился слюной, Оуэн развернул Звериную Сосисочку и тоже откусил. Пропитанная маслом поджаристая булочка приятно хрустнула. Зубы проткнули кожуру сосиски. В рот потек горячий, ароматный сок.

Джон пытался что-то сказать, но поскольку рот его был забит гамбургером, Оуэну не удалось разобрать ни слова.

- Что?

Джон поспешно прожевал и проглотил, после чего с уже наполовину набитым ртом повторил:

- Сосискожор.

- Да, я такой.

Какое-то время они ели молча.

Оуэн размышлял о предложении Джона отправить ему фотографии Линн. На самом деле, он действительно был бы рад получить их. Но ему ужасно не хотелось оставлять Джону свой домашний адрес.

Даже если я и оставлю ему свой адрес, вряд ли он пришлет эти фотографии. Люди постоянно что-нибудь обещают, но практически никогда не держат слова.

Через некоторое время Джон оторвался от еды и сказал:

- Ну, как насчет того, о чем мы говорили раньше?

- Насчет чего?

- Возьмешь на Полуночную Экскурсию мою камеру? Сделай это, и я вышлю тебе копии всех фотографий, которые ты там снимешь.

Оуэн покачал головой.

- Да ладно тебе, чувак. Пожалуйста. Разве это так сложно?

- У меня есть своя камера.

- И в чем проблема? Будешь снимать на две.

- А разве они разрешают фотографировать в доме?

- Они лишь запрещают использовать вспышку. Я уже проверял. Но у меня сверхчувствительная пленка. Четырехсотая. Для нее вспышка не нужна, был бы хоть какой-то свет. А какая пленка у тебя?

- Двухсотая.

- С ней точно ничего не выйдет. Не важно, ночью или днем, но без вспышки ты ни одной нормальной фотки в доме не сделаешь.

- Я могу купить до начала экскурсии и четырехсотую.

- Эй, чувак, ну хорош уже.

- Почему бы мне не пойти туда со своей камерой, а потом просто сделать копии всех снимков и прислать тебе?

Джон поморщился:

- Думаешь, мне есть куда их присылать? Чувак, я живу в машине. Мне их ни в жисть не получить. Боже! Проехали, хорошо? - вдруг он улыбнулся. В щели между зубами Оуэн заметил кусок пережеванной булочки. - По крайней мере, - сказал он, - у меня уже есть снимки и тебя, и Линн. Ты же хочешь их получить, верно?

Хочу, - подумал Оуэн, но еще больше мне хотелось бы иметь фотографии Даны.

Дана!

Зародившаяся в голове мысль поразила его.

Ошеломила.

Он обдумал ее еще несколько секунд.

- Так что? - спросил Джон.

- Вот что, - сказал Оуэн. - Как ты смотришь на то, чтобы пойти на Полуночную Экскурсию самому?

- Ты шутишь?

Оуэн наклонился вправо и вытащил бумажник. Достав оттуда пятидесятидолларовую купюру, он перегнулся через стол.

- А это еще что? - спросил Джон, хмуро взирая на банкноту.

- Аванс за работу.

- Кого я должен убить?

- Убивать никого не надо, я просто хочу, чтобы ты сфотографировал для меня еще одного гида, - Оуэн улыбнулся, радуясь блестящей идее. - На свою камеру. Ее зовут Дана. Думаю, сейчас она дежурит внутри Дома Зверя.

- Как она выглядит?

- Высокая блондинка. Потрясающе красивая.

- Точно. Шикарнейшая штучка. Я понял, о ком ты. Видел ее вчера. Лакомый кусочек. Но боюсь, у меня ничего не выйдет…

- Не выйдет?

- Ну да. Извини. Не хотелось бы тебя расстраивать, приятель. Если я правильно понял, тебе нужны ее снимки без одежды, верно?

- Не прикидывайся дураком. Мне просто нужно несколько ее хороших фотографий. И ты вполне можешь их сделать. Спроси у нее разрешения, или сделай их тайком. Да как угодно… Единственная просьба: не вовлекай в это меня, хорошо? Делай вид, будто фотографируешь для себя.

- Но проблемо.

- Вот и я о том же. Значит так: на экскурсию идем по отдельности. Я пойду первым. Ты идешь примерно через полчаса после меня, слушаешь экскурсию и делаешь снимки Даны. Когда закончишь, встречаемся у выхода. Прогуляемся немного по городу, может, найдем какую-нибудь контору, печатающую снимки за час. Или хотя бы за ночь.

- Такие должны быть, - сказал Джон, и отхлебнул колы. - Очень надеюсь.

- Как только у меня в руках окажутся фотографии Даны, я дам тебе еще пятьдесят баксов, и ты сможешь купить билет на Полуночную Экскурсию.

Джон с довольным видом кивнул. Затем нахмурился:

- А если к тому времени они все уже будут проданы?

- А ты можешь задержаться на неделю и пойти на следующую экскурсию?

Джон поморщился:

- Не знаю, чувак. Неделя - это слишком долго, когда ты на мели. Неужели мы не можем просто пойти и купить мне билет прямо сейчас? А отдашь ты мне его, когда получишь снимки. Как насчет этого? Ежели что пойдет не так, ты всегда можешь продать его кому-то другому и получить свои деньги обратно. Черт, и маленько навариться на этом. Ну, что скажешь?

Оуэну очень хотелось получить фотографии Даны.

- Конечно, - сказал он. - Так и сделаем.

- Ты не пожалеешь, чувак. Это просто здорово! Я сделаю тебе восхитительные снимки этой крошки.

Вскоре они покончили с едой и через переднюю лужайку направились к билетной будке. Оуэн остался ждать в стороне, в то время как Джон, подойдя к Шэрон, о чем-то поговорил с ней и свернул за угол. Несколько минут спустя он вернулся с красным билетом в руках. Шэрон, казалось, была страшно рада, что он его купил. Они снова немного поболтали, кивая и улыбаясь друг другу. Но вскоре к Шэрон подошла за плеерами очередная партия посетителей, и Джон вернулся к Оуэну.

- Хорошо, что мы не стали ждать, - сказал он, размахивая билетом. - Он оказался последним на завтра.

А стало быть, тринадцатым.

- Везунчик, - сказал Оуэн.

- Чувак, это самый счастливый день в моей жизни. Я с радостью обнял бы тебя и расцеловал, да боюсь, нас не так поймут.

Оуэн попытался улыбнуться:

- Как-нибудь обойдемся без этого, - oн протянул руку, и Джон передал ему билет.

- Ты вернешь мне его, как только получишь фотографии Даны, верно?

- Верно, - сказал Оуэн, убирая билет в карман рубашки, туда же, где лежал и его собственный. - Так, я на экскурсию. Почему бы тебе пока не прогуляться, например, до сувенирной лавки?

- Я, пожалуй, возьму лучше еще один гамбургер. Не одолжишь мне еще несколько баксов?

- Конечно, - Оуэн достал десять долларов. - Вот, держи, и дай мне ровно час.

- Целый час?

- А ты не спеши, - Оуэн передал ему десятку.

- Что ж, ты - босс.

С этими словами Джон направился к углу дома, а Оуэн - к Пункту 1. Остановившись у подножия лестницы, он надел наушники. Нажал кнопку «Play». Затем посмотрел на тело линчеванного Гаса Гаучера и принялся слушать рассказ Дженис Кроган.

***

Позднее, прослушав историю об Этель, Оуэн вышел из комнаты и поднялся по лестнице. В коридоре он огляделся по сторонам, но Даны не увидел.

Ничего страшного, - сказал он себе. - Она должна быть где-то здесь.

Он прослушал историю на Пункте 3, выключил плеер, вышел из спальни Лили Торн и направился по коридору к Пункту 4. Вчера он впервые увидел Дану у входа на чердак.Сегодня там стояли туристы, слушая свои плееры и глядя на вершину лестницы.

Даны, однако, не было.

Где же она?

Посмотрев вперед, Оуэн увидел идущих по левой стороне коридора посетителей.

И ее.

Сердце заколотилось быстрее.

Она стояла, словно на страже, у открытой двери в спальню мальчиков и улыбалась проходившим мимо посетителям.Эта спальня была Пунктом 4, а именно туда и лежал путь Оуэна.

Мне придется пройти прямо мимо нее!

Ему захотелось развернуться и дать стрекача.

Черт побери, прекрати валять труса, - сказал он себе. - Иди как шел, веди себя естественно. Она понятия не имеет о твоих к ней чувствах. Для нее ты просто очередной турист.

Он медленно двинулся вперед, огибая идущих навстречу людей и стараясь не смотреть на нее.Но когда он приблизился к двери, их взгляды встретились.

- Доброе утро, - сказала Дана.

- Здравствуйте.

- Решили вернуться, да?

Она меня помнит!

Отчаянно краснея, он кивнул.

- А где ваш друг? - спросила она.

Оуэн снял наушники:

- Мой друг?

Наверное, она видела меня с Джоном! Теперь…

- Я про барышню, которая вчера с вами была, - объяснила Дана.

- А, вы о ней…

Я не хочу лгать. Только не Дане.

- Ей здесь не понравилось, - сказал он. - Она… все время жаловалась и портила мне все удовольствие. Так что сегодня я вернулся без нее.

- Бросили ее, да?

- Вроде того.

Дана взглянула на часы:

- Кажется, подошло время для моего перерыва. Не хотите выйти вместе со мной на улицу?

- На улицу? С вами?

- Да.

- Прямо сейчас?

- Нет, если вы не хотите…

- Нет. Нет, я выйду с вами. Конечно.

Дана сняла с пояса “уоки-токи”. Поднеся ее ко рту, нажала на кнопку и сказала:

- Линн, это Дана. Я выйду на перерыв. Ладно?

- Конечно, дорогая, - послышался ответ.

Дана улыбнулась Оуэну и сказала:

- Пойдемте.

Он последовал за ней по коридору и вниз по лестнице.В прихожей она подошла к юноше-гиду и сказала:

- Я взяла небольшой перерыв, Клайд.

Клайд бросил на Оуэна взгляд, исполненный неприязни, после чего кивнул Дане.Оуэн обогнал ее, чтобы открыть входную дверь. На крыльце Дана поблагодарила его. Вслед за ней он спустился с крыльца.

- Идемте сюда, - сказала она.

Он шел рядом с ней, он чувствовал, как мягко проминается под ногами трава. Сердце молотом стучало в груди. По телу текли капли пота. Во рту пересохло. Утреннее солнце словно давило на макушку и плечи обжигающим жаром, от которого спасал лишь легкий, прохладный ветерок. Он отлепил рубашку от живота и груди, и сразу почувствовал запах: пахло так, словно он только вернулся с прогулки по холмам над океаном. Он набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул.

Мы идем вместе. Это немыслимо.

Но чего она хочет?

Как только они свернули за угол дома, Дана остановилась и повернулась к нему.Вдалеке между крыльцом дома и билетной будкой сновали туда-сюда люди. Кто-то направлялся в сторону закусочной, туалетов и сувенирной лавки, кто-то к дальнему углу дома.Дана с Оуэном стояли на лужайке, вдали от всех.

- Хорошо здесь, да? - спросила Дана.

- Фантастика.

Он стоял и смотрел на нее.

Просто не верится, что мы вот так стоим здесь.Просто не верится, до чего она хороша.

Вместо того, чтобы выявить хоть какие-то недостатки, яркий солнечный свет, напротив, подчеркивал ее красоту. Ее волосы переливались в его лучах медью и золотом. Нежный румянец играл на щеках. Глаза поражали небесной синевой.

- Как ее зовут? - спросила Дана.

- Кого?

Она слегка нахмурилась:

- Ту девушку, которая была с вами вчера.

- А. Ее зовут Моника.

- И где она сегодня?

Он поморщился:

- Я оставил ее в отеле.

- Здесь, в городе?

- В Рыбацкой Пристани.

- Вы оставили ее в Сан-Франциско?!

- Знаю, знаю. Но она терпеть не может это место. Не дала мне вчера насладиться экскурсией. Я пять лет мечтал сюда съездить. А она все мне испортила. Она все видит в дурном свете.

- Включая и меня, я полагаю?

Оуэн уставился на нее, раскрыв рот.

- Откуда вы знаете? - спросил он.

И кивнул.

Она загадочно улыбнулась:

- Я много чего знаю.

- Вы подслушали ее или…?

- Я не могла не заметить, как вы вчера на меня смотрели.

Он почувствовал, что вот-вот сгорит от стыда.Понурив голову, он сказал:

- Извините.

- О, все в порядке. Мне-то ничего. Но это очень не понравилось Монике, верно?

- Я даже не знаю.

- Думаю, так все и было. В доме. А потом еще и на выходе, когда я принимала у вас плееры. Она выглядела так, будто хотела расцарапать мне лицо.

- Она вечно делает из мухи слона. В смысле, если я смотрю на других женщин. Понимаете? Но если я не буду на них смотреть, то начну в них врезаться.

Дана тихо рассмеялась:

- Все понятно: вчера вы так на меня смотрели, чтобы не врезаться.

- Точно, - oн улыбнулся. - Ну и… э-э… еще и потому, что просто не мог на вас не смотреть.

- Это почему?

- Вы понимаете, о чем я.

- Кажется, понимаю. Я слишком большая, чтобы можно было на меня не смотреть.

Оуэн рассмеялся:

- Да нет же. Потому, что… Я никогда еще не встречал никого прекраснее.

Она вдруг покраснела.

- Ну, спасибо. Очень приятно это слышать.

- Я лишь говорю правду. Вы ведь видели свое отражение в зеркале, верно?

- Я не считаю себя такой уж красивой. Ладно, Оуэн…- oна тяжело вздохнула. - Вернемся к вам с Моникой.

- Если это не слишком важно, нельзя ли опустить эту тему?

- Это важно. Если смотреть на ситуацию с моей стороны… то, что сегодня вы вновь вернулись, и без нее… Ведь вернулись вы отчасти из-за меня?

- Ну…

- Кроме того, я вижу, что из вашего кармана торчат билеты на Полуночную Экскурсию.

Он кивнул и похлопал по ним рукой.

Что я скажу о втором билете?

- На ту, что завтра ночью? - спросила Дана.

- Ага.

- А Моника ненавидит Дом Зверя. И меня тоже.

- О, я бы не…

- Очевидно, вы не хотите брать ее с собой на Полуночную Экскурсию?

- Нет.

- И до завтрашней ночи не намерены возвращаться в Сан-Франциско?

- Нет.

- Получается, вы оставили Монику в отеле Сан-Франциско одну на несколько дней?

- Я вообще не собираюсь туда возвращаться.

- Что?

- Я бросил ее. Выбрался тайком из номера, пока она спала, и…

- Боже мой. Не сказав ни слова?

- Не сказав ни слова.

- И даже не оставив никакой записки?

Он покачал головой.

- Но она может думать сейчас все, что угодно: что вас похитили, убили…

- Сомневаюсь. Ведь я забрал все свои вещи. Думаю, она считает, что я улетел домой. И почему я это сделал, она тоже знает.

Дана сконфузилась и покачала головой:

- Это ужасно, Оуэн. Чтобы она ни сделала, так поступать нельзя.

- Да, я знаю. Но с ней все будет в порядке.

- Не будет. Она будет чувствовать себя опустошенной и брошенной.

Он усмехнулся:

- Вы не знаете Монику.

- Любая женщина почувствовала бы себя брошенной, если бы парень сбежал от нее во время поездки.

- Да, да. Я знаю, что поступил плохо, но она сама во всем виновата. Она и никто другой.

- Откуда вы?

- Мы прилетели из Лос-Анджелеса. И у нее есть обратный билет. И куча денег впридачу. Если захочет, сможет вернуться домой хоть сегодня. Или остаться и наслаждаться отпуском без меня. Уверен, без меня она проведет его даже лучше. Когда мы вместе, она постоянно ноет. Вы же сами ее видели. Она невыносима. И главное, она считала, что имеет надо мной власть. Она действительно верила, что я собираюсь на ней жениться. Вот я и сбежал, пока не стало слишком поздно.

Дана поморщилась и медленно покачала головой:

- Вы с ней не помолвлены?

- Нет.

- А как долго вы вместе?

- С прошлого Рождества.

- А сбежали от нее только вчера?

- Вроде того.

- Потому что она испортила вам экскурсию в Доме Зверя? Или из-за меня?

Оуэн сконфузился.

- До вчерашнего дня я… мне не хватало духу, - сказал он. - Просто не выпадало подходящего случая.

- Так что же за подходящий случай произошел вчера?

- Она проела мне плешь.

- И я тут совсем не причем?

Дерзай, мужик!

Он пожал плечами и сказал:

- Отчасти. Так уж сложилось. Я хотел вернуться сюда и прослушать экскурсию без Моники, потому что она мне ее испортила. Я действительно хотел попасть на Полуночную Экскурсию, потому что знаю, что вряд ли когда-нибудь смогу вернуться сюда снова. И… и еще я вернулся сюда, в надежде вновь увидеть вас.

- Но бросили вы ее не из-за меня, так?

- Не совсем.

- О, замечательно. Не совсем. То есть отчасти, все-таки, из-за меня.

Оуэн съежился и пожал плечами. Не в силах смотреть на нее, он опустил взгляд на собственные ботинки. А затем сказал:

- Это, э-э… я даже представить не мог, что буду с вами разговаривать или что-нибудь подобное… Я имею в виду, такие как вы… Ведь у вас, наверняка, и без меня целая куча парней. На такого как я вы и смотреть не станете. Что с того, что я просто хотел взглянуть на вас еще раз? И помните, когда я сдавал плееры, нам даже удалось немного поговорить? Сегодня мне хотелось повторить это, только без Моники. А оставаться в отеле с этой самолюбивой, надменной сукой я больше просто не мог. Как я могу прожить всю жизнь с такой, как она, когда в мире есть такие, как вы? Понимаете?

- Боюсь, вы меня переоцениваете, - каким-то странным голосом сказала Дана.

Оуэн поднял глаза.Глаза у Даны были на мокром месте. Она нахмурилась и отвернул