Старший лейтенант ОСНАЗ Рубен Руис-Ибаррури

Бывают в жизни моменты после которых не хочется жить. Тогда надо сцепить зубы и убеждать себя в том, что все лучшее еще впереди. Так со мной было, когда пала Республика и Франко торжествовал, когда фашисты радовались, а народ горевал. Но нам сказали, что надо еще на свете пожить, чтобы великие подвиги успеть при жизни свершить.

Действительно, когда два с половиной года назад пала Республика и все мы, борцы за свободу испанского народа, оказались изгнанниками – тогда нам казалось, что уже незачем жить и Франко навсегда воцарился в Мадриде, придавив Испанию железной пятой военной диктатуры. Причиной всему был ужасный хаос, вызванный тем, что правительство Испанской республики не управлялось одной партией, как это было в СССР, а состояло из множества соперничающих фракций. Прекраснодушные мечтательные либералы (русские называют их Маниловыми) и твердолобые упертые троцкисты (этих в СССР вообще сразу расстреливают). Коммунисты, ориентирующиеся на СССР, и анархо-синдикалисты, которые тоже были прекраснодушными мечтателями, но только другого толка, мечтавшими о создании общества без государства.

Из-за этой разноголосой какофонии, царящей в революционном движении, Испанскую республику самого начала ее существования охватил управленческий хаос. То, что должно быть сделано, не делалось, или, если делалось, то только по принуждению. А то, что не надо было ни в коем случае делать, делалось с особым, чисто испанским, шиком и помпой. Это надо же было додуматься – в стране с истово верующим крестьянством взрывать церкви и убивать священников! Вот уж, наверное, Франко благодарил троцкистов и анархистов за то, что в его армию массово пошли крестьяне. И это надо ж было такое придумать, чтобы на испанских заводах всем платили одинаковую зарплату в восемнадцать песо! Одни и те же деньги и инженерам, и слесарям, и подсобным рабочим. Надо ли удивляться, что не такая уж и слабая испанская промышленность почти ничего не могла дать Республике, и воевали мы исключительно привозным оружием.

Тогда, когда еще можно было спасти нашу страну, спасителя не нашлось. Никто не вразумил безумцев, не собрал силы в один кулак и не обрушил его на врага. Республика пала – в том числе и потому, что Франко живо приструнил своевольство своих генералов и, установив режим личной власти, не упрашивал и уговаривал отдельных деятелей, а отдавал четкие и конкретные приказы. Тогда, два с половиной года назад, никто не мог и предположить, что мы снова вернемся, причем не кающиеся и посыпающие головы пеплом наших сгоревших идей, а как полномочные представители той силы, которая только что уничтожила в Европе германский фашизм и теперь сокрушает в Испании диктатуру Франко. Да, я сражался с германским фашизмом в рядах армии Особого Назначения. Мы прошли огненной метлой через всю Европу, сметая гитлеровцев, и остановились только в Пиренеях у испанской границы. Тогда я был уверен, что мы обязательно пересечем эту чисто условную линию и принесем свободу нашему многострадальному народу, который томится в тюрьмах и концлагерях по ту сторону границы.

И вот настал день, когда тишина на границе взорвалась залпами тысяч тяжелых орудий. Все время, прошедшее после того, как фашистская империя Гитлера была уничтожена и Советский Союз начал собирать силы для освобождения моей родины, франкисты не сидели сложа руки и строили на самых опасных направлениях систему оборонительных сооружений. Но их генералы даже представить себе не могли, какую запредельную мощь обрушит на них Красная Армия, сколько тяжелых орудий и минометов, сколько боевых самолетов и тяжелых танков будет брошено в бой против тех, кто когда-то, подняв вооруженный мятеж, попрал право испанского народа самому решать свою судьбу.

И вот, через десять дней непрерывного наступления и боев, гусеницы наших танков лязгают по мостовым освобожденного Мадрида. Улицы полны ликующего, празднично одетого народа, кричащего во весь голос: «Вива ла Республика, Вива Роте Армее, Вива Советико». Из толпы под гусеницы наших танков летят букеты цветов. Мы знаем, что большинство из этих людей, собравшихся сейчас на улицах, голосовали за Народный Фронт, потом сражались с франкистами в дни гражданской войны, а потом, когда Республика пала, два с половиной года томились по тюрьмам и концлагерям, при этом веря, что однажды мы победим. Мы победили – и теперь эти люди могут ликовать.

Правда, на юге Испании еще сидит генерал Кейпо де Льяно, пьяница, наркоман, садист, похабник и бузотер, получивший прозвища «Андалузский палач» (за то, что расстреливал испанцев без суда на основании любых симпатий к Республике) и «Севильский шут» (за его пропагандистские профранкистские выступления по радио). [77] Но жалкие тридцать тысяч штыков и сотня старых немецких и итальянских танкеток, которые у него еще остались от всей франкистской армии – это ничто по сравнению с тем стальным валом под красными знаменами, что катится сейчас на юг, раскатывая в тонкий лист то, что еще осталось от режима Франко.

Большинство подельников Андалузского палача уже мертвы. Отступающая, а точнее, бегущая, штабная колонна командующего 6-м армейским корпусом генерала Лопеса Пинто Хосе настигнута нашими танками на узкой горной дороге в Стране Басков. Машина генерала была вдавлена гусеницей в каменистый грунт, и его пришлось опознавать по окровавленным лохмотьям генеральского мундира. Впрочем, можно считать, что ему еще повезло. Попадись он моим соплеменникам-баскам или астурийским партизанам – и смерть его была бы медленной и крайне мучительной.

Командующий 4-м корпусом Хосе Солчага попытался возглавить оборону Барселоны, но не учел ни мощи атакующих советских войск, ни того, насколько барселонцы ненавидят франкистскую власть, лишившую их автономии и отметившуюся репрессиями против деятелей Женералитета (Правительства) Каталонии. Особо франкистам запомнили казнь президента Каталонии Луиса Компаниса, которого эти мерзавцы обвинили в том, что сотворили сами, то есть в «вооруженном мятеже». В результате суда, который продолжался меньше часа, первый каталонский президент был приговорен к расстрелу. А год спустя после его казни обезоруженного генерала Солчагу, последние солдаты которого бросили оружие, разорвала на улицах Барселоны разъяренная толпа.

Генерал Андреас Саликет, чей штаб был расположен в Мадриде, говорят, вчера вечером застрелился от отчаяния, узнав, что ближайший к городу аэродром Барахас захвачен советским десантом и на него уже садятся транспортные самолеты с подкреплениями. Это был спецназ НКВД, специалисты по освобождению тюрем и концлагерей, а также тихому и быстрому захвату правительственных зданий и сооружений вместе с неповрежденными архивами. Это наши товарищи, выпущенные спецназом из разных мест заключения, в том числе и из подвалов ужасной штаб-квартиры Dirección General de Seguridad (государственной безопасности), и это их родные так радостно встречают нас на мадридских улицах.

Сам Франко, за несколько часов до захвата Барахоса вылетевший с него на юг вместе с главнокомандующим франкистской армии генералом Варелой, уже тоже мертв, и генерал Варела вместе с ним. Их «Юнкерс-52» был настигнут советскими истребителями неподалеку от городка Сьюдад Реаль и был сбит после нескольких попыток развернуть его на обратный курс. Это уже то ли второй, то ли третий случай, когда мятежные генералы гибнут в авиакатастрофах.

И последнее. Да, я старший лейтенант ОСНАЗ Рубен Руис-Ибаррури, прошел все необходимые для получения этого звания тренировки в полевых лагерях, которые расположены в иных временах, а также осведомлен о том, что в разгроме нацизма и уничтожении режима Франко нам помогали русские из начала XXI века. Я знаю все, что должно было случиться, не приди они к нам на помощь; но тем больше моя радость, ибо я стал участником того, что вообще считалось невозможным… И еще. Я никогда и никому не раскрою эту тайну, даже родной матери (которую товарищ Сталин назначил руководителем Временного Республиканского Правительства Испании), ибо давал подписку о неразглашении, а она свята, как и любая клятва.

* * *

9 мая 2018 года (19 октября 1941 года)