Зал для совещаний в присутствии императора

 

Присутствуют: Император Хирохито (посмертное имя Сева);премьер-министр – генерал Хидеки Тодзио;министр армии – генерал Хадзимэ Сугияма;министр флота – адмирал Осами Нагано;Министр иностранных дел – филолог-германист Сигэноре Того. [81]

 

По древним обычаям император на таких совещаниях обычно хранил молчание, но на этот раз традиция была грубо нарушена.

– Господа, – произнес человек, которого японская нация почитала как живого бога, – что вы посоветуете нам делать в ситуации, когда наша любимая страна Ниппон оказалась в тисках между американским эмбарго и большевистской Россией, невероятно усилившейся после победы над Германией? Что нам делать в ситуации, когда Германия, на союзе с которой так настаивал господин Тодзио, потерпела сокрушительное поражение, и ее пепел был развеян по ветру? Что нам делать в ситуации, когда уже прорусское коммунистическое правительство Франции требует от нас немедленного очищения Индокитая? Что нам делать в ситуации, когда из Москвы прислали ноту, предупреждающую, что вторжение японских войск в Голландскую Ост-Индию будет считаться нарушением Пакта о Нейтралитете, влекущим за собой его автоматическое расторжение? Если мы презрим все эти предупреждения и угрозы, то нам придется вступить в открытое противостояние одновременно с русскими, с американцами и с британцами. Господин Сугияма, есть ли у нас хотя бы маленький шанс на победу?

Министр армии встал, поклонился императору и коротко ответил:

– Да, Божественный Тенно, наша армия развеет всех врагов, как буря развеивает сухие листья!

Император нахмурился и жестким тоном произнес:

– Когда случился китайский инцидент, армия говорила, что после наступления тремя дивизиями мы немедленно перейдем к мирным переговорам. Сугияма, вы тогда были военным министром и лично обещали мне, что эта война будет быстрой и не потребует большого количества ресурсов. С тех пор прошло четыре года, а победы над Китаем до сих пор не видно.

Министр Сугияма, который по совместительству был и начальником Генерального штаба, еще раз поклонился императору.

– Китай, – смиренно произнес он, – это огромная территория, туда ведет много путей, и оттуда ведет много путей, из-за чего во время войны мы столкнулись с неожиданными сложностями. Нашим врагам помогали англичане, нашим врагам помогали французы, нашим врагам помогали американцы и, наконец, нашим врагам помогали и помогают русские большевики.

– Разве я каждый раз не предупреждал о вас том, что так все и будет? – голос императора сорвался на крик, – Сугияма, вы лгали мне тогда и лжете сейчас? О какой победе может идти речь, когда против нас будут стоять самые могущественные в военном отношении державы мира, а за нас будет только мужество японских солдат и покровительство богини Аматерасу? Во время инцидента при Номонкане, [82] русская армия была значительно слабее, чем она есть сейчас, но вы все равно потерпели от нее тогда сокрушительное поражение, и только нежелание большевиков втягиваться в затяжной конфликт спасло Японскую империю от еще большего позора. Что вы будете делать сейчас, если в Маньчжурию ворвется вся та мощь, которая всего за несколько дней разгромила германскую армию, еще совсем недавно считавшуюся лучшей армией в мире? Какое время против них сможет продержаться наша Квантунская армия, вооружение и качество подготовки которой не изменились за два последних года? Или вы думаете, что русские сейчас такие же медлительные и туповатые, как и сорок лет назад в эру моего благословенного деда императора Мэйдзи? [83] Могу вас заверить в том, что практика европейской войны показала, что это совсем не так. Почему вы молчите, Сугияма? Попробуйте опровергнуть то, что я сейчас сказал.

– Божественный Тенно, – склонил голову перед разгневанным императором премьер-министр Тодзио, – в любом случае западные варвары своими ультиматумами поставили нас перед выбором: война за ресурсы, в первую очередь за источники нефти, или капитуляция перед их требованиями. Выполнение этих требований будет огромным унижением для всего народа страны Ниппон, а невыполнение означает продолжение торговой блокады и последующий коллапс по причине дефицита нефтепродуктов. К тому же с недавних пор к нефтяному эмбарго грозит присоединиться и Советская Россия, присоединившаяся к требованию американцев и коммунистических властей Франции об очищении Индокитая. Попытки решить этот вопрос дипломатическими методами полностью провалились, потому что наши враги непреклонно стоят на своих позициях.

– И вы, господин Тодзио, – уже спокойнее произнес император Хирохито, – решили, что все вышесказанное дает вам право бросить нашу нацию в огонь войны, которая будет многократно страшнее всех предыдущих войн вместе взятых. После всех тех чудес, которые они показали в Европе, русские сомнут нашу Квантунскую армию не особо даже и напрягаясь, после чего условия капитуляции станут во много раз жестче, чем они есть сейчас.

– Наша Квантунская армия сильна, – ответил Тодзио, – в ней уже больше миллиона солдат, большое количество минометов и артиллерии. К тому же наша разведка до сих пор не обнаружила переброски к границам Маньчжоу-Го [84] русских ударных механизированных соединений и вообще каких-либо дополнительных воинских частей. А без радикального усиления Дальневосточной группировки наступательная война со стороны Советов маловероятна. У нас уже подготовлен план «Кантакуэн», который в кратчайшие сроки гарантирует разгром противостоящей нам на северном направлении вражеской группировки и захват всей территории к востоку от Байкала, включая трассу Транссибирской магистрали. Одновременно флот и десантные подразделения атакуют Голландскую Ост-Индию и британские позиции в Бирме и Малайе, где находятся так остро необходимые нам ресурсы. Что касается американцев, то у нашей разведки есть сведения, что если война не заденет контролируемые ими территории, то они тоже не смогут в нее вмешаться. Дело в том, что в настоящий момент в их Конгрессе преобладают изоляционисты, являющиеся противниками войны. И чтобы изменить их позицию, президенту Рузвельту необходимо наше прямое нападение на американские армию или флот. Таким образом, в ходе грядущей войны мы будем иметь дело только с русскими на суше, а также голландцами и британцами на море, поскольку сухопутные контингенты этих стран в зоне нашего будущего совместного процветания крайне незначительны.

– Вы меня не убедили, господин Тодзио, – возразил император, – ваши доводы не учитывают ни возможность скрытного сосредоточения русских войск, что уже один раз было продемонстрировано во время русско-германской войны, ни помощи господину Сталину внешних по отношению к нашему миру сил, которые тоже не будут спокойно смотреть, как наша Квантунская армия атакует их союзника. К тому же господин Рузвельт может преднамеренно подставить какой-нибудь американский военный или гражданский корабль под инцидент с нашим флотом. Корабль может быть британским, но наличие на его борту большого количества американских граждан даст возможность сторонникам войны в Америке говорить о том, что Соединенные Штаты подверглись неспровоцированной агрессии. Не зная точных намерений американского правительства и без получения достоверной информации о конфигурации русских частей вблизи границ Маньчжоу-Го и намерениях их военного руководства риск принятия фатально неверного решения очень и очень велик.

Японский премьер-министр еще раз поклонился своему монарху.

– Божественный Тенно, – с обманчивым смирением в голосе произнес он, – несмотря ни на что, я все равно остаюсь в уверенности, что мы должны начать войну, пока у нас еще имеются запасы нефтепродуктов, закупленных в Америке и Голландской Ост-Индии до введения эмбарго, так как у нас нет времени на выяснения и уточнения. Еще два-три месяца, максимум полгода – и Японской империи останется только капитулировать, потому что тогда мы не сможем делать даже того, что можем сейчас. Положение просто безвыходное. Вы, конечно, можете отправить меня в отставку, как отправили в отставку принца Коное, но и следующий премьер-министр скажет вам то же самое. Чтобы не потерять лицо, мы должны атаковать врага и сражаться с ним до последней возможности. Но ни в коем случае нельзя сдаваться без боя. Потомки не простят нам, если мы хотя бы не попытаемся вырваться из этой западни.

После этих слов премьер-министра министр армии и министр флота закивали как деревянные болванчики, и лишь министр иностранных дел пожал плечами, оставаясь при своем особом мнении.

«Ну что с него возьмешь, – подумал при этом министр флота, – в конце концов, он не японец, а кореец, и нет в нем того особого характера, который позволяет потомкам богини Аматерасу не терять присутствия духа даже живя на вулкане. Долг самурая тяжелее горы, а смерть легче перышка, и все мы скорее умрем, чем сдадимся без боя на милость даже сильнейшего врага».

Поняв, что армия и флот, сговорившись, приняли совместное решение и ему этого никак не изменить, император побледнел и махнул рукой.

– Ладно, господа, – сказал он, – я вижу, что вы заранее решили начать войну против Советской России, Голландии и Британии, и последствия этого решения тоже лягут на ваши плечи. История нас обязательно рассудит, и боюсь, что прав окажусь все-таки я, а не вы. А сейчас идите, мне нужно остаться одному и как следует подумать.

 

* * *

 

19 ноября 1941 года (9 июня 2018 года), полдень

Вашингтон-1941, Белый дом

Овальный кабинет

 

Присутствуют: Президент Соединенных Штатов Америки – Франклин Делано Рузвельт;вице-президент – Генри Уоллес;госсекретарь – Корделл Халл;военный Министр – Генри Стимсон;министр ВМС – Франклин Нокс;начальник личного штаба президента – адмирал Дэниэл Лехи.

 

К моменту, когда президент Рузвельт въехал в Овальный кабинет на своей любимой электрической коляске, прочие участники совещания были уже в сборе.

– Добрый день, джентльмены, – поприветствовал Рузвельт своих соратников, подкатывая к своему рабочему столу, – сегодня я собрал вас для того, чтобы поговорить о Перл-Харборе.

– Ну, – немного подумав, ответил Президенту морской министр, – адмирал Киммель вновь докладывает, что в Перл-Харборе все спокойно, и что нет никаких предпосылок для того, чтобы наш Тихоокеанский флот подвергся внезапной атаке прямо в своей базе. Сценарий же внезапного воздушного нападения он называет фантастическим, поскольку не верит в его реалистичность.

Начальник личного штаба президента скептически хмыкнул.

– Дело в том, мистер президент, – добавил он, – что наш адмирал Киммель – артиллерист до мозга костей и не верит ни во что, кроме больших пушек. Единственный сценарий, который не покажется ему фантастическим, это классическое линейное сражение броненосных эскадр, где победа определяется прочностью брони, количеством и калибром орудий, а также искусством артиллеристов противоборствующих сторон.

Рузвельт кивнул в знак того, что понял, и задал встречный вопрос:

– Мистер Лехи, расскажите мне, сколько полномасштабных сражений броненосных эскадр случилось к настоящему моменту? Только, пожалуйста, коротко, для справки.

– К настоящему моменту с начала двадцатого века, – ответил адмирал Лехи, – произошло четыре линейных сражения броненосных эскадр – два во время русско-японской войны и два во время прошлой мировой. Первое сражение произошло в Желтом море во время попытки прорыва русского флота из осажденного Порт-Артура. Силы были почти равны, и дело решил шальной японский снаряд, убивший русского адмирала, что вызвало утрату управления у русских и их дальнейшее поражение. Второе сражение – это знаменитая Цусима, закончившаяся полным разгромом русского флота, но там скорее сыграл роль человеческий фактор. Кабинетную посредственность с амбициями, которых обычно много в давно не воевавших флотах, выпустили против настоящего военного гения, и получилось то, что получилось. Сражения на Доггер-банке и у Ютланда, произошедшие во время прошлой войны, несмотря на значительное количественное превосходство, были выиграны союзниками по очкам и с серьезными потерями в кораблях и командах. Анализ этих сражений говорит, что немцы имели значительно меньший вес залпа, но зато вдвое лучший процент попаданий, что было достигнуто лучшей оптикой и лучшей выучкой команд. На этом история классических линейных сражений исчерпывается.

– Мистер Лехи, – спросил министр ВМС, – а как же потопление германского линкора «Бисмарк» британским флотом полгода назад?

– Какое же это классическое линейное сражение? – удивился начальник личного штаба президента. – Весь британский флот толпой избивал одиночный рейдер, притом, что в деле отметились самолеты-торпедоносцы, взлетавшие с авианосцев. Никаким линейным сражением это не было и быть не могло, потому что не было никакой линии, а была беспорядочная свалка, обусловленная британским испугом перед суперлинкором Гитлера и разыгравшейся непогодой. Я видел, как развивались военные операции в Европе, и сделал из этого определенные выводы. И у немцев, в их польской и французской кампаниях, и у русских совсем недавно главную ударную силу в боях представляла именно авиация. И уже после завоевания господства в воздухе и нанесения сокрушающих ударов по городам, линиям снабжения и штабам, когда лишенный снабжения и управления противник был разгромлен, дезорганизован и деморализован, танки и прочие моторизованные войска приходили на все готовое и развивали успех, превращая его в победу.

Немного помолчав, адмирал Лехи добавил:

– Я думаю, что если на Тихом океане начнутся боевые действия, дело может и вовсе обойтись без линейных сражений, а основную роль будет играть авиация – как береговая, так и базирующаяся на авианосцах, а линкоры всего лишь будут играть роль своего рода артиллерийского прикрытия авианосных группировок. Прежде чем удастся завоевать господство на море, необходимо завоевать господство в воздухе, и основную роль тут предстоит сыграть авианосцам, с помощью которых атакующая сторона сможет создавать локальный перевес в воздухе в свою пользу на том или ином театре военных действий.

– Спасибо, мистер Лехи, – кивнул Рузвельт. – Мистер Нокс, а что вы можете сказать по этому вопросу? Мы, конечно, хотим спровоцировать японцев на нападение, которое развяжет нам руки, но совсем не желаем, чтобы оно обошлось той же дорогой ценой, что и в прошлой истории. Как бы оно там ни было, под удар японцев должны попасть только малоценные и устаревшие корабли, а сами они должны дорого заплатить за это нападение.

– В любом случае, мистер президент, – мрачно сказал Франклин Нокс, – независимо от того, верит адмирал Киммель в угрозу со стороны японских авианосцев или нет, он морской офицер и должен выполнить приказ.

– Приказ можно выполнять по-разному, мистер Нокс, – парировал Рузвельт, – нам с вами следует понимать меру своей ответственности за жизни тех американских парней, которые в прошлый раз стали жертвой чужой беспечности и разгильдяйства. Кстати, насколько нам известно, в прошлый раз японцы до последнего момента пытались решить вопрос нашего эмбарго дипломатическим путем, предлагая различные частные уступки. Мистер Халл, как на этот раз обстоит дело с японской дипломатией?

– Мистер президент, – ответил американский госсекретарь, – я лично контролирую ведение этих переговоров и могу сказать, что в последнее время японцы полностью потеряли к ним интерес. Переговорный процесс продолжается чисто формально, без попыток выдвижения новых компромиссных предложений. Это может означать одно из двух. Или Японская Империя нашла других поставщиков необходимого ей сырья, или японские военные взяли твердый курс на силовое разрешение вопроса с поставками (в первую очередь, нефти). В то же время нам известно, что Советский Союз присоединился к нашему эмбарго, потребовав очищения Индокитая и неприкосновенности Голландской Ост-Индии.

– А дядюшке Джо это зачем? – недовольно проворчал Генри Стимсон, – ему что, мало того, что он получил в Европе?

Корделл Халл хмыкнул и пояснил:

– Дело как раз в европейских странах, в которых в самое ближайшее время должны пройти выборы, легитимирующие коммунистических ставленников дяди Джо, после чего избранные народом правительства обратятся к советскому руководству с просьбой о вхождении в состав СССР. Все пройдет по тем же лекалам, что применялись и в балтийских странах. Из всего этого следует сделать вывод, что никакие соглашения между СССР и Японской Империей на данном этапе невозможны, и русские так же, как и мы, хотят ограничить японскую экспансию.

– Красная экспансия русских большевиков ничуть не лучше японской Сферы Совместного Процветания, – проворчал Франклин Нокс, – если пустить русских в Индокитай, то вы и глазом моргнуть не успеете, как эта зараза перекинется к нам на Филиппины и в британскую Малайю. А там и до Индии рукой подать…

– Да, действительно, мистер президент, – поддержал своего коллегу Генри Стимсон, – мы должны – нет, просто обязаны – любой ценой противодействовать расширению сферы влияния большевистской идеологии.

Американский госсекретарь пожал плечами.

– Мы, конечно, можем ослабить или даже отменить наше эмбарго, – с сомнением произнес он, – но не приведет ли это к тому, что мы сами поможем усилиться своему смертельному врагу и в то же время испортим отношения с русскими, в том числе с русскими двадцать первого века?

– Значит, так, джентльмены, – Рузвельт хлопнул ладонью по столу, – прояснить суть планов дяди Джо в отношении Индокитая и Голландской Ост-Индии мы поручим мистеру Уоллесу, который очень скоро отправится в Москву с очередным челночным визитом. В конце концов, претензии – это еще не захват. Мы вот уже почти сто лет согласно Манифесту Очевидной Судьбы претендуем на Канаду, а воз и ныне там. Что же касается Японской Империи, то никаких послаблений, или тем более отмены нашего эмбарго, не последует. Мистер Халл полностью прав. Мы, конечно, можем ослабить или отменить эмбарго, или даже распространить на Японию закон о ленд-лизе (то есть повторить то, что сделала Британия сорок лет назад) и взять Японскую Империю на содержание. Но при этом надо будет иметь в виду, что против оружия, которое мистер Путин сможет поставить дяде Джо, весь наш ленд-лиз будет все равно что детская игрушка против заряженного «кольта». Таким образом, не добившись сколь-нибудь значимых результатов, мы сами подставим себя под удар со стороны русских, которые не простят нам такого поведения. Из этого следует, что мы должны довести до конца ту политику, которую начали. В том числе то, что сейчас для наших армии и флота главное – не прозевать первый японский удар по Гавайям и Филиппинам, чтобы иметь возможность с первых же часов начавшейся войны навязать японцам свою тактику. Только одержав быструю и решительную победу, мы с честью выйдем из этой ситуации. На этом все, господа, приступаем к работе; время, черт возьми, не ждет.

 

 

Часть 3

ЗА ПЯТЬ МИНУТ ДО ПОЛУНОЧИ

 

12 июня 2018 года (22 ноября 1941 года)

РФ-2018, Подмосковье