Командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Герман Гот

Когда командирский бронетранспортер «Ганомаг» остановился и адъютант открыл бронированную дверцу, генерал Герман Гот спрыгнул на пыльную землю и огляделся по сторонам. Как и доложили ему передовые части, поселок был пуст и производил жутковатое впечатление. Перед своим отступлением большевики не только взорвали на станции стрелки, водокачку и поворотный круг, вывезли все запасы, но еще и угнали все население. Они постарались на славу, оставив после себя пустой поселок. Пустота в пристанционных складах, пустота в сараях и амбарах, и пустота в домах. Правда, в колодцах была вода, но разведчики предупредили, что она может быть отравленной, и генерал Гот запретил своим солдатам пить из этих колодцев.

Генерал Гот сплюнул пересохшим ртом на пыльную землю. Отчаянно хотелось пить и ругаться. Всего полчаса назад он едва не погиб, когда маленькую штабную колонну из двух командирских «Ганомагов» и двух «Хорьхов» сопровождения, вооруженных пулеметом «МГ-34» и 20-мм пушкой, неожиданно на бреющем атаковала тройка краснозвездных штурмовиков-бипланов, выпустив по немецким бронеавтомобилям рой реактивных снарядов и обстреляв их из пушек и пулеметов. Все произошло так внезапно, что один броневик сопровождения сразу же вспыхнул комом бензинового пламени от прямого попадания русского эрэса. Наводчик второго броневика сопровождения пришел в себя только тогда, когда нахальная краснозвездная троица уже скрылась из вида, и дал очередь из пушки им вдогонку, но тут же получил подзатыльник от своего командира за напрасный расход боеприпасов. Гораздо лучше было бы подловить наглых большевиков на втором заходе и отомстить за погибших. Но краснозвездные бипланы так и не вернулись. Ни одного самолета люфтваффе за эти два дня генерал Гот так и не увидел. И если земля, несмотря ни на что, пока принадлежала вермахту, то в воздухе господствовали русские, на рассвете 22 июня разом накрывшие огнем своих чудовищных орудий почти все приграничные немецкие аэродромы.

Генералу Готу от этого приключения достался на память еще горячий осколок металла, который, залетев в машину через открытый верх, отрикошетил от боковой стенки и, как предупреждение, свалился прямо на генеральские колени. На этой войне, оказывается, убивали, причем убивали изобретательно, неожиданно и беспощадно.

Потом, уже почти у самого поселка Шештокай, штабная колонна миновала то место, где в засаду попала группа передовой моторизованной разведки. Изуродованные внутренними взрывами до неузнаваемости легкий танк «PzKpfw II» и такой же, как в сопровождении генеральской колонны, пушечно-пулеметный броневик, а также несколько изрешеченных пулеметным огнем мотоциклов стали еще одним памятником доблестным солдатам вермахта, вынужденным освобождать мир от зловредных большевиков. Причем некоторые пули, судя по дырам в броне и разорванному пополам телу одного из мотоциклистов, были весьма неприятного калибра.

Генерал Гот догадался, что тут произошло. Большевики устроили засаду, засыпав дорогу «чесноком» и расположив свои бронеавтомобили за проходящей примерно в полукилометре железнодорожной насыпью, так, чтобы над рельсами возвышались только их башни. Такие мобильные патрули, состоящие из одного-двух пушечно-пулеметных бронеавтомобилей и одного вооруженного четырьмя противотанковыми ракетами, уже стали настоящим проклятьем для 3-й танковой группы. Действующие по принципу «нагадил и убежал», они атаковали из засад передовые подразделения мотомеханизированных частей и, отстрелявшись, убегали, оставляя после себя только обгорелую технику и трупы. Иногда атакам подвергались и идущие в походном порядке колонны танковых полков. В таком случае машина с противотанковыми ракетами делала с большой дистанции от одного до четырех выстрелов своим дьявольским оружием, после чего большевики исчезали, не вступая в затяжное боестолкновение. Эти ужасные русские снаряды всегда попадали в цель, а заряд, который они несли, был явно избыточен даже для средних «троек» и «четверок».

Впрочем, даже без этих жалящих атак положение вверенной Готу 3-й танковой группы было далеко от приятного. Да, в отличие от своих коллег из 2-й танковой группы Гудериана, танкисты Гота не встретили на границе упорное сопротивление. Скорее, это были такие как подвижные механизированные заслоны, прикрытые минными полями и специальными заграждениями, которые «всего лишь» замедляли продвижение и заставляли нести потери.

Но несмотря на это, как и на то, что здесь, перед немецкими войсками, не было крупного естественного препятствия в виде широкой реки, а недостроенные УРы большей частью представляли собой скорее декорацию, чем реальные оборонительные сооружения, продвижение танковых дивизий Гота все равно было довольно медленным. И дело было не только в донимающих его войска засадах и заслонах. Сувалкинский выступ на немецкой стороне, глубоко вдававшийся в сторону территории СССР, рядом с Белостокским выступом, давал сверхдальнобойной русской артиллерии возможность простреливать артогнем все пути снабжения, накрыть забитые войсковыми эшелонами узловые станции и уничтожить склады с накопленными для наступления боеприпасами и снаряжением. Таким образом, в распоряжении 3-й танковой группы генерала Гота для ведения наступления остались только те ресурсы, которые на 3 часа утра 22 июня были выданы его войскам, разумеется, за вычетом потерь при обстрелах и естественной убыли при ведении боевых действий.

В основном проблема заключалась в нехватке топлива, потери запасов которого были особенно велики, а также в нехватке продовольствия, поскольку с первого дня войны планировалось перейти на местные источники. Изначально генерал Гот планировал разжиться бензином у большевиков, захватив их склады и забитые эшелонами узловые станции, а едой – у литовских крестьян, скупая муку, масло и свиней за ничего не стоящие оккупационные марки. Но довольно быстро выяснилось, что запасов топлива, продовольствия и прочих так нужных наступающей армии запасов в приграничной зоне нет. Все было выметено и вычищено, как перед генеральной инспекцией, в силу чего приходилось экономить топливо, а солдатам вспомнить про то, что у них есть так называемый «железный паек».

И вот очередная остановка. Разведка установила, что в двенадцати километрах отсюда, прямо на запад вдоль железной и шоссейной дорог, в озерном дефиле у селения Симнас изготовилась к обороне крупная большевистская часть с артиллерией и броневиками, численностью не менее полка, но и не более дивизии. Самое скверное для немцев заключалось в том, что обойти эту позицию не представлялось никакой возможности, ибо единственный путь пролегал меж трех озер, а возможные обходные пути были блокированы топкими речушками, недоступными даже для гусеничной техники.

Попытка передового батальона 7-й танковой дивизии с ходу овладеть этой позицией привела к весьма чувствительным потерям, при полном отсутствии какого-либо успеха. Было очевидно, что наступление опять застопорилось, ибо прежде чем штурмовать боеспособную часть, укрепившуюся на выгодном рубеже, нужно сперва подтянуть на передовые позиции медленно шагающую усталую пехоту и то, что осталось у Гота от дивизионной артиллерии, по приказу командующего срочно переведенной на гужевую тягу. Потом следовало прощупать оборону большевиков с помощью разведгрупп и саперов, и уж потом навалиться на них всеми силами. И все это надо было сделать, находясь под непрерывным воздействием вражеской артиллерии и авиации, которые оказались на удивление опасными противниками.

Разорвавшийся неподалеку тяжелый снаряд заставил Гота спешно забраться обратно в броневик, удивляясь при этом – как большевикам удалось обнаружить присутствие штабной колонны, совершенно не наблюдая эту местность и не имея в воздухе самолета-корректировщика? Дальнобойности их новых корпусных орудий вполне должно было хватить, чтобы накрыть огнем это место с позиций у Симнаса. Вслед за первым, неподалеку от колонны разорвалось еще несколько снарядов, и по броне командирской машины забарабанили осколки и комья земли.

Не желая искушать судьбу, генерал Гот приказал водителям покинуть поселок и станцию и укрыться в небольшом лесочке, примерно в двух километрах на юго-запад. Второй день войны, как и первый, для 3-й танковой группы тоже оказался неудачным.

* * *

Июня 1941 года, 16:30