Гостиная королевского номера

 

Известие о разбившем его дядю апоплексическом ударе наследник Австро-Венгерского престола узнал только через сутки после того, как это произошло, и доставил эту новость специальный фельдкурьер, прибывший на скором поезде «Вена–Будапешт–Белград–София–Константинополь». Впрочем, молодой австрийский офицер и сам не знал, какую бомбу он перевозит в своей опечатанной сумке. До этого момента и наследник престола, и все вокруг него были уверены, что у императора Франца-Иосифа обыкновеннейшая простуда, осложненная только преклонным возрастом и дурным характером этого политического старца.

А тут такой афронт… Надо отменять запланированную поездку по Боснии и Хорватии, хватать ноги в руки и опрометью мчаться в Вену, иначе там может случиться что-нибудь непоправимое. Личных врагов у Франца Фердинанда в рядах высшей австрийской аристократии хоть отбавляй, совестью эти люди не обременены, умом и чувством самосохранения тоже, и не исключен вариант развития событий, когда против не успевшего вступить в должность наследника будет составлен мощный верхушечный комплот. Любой из двух других запасных претендентов на трон этим людям будет милее и удобнее. Младший брат Франца Фердинанда Фердинанд Карл страдал туберкулезом, часто терял сознание, не состоял в браке и не имел детей, но зато умудрился впутаться во внебрачную связь с простолюдинкой Бертой Грубер. Но более вероятным было то, что заговорщики остановят выбор на втором из двух внештатных претендентов. Карл Франц Иосиф [393] и вовсе являлся восемнадцатилетним юношей – то есть до совершеннолетния ему оставалось еще три года. А это означало, что править за него будет регентский совет – и совсем не тот, который на скорую руку составил Франц Конрад фон Хетцендорф, а состоящий исключительно из самих заговорщиков.

Одним из таких лютых ненавистников наследника являлся второй обергофмейстер императорского двора (высшая придворная должность) принц Монтенуово Альфред Второй, представитель побочной ветви дома Габсбургов, происходившей от дочери императора Франциска Второго Марии Луизы (второй жены Наполеона Первого) и ее любовника графа Нейперга. В нашем прошлом именно он отвечал за организацию похорон убиенной в Сараево эрцгерцогской четы и с дозволения старого императора Франца Иосифа превратил это мероприятие в фарс и поругание памяти покойных – да так, что творящемуся хамству возмутился следующий по очереди наследник Карл Франц Иосиф. Но сейчас времена не те: принц Монтенуово всего лишь второй, а не первый гофмейстер, да и император Франц Иосиф считается лишь слегка прихворнувшим. Правда, запас времени невелик, ибо господа аристократы об истинном состоянии здоровья Франца Иосифа в любом случае узнают раньше, чем широкая публика, а потому Францу Фердинанду следует бросать все и мчаться в Вену, где он сможет опереться на штыки любезного генерал-полковника Франца Конрада фон Хетцендорфа.

И в то же время с другой стороны (из Парижа) в Белград по линии Второго Бюро поступила команда организовать на Франца Фердинанда покушение и убить его до смерти – да так, чтобы сделать виновным в этом убийстве сербское государство. Дело в том, что далеко не всем соратникам и подельникам господина Димитриевича пришелся по душе взятый им новый курс на безусловное подчинение указаниям из Санкт-Петербурга. С точки зрения этих людей, ни в какие ворота не лезло то, что Сербия перестала претендовать на Македонию и без боя отдала эту провинцию Болгарии. И уж тем более им не понравилась прижизненная рокировка между старым королем Петром и его дочерью Еленой. Муж у этой молодой женщины оказался чрезвычайно серьезным, со связями в самых высших кругах, и вертеть королевой Еленой будто куклой-марионеткой (как эти люди проделывали с ее отцом) уже не получалось. Скорее, все выходило совсем наоборот. Ведь даже принц Александр, ушедший к другим членам своей семьи в глухую оппозицию, вдруг куда-то бесследно пропал, и теперь никто не знает, где он находится.

Одним из таких упрямцев-заговорщиков был курсант Белградской Высшей Военной Академии поручик Воислав Танкосич. Этот человек был знаменит тем, что еще до переворота 1903 года в белградском кафе «Греческая королева» на улице Князя Михаила он до полусмерти избил молодого английского журналиста некоего Уинстона Черчилля за то, что тот в свое время написал статью, поливавшую грязью Сербию. Занимаясь мордобоем, Воислав Танкосич грозил англичанину смертью, если подобная выходка повторится вновь. Черчилля тогда спасли жандармы, а господин Танкосич на какое-то время стал невероятно знаменит. Да и потом означенный господин отметился во множестве разных дел, начиная с устранения короля Александра Обреновича и заканчивая антиболгарской провокацией в самый канун Балканской войны, когда подчиненная ему просербская чета напала в Македонии на болгарских четников.

Впрочем, пылкий темперамент, а также желание всего и сразу (неважно, своего или чужого) рано или поздно должны были сыграть с сербскими патриотами дурную шутку. Даже перевербовав господина Димитриевича, загранразведка СИБ не перестала внимательно наблюдать за его организацией. Убийство в Белграде Франца Фердинанда, на которого делалась большая ставка, никоим образом не входило в планы императрицы Ольги и ее соратников. Поэтому, установив факт шашней Танкосича с французами, агенты СИБ сразу взяли эту гоп-компанию на карандаш. Французского курьера люди полковника Баева по-тихому взяли при отходе и на конспиративной квартире с применением «мозгобойки» вытрясли из него достаточное количество интересных фактов (а знал этот мерзавец немало). В любом случае, авгиевы конюшни, которые в сербской политике накапливались еще со времен короля Милана Обреновича, вычищать требовалось сразу и до основания. А то в следующий раз эти буйные люди свергнут уже королеву Елену.

Руководить контртеррористической операцией явился лично полковник Баев, и почти одновременно с ним в Белград прибыл разведывательно-диверсионный отряд полковника Слона и прилагающийся к нему королевич Георгий, после успешного рейда в тыл турецкой армии сделавшийся в Сербии национальным героем. После возвращения запасной принц имел довольно долгую беседу с королевой, в которой подтвердил свое решение не вмешиваться в политику и во всем поддерживать свою сестру.

И вот полковник Баев, королевич Георгий и оберст Слон с невероятной бесцеремонностью заявились в королевский номер к наследнику австро-венгерского престола – как говорится, предостеречь и поговорить по душам. При этом никто из них ни сном, ни духом не ведал о том, что случилось в Вене. Информация по линии полковника Редля просто не успела пройти по инстанциям.

И эрцгерцог Франц Фердинанд тоже пребывал в весьма расстроенных чувствах. С того момента, как эрцгерцогская чета приехала с визитом в Петербург, и вплоть до прибытия в Белград его супругу всюду принимали без всяких скидок на происхождение как жену наследника престола, будущую императрицу, в силу чего она расцвела и похорошела. И вот им двоим снова надо бросать все и мчаться в эту затхлую Вену, где на каждом шагу на них будут шипеть доисторические пресмыкающиеся, мнящие себя знатнее императора Франца Иосифа и святее самого Иисуса Христа, являясь на деле обыкновенными фарисеями. Происхождение мадам Софи им, видите ли, не нравится… А у самого папу бабушка грешным делом зачала от связи с любовником, пока законный муж пожизненно чалился на Святой Елене заключенным номер один (если что, тут подразумевается принц Монтенуово).

И вот в тот момент, когда эрцгерцогская чета пребывала в растрепанных чувствах, раздается стук в дверь, и после неуверенного «войдите» появляются они…

– Доброе утро, ваши императорские высочества, – заявляет главный, – разрешите представиться. Я Баев Игорь Михайлович, полковник Службы Имперской Безопасности Российской империи, в настоящий момент исполняю должность начальника загранразведки, поэтому в ваши европейские дела погружен чуть больше, чем по уши. Рядом со мной – сербский принц Джорджи, он же королевич Георгий Карагеоргиевич, герой войны, национальный любимец и верный слуга своей сестры королевы. По другую руку – полковник русской службы Рагуленко, он же оберст Слон, воспитатель нашего подрастающего офицерства. Если что-то пойдет не так, и мы с вами совершим непоправимую ошибку, то это его слонятки будут топтать вашу Австро-Венгрию, с тем, чтобы вбить ее в прах полностью и до конца. Но сейчас тут полковник находится в качестве свидетеля нашего разговора, а также наставника молодого сербского дарования. Кроме всего прочего, когда мы с вами поговорим, то именно люди оберста Слона будут обеспечивать вашу безопасность во время вашего дальнейшего путешествия до границ Австро-Венгерской империи, потому что далее наши полномочия пока не распространяются…

При слове «имперская безопасность» эрцгерцогиня ойкнула и растерянно посмотрела на мужа, а тот, разгладив усы и для храбрости выпятив грудь, с апломбом произнес:

– Я, господин Баев, собственно, польщен визитом столь печально известного человека, но решительно не понимаю, почему люди какого-то полковника Слона должны обеспечивать нашу безопасность. У нас и у самих есть охрана, в обязанности которой входит обеспечение безопасности наших бренных тел.

– Ваше императорское высочество, не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле, – устало произнес полковник Баев. – Ваша охрана не предотвратит даже нападения пьяной коровы, а не то что профессиональных террористов или разъяренной толпы. При этом вы должны знать, что вас хотят убить, причем убить именно в Белграде, и с особой жестокостью, чтобы потом сделать виновным в этом преступлении сербское правительство…

– Но кому и для чего нужна наша смерть? – воскликнул Франц Фердинанд, сразу растерявший весь свой апломб; глаза его испуганно забегали. – Мы ведь уже договорились с вашей императрицей, что в мое правление Австро-Венгрия вернет Сербии все земли, населенные этим несчастным народом! Я не даю пустых обещаний – поэтому сербам нужно только немного подождать…

– Вашей смерти желают не в Белграде, а в Париже, – веско сказал полковник Баев. – Там считают, что единственный возможный путь вернуть под свой контроль Эльзас и Лотарингию – это разжечь в Европе пожар всеобщей войны, в котором Центральные державы сгорят дотла. В Белграде у этих людей имеются только отдельные пособники, некритически и слишком прямолинейно воспринимающие сербские национальные интересы. Эти люди, точно малые дети, совершенно не хотят ждать, им нужно все и прямо сейчас, и вас они ненавидят вас ничуть не меньше, а может даже, и больше вашего дяди. Более того, за сдерживание сербской экспансии они ненавидят также свою королеву, ее мужа болгарского царя Михаила Четвертого, короля Черногории Николу Негоша и многих других того же рода. Объектом их ненависти становится все, что, по их мнению, мешает создание Великой Сербии. Не хотят ждать и французы, поскольку претворение в жизнь плана кайзера Вильгельма по подключению Германии и Австро-Венгрии к Брестским соглашениям и установление в Европе вечного мира поставит крест на их планах.

Выслушав это сообщение, эрцгерцог Франц Фердинанд громко выругался – что, мол, неймется некоторым, – шокировав при этом свою супругу, а потом добавил, что он грешным делом подумал было, что этот визит как-то связан с неожиданной болезнью императора Франца-Иосифа, а вот оно как обернулось…

– А чего такого произошло с Францем-Иосифом, что мы должны были из-за этого совершить к вам визит? – спросил полковник Баев. – В газетах писали, что старый вампир всего лишь простудился на прогулке и слег в постель, поэтому на время его болезни техническим регентом назначен ваш друг генерал-полковник Франц Конрад фон Хетцендорф…

– Откровенность на откровенность, господа! – сказал Франц Фердинанд. – Вы мне тут на многое раскрыли глаза, и не только в отношении того, кто и по каким мотивам желает нашей смерти. Дополнительно к этому я понял, кто может быть моим настоящим другом, который не бросит в беде и не оставит на произвол судьбы. Дело в том, что за несколько минут до вашего прихода из этого номера вышел человек, доставивший мне конфиденциальное послание от упомянутого вами генерал-полковника Франца Конрада фон Хетцендорфа. Мой дядя не простудился на прогулке. Его разбил апоплексический удар, превративший некогда грозного императора Франца-Иосифа в мычащее растение, и ни один врач не может сказать, как долго он еще проживет: два дня или двадцать лет. Именно поэтому нам с Софи как можно скорее надо попасть в Вену, не привлекая к себе особого внимания, а иначе там начнется то, чего мы с вашей государыней и кайзером Вильгельмом желаем избежать любой ценой. К сожалению, я еще не встретился с сербской королевой: аудиенция у нее назначена только на пятницу, – но ждать столько у меня совершенно нет времени.

– Откровенность за откровенность, господин Франц Фердинанд! – порывисто воскликнул королевич Георгий. – В моем сопровождении моя сестра примет вас в любое время и любой день, вне зависимости от того, назначена у вас аудиенция или нет. Если вы пожелаете, я могу вам устроить встречу прямо сейчас, а вечером вы сядете на поезд и отправитесь в свою Вену. Игорь Михайлович мне уже сказал, что вы пообещали русской императрице вернуть Сербии все земли, населенные нашим несчастным народом. И если вы это сделаете, то станете в сербских глазах одним из величайших героев современности, а в моих – еще и лучшим другом.

– Откровенность за откровенность, юный господин Джорджи, – с улыбкой сказал Франц Фердинанд. – Ваша кристальная честность и неумение кривить душой, невзирая на лица, широко известны даже за пределами Белграда, а посему я буду рад, если вы назовете меня своим другом. Разумеется, я приму ваше предложение, и готов встреться с вашей сестрой прямо сейчас. И разговаривать с нею я буду не как наследник престола с неопределенным статусом, а как регент Империи и, возможно, завтрашний Император, наделенный всеми полномочиями. А сейчас, если вы предложили мне помощь в этом деле, то не изволите ли подождать некоторое время, пока мы с супругой подготовимся к визиту к вашей сестре?

Полковник Рагуленко, на протяжении всего разговора хранивший молчание, вышел из номера, но почти сразу вернулся, держа в руках два предмета, напоминающих скатанные в рулон дамские корсеты.

– Вот, возьмите и наденьте эту одежду на себя и супругу, – сказал он, протягивая «корсеты» Францу Фердинанду, – это противопульные жилеты представительского класса. От винтовочной пули они не уберегут, а от выстрелов из револьвера или от удара отравленным ножом это вполне действенная защита. А то мало ли какой стукнутый пустым мешком Гаврила Принцип попадется сегодня у вас на дороге.

– Да, – подтвердил полковник Баев, – наденьте. Хоть у нас все готово для обеспечения вашей безопасности, дополнительная предосторожность лишней не будет. Это я вам говорю как специалист…

– Кстати, господин Баев, – вдруг сказал Франц Фердинанд, – это ваши люди взорвали нашего министра иностранных дел Алоиза фон Эренталя так, что куски разбросало вокруг на два квартала?

– Как говорят наши друзья-англичане – без комментариев, – уже от порога ответил тот. – Вы сами не хуже меня знаете, насколько покойный был грешен и чем заслужил свою смерть. А вашего императора, который о его планах знал и не одернул своего слугу, Господь соизволил покарать собственноручно, ибо только он властен в жизни и смерти монарших особ. Так что имейте это в виду…

 

* * *

 

Примерно сорок минут спустя у парадного подъезда отеля «Москва».

 

От отеля «Москва» до королевского дворца неспешным шагом идти примерно четверть часа, но особо важным персонам, вроде наследника австро-венгерского престола, пешком ходить невместно, поэтому для эрцгерцогской четы, принца Джорджи и полковника Баева подали четырехместный экипаж. Народу на улице в этот утренний час уже было довольно много, причем не только спешащих по своим делам прохожих, но и фланирующих туда-сюда городских бездельников, под личиной которых могли скрываться как сами террористы, так и люди, призванные с ними бороться. И когда на пороге отеля появились Франц Фердинанд и герцогиня София, все сразу пришло в движение.

Первым отреагировал высокий худой человек с повадками «вечного студента». Сунув руку в карман пиджака, оттянутый каким-то округлым тяжелым предметом, он вытащил оттуда нечто напоминающее бомбу-македонку и уже собрался бросить ее в сторону австрийской четы, но тут к нему подскочили двое других прохожих и так ловко уронили негодяя на землю, что бомба оказалась придавлена к брусчатке его телом. Грохнуло не слишком сильно, и из-под трупа вырвался клуб ядовитого мелинитового дыма. Тело преступника подпрыгнуло и, несколько раз дернувшись в агонии, застыло изломанной куклой. Пронзительно завизжали присутствующие на площади дамы и первая из них – эрцгерцогиня София.

Еще двое террористов попытались достать свои револьверы, чтобы обстрелять эрцгерцогскую чету, с надеждой на смертельное, или хотя бы тяжелое ранение, но и тут не подкачали одетые в штатское агенты СИБ и люди оберста Слона. Правда, террористы успели выстрелить по разу, но одна пуля ушла в небо, а вторая высекла искры из брусчатки – однако стрелков тут же скрутили, связали и уложили на землю. Еще несколько человек попытались по-тихому удалиться с места преступления, но никому не удалось этого сделать – агенты СИБ повязали всех, а штурмовые группы отправились на перехват главных заговорщиков.

 

* * *

 

Сентября 1907 года, 11:55